— Ты столкнулся со столькими недостатками при общении с нами, дар'нети, что совсем позабыл о достоинствах, — заметил я, затеплив в ладони мягкий белый огонек!
Я перебрался через его длинные ноги и занялся хитросплетением труб и веревок, до которых едва мог дотянуться. Лезвием из пламени я разрезал веревки на его щиколотках и запястьях — наверное, чересчур торопливо, поскольку он вскрикнул. Тыльные стороны моих собственных ладоней, похоже, подпалились. Пока он разминал кисти, разгоняя кровь, я распутал простые чары, мешавшие ему отстаивать свою свободу.
— Теперь мы можем идти.
— Может, мне остаться тут ненадолго. Отвлечь Раделя, если он заявится проведать нас.
— Если то, что ты рассказал мне, верно, юный Паоло, нам надо как можно скорее вытащить и госпожу, и самих себя из этого дома. Я могу сдержать Раделя, если ты будешь прикрывать меня со спины и крикнешь сразу же, как только он вздумает снова поднять руку. Ты понятия не имеешь, как это стыдно — дать застать себя врасплох, словно новичка. И не осознаешь, как нам повезло, что я осилил весь список.
Проговорить все необходимые слова в голове, едва способной мыслить. Это длань Вазрина, несомненно.
— Тогда идите вперед. Я за вами.
Сняв ровный слой связующих чар с дверной задвижки, я позволил своему огоньку погаснуть и толкнул дверь. Рассеянный свет от лампы, висящей над лестницей в погреб, хлынул в нашу темную каморку. Тончайшие магические нити, протянутые в соседние погреба и вверх по лестнице, подтвердили, что поблизости никого нет. Тюремщики явно не сомневались в нашем бессилии. Через низкую дверь я вошел в загроможденную кладовку, распрямляя затекшие ноги и одеревеневшую спину.
«Дряхлый старикашка».
Я оглянулся проверить, не отстал ли мой юный друг. Паоло только что шагнул наружу и, когда я повернулся к нему, выбросил руку, заслоняя лицо, словно чтобы прикрыть глаза от яркого света — но не раньше, чем я успел в них заглянуть. Что-то… странное…
— Она в вашей передней гостиной, — сообщил он. — Они оставили ее сидеть там, пока за ней не придет горничная часом раньше полуночи.
— Ты в порядке, сынок?
— В полном. Идите вперед. И, мастер, Радель говорил, что Мен'Тор уже направляется сюда, чтобы прибыть раньше принца. Чтобы убедиться.
— Я понял. Будем действовать быстро и тихо.
Со всей скрытностью, на какую только был способен, немолодой человек после недельного пребывания в оцепенении, я повел Паоло через нагромождения горшков и картин, ящиков с книгами и лишней мебели, которую я убрал в подвал, когда мне стало не хватать места в главных комнатах дома. Мы прокрались по лестнице. Возможно, стоит нанять Строителя, чтобы сделать ступеньки не такими крутыми, подумал я, когда мы выбрались наверх и на цыпочках двинулись по коридору, который соединял кухни и огромные двери, выходящие в переднюю часть дома. Какая чепуха только не лезет в голову, даже в преддверии великих событий. Беспокоился ли Д'Арнат, когда строил Мост, о крутизне ступенек своего погреба?
Коридоры были пустынны, но из библиотеки доносились негромкие голоса. Моя читальня, которую Паоло обозвал передней гостиной, располагалась между входом и библиотекой. Я не смел колдовать, поскольку Радель мог следить за домом, поэтому приоткрыл дверь со всей осторожностью, надеясь, что мой слуга Кеддох смазал старые петли, как я его просил некоторое время назад, когда жизнь была еще не такой сложной.
Дверь открылась бесшумно. Госпожа Сериана была одна, точно как я и представлял ее себе — вплоть до темно-синего платья и положения на низеньком стуле перед моим любимым камином. Она смотрела на огонь, не двигаясь, не мигая, затерявшаяся там, куда увлекли ее волны случайных мыслей и воспоминаний. Далеко от моей читальной комнаты, полагаю — она провела так уже четыре месяца. Я не мог позволить себе даже гнева на виновных в этом. Не было времени ни на что, кроме как забрать ее отсюда.
Мальчик метнулся мимо меня и упал возле госпожи на колени.
— Пойдемте, госпожа, — шептал он еле слышно. — Мы пришли увести вас в безопасное место. Не бойтесь.
Он взял ее руки и встал, мягко поднимая ее на ноги. Она, конечно же, ничего не ответила и не сопротивлялась. Она был бледна, как звездный свет, и хрупка, как мыльный пузырек, слетающий с ладони в банный день. Громкий голос или торопливое прикосновение могли разрушить ее; я догадывался, что остаток ее жизни исчислялся не днями, а часами.
— Когда я скажу, — шепнул я через плечо, не выпуская из виду коридор, — уводи ее через кухню к конюшням и сажай на коня. От дальней двери ведет тропинка. Когда увидишь главный тракт через Долину — ты его узнаешь, — сворачивай налево и скачи что есть сил, пока не доберешься до изогнутой скалы. Полулигой дальше налево будет ответвляться тропа, она приведет тебя к каменной башне. Тебе очень не захочется к ней приближаться, но это всего лишь заклинание, удерживающее людей на расстоянии. Пробивайся сквозь него, не сводя глаз с тропы. Вреда от него никакого; как только окажешься внутри, наваждение пройдет. Если я не приеду следом за тобой, доставь госпожу в Авонар и расскажи Наставнице Се'Арет все, что ты рассказал мне.
Я осмотрел коридор, вслушиваясь так напряженно, что различал биение собственного сердца, и, не обнаружив засады, кивнул.
Одной рукой придерживая ее за талию, мальчик повел госпожу по сумрачному коридору. Едва они скрылись в дальней части дома, я поспешил в противоположном направлении к нише у входной двери, где я хранил оружие своего старого учителя Экзегета. Схватив два меча, два ножа и лук с небольшим колчаном, я взмолился святому Вазрину о том, чтобы они нам не пригодились, и выскользнул в переднюю, направляясь в ту сторону, куда я направил Паоло с госпожой.
Думаю, судьба играет в разные игры, испытывая нас, или же они являются частью одного большого розыгрыша. С чего бы еще Раделю в тот же самый миг понадобилось выйти из библиотеки, а входная дверь распахнулась, явив Мен'Тора, облаченного в плащ и сапоги и уже снимающего перчатки?
— Вен'Дар! — воскликнули отец и сын в изумительном согласии.
К счастью, я был менее ошарашен, чем они, и лучше знаком с планировкой дома и чарами, предназначенными для защиты дома от вторжений. Я бросился через холл, прошептав слово, гасящее каждую лампу, свечу и факел в доме. Услышав звук удара и проклятие, подразумевавшие встречу Раделя со стеной моей галереи, я рассмеялся. Если только солнце или луна не направляли несчастного, пробирающегося через мои покои, когда свет гас, заклинание меняло уже известное ему расположение дверей и углов. По пути через кухню я сгреб в охапку плащи, которые годами бросали здесь мои кухонные работники, и небольшую кожаную сумку, всегда висящую у двери — эта привычка осталась у меня с юности в деревне, где нам постоянно угрожали набеги зидов. Мудрые люди всегда запасались на случай спешного бегства.
Преследуемый криками и проклятиями, я выскочил из кухни в теплую, звездную ночь заднего двора. В окнах позади меня вспыхивал, оживая, бледный свет. Радель и Мен'Тор не были дураками. Мои чары дали нам лишь несколько мгновений.
— Скорее! — заорал я, врываясь в конюшню.
Госпожа уже сидела верхом на гнедом мерине, а Паоло устраивался позади нее. Задняя дверь конюшни была открыта, а моя лошадка Джослин стояла наготове. Я перекинул плащи через седло и кинул запасной меч Паоло, но, к моему удивлению, он выронил его, словно только что вынутый из кузнечного горна.
— Некуда мне его деть, — пояснил он. — И управляюсь я с ним плохо.
Он пришпорил гнедого, и они метнулись из конюшни со стремительностью падающей через ночное небо звезды.
Я чуть задержался, надевая перевязь со вторым мечом и вешая лук с колчаном себе за спину. Заставляя себя не обращать внимания на шум, крики и хлопающие двери, на лампы, оживающие одна за другой, пока нас искали по всему дому, я глубоко вздохнул и начал плести заклинание посильнее охранных чар: «дерево», «бумага», «солома», «истребить», «огромный», «щит», «дом», «безопасность», «неизбежность», «жар», «внезапный», «смятение», «ужас», «бегство»…
«Сосредоточься на словах, Вен'Дар».
Я искал суть этих слов, значения, погребенные веками использования. Я собрал их воедино и пробудил их своими даром, знанием и решимостью.
«Терпение. Дай ему разрастись. Жизни людей могут зависеть от того, как долго ты выдержишь заклинание, прежде чем бросить его».
Мои руки лежали на боку Джослин, пока заклинание зрело во мне. Я подавил желание выпустить его прежде, чем оно прорвется сквозь границы моего тела, удержав сосредоточение до того мига, как распахнулась передняя дверь в конюшню. Из дома вышел один человек. Остальные, вероятно, скоро сообразят, куда мы делись, и последуют за ним. Наконец время вышло. Я бросил заклинание.
«Огонь!»
Промахнуться я не мог. В конце концов, Нентао было моим домом. И, как будто земля под ним разверзлась, обнажая свое огненное сердце, желто-оранжевое пламя ударило в стены и окна, охватывая все здание.
Я направил Джослин к задней двери и поскакал по тропе, освещенной пламенем пожара. Я не оглядывался, чтобы увидеть горящее Нентао, и не вслушивался в крики и вопли. Иначе я мог бы поддаться искушению обуздать дело собственных рук, а мы нуждались в любом преимуществе, какое только могли приобрести. Паоло говорил, что почти все мои слуги были уволены; остальных предупредят и безопасно выведут чары. И люди Раделя, смятенно и отчаянно ищущие выход, тоже смогут спастись. Я оставил им нить.
Телохранитель Мен'Тора, открывший дверь в конюшню, бросился следом за нами. Но он, бедолага, не знал дороги достаточно хорошо и был чересчур осторожен. Поторопись он — и, наверное, догнал бы меня прежде, чем я сплел новое заклятие, и уж тогда позаботился бы обо мне так, как это только может сделать молодой мужчина с человеком вдвое старше себя. Но он замешкался и запутался в чем-то, что наутро клятвенно назовет огромной паучьей сетью со шныряющим в ней пауком размером с обеденную тарелку. На самом деле это были исключительно густые заросли деревьев, оплетенных виноградной лозой, и маленький, крайне застенчивый енот.
Он не знал, что время осторожности минуло. Я галопом летел по Лидийской долине, мир летел рядом со мной, и потрепанные знамена истории хлестали по ветру, пока мы вместе уносились в темную полночь.
Перед самым заходом луны я пустил Джослин пастись на сладкой траве Лидийской долины. Белый камень башни П'Клор перламутрово сиял в лунном свете. Пока я устало взбирался по деревянной лестнице в единственную комнату на самом верху башни, ленивый влажный ветер шелестел в пустых оконных проемах.
Башня П'Клор была моим убежищем, местом уединения, где я мог «обнажить» себя, оставив лишь самое необходимое: хлеб, воду, солнце, ветер, лес и слова. Для Заклинателя нет потребности важнее подобного приюта, где он может вслушиваться в истинный смысл слов, незамутненный обществом и делами, прийти к пониманию их оттенков и подготовить место для них внутри самого себя.
Госпожа Сейри стояла у одного из узких окон, словно следила за скольжением облаков, гнавшихся за заходящей луной. Казалось, кроме нее, в комнате никого нет, но бдительный Паоло возник в тенистом углу за моей спиной, едва я поднялся на верхнюю ступеньку.
— Это всего лишь Вен'Дар Тщеславный, — сообщил я, бросив один из запасных плащей ему, а второй накинув на плечи леди. — Думаю, у нас пока есть время малость передохнуть.
— Вы можете это сделать?
— Помочь госпоже Сериане? Если ее разум заперт тем же ключом и если она не ушла чересчур далеко, чтобы слышать меня, думаю, смогу.
— Тогда вы должны поторопиться. Я не могу…
Напряженный, встревоженный юноша стоял у самой лестницы.