Позванивая шпорами, солдатским ровным шагом долго молча шагали мы по чистому и красивому, но чужому городу. Души наши наполнились неописуемый чувством. Проносились, наталкиваясь одна на другую, печальные мысли.
Придя в казармы мы узнали, что из полиции уже звонили с заявлением, что приехавшие гости-казаки занимаются безобразием. Как видно немка-начальница, после нашего ухода, незамедлила справиться в полиции, что мы за люди. Можно себе представить ее негодование, когда она узнала, что мы вовсе не начальство.
Лейтенант фон Дэр-Вензе просил нас больше подобных штук не устраивать, если мы не хотим наделать ему неприятностей.
На другой день мы были приглашены наблюдать действия полка на полевом учении. Каждый из нас был прикреплен к одному из взводов в роли наблюдателя. Конский состав в полку состоял из лошадей породы «Тракена». Это были рослые, красивые животные, но к сожалению, очень мало поворотливые. Помню, взобравшись на одного из таких «великанов», я почувствовал себя вроде как-бы сидящим на танке. Это была не то что казачья лошадка — гибкая и чувствительная, сливавшаяся в одно целое с всадником. На учении мы убедились, что действия немецкой кавалерии в бою мало чем были похожи на действия казачьей конницы.
Исполнение всех маневров было механическим, без «души», инициативы, как у заводных солдатиков, тогда как казачьи действия в бою лишены всякого шаблона, насыщены большой разумной инициативой, как рядового, так и командира и определяются сложившейся боевой обстановкой и поэтому всегда неожиданны для противника. После наблюдений за действиями полка, мы все пришли к убеждению, что мы советовали бы немецкой кавалерии в бой с казачьей конницей не вступать. Конечно, мы не хотели обидеть немцев-кавалеристов и на вопросы: «Ну, как?», мы отвечали похвалой. К тому же мы были уверены, что все равно они ни за что не поймут нашего различного с ними понятия о действиях конницы. После окончания учения его участники собрались на большом лугу, где был устроен привал. Мы были приглашены а центр расположившихся на отдых эскадронов. Подошедшие к нам немецкие офицеры и под-офицеры предложили нам по чарке немецкого шнапса за честь всех хороших солдат, какие есть на свете.
«Немецкий народ уважает всех хороших солдат, всех национальностей и особенно таких, какими являются казаки. Казаки уже давно были очень хорошо знакомы немцам, как достойные в бою противники, теперь-же мы — немцы рады видеть казаков, как своих достойных боевых товарищей!» — громко и торжественно, подняв высоко перед собой стакан, сказал один пожилой, с седеющей головой, немецкий офицер.
Сотник Шикула ответил немцам, что немецкие солдаты действительно показали себя, как достойные боевые товарищи, и чем казаки неоднократно убедились в совместных боевых действиях в течении трех лет на фронте.
О поведении нацистов по отношению к народам СССР Шикула умолчал, да и к чему было говорить, когда немецкие солдаты и офицеры сами были вольными и невольными рабами бредовой политики нацизма.
В дружной и веселой беседе с немцами у нас стиралось национальное враждебное чувство к ним и хотелось всегда видеть вот именно таких немцев — дружелюбных, прекрасных солдат-товарищей.
«Проклятый Гитлер, — думалось, — зачем он испортил такой хороший народ».
После привала мы двинулись домой, в казармы. Ехал я рядом с одним немецким вахмистром и вел с ним оживленный разговор. Он побывал на Восточном фронте и рассказывал мне обо всем им пережитом. Не доезжая до города, по колонне передали команду: — «Казаков просят в голову». Как потом мы узнали, командир полка, обращаясь к сотнику Шикуле, сказал: «Мы будем проходить через город. Я хотел-бы, что-бы казаки были а голове, как наши почетные гости». Сотник Шикула охотно согласился и вызвал нас в голову колонны. Проходя через город нам вздумалось спеть.
«Господин сотник, разрешите нам спеть», — попросили мы Шикулу.
«Зачем? Хотите чтобы глазели на вас больше?» — повернувшись спросил Шикула.
«Да хрен с ними, пускай глазеют, пускай знают, что казаки никогда не унывают!» — сказал всегда веселый и жизнерадостный урядник Бурьян.
«Валяйте!» — махнул рукой Шикула.
«Ой, на горе цыгане стояли.
Стояла, думала цыганочка молода.
Ой, сад виноград, зеленая роща.
Ой, кто-ж виноват — жена или теща?
Теща ви-но-ва-та-я!»
С гиком и присвистом пели мы залихватскую казачью песню.
Наверняка, никогда раньше невиданное зрелище представляла эта картина в немецком городе Люнэбурге. Жители таращили на нас глаза и долго сопровождали колонну удивленными взглядами. И действительно было чему удивляться: — тринадцать человек русских «унтерменшей» возглавляли целый полк сверхчеловеков-арийцев.
Быть может для тех немцев, которые были болезненно заражены нацизмом, подобная картина была оскорбительной и унизительной, однако, для немецкого офицера, очевидно не страдавшего этим пороком, пожелавшего, чтобы казаки ехали впереди немецкого полка, как почетные гости, это было не унижением, а честью.
За оставшиеся проведенные дни в Люнэбурге мы посетили немецкую католическую церковь.
В одном из воинских ресторанов города нам был устроен очень гостеприимней обед, как казачьим конникам — почетным гостям традиционного полка немецкой кавалерии.
С чувством дружелюбии и уважения к немцам кавалеристам, мы скоро оставили их казармы и послеполуденным поездом двинулись в обратный путь.
На одной из станций лейтенант фон Дэр-Вензе сказал мне, что он хочет заехать к себе домой, в имение его родителей, где-то возле города Ганновера. К тому-же он хочет взять с собой двух казаков, о чем он телеграфировал командиру дивизиона ротмистру фон Ляру и тот дал разрешение.
«Я приглашаю вас и урядника Сокола: милости прошу ко мне в гости», — как всегда любезно улыбаясь, сказал лейтенант фон Дэр-Вензе.
Мы согласились.
Распрощавшись с казаками мы пересели в другой поезд. Вскоре нам пришлось увидеть живописное имение с зелеными парками и рощами и небольшой, протекающей через него, речушкой.
Мать, двое младших братьев и другие родственники фон Дэр-Вензе приняли нас очень радушно. За три дня, проведенные в гостях, нам пришлось спать в белоснежных постелях, каких нам уже давно не приводилось видеть. Нас угощали вкусными, по-домашнему приготовленными, блюдами. Мы гуляли по сосновым рощам, охотились на белок, катались на лодке и вели веселые дружеские беседы. И все это в сопровождении нашего лейтенанта фон Дэр-Вензе, его родных и близко знакомых друзей. Находись среди этих гостеприимных и весьма интеллигентных людей можно было думать, что никакого нацизма вообще в Германии нет. Мы еще раз воочию убедились в том, что не все немцы, несмотря на старания Гитлера, оказались подверженными противочеловеческой идеологии — нацизму.
Вернувшись в дивизию мы охотно рассказывали казанам обо всем виденном нами в Германии — об отношении к нам немецких кавалеристов, о приветствиях и почестях, оказанных нам, о гостеприимстве немецкого населения при встречах с нами и т. п.
«Да, есть немцы хорошие люди, особенно их много среди солдат-фронтовиков, которые побывали в России, да, вот «Атаман» их (Гитлер) все дело портит» — поговаривали с сожалением многие казаки.
Вернувшись в Млаву нам уже не пришлось там долго быть.
22-го сентября 1943 года дивизия приняла присягу, а 29-го первые эшелоны с частями Первой Казачьей дивизии тронулись на Балканы.
КОНЕЦ I ТОМА
СОДЕРЖАНИЕ II ТОМА
1. Политическая и военная обстановка на Балканах осенью 1943 г.
2. Прибытие 1-ой каз. дивизии на Балканы и первые стычки с титовцами. Разгром титовских войск в Словении и Боснии. Вражда с усташами.
3. Генерал Драже Михайлович и его герои четники — друзья казаков. Встреча Кононова с ген. Михайловичем. Снова поход в Словению и снова славные победы Кононовцев. Награждение Кононова железным крестом 2 и 1 классов и рыцарским крестом.
4. Старые каз. генералы — эмигранты в гостях у кононовцев. Их отзывы о Белом Движении и их отношение к Освободительному Движению Народов России. Донской Атаман ген. Татаркии о ген. А. А. Власове. Его мысли и наставление казакам.
5. Главнокомандующий Восточными Добровольческими войсками ген. Кестринг в гостях у Кононовцев.
6. Ген. Шкуро снова у Кононовцев.
7. Белые вожди о причинах гибели Белого Движения. Два различных мировоззрения — эмигрантов и людей из СССР. Здравомыслящая часть русской эмиграции. Белые орлы — Русский Охранный Корпус.
8. Волнение среди казаков и их требования к немцам. Развертывание 1-й каз. дивизии в 15 каз. корпус.
9. Терский Походный Атаман, полковник Кулаков соратник Кононова.
10. Встреча Кононова с ген. А. А. Власовым и другими руководителями Освободительного Движения в Берлине. Их планы совместных действий.
11. Пропагандисты Добендорфа посещают 15 каз. корпус. Казаки кононовцы — Власовские пропагандисты.
12. Положение на Восточном фронте в начале осени 1944 г. Марш 15 каз. корпуса к Восточному фронту на рубеж Ворождин, Копривница, Вирье. Тяжелые бои, разгром титовских войск и вновь марш навстречу советским войскам. Иллюстрации и ряд фотокопий исторических документов.