- Мистер Клаузен, теперь начинается ваша работа. Первым делом - медицинское обследование. Ничего страшного нет, хотя и приятного тоже мало. Главное, относитесь ко всему спокойно, а если сможете, то и с юмором. И не вздумайте от чего-либо отказываться, - лицо ее сделалось на миг озабоченным, но тут же на нем заиграла прежняя улыбка. - Все будет хорошо, уверяю вас.
Том и сам знал, что все будет хорошо. Для этого ему не надо было даже напрягать внутренний взор. Он просто знал, что наступили самые счастливые дни его жизни. Судьба, до этого преподносившая один удар за другим - разорение и смерть отца, долгие годы в нищете, вынудившие его сызмальства искать работу, увольнение из аэропорта, - вдруг подарила ему счастливый отрезок времени. Но Том знал и другое - это ненадолго. Потом наступит полоса испытаний, а за ней... Дальше он не мог проникнуть в будущее, но чувствовал, что его судьба будет зависеть от него самого. Поэтому он безмятежно отправился на обследование, о котором Мэри почему-то говорила так неопределенно.
...Мэри пришла к нему вечером, присела на край кровати, осторожно погладила по голове. Том не пошевелился.
- Бедняжка! - сказала Мэри, и голос ее дышал теплотой. Очень плохо, да?
Том застонал, не отрывая головы от подушки. "Очень плохо", "Скверно", "Ужасно" - никакие слова не могли даже приближенно выразить, что с ним сегодня сотворили. И совет Мэри относиться к происходящему с юмором, казался теперь недоброй насмешкой. Его взвешивали, осматривали, обмеривали, простукивали, брали на анализ кровь и кусочки тканей из разных частей организма. Его облепили датчиками и крутили на центрифуге так, что тело разрывалось на части, а потом раскачивали на огромных качелях, где он постоянно висел вниз головой. Его топили в ванне с густым рассолом и запирали в паровую камеру, где он похудел на шесть фунтов. Его положили в барокамеру и имитировали перепады давления с морского дна до вершины Эвереста. Его били внезапной вспышкой света по глазам и стегали электрическим током. Его растягивали на резиновых полотенцах и... он уже не мог вспомнить всего, что вытворяли с ним молчаливые сосредоточенные люди в белых халатах. И постоянно его взвешивали, обмеривали, брали анализы. У него не осталось, кажется, квадратного миллиметра кожи, свободного от уколов или щипцов. Уже под вечер его, донельзя замученного, заперли на полтора часа в звуконепроницаемую камеру, и это было самой страшной пыткой - в абсолютной тишине Том потерял представление о времени и пространстве, не мог различить, где верх, где низ, где правая сторона, где левая. Все это время он провел, скорчившись на полу, в уголке камеры, полумертвый от непонятного ужаса.
- Ничего, зато теперь мучения кончились, - сказала Мэри. - Впереди у вас семь дней отдыха, если не возражаете, в моем обществе, - она лукаво умолкла, и Том с трудом открыл один глаз. Потом он открыл еще и рот и, запинаясь, заверил ее, что лучшего общества не желает.
- Не давайте опрометчивых обещаний, - засмеялась девушка. - Когда я говорю, что вы будете в моем обществе, это надо понимать буквально. А я боюсь, что могу вам и надоесть за семь дней: видеть все время перед собой одно и то же лицо... К сожалению, у нас народ сплошь занятой, да и необязательные контакты не поощряются. Босс строгий...
- А кем вы работаете здесь? - спросил Том.
Мэри скользнула в противоположный угол комнаты, к бару, умело приготовила два коктейля, снова села на кровать, протянула один бокал Тому и только после этого ответила:
- Как вам сказать... У меня разные обязанности. В данный момент я должна обеспечить вам хороший отдых, потому что через неделю, когда будут готовы анализы, начнется ваша основная работа. Не бойтесь, мучений больше не будет, работа предстоит творческая. А сейчас вы сделаете героическое усилие и примете горячую ванну. Очень горячую. И будете крепко спать. В виде исключения я разрешаю вам принять таблетку снотворного, вот она здесь, на столике. Нужно набраться сил, потому что отдых устрою вам весьма насыщенный.
Она сдержала слово, и маленький остров необозримо раздвинул горизонты. Время растягивалось, как резиновая лента. Мэри умудрялась насытить каждую минуту удовольствием, игрой, развлечением. Фантазия у нее была неистощимой. Купание и серфинг, велосипедные прогулки и теннис, где Том проигрывал сет за сетом, катание на скуттерах и танцы в вечернем баре, кино и опять танцы - все это непрерывно сменяло друг друга, и Том чувствовал себя втянутым в огромную карусель. Но ему было хорошо с Мэри. Иногда девушка вдруг затихала, и они, взявшись за руки. молча прогуливались в старом саду, где с деревьев свешивались белые цветы и раскачивались на длинных хвостах зеленые мартышки, выпрашивающие сигарету. Потом им надоедало молчать, и они начинали хохотать над садовником Умберто, который всем напиткам предпочитал мексиканскую пульку и так основательно надирался каждый вечер, что не мог добраться до своей хижины - засыпал всегда под одним и тем же деревом, надвинув на глаза соломенную шляпу.
Строго говоря, они не были одни. И на пляже, и в кинотеатре, н в баре, и на теннисном корте вокруг них были люди. В некоторых из них Том узнавал своих мучителей. Но Мэри строго-настрого запретила подходить к ним, да и сами они к этому не стремились. К концу недели она уже знала о нем все. а для него оставалась такой же - веселой и милой, но абсолютно загадочной подругой по развлечениям.
Однажды в баре Мэри подозвали к телефону. Поговорив, она спешно убежала, запретив ему отлучаться до своего возвращения. Том поскучал немного над порцией виски - пить больше Мэри не разрешала - и решил покурить на воздухе. Задумчиво шагая по песчаной дорожке, он разглядел в кустах желтое пятно. Протиснувшись сквозь густые ветви, обнаружил соломенную шляпу садовника. Обладатель ее каменно лежал на траве - бедняга сегодня переусердствовал и даже не смог доползти до любимого дерева. Озорная мысль осенила Тома. Он сдернул шляпу с головы Умберто и выбрался на дорожку. Тропинка, по которой должна вернуться Мэри, вела как раз мимо дерева садовника. Том добрался до него через две минуты и устроился на корнях, низко надвинув шляпу. Он еще не решил, будет ли пугать Мэри или промолчит, когда она пройдет мимо, приняв его за пьяного садовника. Но вот шаги... голоса... Том прислушался и помертвел. Один голос был Мэри, а другой - другой принадлежал худощавому человеку с вечно растрепанной шевелюрой, мистеру Грэю, здешнему боссу, которого Том видел всего раз в жизни, но безотчетно боялся. Бежать было некуда, Том сжался в комок и замер под шляпой.
- Надо ли было так его мучить? - услышал он голос Мэри и понял, что разговор шел о нем. - Какую цель преследовала такая сумасшедшая серия анализов, да еще прогнанная за один день?
- Видишь ли, Мэри, этот человек - уникальное явление, голос босса был негромким, усталым, он говорил так, будто отвечал своим мыслям. - По сути, мелкий воришка, преступник, он вдруг оказался в положении супермена, который может погубить все общество. Не понимаешь? Он способен разрушать причинные связи. Взять ту же историю с акциями Питсбургских железоделательных заводов. Объяви он накануне о предстоящей аварии, скажем, сотне бизнесменов, играющих на бирже, и какой-то ручеек истории пойдет по иному руслу. Таких примеров можно привести множество. А общество только потому и может существовать, что отдельные его члены не знают своего будущего. Представь, что произойдет, если каждый начнет корректировать историю в угоду своим интересам... Мы должны понять, какие изменения в его генном аппарате обусловили такую способность. Более того, мы должны научиться вызывать такие изменения целенаправленно. Несколько человек, способных принимать безошибочные решения, помогут истории избежать непредвиденных случайностей. Поэтому мы и прокачали его организм на всех мыслимых режимах, чтобы... как бы тебе это понятней объяснить... чтобы выбить его из колеи, заставить работать с максимальным напряжением, выдать все, на что он способен. Тогда любое отклонение от нормы может дать ключ к этой загадке.
- Ну и что показали анализы?
- Ничего! - в голосе мистера Грэя явственно сквозила досада. - Никаких отклонений, кроме самых естественных в экстремальных условиях. Ведь одновременно с этим парнем такие же испытания проходил другой, самый обыкновенный человек. Так вот, все данные у обоих совпадают. Может быть, разница в генах... Но это долгие анализы. Подождем, что они покажут.
- Папа, - сказала Мэри, и Том чуть не подскочил от изумления. - Папа, а что ты сделаешь с ним потом, когда он станет ненужным?
- А тебя очень беспокоит его судьба?
- Нет, - Мэри заметно смутилась. - Просто мне его жалко.
- Не волнуйся. Ничего плохого с ним не случится. Когда он станет ненужным, мы постараемся восстановить его геном в прежнем виде, и пусть живет счастливо. Он еще пригодится для мелких поручений.
Они были уже совсем рядом. Том затаил дыхание.
- Смотри, папа, Умберто даже не смог лечь на траву. Спит, привалившись к дереву.
- Пусть спит, - равнодушно ответил отец. - Он великолепно знает свое дело. А то, что пьет - ну что ж, проживет на десяток лет меньше.
Их голоса постепенно удалялись. Том подождал, пока они смолкнут, потом зашвырнул шляпу подальше и, пригибаясь, помчался в обход. Ему удалось успеть в бар раньше Мэри.
Неделя развлечений прошла, и в ясное солнечное утро Том, основательно вымотанный, но тем не менее посвежевший и отдохнувший, предстал перед мистером Грэем.
- Ну, Клаузен, я доволен вами, - сказал босс, обходясь на этот раз без "мистера". Он махнул рукой на кресло, в которое Том послушно опустился, стараясь не скрипеть тугой кожей. Ьы умеете и работать и отдыхать, а это - ценное качество. Но отдых кончился, начинается работа. Через две минуты я объясню вашу роль, только сначала скажите - нравится вам Мэри?
Том молча кивнул. Он почему-то испугался, хотя босс выглядел, как и в первый раз, добродушным и благожелательным.
- Заслужите ее, Клаузен, заслужите. Это не так уж трудно: надо только добросовестно делать все, что от вас требуется.
Том снова кивнул. Но если бы мистер Грэй мог сейчас прочитать его мысли! Подслушанный разговор раскрыл ему глаза. Том хоть был и не шибко образованным, зато сметливым парнем. Он и раньше задумывался, как превратить в бизнес свои удивительные способности, но дальше жучка на ипподроме его воображение не срабатывало. Теперь перед ним открылась захватывающая дух перспектива. Что там девица Ленорман, о которой он когда-то читал или слышал! Он станет в ряд с сильными мира сего. Более того, станет самым сильным из них, потому что черта с два позволит раскрыть, как это у него получается. Том ни на грош не верил заверениям мистера Грэя, что его оставят в живых. Этому могла поверить Мэри, хотя она и не кажется наивной дурочкой. А ему достаточно вспомнить мистера Бедворта, чтобы понять, какая судьба его ожидает. Нет, он сделает так, что станет необходимым им и они будут трястись за его жизнь.
Только невежды или очень ограниченные люди бывают столь самоуверенными. Том принадлежал к первой категории. Ему и в голову не приходило, что разработанный им план может лишь вызвать улыбки специалистов. Взгляд на человеческий организм с точки зрения кибернетики позволил разработать четкую систему прямой и обратной связи - на любой вопрос организм дает точный ответ. Этот принцип был использован еще в "детекторе лжи", а с тех пор наука далеко шагнула вперед. Сопоставление компьютером суммы ответов на внешние раздражители позволяет узнать об организме буквально все. К тому же гены... Их расположение в хромосомах отмечает такой же неизгладимой печатью их владельца, как папиллярные узоры на пальцах. Не зря эти узоры, несущие в закодированном виде всю информацию о человеке, называют генами, вывернутыми наизнанку. А в дополнение к ним узоры на ладонях свидетельствуют о характере, жизненных силах. Узнаешь характер - определишь судьбу. Только сейчас мы начали ценить хиромантов, как, впрочем, алхимиков и астрологов: ученые охотятся за крупинками накопленных ими знаний, расшифровывая и анализируя хитроумную словесную вязь старинных фолиантов. Так что сколько бы человек ни хитрил, компьютер расскажет о нем всю правду. А Том хитрил. Сегодня он с завязанными глазами, среди множества желтых стеклянных шариков, равномерно падавших на ладонь, безошибочно отбирал один-единственный синий, предсказывал, в каком порядке кастелянша Урсула начнет пускать под паровой пресс простыни и наволочки, какую кофточку наденет вечером Мэри, а завтра у него ничего не получалось. Он широко разводил руками и старательно изображал удивление. А мистер Грэй сочувственно смотрел на него и произносил утешительные слова. Он уже на второй день понял тактику исследуемого объекта и только посмеивался про себя, просматривая графики, составленные компьютером. И довольно быстро определил границы способностей Тома, которые его порядком озадачили.
Том безошибочно угадывал последствия человеческих поступков только тогда, когда в них был элемент случайности, когда они не направлялись посторонней волей. Скажем, если Мэри задумчиво перебирала в шкафу свои кофточки, решая, какую надеть, Том правильно предсказывал результат. Но если отец заранее предписывал Мэри, на какой вещи остановить выбор, Том был бессилен это угадать.
- Выходит, ты можешь предвидеть только незапланированное будущее, - огорченно сказал мистер Грэй как-то вечером. Именно те поступки, которые человек совершает, подчиняясь сигналам из подсознания.
- Это плохо? - нерешительно спросил Том. Он почему-то стеснялся задавать хозяину вопросы, хотя мистер Грэй был неизменно приветлив и всегда поощрял его, считая, что испытуемый должен отчетливо представлять цели и задачи эксперимента.
- Пожалуй, это логично, - ответил мистер Грэй, подумав. Мы не знаем, чем руководствуется подсознание в выборе вариантов при каждой ситуации. Но вполне возможно, что и тут доминирует расположение генов, индивидуальное у каждого человека. Но видишь ли, Том, - мистер Грэй безуспешно пытался пригладить шевелюру, собираясь с мыслями, - куда важнее предугадывать запланированные поступки интересующих тебя людей. Например, есть один человек, тоже биолог...
Он замолчал, словно испугался, что сказал лишнее. И Том тут же выпалил, не успев подумать, стоит ли говорить. Впрочем, в такие минуты он и не мог думать: картина, вдруг вспыхнувшая в мозгу, будто сдергивала уздечку с языка.
- Вы вспомнили о том бугае, у которого я стянул мазню со стены? Но он уже не бугай. Почти нормальный. Пожалуй, уступит Андерсену, был такой штангист, если помните. Так вот, наш приятель завтра посылает человека... - Том запнулся. Он видел непроходимые джунгли, гнилые болота, свирепых рептилий, скользящих в темной воде. - В Африку, что ли.
Мистер Грэй медленно сполз на пол, будто из-под него выбили подпорки.
- Похудел?! Значит, нашел... И посылает в Африку... Почему в Африку?
- Джунгли, - пояснил Том. - И крокодилы.
- Джунгли? - мистер Грэй распрямился, как освобожденная пружина. - Джунгли бывают не только в Африке, да и крокодилы тоже...
И в этот момент, будто сигнал тревоги, грянул резкий удар колокола. Часть крышки стола с треском отскочила, наружу выпрыгнула ядовито-желтая телефонная трубка и повисла, покачиваясь на гибком держателе. Это и был сигнал тревоги. Мистер Грэй кинулся к секретному телефону.
- Грэй слушает. Тысяча чертей, я уже это знаю... Да, он. Вот как! И правительство тоже? Значит, они готовы... Я еще не успел это продумать. Сейчас же введем программу в компьютер. Почему отставить? Ах, вот оно что! Понял. Действую.
Он бросил трубку под закрывающуюся столешницу и обернулся к Тому. Лицо его окаменело, на скулах вздулись желваки, глаза светились сумасшедшим азартом. И, увидев эти глаза, Том содрогнулся, поняв, каким страшным может быть этот человек в медицинском халате.
- Том, я сожалею, что приходится прерывать эксперименты. Через два часа мы отбываем. В джунгли, к крокодилам. Предстоит увлекательная работа. Мэри будет с нами, Том, учти это. И еще одно учти, - он вдруг схватил Тома за воротник, рывком подтянул к себе. Увидев его глаза совсем близко, Том обмер. - Не советую тебе впредь меня обманывать, парень. Игрушки кончились, понял?
...Яхта вспарывала волны, истошно завывая турбинами. Белые усы вспененной воды далеко расходились по обе стороны ее срезанного носа. Мэри и Том стояли на шлюпочной палубе, тесно прижавшись друг к другу. И молчали. Судьба уносила их к неожиданной развязке. И хотя Том поклялся, что все кончится хорошо, Мэри по временам тревожно вздрагивала. Порыв ветра бросил ей в лицо горсть брызг. И пока она рылась в сумочке, доставая платок, Том заметил среди пудреницы, губной помады и прочих дамских аксессуаров ствол пистолета. тускло блеснувший в мерцании звезд.
10
Ричард Браун открыл глаза, повернул голову и увидел, что рядом никого нет. Лишь вмятина на второй подушке напоминала о ночной подруге. Дику показалось, что в воздухе еще реет аромат нежных, чуть терпких духов. Ушла, пока он спал - тихонько соскользнула с кровати, бесшумно оделась и растворилась в предрассветных сумерках. Удивительно деликатные женщины эти филиппинки. Он невольно взглянул на ночной столик часы, бумажник, "паркер" с золотым пером - все на месте. Больше всего ему было бы жаль перьевого "паркера": он не признавал шариковых ручек. Который же час? Дик подцепил пальцем золотую браслетку часов, поднес к глазам: половина девятого. Времени еще уйма, хилер назначил операцию на десять. Но все равно пора вставать.
Спрыгнув с постели, Браун раздернул плотные шторы, толкнул алюминиевые оконные рамы. В Багио это можно было себе позволить: единственное прохладное место на Филиппинах с пейзажами, напоминающими Скандинавию. Недаром сюда стекаются туристы со всего света. Поэтому знаменитые хилеры и держат здесь первоклассные отели. Браун фыркнул: филиппинские врачеватели лечат бесплатно... Черта с два! Это европейцы привыкли расплачиваться валютой, а здесь, в терпеливой Азии, такса за услуги гораздо разнообразней.