Кто же создал этот фантом? Тщательное обследование местности, прилегающей ко взлетной полосе, открыло великое множество крысиных нор. Раньше мы на них не обращали внимания, гоняясь за исконным крысиным врагом - кошками. Мы были просто слепы. Жирные нахальные крысы так и кишели. Но можно смотреть и не видеть. Никто не задумался, откуда они взялись, чем питаются в безжизненной пустыне. Главной же сенсацией стали вьючные крысы. Так мы назвали их, потому что они таскали на спине тщательно упакованные тюки. Целые караваны! Много позже открылось, что они доставляли продовольствие и снаряжение по тайным тропам от южных границ. Выявить базы контрабандистов в горах Гиндукуша мы смогли, но разгромить их... Увы.
Крыс пытались отловить. Куда там. Человечество три тысячи лет воюет с серыми вредителями - и без малейшего успеха. А тут хотели справиться за три дня. Просто смешно. Даже специально обученные фокстерьеры опростоволосились. Один слишком резвый пес неосторожно бросился в узкую нору и был искусан до полусмерти.
Зибелла выслушал это, самодовольно ухмыляясь. Чужие провалы его лишь радовали. Конкуренты уходили, предоставляя возможность показать себя в полном блеске.
- Понимаешь, - сказал я, - мы должны обеспечить взлет "Вихря" любой ценой, иначе рухнет еще одна космическая программа. Мы обязаны разрушить происки врагов. Мне страшно не хочется думать, что произойдет, если... Незаметно я перешел на язык генералов. Мундир так влияет или еще что-то?
Зибелла всем своим видом показал, что ни секунды не сомневается в успехе.
- Нам придется захватить с собой Ерофея.
Горностай удивился. Это зачем?
- Ерофей - один из лучших специалистов по проискам и козням. Возможно, ему придется лететь на орбитальные станции, потому что я уверен - враг не ограничится диверсиями на земле. Нам придется схватиться с ним и в космосе!
Зачем же для этого нужен домовой? Зибелла наотрез отказался понять необходимость такой поездки.
- Временами ты меня просто поражаешь, - упрекнул я его. Ведь на станции люди живут. А раз живут - значит это дом. А раз дом - его должен кто-то охранять. А кому охранять, как не домовому? - Меня просто зациклило на звуке "а", но остановиться я уже не мог. - А Ерофей - домовой современный, развитой, любознательный. Не откажется слетать.
Зибелла считал как раз наоборот.
- Прикажу, - отрубил я. - Генерал я или не генерал? Властью, данной мне правительством, мобилизую вас обоих на военную службу. Тебе определим на должность собаки-крысолова.
Зибелла икнул и свалился на пол. Я же говорил, что временами он бывает слишком эмоционален.
- Встать, рядовой Зибелла!
Горностай раздраженно зашипел и повернулся ко мне хвостом.
- Как стоишь?! Да я тебя под арест! Да я тебя под трибунал! Да я тебя... - У меня перехватило дыхание, и я захрипел. - В карцер! На пять суток! - Внезапно проснувшийся во мне генерал разбушевался. Ему осмеливались противоречить. В такие минуты он был готов весь мир загнать в дисбат.
Зибелла немного перетрусил, но все-таки ясно дал понять, что должность фокстерьера для него просто оскорбление.
Я почесал нос и слегка успокоился. В чем-то горностай был прав.
- Может должность сыскного добермана?
Нет, тоже мало.
- Тогда сторожевой овчарки?
Это было уже лучше, но по-прежнему недостаточно.
Я крепко задумался. Привередливость горностая можно понять, но что делать мне, если в моем распоряжении только должности разнообразных собак? В армии не предусмотрены подразделения горностаев, кошек, медведей и прочего зверья. Это фараон Рамзес мог позволить себе львов содержать. А у нас не Древний Египет, у нас КГБ.
К счастью, отыскался еще один вариант.
- Зачисляю тебя личным телохранителем в должности мраморного дога.
Зибелла прикинул размеры собачки, которую я ему предложил изображать, и сменил гнев на милость. Вообще-то мне урок. Следует сделать штатное расписание более гибким! Но каков нахал! Он определенно стал забываться, следовало бы поставить его на место.
- Работать все равно будешь крысоловом, - предупредил я. На это горностай согласился. - Отлично. С этим вопросом покончили, теперь займемся другим. Где у нас молоко?
Поставив блюдце перед печкой, мы с горностаем затаились, даже дышать старались пореже. Ерофей свой парень, но только если вы его уже заметили. До того он будет старательно прятаться. Я полагаю, что он просто страдает гипертрофированной мнительностью. Лапоть мол, сермяга, деревня неотесанная, пережиток... Лапти у него и вправду имелись. Один мой знакомый журналист прислал из Кельна, Ерофею как раз впору пришлись, я и отдал.
Много времени прошло, прежде чем под печью послышалось шуршание, и зажглись два зеленых огонька. С непривычки многие пугаются, увидев в темноте глаза домового, что Ерофея смущает еще больше. Зибелла осторожно толкнул меня лапкой. Не прокарауль. Я прижал палец к губам.
Томительно тянулись минуты. Наконец под печкой раздалось старческое кряхтение и покашливание. Ерофей любит пококетничать возрастом. Четыреста лет, не шутка. Но сам, между прочим, до сих пор зайца на бегу ловит. Он еще долго вздыхал и ворочался прежде чем рискнул выползти наружу. Первым высунулся остренький носик, потом возникла шкиперская бородка - Ерофей однажды прочитал "Петра Первого" и принялся усиленно догонять запад.
Зорко осмотревшись, домовой, наконец выполз наружу. Он смотрелся довольно комично в детском джинсовом костюмчике и лаптях. Основания бояться насмешек он создавал себе сам.
Ерофей долго принюхивался к молоку, подозревая, как обычно, какое-то коварство, чесал в затылке, думал. Но решился - поднял блюдце, осторожно подул на молоко, словно оно было горячим, вытянул губы трубочкой...
Я толкнул пальцем Зибеллу, и тот тенью скользнул с лавки на пол. Выждав немного, я внушительно кашлянул. Ерофей переполошился, уронил блюдце, облился молоком и кинулся обратно под печку, но дорогу ему уже отрезал горностай. Ерофей пискнул от испуга, но потом узнал Зибеллу и неприветливо бросил:
- Это опять вы, - и принялся огорченно рассматривать мокрые штанишки.
- Мы, Ерофеюшка, - льстиво подтвердил я.
- Зачем припожаловали?
- Есть интересное дело для тебя.
- Какое? - Ерофей был непреклонен в своем раздражении и явно намеревался поскорее удрать.
- Только ты и можешь выручить.
Зибелла неистово закивал, я даже испугался, что у него голова отвалится. Горностай всем видом показывал: только на домового и надежда. Ерофей вздохнул.
- Говори.
- Нужно вывести дух поганый из дома.
- Что, своего домового там нет, что ли? Куда смотрит, лежебока? Распустились, обленились... Ох, и молодежь...
- Да нет там никого, Ерофеюшка. Только что построили.
Ерофей неодобрительно поцокал языком.
- Ну и бестолковый же нынче народ пошел. Избу рубят - серебряный рубль под угол не кладут. Того не ведают, скупердяи несчастные, что стократно за свою жадность заплатят. В горницу кошку-муренку вперед себя не пускают. Откуда же счастье в доме возьмется? Домового хозяйство стеречь не зовут. Несерьезные люди.
- Вот-вот, - радостно подхватил я. - А нечисть-то и рада, пользуется глупостью человеческой. Людям пакости строит. До смерти убивать начала.
- Даже? - равнодушно заметил Ерофей. - Значит они сами виноваты. К правильному человеку никакая пакость не пристает. Вот тебе беси лукавые не досаждают. А то забыли дедич и отчич своих, корни подрубили, над древним надсмехаются...
Терпеть не могу, когда Ерофея вдруг заносит на смесь русского и нижегородского. Может ведь говорить по-человечески, но вдруг начинает капризничать. Приходится умасливать, куда денешься, если действительно нужен? Но кончим, там я поговорю с ним иначе.