— Нет, конечно... — растерянно пробормотал Рабан. — Извини, патрон, я, наверное, что-то не так сказал. Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла!
Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!
По-прежнему ничего не произошло. Я потоптался на месте, задумчиво рассматривая шевелящийся куст.
— Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! — в отчаянии завопил Рабан. — Алиии! Эсе! Энке илиалс
саа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа!
Алаасса!
В третий раз ничего. Разве что из кустов выползла толстая зеленая ящерица и удивленно на меня уставилась.
— Бензин кончился? — саркастично спросил я.
— Не знаю, патрон... раньше такого не было...
Впрочем, мы с Рабаном недолго гадали, что произошло. Энгахи, разумеется. Сволочи, взяли и отключили мое Слово.
Этого следовало ожидать, конечно. Мне еще повезло, что они так долго копались.
Я особо не расстроился. Мне уже порядком осточертело метаться по мирам без всякой цели и смысла. Теперь у меня эту возможность отняли — и я почувствовал какое-то даже облегчение. Исчезло бесконечное богатство выбора, теперь придется работать с тем немногим, что осталось.
Жизнь заметно упростилась.
Для начала я решил разобраться со вселенной, которая мне выпала. Всякому бы на моем месте захотелось узнать, где он проведет остаток жизни.
Это оказался мир вакуумного типа. Наиболее распространенный тип — наша Земля тоже к нему относится. Бесконечная пустота, в которой кое-где встречаются звезды и планеты. На одной из таких планет я и находился.
Не самая гостеприимная планета, надо сказать. Ее ось вращения лежит в плоскости орбиты — а это означает отсутствие природных зон. Все точки получают примерно одинаковое количество солнца — что экватор, что полюс. Зато разница между зимой и летом колоссальная, особенно на полюсах. Помните мир под названием Довос? Примерно та же картина: полгода солнце испепеляет все живое, а другие полгода — тьма и лютый холод. В умеренных зонах климат не такой жестокий, но тоже несладко. Кроме того, из-за неравномерного нагрева на планете постоянно бушуют ураганы и шторма.
Более-менее нормально можно жить только на экваторе. Там восемь времен года — короткая зима во время солнцестояний, короткое лето во время равноденствий. А поскольку планета расположена довольно близко к Солнцу, температура даже в самые морозные зимы не падает ниже +25°С.
Не самый лучший мир. Но и не самый худший.
Если бы энгахи отключили мое Слово хотя бы пятью минутами позже, я попал бы в Сульвао — а это просто расчудесный мир, если верить Рабану. Но если бы энгахи отключили мое Слово хотя бы пятью минутами раньше, я застрял бы на Земле-2228 — и я не уверен, что даже яцхен выживет при гибели всей планеты.
Так что дела мои вполне неплохи. Здесь много места, красивые пейзажи, полно еды — бегающей, плавающей и летающий. И вдобавок — ни единого разумного существа. В моем положении это тоже плюс — при всем желании не смогу никому навредить. Просто идеальное место, чтобы отдохнуть и разобраться в себе.
Три четверти территории здесь — суша. Два огромных материка, разделенных длинным океаном, извилистой змеей опоясывающим планету. Я выбрал для проживания большой остров на экваторе, буквально кишащий флорой и фауной, но лишенный крупных хищников и ядовитых змей. Не то чтобы я их боялся, но от их присутствия я ведь ничего не выиграю, верно?
Определившись с островом, я потратил целый день на его обследование. Честно говоря, не вижу способа покинуть этот мир, так что лучше сразу начать обустраиваться. Не то чтобы я мечтал о карьере робинзона, но это тот случай, когда мое желание или нежелание никого особо не волнуют.
В конце концов я облюбовал живописную поляну в самом центре острова. Там и выстроил себе дом. Не то чтобы я в нем особенно нуждался, но мне по-прежнему уютнее в четырех стенах, нежели на дереве, словно дикому животному.
Впрочем, дом — это сильно сказано. Просто землянка. Да и ту бы я ни за что не соорудил без помощи Рабана. Под его руководством я вырыл глубокую яму, утрамбовал дно, выложил пол из плоских камней, установил несколько толстых столбов, возвел перекрытие из длинных жердей и покрыл его дерном.
В общем счете это заняло у меня четыре с половиной дня — и я управился так быстро лишь благодаря своим несравненным когтям. Именно ими я срезал древесные стволы, как пшеничные колосья. Именно ими я рыл землю быстрее любого крота. Именно ими я придавал нужную форму гальке, поднятой с морского дна.
Внутри я соорудил примитивные нары, просто положив друг на друга несколько больших досок. Все доски получились разного размера и толщины — мои мономолекулярные царапалки режут гладко, точно лазером, но вот глазомер у меня далеко не идеальный. Да и вообще, я никогда не увлекался столярным делом.
Получившуюся лежанку я устлал листьями и травой — больше просто ничего не было. Собственно, место для сна мне вообще не нужно, но не могу же я сидеть на голом полу.
Я пытался обставить жилище и другой мебелью — стол, стул, полки, — однако здесь мои строительные навыки окончательно отказали. Рабан пытался научить меня делать мебель без гвоздей, но то убожество, которое я сумел смастерить, было просто стыдно держать дома.
Так что я это дело пока забросил. Вернусь к нему, когда станет скучно.
А еще я наконец-то додумался, что мне делать с Пазузу. Надо отвезти его в Миргород и положить в банковский сейф. У меня там уже лежит один ларчик с демоном — будет и еще один.
Жаль, поздновато я до этого додумался...
Но в любом случае таскать и дальше Пазузу в кармане мне не хотелось. Тем более что мои многострадальные штаны за время странствий по мирам превратились даже не в лохмотья — в пару тряпок и кожаный ремень. Я и без того менял их уже дважды. Поэтому я спрятал осточертевший ковчежец в стене своего нового дома. Сунул его между двумя жердями и присыпал землей. В конце-то концов, что с ним может случиться на необитаемой планете?
— Выпусти меня!!! — бешено орал Пазузу, пока я его прятал. — Выпустииииииии!!!
— Угу, — пообещал я. — Обязательно. Валенки зашнурую — и сразу выпущу.
Прошло две недели с того дня, как я поселился в этом мире. И пока что мне тут очень даже нравится. С тех пор как я стал яцхеном, я только и делал, что кому-то служил, на кого-то работал, кому-то помогал, кого-то спасал. Приказы, задания, просьбы так и сыпались со всех сторон. Слетай, разыщи, принеси, убей... Я был странствующим энгахом. Был резидентом в Лэнге. Был монахом на службе инквизиции. Я всегда кому-то подчинялся.
Зато теперь я в кои-то веки предоставлен сам себе. На всей этой огромной планете нет никого, кроме меня...
— Патрон, а ты сегодня рыбу ловить будешь?
А, ну да. Еще и его.
На самом деле я очень рад, что у меня есть Рабан. Он довольно занудный и частенько раздражает, но совсем без общения и рехнуться можно. Не с Пазузу же мне общаться, верно?
Сегодня я проснулся с первым лучом солнца. Потянулся, расправил крылья и аккуратно спланировал на землю. Ночую я обычно на деревьях, повиснув вниз головой. В плохую погоду — дома, зацепившись за потолок.
Денек выдался хороший. Небо наполовину затянуто тучами, но это нормально, здесь всегда так. Грозы в этом мире случаются чуть ли не каждый день — настолько атмосфера насыщена электричеством.
Встав на обе ноги, я привычно перекрестился и произнес:
— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Немного подождав, я постарался настроиться на нужный лад и прочел утреннюю молитву:
— Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.
Я встаю на молитву дважды в день — утром и вечером, после сна и перед сном. Вошло в привычку за месяцы послушничества у Торквемады. Я даже сделал четки из зернышек местной ягоды, чтобы отсчитывать с их помощью молитвы.
— Как думаешь, патрон, а Он в самом деле тебя сейчас слышит? — осторожно спросил Рабан, когда я закончил.
— А какая разница? Главное, что я сам себя слышу.
Мне это действительно помогает. Помогает успокоиться, расслабиться, привести в порядок мысли и вообще внутреннее состояние. И, между прочим, за те две недели, что я тут живу, приступов демонистости у меня не было ни разу, а это о чем-то да говорит.