Сознание медленно возвращалось ко мне, в груди что-то кололо, и чувствовал я себя не сильнее котенка. Да к тому же что-то мешало на спине. Попытался нащупать объект моего дискомфорта: после пары минут изучения и прислушивания к своим болевым ощущениям, пришел к выводу, что у меня в спине торчит стрела. Оценил свои шансы выдернуть стрелу из спины при моем нынешнем состоянии – не больше чем было у сборной России стать чемпионами мира по футболу. Из самых глубин моего существа пришло решение моей проблемы. Ощутив кровь у себя на губах, я понял, откуда смогу взять силы для восстановления. Кое-как приподнявшись на руках, оглядел место моего скоротечного боя: бандит с проломленной грудью, «столб» и главарь явно были мертвы, копейщик с пробитым горлом признаков жизни тоже не подавал. А вот у мужика, отлетевшего к дереву, грудь медленно приподнималась и опускалась. Собрав последние силы, пополз к моему шансу на спасение. Про то, что это живой человек пытался не думать.
Медленно подползая к своей жертве, стараясь отвлечь себя от боли, вспоминал, с чего все началось. А началось все с моей смерти. Точнее моей смертью закончилась моя старая жизнь – жизнь, где я был обыкновенным студентом четвертого курса Бауманки. Разгульная студенческая жизнь продолжалась до тех пор, пока я не налетел на нож, сцепившись с гопниками. Последнее что помню из той жизни – это холодная сталь в моем сердце. А потом-то все и началось.
Я осознал себя лежащим на холодном каменном полу в какой-то странной одежде. Изменения в себе заметил через пару минут после того как очнулся. То есть понял, что тело то не мое. Немного посидев, чтоб прийти в себя, вышел из склепа, где, собственно, и очнулся. На кладбище был теплый летний денек. Отметив, что среди надгробий нет крестов, все больше просто камни, пошел по тропинке, полагая, что по ней выйду к жилью. Я шел, внимательно изучая окружающую меня природу: здесь встречалось много растений, которых мне прежде видеть не приходилось. Предположение мое оказалась верным, и минут через двадцать я увидел небольшую деревеньку.
Селяне встретили меня настороженно. Вышел седой старый мужик, который и повел со мной задушевный разговор. Точнее, он мне что-то говорил, но я не понимал, ни слова. Что и попытался ему объяснить. После довольно продолжительного размахивания руками, мне удалось втолковать старосте (а седой старый мужик оказался именно им) что я заблудился. В общем, с грехом пополам, напросился к селянам на ночлег и на ужин. Да и помыться не мешало – воняло от меня конкретно. А вечерком, да за рюмочкой (староста оказался мужиком гостеприимным) начал выяснять, где очутился, да думать, что мне дальше делать. Вскоре выяснилось, что не слышали здесь не о России, не об Америке, не об Африке, да и любой другой стране, которую я смог вспомнить. При этом староста все мне талдычил о странах и городах, про которые я и слыхом не слыхивал. Вместо того чтоб на парах слушать лектора, я читал фантастику и фэнтези, поэтому решение, что нахожусь я отнюдь не на матушке Земле пришло ко мне легко и непринужденно. И подумалось мне: прежде чем предпринимать что-то, нужно хотя бы языку здешнему подучиться. Напросился под конец вечера к добродушному старосте в помощники по хозяйству – работать за еду и ночлег.
Через пару дней я обнаружил, что после захода солнца со мной что-то происходит: сила, скорость, реакция – все возрастало в несколько раз, сразу после того как краешек красного диска скроется за горизонтом. Но кроме положительных моментов был и один недостаток моей ночной жизни: вместе с силой и скоростью появлялась жажда, которую нельзя было утолить ни водой, ни пивом ни компотом. Так и жил: днем помогал старосте, ночью исследовал свои новые способности и терпел жажду.
Деревенский быт угнетал своей скукой и однообразием. Долго такая жизнь продолжаться не могла. Я мечтал о применении своих новых способностей. Мечтал, как буду наказывать хамов и наглецов. Мечты проучить всяких гоппников, пришли со мной еще из той – прошлой жизни. Еще там я мечтал как на всякое хамство и толчки буду вышибать зубы. Но не мог этого делать в силу своей не слишком высокой физической силы, да и могли возникнуть проблемы с законом. Проще говоря, я всегда мечтал стать крутым, как показывают героев фильмов. Теперь для этого у меня были способности. Я мог стать кем-то, кого будут бояться и уважать, наконец-то перестать быть никем. Может кому-то это желание покажется детским, но кто не хотел на грубое высказывание пьяного быдла подойти и врезать им по зубам, при этом сохранив собственные?
Прожил я в гостеприимной деревне полгода – больше не выдержал. Научился разговаривать на местном языке, разузнал, где находиться ближайший город, да и направил туда свои стопы на поиски славы и уважения.
Я отчетливо видел, как бьется вена на шее у человека, но что самое странное, отчетливо слышал его пульс. Взгляд мой будто прилип к вене, но решиться прокусить ее я все еще никак не мог. Уговаривал себя: от этого зависит моя жизнь, он подонок и заслужил смерть. Но в одночасье стать каннибалом оказалось не так уж просто.
Решиться мне помогла жажда – через полчаса моего собирания с силами она стала просто нестерпимой. Осторожно прокусив шею разбойника, сделал первый глоток. Соленая, вязкая жидкость полилась мне в рот, и я не смог уже остановиться. Я жадно пил, и с каждым глотком силы ко мне возвращались – раны затягивались, чувства обострялись. Оторваться от горла смог только, когда сердце бандита перестало биться. Чувствовал себя как заново рожденный, был полон сил и энергии. Стояла глубокая ночь, и впервые за полгода я не чувствовал ночной жажды.
Каннибалом я уже стал, теперь время стать мародером. Первым делом подобрал себе одежду, которая не забрызгана кровью. Как не противно было одевать одежду с мертвецов, но не голым же ходить, в самом деле. Свои шмотки мне так найти и не удалось. Пошарив по карманам покойников, стал счастливым обладателем пары неплохих ножей, горстки монет, трех серебряных (как я надеялся) оберегов, и мешка с провизией и походным инструментом.
Одевшись, заткнув ножи по бокам за пояс, закинув за спину сумку, пошел по тропинке, надеясь выйти на дорогу.
Я брел по дороге к городу и думал о том, что во время драки впервые с детских лет ощущал себя по-настоящему живым. Что у меня было в прошлой жизни? Дом, институт, пьянки с друзьями. Не было ни цели, ни увлечения, ни жены, ни детей – не жил, а существовал. Это было болото, в котором большинство людей и прозябают, полагая что живут. После двадцати лет жизни, она для меня потеряла все краски. Я помнил, как в детстве для меня было все важно и все интересно. Помнил, как обращал внимание на каждую трещинку в полу, на каждый гвоздик в моей комнате. Помнил, как моя комната для меня была моим отдельным миром, в котором я царь и бог. Помнил, каким красочным мне казался весь мир. Все это исчезло с возрастом, краски померкли, мир стал казаться скучным и предсказуемым. Стало скучно жить.
Оказавшись на краю смерти, я вновь ощутил вкус жизни – мир вновь обрел краски. А этот мир был мной совершенно не изучен и был новым и интересным для меня. И мне захотелось стать не просто жителем этого мира, а одним из творцов его истории.
После этой схватки у меня появилось то, чего так не хватало в жизни прошлой. Чего не было до этого момента никогда. У меня появилась цель. Цель банальная, но ради нее на протяжении всей истории человечества пролилось немало крови. И я тоже собирался идти к ней отнюдь не бескровным методом. Эта цель – месть. Тот, кто стрелял мне в спину и чуть не угробил должен ответить. Он ответит за все. Со своей новой силой я никому не собираюсь прощать своих обид.
Мне хотелось догнать и разорвать разбежавшихся мерзавцев на части сразу после того, как я восстановил силы. Но среди моих многочисленных талантов, к сожалению, не было таланта следопыта. Ну что ж, придется пойти долгим путем, уверен, в городе наверняка найду информацию про этих бандитов и рано или поздно выйду на них самих. А тогда уж пусть они молятся всем своим богам, ибо жалеть я их не собираюсь.
Для сна мне теперь нужно было не более трех часов в сутки. Поэтому я шел и днем и ночью, делая привалы только на еду. Мне надо было попасть в город раньше моих врагов, чтоб осмотреться и разработать план действий.
На исходе третьего дня я увидел город. Город был огорожен деревянной стеной метров пять в высоту, вокруг стены было настроено множество домиков, был виден внегородской рынок. Что ж, надо вливаться в суету этого мира, а лучше всего это можно сделать на рынке.
– Соленья! Соленья! Соленья!
– Варенье! Варенье! Варенье!
– Ножи столовые! Кому ножи!
– Ткань! Отличная ткань!
Я ходил по рынку и искал подходящего собеседника – мне надо было выяснить, как можно больше об устройстве города, при этом как можно меньше засветившись. В деревне, в которой прошли мои первые полгода в этом мире, если кто и ходил в город, то дальше этого рынка уходил редко. Ибо вход в город стоил три ногтя серебра – это такие серебряные монетки, размером с ноготь большого пальца среднего человека, а крестьяне народ рачительный и бережливый. Тут на глаза мне попалась бабулька, торгующая яблоками.
– Бабуль! Почем яблоки?
– Медный ноготь штука, милок.
– Дай-ка парочку.
– Да ты бери больше. Эвон, какой тощий.
– Да не могу я больше, бабуль, на дороге вон бандюганы меня обокрали, только пару монет за подкладку и завалилась, – сказал жалостливым голосом.
– Ох уж мне эти грабители, совсем от них проходу не стало, – всплеснула руками бабулька, – второй год уже на рынок идти всем миром приходится.
– А стража городская? Почему их не изловит?
– Да кто ж его знает, милок? Облавы на них не раз устраивали, да все никак поймать супостатов не могут.
– А в городе ты, бабуш, была?
– Отчего же не быть? Сынок у меня там живет. К нему иногда вот в гости и наведываюсь.
– Ну а в городе чего ж своими яблоками не торгуешь?
– Да ты что? Совсем чтоль темный? – возмутилась бабка, – в городе за место столько ноготков отсыпать придется, сколько я и за месяц торговли яблоками не зарабатываю.
– Темный я, бабуль, совсем темный. Вот из деревни своей первый раз вышел за всю жизнь, решил город посмотреть, себя показать. Думал вот на рынке в городе, может, что для хозяйства полезного прикупить.
– Да в городе, на рынке-то все в три дорого продают. Ежели что для крестьянских нужд нужно лучше здесь походи, посмотри. А на городском рынке только знать закупается. Там дороже все, да и товару крестьянского нет совсем.
– Бабуль, знать – это кто? Не подскажешь? Как самых знатных называть? А как не очень знатных? И кто самый знатный вообще?
– Не, ну неужто есть настолько темные люди? – удивилась бабка, – знать всю, называть господами положено. Они и сами друг к другу господин, да господин говорят. А самый знатный тот, у кого ноготков больше всех. Чем больше у тебя ноготков, тем значится ты и знатнее.
– Бабуль, а как же узнать много у человека ноготков или нет их совсем?
– Ох! И темнота ты, милок. Так у кого больше ноготков, у того и одежда дороже, и драгоценности, опять же, и челяди больше, и охрана лучше. Ну вот, разве же обыкновенный купчина сможет себе нанять охранника из братства меча? Если ему в месяц по золотому ногтю платить надобно.
– Что-то я не пойму, а кто городом управляет?
– А что тут не понятного? У кого домов, да артелей с лавками больше в этом городе, тот им и управляет.
– И что же бедных в городе совсем чтоль нет?
– Отчего же нет? Полно там и бедных. Господа они же только в центре и живут. А остальное все беднота, да голытьба. Только появляться там пришлым я бы не советовала. Кажный день там кого-нить грабють да режуть. Народишко там жаднющий до денег живеть, а работать не хотящий. А пришлый для них – это же как голая баба в мужской тюрьме, – бабуля рассмеялась собственному сравнению, – а стража-то только в центре города и ходить, на окраины и носа не кажет.
– А не подскажешь, бабуль, какую-нибудь гостиницу не шибко дорогую в городе. Сын, может, говорил о какой?
– Есть там одна, на окраине центральной части города – «Дом крестьянина» называется. Если кто из окрестных деревень в город заходит, так там и останавливаются – серебряный ноготок в день с едой выходит.
– Спасибо бабуль, – попрощался я, направляясь к воротам. В голове моей начал созревать план поиска моих недругов.
– Пусть тебе помогают твои боги, милок, а чужие не трогают, – ответила мне бабуля.
Я шел по мощеной улице и смотрел по сторонам: по краям стояло множество торговых лавок и каких-то мастерских – судя по всему, это была центральная улица города. Присмотревшись, увидел на некоторых зданиях таблички с надписями. Возможно, это были названия улиц и номера домов, к сожалению, читать на местном языке я еще не умел. Иногда мне встречался патруль стражи из трех человек: два мечника и арбалетчик. По улице вообще ходило много людей, было похоже, что многие из них просто гуляют или ходят по торговым лавкам. Дома стояли настолько плотно друг к другу, что просвета между ними не было. Но вот, неожиданно дома вдоль улицы закончились, и я уже шел по парку. Пройдя метров двести, увидел арку, по краям которой стояли стражники.
– Эй, Служивый! – окликнул одного. – Не подскажешь как к «Дому крестьянина» пройти?
– Сейчас проходишь через арку и идешь шагов пятьсот вдоль парка, там здание длинное, двухэтажное, с вывеской на которой крестьянин, тянущий плуг – это и будет «Дом крестьянина». Да смотри в парк лучше далеко не углубляйся, а то территория хоть и нейтральная, да бывает и туда молодцы из хибар заходят. Прирежут там тебя, а нам потом расхлебывай, могут и в карательный рейд в ближайшие хибары направить, а там и пику в бок схватить недолго.
– Пусть хранят тебя твои боги, а чужие не трогают, – сказал я и направился сквозь арку.
Минут через двадцать я уже сидел в тесной коморке, в которой была только кровать и тумбочка. Надо было пораскинуть мозгом и определится с дальнейшими действиями. Из троих бандитов рассмотреть нормально удалось только одного. С него и надо было начинать поиск.
По моим расчетам я опережал своих врагов примерно на сутки. Можно было бы покараулить у ворот, дождавшись момента, когда появится нужный мне человек, проследить за ним, при этом надо чтоб он не засек меня. С другой стороны, это бесполезно, в силу того что днем мне соваться в хибары (а у меня, почему-то было предчувствие, что он пойдет именно туда) совсем не улыбалось. Судя по всему, там людей режут как бройлерных цыплят, а без моих способностей я никто.
Прикинув так и эдак, решил, что сначала проведу разведку боем. Пойду ночью в хибары и осмотрюсь на месте. Для своей вылазки приобрел у хозяина гостиницы плотный плащ с капюшоном (хозяин приторговывал всякими походными причиндалами) и вышел в сгущающуюся тьму.
Пройдя сквозь парк, очутился на территории хибар. Видно было, что дома здесь более бедные, менее ухоженные. Людей на вечерних улицах практически не было. Прогуливаясь по улицам хибар, не заметил ни одного стражника, но и не заметил явного беспредела: здесь также были магазины, также стояли жилые дома, один раз попалась какая-то таверна. Я уже начал подумывать, что до страшных этих хибар еще не дошел, как вдруг услышал:
– Эй, ты, в плаще! Ты с какой улицы?
Взглянул из-под капюшона на компанию из четырех пацанят, не старше восемнадцати, стоявшую около какого-то магазина:
– Да не местный я ребят, заблудился.
– Пришлый, чтоль!? – обрадовано воскликнул самый здоровый. – Вот что, пришлый, давай все, что есть в кармане и иди куда шел,– сказал он и начал подходить ко мне. Свита его двинулась следом, обходя меня дугой.
– Ребят, да вы что? Нету у меня ничего. Я же бедный крестьянин, – проговорил жалобным голосом, медленно отступая.
– А вот это мы сейчас и проверим, – ответил здоровяк и, быстро подскочив ко мне, схватил за отворот плаща.
Остальные три человека уже обступили меня с трех сторон и ждали продолжения шоу. Ну что ж, будет им сейчас шоу.
– А ты мент чтоль!? Обыскивать!!! – крикнул я в лицо ничего не понявшему парню и, схватив его за грудки, отшвырнул в сторону.
Заводила отлетел метра на два, проскользив спиной по земле еще пару метров. В тот же момент: шаг навстречу противнику, стоявшему справа. Он только начинал замахиваться для удара, как получил кулаком в солнечное сплетение. Оставшаяся парочка бросилась на меня. Они двигались для моего восприятия примерно так, как люди двигаются при отработке ударов на тренировке по рукопашному бою. Один получил кулаком в нос и теперь стоял в стороне, пытаясь остановить кровь. Второму повезло меньше: он катался по земле, держась за промежность. А вот нечего мошонкой на мою ногу прыгать.
Пока я созерцал сию идиллию, уже очухавшийся главарь попытался проткнуть меня ножом со спины. Какая наивность: поворот боком к противнику, пропуская нож перед своей грудью, схватил кисть с ножом левой рукой, вывернул ее на излом, так что там что-то хрустнуло, а правой схватил неудачника за горло:
– Вот скажите мне молодой человек, кто вас учил грабить честных путников? Кто вас учил нападать вчетвером на одного? Зачем добрых людей обижаете? – начал свой разговор с пацаном.
– Ты за все ответишь, ты не знаешь, с кем связался, – прохрипел придушенный.
– А вот ты сейчас мне все и расскажешь: с кем я связался, и как я буду отвечать, – прошипел я, выворачивая руку сильнее. Парень закричал.
– Ты знаешь кто мой отец? Мой отец – сам Торех Веселый Топор. Он контролирует треть хибар! Он от тебя мокрого места не оставит! Ты покойник! – пищал он мне со слезами на глазах.
– Говори, где он обычно находится ночью? – сказал, немного придушив парня, – хотелось бы мне с ним обсудить методы воспитания молодежи.
– Иди в таверну «Пьяный карась», если такой смелый. Прямо по улице шагов восемьсот, потом направо, через пятнадцать сотен шагов будет дом с вывеской, на которой карась и бутылка, – у парня уже начали закатываться глаза.
Ударив лбом в переносицу сыночку Веселого Топора, отшвырнул бессознательное тело.
Путь мой теперь лежал в таверну «Пьяный карась», я пошел вдоль по улице, недавнее хамье поспешило убраться с моего пути – они еще не отошли полностью от моего урока.
Таверна «Пьяный карась» оказалось местом довольно многолюдным, не смотря на обшарпанный вид. Причем все это многолюдье уставилось на меня, когда я вошел. Чай не красная девица, с чего это они? Видимо люди новые сюда заходят не часто. Из трех свободных столиков выбрал самый дальний и самый маленький, находившийся в тени. Заказал себе местное пиво, и пока официантка с довольно пышной грудью ходила за ним, успел оценить обстановку: народец подобрался здесь довольно пестрый, но никого из них язык бы не повернулся назвать честным человеком. К ним скорее подходило выражение: «Работники ножа и топора» – именно эти инструменты у большинства из них были видны за поясом. И, судя по тому, как некоторые бросали колючие взгляды в мою сторону, сегодняшнюю жертву они уже выбрали. Ну да ладно, авось друг друга за меня перережут. А если не перережут, то я помогу. А вот и долгожданное пиво.
Я пил пиво и оценивал свои действия. Все ли правильно сделал? Сыночек Тореха теперь вряд ли сможет полноценно использовать правую кисть, а нос его дружка уже никогда не вернет себе греческий профиль. Остальные же через недельку, может, оклемаются, надо было им тоже чего-нибудь сломать для профилактики, чтоб не было повадно задирать прохожих. Кто-то сказал бы, что я обошелся с подростками слишком жестоко. Я на это отвечу, что заповедь: «Ударили по одной щеке, подставь другую» – это не для меня. Выродков надо учить, и учить надо как можно жестче, ибо они понимают только силу. Я и в прошлой жизни устал отводить глаза при встрече с наглыми уродами, дабы не спровоцировать их на конфликт. С меня хватит, пусть теперь они отводят глаза, ну а если хотят конфликта они его получат. Кулаки сжались в приступе нахлынувшей вдруг ярости.
Успокоившись, продолжил потягивать пиво (к моему удивлению довольно неплохое) поглядывая из-под капюшона на грудастую официанточку. Я уже начал сомневаться, правильно ли сделал, что залез в это волчье логово? А можно ли было сделать иначе? Тут я от злости на себя чуть не разбил себе о голову кружку. Что за идиот? Зачем вообще сунулся в город? Почему нельзя было подкараулить этих ублюдков на дороге? Ушел бы вперед дня на два пути, залег в кустах и ждал. Потом пошел за ними, дождался ночи и порешил бы их там всех. Ну, может не всех, но хоть один бы точно прошел по дороге. Но нет. Я же возомнил себя великим стратегом, великим мыслителем. Разработал офигительно крутой и хитроумный план действий. Сколько раз говорил себе: самое верное решение – это самое простое. И не понадобилось бы рисковать собственной шкурой для выхода на этих мерзавцев.
Я еще занимался самобичеванием, когда в таверну вбежал, баюкая поломанную руку, сын Веселого Топора. Он подбежал к крепко сбитому мужику, который сидел за большим столом в компании таких же верзил, как и он: что-то быстро заговорил ему на ухо. Тут его взгляд упал на мой столик, его глаза расширились, он заговорил еще быстрее, тыча в мою сторону здоровой рукой. Через пару минут мужик что-то сказал, махнул рукой, и инвалид ушел в сопровождении одного из сидевших за столом.
Торех Веселый Топор (а я подозревал, что крепкий мужик и был он) направился к моему столику. Надо было подготовить все свое красноречие и обаяние – разговор предстоял не из легких.
– Ты зачем, отродье демонов, моего сына покалечил!? – проревел Топор, садясь за мой столик.
– Твой сын хам – это был урок вежливости. Пусть благодарит богов, что жив остался и пусть молит их, что бы я его еще раз не встретил на своем пути.
– Это ты скоро будешь молить богов, что бы они послали тебе быструю смерть. Если бы не договор о запрете драк в этой таверне, я бы уже резал тебя живого на части и улыбался. – Он погладил рукой лезвие топора, торчащего у него из-за пояса.
– Теперь я понял от кого у твоего сынка эта наглость и хамство. А теперь послушай меня, – я схватил его руку, лежащую на столе, и с силой сжал. Его лицо побледнело, глаза вылезли, он попытался вырвать руку, но безуспешно. Второй лапой он схватился за топор. Моя рука легла сверху, благо столик был маленьким, и достать до его руки труда не составило, и топор остался на месте.
– Я приду через день, и ты должен мне сказать, где я могу найти людей из банды, что грабили путников на северной дороге. Если я от тебя не услышу вразумительного ответа, то вырву печень твоему сыну, а потом найду тебя и скормлю ее тебе.
– Но если их не будет в городе через день? Они, бывает, не появляются тут месяцами, – процедил он, сквозь плотно сжатые зубы.
– Уверяю тебя, кто-нибудь тут появится – это точно.
Отпустил его руки, положил на стол серебряный ноготок и быстро направился к выходу из таверны. Задержать меня никто не пытался.
– Ты кто вообще такой!? – крикнул Торех.
Я вспомнил, как меня называли деревенские, да и тут пришлось услышать это в свой адрес:
– Можешь звать меня – Пришлый.
На улице перебежал дорогу, запрыгнул на забор, с него на дерево, стоявшее во дворе дома напротив таверны. Едва устроился на ветке, как увидел выбегающих из «Пьяного карася» людей: человек восемь выбежали из дверей, внимательно осмотрели улочку и, разбившись по парам, направились в разные стороны. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, кого они ищут. Надо показать этому «Топору» серьезность моих намерений. Я направился за парочкой, идущей в противоположном направлении от моей гостиницы. Надо полностью исключить возможность того, что кто-то свяжет меня дневного, со мной ночным. Пока это могут сделать лишь три человека, но с ними я скоро разберусь. Надеюсь, капюшон этой ночью достаточно надежно скрыл мое лицо, тем более, что до носа оно было обвязано платком, платок к тому же изменил мой голос, плащ же хорошо скрывает фигуру и манеру движения.
Парочка завернула за угол, и я, спрыгнув с древа, крадучись направился за ними. Мне не нужно было их видеть – я прислушивался к себе и мог слышать биение крови в их венах метрах в двадцати передо мной. Во мне медленно начала просыпаться жажда. Я чувствовал себя охотником, чувствовал скорую кровь, и мне это нравилось.
– Да нет, Заточка, нету его тут, мы бы его уже нагнали, если бы он пошел в эту сторону.
– Босс сказал пройтись до конца Сапожной улицы и только тогда поворачивать, если не найдем. А до конца Сапожной еще два квартала.
– Да что зря ноги топтать, все равно уже не встретим его. Откуда только он такой взялся на нашу голову?
Двое бандитов переговаривались в пяти метрах от меня, я сидел в палисаднике, и ночь отлично меня скрывала от чужих глаз. Лучшего момента было не найти. Неожиданное нападение – половина победы.
Вынул свои ножи. Убивать исподтишка – это конечно подло и низко, но и мои противники не благородные рыцари, тем более что их двое. Одним прыжком перепрыгнув метровый заборчик палисадника – оказался прямо перед неудачниками. У Заточки только начали расширяться глаза от удивления, а я уже со всего маху всадил ему правый нож в грудь по самую рукоять – все-таки силы у меня немеренно. Хотел так же проткнуть и второго, но все-таки я правша, а не обеерукий, так что удар получился корявый и не точный, да и не такой резкий и быстрый. Собеседник Заточки успел отклониться назад – нож до него не достал, зато достала моя нога – это был классический боковой, правой ногой – при своих новых способностях я стал с легкостью реализовывать почти все, что видел в фильмах, и чему меня учили в секции в пятнадцать лет. Нога угодила бандиту по левой руке – эта зараза даже успел согнуть ее для блока. Удар был настолько сильный, что моего врага отбросило метра на два в сторону. Видно он не испытывал рвения исполнить приказ босса любой ценой: прокатившись по земле, он вскочил и бросился наутек. Уйти ему я позволить не мог. Перекинув нож в правую руку, я побежал за ним. Метров через двадцать нагнал бегуна и без долгих разговоров всадил ему нож между лопаток – он пробежал еще метров пять, прежде чем понять, что уже умер.
Сначала хотел одного оставить в живых, чтобы он передал мое послание Веселому Топору – ну типа того, что и с ним такое будет, если попробует мне перечить. Но в конце все-таки решил, что и без слов будет понятно, что я хотел ему передать, а страх от неизвестного и молчаливого противника куда больше, чем от разговорчивого. Меньше слов, больше дела – надо придерживаться этого принципа. Ножи, пожалуй, вынимать не стоит – всаженные по рукоятку в человеческое тело, они, поистине, должны вызвать уважение у моих врагов. А вот обыскать трупы и разжиться парой другой ноготков – это дело, хоть и противное, но необходимое. Я не настолько богат, чтоб отказываться от халявного бабла.
В гостиницу шел осторожно, прислушиваясь к малейшему шороху и биению пульсов. При малейшем подозрении на присутствие человека прятался и ждал. Никто не должен был видеть, как я покидаю хибары. В гостиницу прибыл за полчаса до восхода солнца. В номер залез через предварительно открытое окно. Спрятав плащ в тумбочку, лег на кровать. Теперь оставалась только ждать. С этой мыслью и провалился в сон.
Проснулся около обеда – за эти дни сильно вымотался и морально, и физически, так что хорошо выспаться на какой, никакой, а постели – это дело приятное и пользительное. Мою русскую, любящую халяву душу, конечно, немного огорчала мысль о пропущенном завтраке, включенном в стоимость. Но ничего: «неприятность эту мы переживем», как пелось в одной песенке. Но обед пропускать нельзя – это точно. Спустившись, сразу получил свою бесплатную хавку. Да уж: «щи да каша – пища наша» – мяса было едва ли пару волокон. Ну а что я хотел от включенного в стоимость номера обеда? Ладно, не до жиру.
Сел за крайний столик: спиной к стенке, лицом к двери. Сразу скажу – это не из-за того, что я такой офигительно предусмотрительный и должен всегда контролировать окна и двери, просто не люблю сидеть в центре и спиной к двери – привычка у меня такая, чувствую себя не комфортно.
В гостинице, на данный момент, поглощали свой обед еще человек десять: сидели они тремя компаниями, тихо переговариваясь между собой.
Питаясь, а другого слова к употреблению этой, с позволения сказать, еды, подобрать сложно, прислушивался, о чем говорят окружающие. Не от того что я такой любопытный, просто от скуки.
– Слышал, что сегодня ночью в хибарах творилось? – раздавался приглушенный говор от ближайшего столика, где сидело четверо крестьян.
– Да кто ж этого не слышал?
– Говорят, на самого Веселого Топора кто-то наехал.
– А я слышал, сынку то его, руку всю изломали, теперь калекой будет.
– Да, хибары всю ночь как улей пчелиный жужжали. Все ловили кого-то. Да только зря все. Не поймали никого. Говорят, побил он всех людей Топора на смерь, да и был таков.
– Так уж и всех? Хорош заливать. У Тореха людей дюжины три, не меньше.
– Ну, может, не всех, а дюжину наверняка зарезал. Торех, говорят, рвет и мечет и обещал за голову супостата аж десять золотых ноготков.
– Да не уж-то десять золотых!? Это же дом можно купить, пусть и на окраине центра, но и не в хибарах.
– Да пусть меня демоны разорвут, если я вру. Сегодня на крестьянском рынке все об этом твердили, да и на городском тоже, думаю.
– Только вот поймать его не так-то просто. А убить, говорят, и вовсе невозможно. Вроде бы это один из демонов нижнего мира пришел за душой Тореха Веселого Топора.
– Ага, Торех и сына своего в Столицу к брату отправил, чтоб, значит, демон и его не прихватил.
– Да брехня это все, – сказал молчавший до сего момента маленький мужичок. – Бандюганы столичные приехали, да и хотят хибары наши под себя подмять, что бы ихний босс больше ноготков греб. Я так думаю.
– Может, ты и прав Зерыч, да только люди-то говорят. А говорят они, что не банда эта была, а человек единый, никем не знаемый. Пришлый, значится, человек.
Конечно беседа интересная, но и дела не ждут, доев свой обед, пошел наверх рассматривать свои трофеи. Слово мародерство из своего лексикона решил исключить. Ибо, все, что я взял, я взял в бою, а как говаривали казаки: «Что с бою взято, то – свято»
Тааак… кроме денег ночью успел прихватить пару ножей, причем получше моих прежних – эти, думаю, даже уже можно назвать кинжалами. Кинжалы сразу заткнул за пояс. Вчера, из-за спешки пришлось все, без разбору, в сумку покидать – она была у одного из бандитов. В сумке нашлась пара метательных ножей, тоже пригодится – положу в каждый сапог по одному. Серебряных ноготков десятка два – не густо, конечно, но на безрыбье и рак рыба. Вот и все трофеи, вроде больше ничего интересного у них не было.
Рубаха на выпуск, ножи за поясом, рожу по тупее, волосы взлохматить. Все теперь можно идти погулять на улицу. Надо научиться пользоваться оружием и защищать себя не только ночью, но и днем. Начать надо бы с самого простого, например, уметь метать ножи – это совсем было бы не дурственно, тем более что, как мне видится, сверх сложного в этом ничего нет, нужна только сноровка и практика. Многие здешние личности с оружием чуть ли не рождались, так что днем единственный шанс с ними справится – это неожиданный и точный бросок заточенной стали. Парк отличное место для оттачивания бросковой техники.
Все-таки не такое простое это занятие – бросать ножи. Нет, бросать-то легко, а вот, чтоб нож попал в цель, да еще и воткнулся, это уже дело тренировок. Я уже два часа тренировался в парке и разобрался в нескольких тонкостях: метров с двух, например, уже попадал практически всегда – тут надо было бросать за ручку со всей силы, и воткнуть не только метательный нож, но даже самый обычный не составит проблем. А вот с большего расстояния получалось у меня еще неважно. В дереве нож был только при слабых бросках, при сильных же: он либо не втыкался, либо, и вовсе, летел мимо. Как говорил дедушка Ленин: «Учиться, учиться и учиться». Все приходит с опытом.
В кое-то веки у меня получилось воткнуть два ножа подряд, и я уже собирался идти их вынимать, как услышал:
– Посмотрите-ка ребят. Что это у нас здесь?
Я обернулся: говорил парень лет двадцати пяти в разряженной одежде, в окружении трех человек в доспехах и при оружии – господин местного пошиба, едрить его в дышло. Судя по охране и одежде не из последних. Охрана хоть не из братства меча (те, я слышал, все поверх доспеха хитоны с перекрещенными мечами носят) однако и не просто бугаи какие – возможно бывшие стражники или солдаты.
– У нас тут смерд решил в бойцы податься, – заржал разряженный, – наверно оголодал совсем от своих трудов смердных, ноготков подзаработать решил.
– А я думаю, господин, что это он так кротов хочет извести: высунется крот из норки, а он кидь в него ножичком.
– Смотрите, сейчас натренируется и вам, охламоны, конкуренцию составит, а потом может за него ноготков платить будут больше чем за мастера из братства меча. Вот повыгоняю вас скоро, а его за место вас возьму. Он же наверно один пятерых стоит. Пойдешь ко мне на службу, смерд?
Он смотрел на меня с ехидной усмешкой. Смотрел свысока как на блоху. Как будто я ему что-то должен, как будто я никто. По нему было видно: он привык, когда перед ним лебезят и господинкают. А мне все это уже осточертело, мне надоело пресмыкаться. Я всю жизнь пресмыкался: перед преподавателями, перед милиционерами, перед гаишниками. Любой, кто чувствует власть, может тебе нахамить или тебя оскорбить, а ты должен перед ним расшаркиваться, иначе не получишь справку какую-нибудь или там зачет, или мент тебя загребет, не потому что ты виноват, а потому что он может это сделать – у него на это власть есть. И ведь все, кто каплю власти получит, все пытаются ее показать, все ее демонстрируют. Надоело. В своем мире я не мог набить рожу ни менту, ни гаишнику, ни даже билетерше в метро. Сделать это, означало испортить всю жизнь приводом, а то и тюрьмой. Тут же не было ни милиции, ни судов, но и жизнь потерять не хотелось, поэтому тон мой был нейтральный:
– Шли бы вы по добру, по здорову дальше. Я человек мирный. Мне не нужны неприятности, – процедил я сквозь зубы.
– Ночью разговор был бы совсем другим, – пронеслось в мозгу.
– Мне кажется, или этот смерд не выказал к нам должного уважения? – сказал знатный.
– Так и есть, господин. Совсем эта голытьба распоясалась. Он даже не назвал вас господином.
– Эй! Смерд! Ты что же со мной неуважительно разговариваешь? Может, ты меня не уважаешь?
– А за что я тебя должен уважать? Ты, что герой, какой? Или, может, мудрец великий? – ответил я, чувствуя, что делаю большую ошибку. Но поделать со своей злостью уже ничего не мог. Накипело.
– Ты, смерд, должен уважать меня за то, что я сильнее. Ибо из покон веков заведено: слабый с уважением относится к более сильному.
– Оставь своих амбалов и иди сюда. Тогда и посмотрим, кто из нас слабый.
– Ты, смерд, сдурел совсем. Зачем же мне идти к тебе, если у меня в подчинении есть бойцы? Они и есть моя сила. А у тебя только твоя собственная сила. Вот сейчас и посмотрим, чья сила переломит. Я научу тебя уважению. А ну, ребята, взять его! Только не убивать. Я хочу, что бы он всему своему смердному роду рассказывал, какой ему урок преподал господин Дерзек ла Плаж де Пристол.
После этих слов приспешники Дерзека, вынув оружие, двинулись на меня.
Врешь, не возьмешь! Выхватив ножи, я стал медленно отступать. Можно было бы конечно попытаться кого-нибудь прирезать, но тогда мне точно не выжить. Надо было просто продержаться как можно дольше на ногах. Просто для успокоения совести, все-таки этот ряженый петух ла Плаж сказал им, чтоб меня не убивали.
А вот и первая атака: тычек на уровне груди – я легко отпрыгнул от меча на безопасное расстояние. Тычок в бок, с другой стороны: почувствовал, как сталь неглубоко зашла под кожу. Третий тычок мне удалось отвести ножом. Потом за всем уследить было уже сложно – мечи летели со всех сторон. Что-то удавалось отбить, от чего-то увернуться, но добрая половина выпадов противника протыкала мою кожу. Минут через пять такой пляски я уже был весь в маленьких ранах, и вся одежда была в крови.
Да эти ублюдки просто играют со мной, они надо мной издеваются, дошло до меня. Ярость затуманила мозг, в глазах блеснули слезы злости и обиды. Я бросился вперед, пытаясь достать хоть кого-нибудь, не обращая внимания на мечи.
Веки были тяжелыми, и открывать их было чертовски трудно, но я справился. Я был все еще на поляне, вокруг меня стояли мои враги. Один из бойцов де Пристола зажимал рану на плече.
– Достал, – подумал я удовлетворенно.
– Очнулся все-таки, я уже думал до завтра проваляется. Саданул-то я ему здорово, – сказал подраненный, – а удар наручем – это вам не голой рукой.
– Ну что, блаженный? Теперь ты понял кто сильнее? – елейно проговорил знатный выродок.
– Да пошел ты, гнида!!! – выкрикнул я, потирая затылок.
– Видно урок тебе не впрок, – зло процедил Дерзек, – ребята, а ну-ка воткните ему его ножечки в ноги – пусть до дома ползет. Тогда, может, поумнеет. Пусть знает, что его призвание от рождения – ползать передо мной и подобными мне.
Двое оставшихся невредимыми охранников подобрали оброненные мной ножи и, дьявол, вонзили их мне в ляжки до половины лезвия. Боль заполнила все.
– Я думаю на сегодня с тебя достаточно. Теперь ты долго не забудешь господина Дерзека ла Плаж де Пристола. Ну а если этого урока показалась мало, то можешь зайти ко мне домой – третий дом по улице Радуги. Там я тебя вообще смогу на мелкие кусочки порезать, – декламировал он мне с ехидной усмешкой.
– Зачем адрес сказали, господин? Он же блаженный, может и в самом деле придет, – забеспокоился подраненный.
– На это и надеюсь, – заржал разряженный урод и направился проч.
Сил ответить ему у меня уже не было, их хватало только на то чтоб не кричать от боли. А приду к нему я обязательно, только дожить бы до темноты.
Первым делом нужно доползти до каких-нибудь кустов и там спрятаться. Не хватало еще, чтоб кто-то нашел меня в таком состоянии. Ножи нельзя вынимать ни в коем случае, иначе истеку кровью – значит надо ползти медленно и осторожно, чтоб не цепляться ножами за траву. Каждое движение приносило боль, на каждое последующее сил уходило все больше. Ползти пришлось метров двадцать, пока я не завалился в какой-то овражек с плотно растущим кустарником. Пока полз, я проклял все: свою дерзость, свое высокомерие, свою гордость, свою глупость и, главное – свой длинный язык.
Если не двигаться, то боль в ногах вполне сносная – терпеть можно. Но кроме ног у меня было изранено все тело: раны хоть и не глубокие, но болючие и кровоточащие. Самый простой и легкий выход был отрубиться до вечера, но спасительное забытье все не приходило. Оставалось только попытаться как-то отвлечься от боли.
Судя по поведению этого высокородного садиста, люди, имеющие тут хоть небольшой вес, ни во что не ставят людей статусом ниже. Интересно, вмешались бы стражники, если б увидели, как меня тут мутузили? Очень сильно в этом сомневаюсь – слишком уж свободно вели себя мои мучители. Не оглядываясь по сторонам. Хорошо если служивые просто предпочли бы не заметить, а то могли бы и в местную тюрячку забрать, обчистив по дороге.
Из этого всего складывались не самые радостные выводы: закон здесь на стороне тех, у кого больше ноготков.
Нет, а чему я удивляюсь? Как будто в мире, из которого я пришел по-другому. Выходит, что люди везде в большинстве своем жадные властолюбцы и от мира, в котором они живут, это не зависит. Стремление к справедливости есть лишь у тех, кто не может склонить весы в свою сторону. Ну, то есть, ни денег, ни связей нет. Я сильно сомневаюсь, что человек, имея возможность склонить весы правосудия в свою сторону, ради справедливости пожертвует этой возможностью и сядет в тюрьму, ну или там штраф заплатит. Вряд ли человек вообще сделает себе или своим родственникам что-либо в убыток исключительно из чувства справедливости. Человек по своей сути существо эгоистичное, готов плевать на все законы и на всю справедливость: кто-то плюет ради себя, кто-то ради семьи, но плюют все. Выходит все хотят жить не по справедливости, а по правде, а правда у каждого своя. А некоторые не только сами живут по своей правде, но и других пытаются принудить жить по ней. А хочешь жить по своей правде, надо идти и добиваться ее. Моя правда сегодня в том, чтоб отплатить некому знатному молодому человеку за боль и унижение, которое я испытал. И он за это заплатит, чего бы это мне не стоило.
Сказать, что день тянулся долго – это как сказать, например, что космос – большой. День был бесконечным, я думал, что он не кончится никогда. Но ничто не вечно, подошел к концу и этот день. Как только я ощутил прилив сил и почувствовал, как начали заживать многочисленные ранки на теле, собрался с духом и одним рывком вырвал сразу оба ножа. Вой раненного носорога огласил окрестности.
Пролежав еще около часа, чтобы все раны успели более менее затянуться, медленно поднялся и направился к своей гостинице. Надо было переодеться, хорошо бы еще и вымыться, но это уже только мечты – на это нет, ни времени, ни возможности. Светиться в таком виде нельзя.
Нельзя сказать, что я был полон сил и энергии. Ранения и регенерация сказались на моих физических возможностях – они были несколько ниже моих обычных. И жажда… жажду я ощущал, наверно, как наркоман чувствует ломку. Мои зубы стучали от желания впиться в чью-нибудь глотку, мои руки сжимались и разжимались в порыве схватить кого-нибудь за волосы, оголив беззащитную шею, мой мозг отказывался соображать, все его мысли были направлены лишь на утоление жажды.
Терпеть, только терпеть. Кто будет сегодня моей пищей, я уже знал, главное дотерпеть и не сорваться. Вот уже и гостиница рядом. Нужно спрятать окровавленные ножи под рубаху. Уже было достаточно поздно и в холе гостинице сидело всего несколько человек: все они удивленно посмотрели на меня, но, слава богам, никто ничего не спросил. Любой человек для меня сейчас виделся, прежде всего, как потенциальная пища. Поднявшись на второй этаж к себе в номер, быстро скинул пропитавшуюся кровью одежду, достал из тумбочки свой ночной наряд и, напялив его на себя и не забыв взять кинжалы, выпрыгнул в окно. Глупо было идти незнамо куда. Я же и понятия не имею, где эта чертова улица Радуги. Но меня гнала Жажда и жажда мести, как бы ни каламбурно это звучало.
Мне надо было найти улицу Радуги. Народу в городе почти не было. Иногда только встречался патруль стражи. Оно и понятно, что простому человеку делать ночью вне родной кровати? Все сейчас либо дома спят, либо по кабакам сидят. Заслышав стражников, приходилось срочно искать укрытие в тени домов или в чужих палисадниках. В центре города палисадники и внутренние дворики были почти у каждого дома, хотя и в хибарах они были не редкость.
Я всматривался в надписи на домах, пытаясь понять здешний язык и все-таки найти проклятую улицу Радуги. Нет, надо срочно учиться читать. Как только тут неграмотные крестьяне ориентируются? Неужто все улицы наизусть знают? Не может такого быть.
Рисуночки рядом с надписями я заметил сразу, но не придал этому значения, пока в бесцельном блуждании по улицам города до меня не дошло, что рисуночки на разных улицах разные. А что если эти каляки маляки связанны непосредственно с названиями улиц? Побродив по параллельным улицам, я начал всматриваться в рисунки: на одном была нарисована речка, на другом какая-то скамейка, на третьем облако. И… о боги! Какая удача, на рисунке была радуга.
Хорошо хоть я знал, как пишутся цифры – староста научил. В деревне приходилось таскать мешки с урожаем репы и записывать, сколько принес. Так что третий дом я нашел уже минут через пять. С этими блужданиями по городу прошло полночи, и надо было торопиться. Посмотрев на высокий забор и две крыши от домов, выглядывающие над ним, у меня родился незатейливый план: пойду и выпью всю кровь хозяина этого дома и прирежу всех, кто попытается мне помешать.
Забор был глухой – рассмотреть через него что-либо было невозможно. Для разведки местности пришлось подпрыгнуть и, уцепившись руками за край, высунуть голову. Во дворе стояли два здания: одно двухэтажное, пестрое, с каким-то нелепыми украшениями на стенах и окнах, другое было чем-то похоже на бараки. Света нигде не было – наверно все спали. Так, а это что за звук? Звук журчащей воды раздался у забора, буквально в метре от меня. Изогнув голову, удалось разглядеть источник – это был один из знакомых мне охранников.
Видимо бедолага вышел по малой нужде. Такого шанса упускать нельзя. Рывок и, одним махом перепрыгнув забор, я оказался прямо за спиной писающего мальчика. Он что-то услышал и начал поворачивать голову, при этом мужик даже не соизволил прерваться. В таких ситуациях оглядываться надо моментально. Помогу, пожалуй, мужичку усвоить этот урок: левая рука на затылок, правая под подбородок, резкий поворот головы неудачника – хруст шейных позвонков в ночной тишине раздался как удар хлыста. Интересно, успел ли он разглядеть своего убийцу? Подхватив обмякшее тело, я аккуратненько положил его под кустик, у которого оно недавно стояло.
Теперь определимся с количеством людей в домах. Я обратился к своему дару: в бараках было слышно пульс восьми человек, в доме пяти – двое на первом, трое на втором. В бараки идти нет смысла – нужно подумать, как можно тихо проникнуть в дом. Напомнив себе, что самое верное решение – самое простое, сначала я подергал за ручку, а когда дверь не открылась, постучал.
– Ну что Ушлый, сделал свое мокрое дело? – раздалось за дверью.
Дверь распахнулась. В проходе стоял мой подраненный приятель и, щурясь со свету, всматривался в дверной проем. Быстрый взмах ножом, и он мне уже улыбался вспоротым горлом.
Солдат схватил себя за шею, пытаясь зажать рану, но с такими ранами не живу. Максиму он сможет продлить себе существование на полминуты. Мужик пытался что-то крикнуть, но изо рта раздавался только хрип, и толчками выплескивалась кровь.
– Что у вас тут происходит? – дверь одной из комнат распахнулась и оттуда выглянул мой третий друг.
Пока выглядывающий во всем не разобрался, прыгнул вперед и ударил ему в грудь ножом: раздался скрежет металла – нож, соскользнув с нагрудника (нагрудник был не цельнометаллическим, скорее он напоминал мелкопластинчатую бригантину) и ушел за спину мужика. За ножом на мужика полетел и я. Инерция – она и в параллельном мире инерция. Не теряя времени, удар вторым ножом в лицо – этот гад успел отдернуть голову, и нож ему только щеку разрезал. Встретились мы в дверном проеме грудь в грудь, глаза в глаза. От этой встречи охранник влетел в комнату и начал вынимать меч, одновременно пытаясь крикнуть. Его крик был сбит ударом ноги в солнечное сплетение – не очень-то покричишь, если из тебя весь воздух выбьют. Широко раскрыв рот на вдохе, он попытался срубить мою голову мечом. Выпустив из левой руки нож, я схватил его за кисть, удерживающую меч, тем самым блокируя удар. Следующим моим движением был удар под дых кулаком правой руки, с зажатым в нем кинжалом, еще удар, и третий. Затем завершающий апперкот, и охранник отлетает с ножом в подбородке, так и не произнеся ничего кроме хрипов.
Надеюсь, я никого не разбудил. Вынув из мертвеца кинжал и подобрав второй, поднялся на второй этаж. Там обнаружил три двери. Прислушавшись, определил: за одной было два человека, за другой один. В третий комнате не было никого, про нее можно было забыть. Сначала, пожалуй, разберусь с двумя.
Я открыл дверь – это была маленькая комнатка, похожая на тюремную камеру. По бокам стояли две кровати, на которых спали по человеку. Я внимательно начал всматриваться в лица спящих – какие-то незнакомые мне мужики. Видно господин де Пристол привык, чтоб его приказание исполнялись как можно быстрее, и держит на этаже прислугу. Тут они начали приподнимать головы – еще чуть-чуть и шуму не избежать. Удар ногой в голову одному, рукояткой по макушке второму. И еще раз рукояткой ножа по голове первого – удара ноги чтобы его отключить не хватило. Удары приходилось сдерживать, иначе можно было легко отправить работяг на тот свет, а я еще все-таки не настолько озверел, чтобы гасить всех подряд. Пришлось задержаться и связать их, заткнув рты кляпом для верности. Это только в фильмах вырубленные лежат по полдня.
Вот и пришло время десерта. От нетерпения у меня дрожали руки. Жажда, притупленная выплесками адреналина от близости жертвы, возвратилась с новой силой. Нет, пожалуй, я не убью его сразу. Уже представляя удивленное и испуганное лицо этого пижона, когда я разбужу его ударом ножей в ноги, тихонечко открыл дверь.
Я даже успел увидеть его, даже успел мысленно помянуть всем известную маму и немного дернуться в сторону, и только поэтому арбалетный болт попал мне не в сердце, а в правую сторону груди, что там за органы не знаю – я не анатом, но больно было чертовски.
Господин Дерзек ла Плаж де Пристол всего полчаса назад вернулся со званого вечера, который сегодня устраивала госпожа Ламиса ла Хук де Ур. Он разделся и лег в кровать.
– Все-таки надо было позвать с собой эту столичную штучку Сариту, – подумал он, устраиваясь поудобнее, – не должна была она мне отказать. Тогда бы сейчас не пришлось лежать одному. Да и кроме нее на этом вечере хватало женщин. Подходи и бери любую – поразвлечься с ним мало кто отказывался, не урод какой-нибудь, а молод и красив. А нравы в сегодняшнем, знатном обществе свободные, не то что у смердов. Дерзек несколько раз пытался поразвлечься с особо понравившимися ему смердками, но те почему-то почти всегда отказывались, как будто он предлагал им что-то страшное. Приходилось иной раз силой брать. Так сопротивлялись как дикие кошки, хорошо хоть охранники помогали держать, а то бы могли и лицо все исцарапать. А ведь он и ноготков им предлагал немало. Странные все-таки эти смерды, убудет чтоль с них?
Господин ла Плаж уже почти уснул, как услышал какой-то странный шум на первом этаже.
– Опять, наверно, эти тупые охранники между собой передрались – подумал он.
Шум быстро стих, однако какое-то смутное беспокойство все равно терзало Дерзека. Он уже хотел продолжить свои попытки заснуть, как шум раздался уже на втором этаже.
– Береженого свои боги берегут, а чужие не трогают, – подумал де Пристол и снял весящий на стене арбалет.
Это была чрезвычайно мощная машинка, при этом стрелять из него можно было даже одной рукой – настолько он был миниатюрным. Старая техника, таких уже не делают – секрет изготовления потерян. Достался арбалет ему от деда, его можно было держать заряженным хоть вечно и тетива не ослабнет. Заряжался он одним движением рычага, находящегося сбоку – так что на зарядку арбалета Дерзек не потратил и полминуты.
Молодой человек не сводил взгляда с двери, словно загипнотизированный смотрел, как она медленно открывается. Спохватился он только тогда, когда дверь полностью распахнулась, и в дверном проеме появился силуэт человека. Раздался звук спускаемой тетивы – никогда к нему никто не заходил без стука. Болт прошил человека насквозь и воткнулся в стену где-то в коридоре. Незнакомец вылетел из проема, будто получил в грудь тараном. Да… древние мастера знали свое дело, арбалет был изготовлен так, что с ним не страшно было выйти и против латника, а прошить незащищенное доспехами тело ему все равно, что продырявить лист бумаги.
– Посмотрим, что за незваный гость ко мне явился, – проговорил сам себе Дерзек и, взяв со столика рядом с кроватью свечку и огниво, пошел в коридор.
Осветив коридор зажженной по дороге свечой, парень увидел неподвижно лежащее тело: труп был в плаще, в котором обычно ходят крестьяне, капюшон был надвинут до самых глаз, и разглядеть лицо было сложно. Неподалеку от тела лежали два ножа. Руки де Пристола затряслись, он же был на полшага от смерти. Этот гад пришел, чтобы его убить. Но кто он?
Дерзек подошел к незнакомцу и отодвинул капюшон: лицо человека было замотанно какой-то тряпкой по самые глаза. Сдвинув тряпку до шеи, ла Плаж увидел физиономию недавно встреченного им в парке смерда. Удивлению его не было предела. Он сам видел, как ему проткнули обе ноги. Как он мог попасть сюда? Может, просто похож? – появилась в его голове мысль. Он начал всматриваться внимательней, и тут глаза мертвеца распахнулись. Такого ужаса господину Дерзеку ла Плаж де Пристолу не приходилось испытывать никогда: красными зрачками на него смотрел сам нижний мир.
Голова была мутной, сначала я даже не мог понять, где нахожусь. Мне понадобилось минут пять, чтобы более-менее прийти в себя и начать соображать. Оказалась: сижу в коридоре второго этажа дома господина Дерзека. Помню, поднялся на второй этаж, помню, заглянул в его комнату, а дальше темнота. Вроде бы видел летящий в меня арбалетный болт, но точно сказать не могу. Только тут обратил внимание на лежащее рядом со мной тело – это был хозяин дома. Горло его было разорвано, глаза вытаращены от ужаса, кровь из разорванной шеи едва сочилась. Судя по всему, это я стал причиной преждевременной кончины де Пристола. Лишним подтверждением этого было то, что я ощущал во рту соленый вкус. Смущало одно – ничего об этом не помню. Тут пришел страх. Впервые жажда взяла надо мной верх настолько, что контролировала мое тело. А если бы ко мне подошел не мой мучитель, а женщина или, о боги… ребенок? Надо заканчивать корчить из себя Зорро.
Только сейчас я начал думать о сегодняшней ночи, насколько глупой была вся моя затея. Пошел незнамо куда и незнамо зачем. Можно же было выждать удобного момента и сделать все по-тихому. Можно, конечно, оправдывать себя и говорить: «Мне туманила мозг жажда». Но то, что я сглупил – это очевидно. Вряд ли здешние власти оставят без внимания убийство знатного человека у себя дома. За мной будет охотиться весь город, особенно если найдет труп с разорванным горлом. Простые люди могут смотреть на убийство знатного выродка с одобрением, но если узнают обстоятельства его смерти, тогда на меня объявят охоту все – вампиров никто не любит.
Правая сторона тела все еще плохо меня слушалась – для полной регенерации прошло слишком мало времени, но надо было срочно заметать следы, пока никто не нагрянул. Пришлось вставать и идти в спальню покойного. Убираться, конечно, надо, но уходить без трофеев глупо, тем более у меня больше нет чистой одежды – вся изорвана и в крови, а купить среди ночи ее уже негде. Благо Дерзек был со мной одной комплекции и роста: такой же худощавый и не особо высокий. Сдернув с кровати простынь, начал копаться в шкафах и кидать на нее все что приглянется. Кидать пришлось все, что представлялось мне хоть немного ценным. В тумбочке около кровати был обнаружен мешочек с ноготками, причем с довольно приличным количеством. Наверняка тут где-то должен быть тайник с основной денежной массой, но искать его не было времени.
Теперь: завязать простынь, на манер мешка, закинуть за спину арбалет (уж очень понравилась мне эта игрушка), не забыв болты к нему, взять обескровленное тело ла Плажа и можно сваливать.
Взвалив труп себе на спину, подняв мешок с вещами, начал спускаться. Внизу пришлось задержаться и взять меч, который привязал за спиной рядом с арбалетом. Подойдя к забору, скинул труп и подтянулся на руках, осмотрел окрестности: никого не было. Перевалив покойника через забор, быстро перепрыгнул на ту сторону, взвалил покойника на хребет и прислушался: бьющихся пульсов рядом не слышно.
Этот поход для меня слился в сплошные остановки и прислушивания к окружающей тишине. При малейшем подозрении на присутствие кого-либо приходилось прятаться или убегать, благо народу на улицах почти не было. Близилось утро, и даже стража уже ленилась патрулировать улицы. И вот, наконец, я достиг цели своего похода – это была речка, протекающая в хибарах. Видел ее в прошлое мое посещение этого замечательного уголка города.
Скинул труп на землю, постоял пару минут, охватив моими способностями окрестности: все было тихо. Мне предстояло очень неприятное, но необходимое дело. Я занес меч для удара, попытавшись мысленно отгородится от действительности и представить что рублю дрова. Голова Дерзека отделилась от туловища лишь после второго удара.
Развязав простынь, отобрал одежду попроще, остальное барахло оставил в мешке – взять надо было как можно больше, типа для продажи. Пусть сыскари шарят на черных рынках. Насобирав вдоль берега камней, накидал их в мешок, туда же пошла и голова де Пристола. Размахнувшись, кинул мешок в воду, пытаясь попасть на середину.
Я где-то слышал, что тело человека не тонет в воде из-за накопленного в легких воздуха. На всякий случай еще раз проверил округу на наличие живых людей и приступил к делу. Разрубив грудную клетку, наложил туда оставшихся камней и, чтоб не вываливались, перемотал это все предусмотрительно оставленным плащом. Можно было конечно и просто привязать к камню, но больших камней, как назло, поблизости не было. Пришлось совершить заплыв, чтоб тело оказалась на середине реки. Теперь если и всплывет, то только через пару дней, когда начнется разложение. Главное, что если даже найдут тело, то без головы никто точно не скажет чье оно, а мало ли тел всплывает в этой речушке. Если даже тело опознают, то отсутствие в нем половины крови будет вполне объяснимо и про вампиров никто кричать не будет.
Выйдя из воды, сразу переоделся. Старую одежду можно было выкидывать – она чуть ли не насквозь пропиталась кровью, но лучше сделать это в другом месте, дабы оставить меньше следов. Кто знает, какие тут методы расследования?
Пришлось прогуляться по хибарам чуть ли не до крепостной стены, при этом, стараясь никому не попасться на глаза. Там оставил старую одежду, кое-как прикопав в кустах. К гостинице вышел уже на рассвете. Забраться в комнату через окно я уже не мог – сверх силы меня покинули, а с человеческими буду туда до вечера залезать. Замотав в ворох одежды меч и арбалет, вошел в дверь. Повезло – в главном зале никого не было, и никто бы ни смог сказать, откуда я пришел. Поднялся к себе в комнату, положил меч и арбалет под кровать и лег в надежде провалиться в сон.
Но сон не шел. В голове роились мысли. В кого я превращаюсь? Режу людей как свиней – без жалости, без раздумий. Больше всего меня пугало то, что мне это нравится. А сегодня вообще пришлось человека расчленить. Да раньше меня выворачивало от одного вида крови, а сейчас разделываю людей как мясник тушу теленка. С этим надо что-то делать, иначе превращусь в маньяка – буду кромсать всех подряд.
Мне даже уже не хотелось убивать этих бандитов с большой дороги. Мой мстительный пыл охладила сегодняшняя ночь. Но убить их надо не только из мести – они единственные кто может связать меня дневного со всеми ночными убийствами. Они могут узнать меня.
Провалявшись около часа в бесплодных попытках уснуть, спустился вниз. Кто-то гремел на кухне – наверно хозяин уже встал.
– Эй, хозяин! – окликнул я его.
– Что хочет уважаемый этим ранним утром? – высунулась его заспанная физиономия из-за двери.
– Вина мне неси. Самого крепкого, что у тебя есть, – перед глазами стояли картинки ночных событий, и нужно было избавиться от них, а я знал только один достаточно надежный способ для этого.
– Сколько вина хочет, уважаемый?
– Неси бутылки четыре, – бутылки в этом мире были где-то по пол литра, я решил взять с запасом.
– Сию минуту, уважаемый, – мужик скрылся где-то на кухне.
Через пару минут на столе, за который я сел ждать хозяина, уже стояло четыре бутылки вина.
– Принеси еще чего-нибудь на закуску, а то с обеда вчерашнего ничего не ел, – человеческие силы тоже требуют подпитки.
– Через пять минут будет готова яичница с салом и мясом.
– Хорошо, сколько с меня?
– Сорок медных ноготков.
– Держи.
– Благодарю, уважаемый.
Уважаемый, хм… видно даже в обновках, я еще не тяну на господина. А может господа в таких гостиницах не живут? Ну да ладно, мне-то нет большой разницы как ко мне обращаются, лишь бы жрать быстрее принес.
До того как мне принесли яичницу, я одну бутылку вина уже осушил. Вторую выпил за ранним завтраком. Остальные две прикончил у себя в комнате и, наконец, мне удалось достигнуть нужной стадии опьянения, чтоб забыться без всяких мыслей. Мне предстояла еще тяжелая ночь и тяжелое похмелье.
Господин Шеп де Норт был одним из тех немногих, кто сам достиг своего нынешнего положения, а не получил его по наследству или по протекции знатных родственников. Еще зеленым юнцом он понял, что не будет пахать землю как его отец. Это занятие на него всегда нагоняло тоску. Весной посеял урожай, осенью собрал, и так из года в год. Маленький Шеп всегда хотел приключений, поэтому, когда ему исполнилось шестнадцать, записался в рекруты. Тогда шла очередная война с песиглавцами, и в солдаты брали всех, кто хотел. Царь (тогда еще правил Ферон третий) решил на этот раз преподать нелюдям серьезный урок, дабы прекратить набеги.
Собрав практически всю армию, он двинул ее в степи. Война длилась девять лет. Ценой огромной крови, огромного количества ноготков и неимоверных усилий песиглавцев удалось откинуть от границ Зарийской империи. В степи, на расстоянии дня пути от границ страны, были насыпаны валы, вырыты рвы и построены сторожевые крепости для наблюдения за степью. У каждой крепости в гарнизоне всегда должно было находиться четыре коня, что позволяло всадникам, двигаясь одвуконь, в кратчайшие сроки предупредить ближайшие гарнизоны о приближении противника и выставить на его пути достойный заслон. Кто-то считал слишком расточительным и глупым держать столь большое количество таких дорогих животных как кони неизвестно где – ведь каждый конь стоит как дом в столице. Но благодаря этому, вот уже двадцать лет песиглавцы не беспокоят Зарийскую империю. Тем более царь себе это может позволить – со времен самого Зара Основателя лошадиный остров принадлежит царскому роду.
Лошадиный остров был всегда, наравне с короной Зара, символом царской власти – именно с продажи лошадей казна получает львиную долю своего дохода. Именно поэтому на продажу никогда не идут полноценные жеребцы, только мерины и кобылы – царский род крепко держит монополию на коней в своих руках.
После трехмесячного курса молодого бойца в школе рекрутов Шепа направили прямо на передовую. Туда отправляли всех необстрелянных рекрутов, особенно если ты не знатного рода – не жалко. Шел пятый год войны. Империя давила, песиглавцы сопротивлялись все отчаянней, бои случались все чаще. Из тех молодых крестьянских парней, что пришли из школы рекрутов, к концу первого года осталась едва ли треть, но это были уже не желторотые юнцы, а умудренные опытом ветераны. Они по мере сил хотели спасти наивных глупцов, которые шли сюда в надежде на приличное жалование и последующую военную пенсию, таких же, какими когда-то были они.
Отслужив до конца воины, Шеп заработал достаточное количество ноготков, что бы купить небольшой домик в городе и должность в сыске. Город он выбрал самый ближний к его деревне. Так он стал господином Шепом де Нортом, и вот уже двадцать лет он работает сыщиком, из них десять его считают лучшим на всем севере. Он бы мог давно переехать в Столицу, но ему нравилось в Ролесте. Тут он проработал двадцать лет, тут ему все знакомо, налажены контакты и связи, тут ему и дорабатывать.
Обычно Шеп всегда просыпался сам именно тогда, когда ему нужно было выходить на службу – это была многолетняя привычка. Однако сегодня его разбудил слуга, деликатно постучав в дверь.
– Где сейчас солнце? – недовольно проворчал де Норт с просони.
– Господин, солнце недавно встало, – робко пробормотал слуга.
– Так какого нижнего мира ты меня будешь?
– К вам пришли стражники. Говорят дело срочное. Происшествие из ряда вон. Пришлось вставать, одеваться и выходить к страже.
– Ну что там у вас случилось? Неужели это не могло подождать до утра? – проворчал разбуженный.
– У нас убийство, господин де Норт.
– Ну и что? Мало людей чтоль каждый месяц убивают? Это не повод будить человека ни свет ни заря.
– Это не просто труп в парке, господин. Убили трех охранников господина Дерзека ла Плаж де Пристола. Убили у него дома. А сам господин ла Плаж пропал.
– Что-то я с просони плохо соображаю. Вы сказали: дома у Ла Плажа три трупа его охранников, а его самого нет?
– Так точно, господин де Норт.
– Да… дело действительно из ряда вон. Я сейчас даже не припомню когда к особам такого уровня воры залезали, а не то что убивали кого либо. Ладно, пошли, на месте разберемся. Весело, однако, денек начинается.
– Дом уже оцепили. Молодцы, – проговорил де Норт, подходя к месту преступления.
– Кто обнаружил тела?
– Олс, сейчас мы его вам приведем. Мы пока всех слуг заперли в доме для прислуги. До выяснения.
– Молодцы. Правильно. Ведите пока Олса ко мне.
Через минуту перед Шепом стоял испуганный паренек лет шестнадцати. От страха у него тряслись ноги.
– Как тебя зовут, парень? – начал допрос сыщик.
– Олс, господин.
– Расскажи мне, как ты обнаружил убитых?
– Я видел только одного. Я иду, а он там… – зачастил парень.
– Стоп, стоп. Помедленнее и все по порядку. Почему ты проснулся так рано? Где обнаружил тело?
– Хорошо, господин. Вчера я не успел поколоть дрова. Поэтому Хана приказала мне проснуться с утра и наколоть дров, иначе не на чем будет готовить завтрак для прислуги.
– Кто такая Хана?
– Она была назначена старшей среди прислуги.
– Давай, рассказывай дальше.
– Я проснулся, оделся и вышел на улицу. Пошел к колоде с дровами – она, как раз, практически возле забора стоит, чтоб стуком никому не мешать. Тут я и заметил его. Он лежит, не двигается. Я, значит, подхожу, может, думаю, напился вдрыск – такое уже случалось. Смотрю, а он там сам на животе, а голова повернута и на меня смотрит так страшно, страшно. Я испугался и побежал к дому прислуги. Все Хане рассказал.
– Ладно, отведите его обратно и приведите мне Хану. – Сказал де Норт, обращаясь уже к стражникам. Стражники привели дородную бабу лет сорока пяти.
– Рассказывай Хана все по порядку. Что ты делала, когда к тебе прибежал парень?
– Ну, так, прибегает, в общем, ко мне этот мальчишка. Сам весь трусится, что-то бормочет. Я с просони мало что понимаю. Он тащит, значит, меня куда-то. Ну, я накинула тулупчик на ночнушку и за ним – Олс парень такой, зря панику поднимать не будет. Смотрю: а там Ушилый – охранник нашего господина, лежит мертвее мертвого. Ну, я не растерялась, побежала остальным охранникам сообщить. В дверь дома давай стучать: никто не открывает. Я за ручку дернула, дверь и открылась. А там… весь коридорчик кровищей залит, у стенки сидит охранник тоже весь в кровищи. Я чуть сознание от страха не потеряла, туда заходить побоялась, дверь сразу захлопнула. Олса я послала за стражниками, а сама к дому прислуги побежала всем рассказать, чтоб никто не выходил.
– Все понятно Хана. Отведите ее назад. Стражников ко мне. Тех, кто тут первыми были. Стражники подошли тут же – стояли неподалеку.
– Пусть говорит только командир, – приказал Шеп.
– Наша смена уже почти закончилась, – начал седоватый сержант, – как к нам подбежал мальчишка. Он затараторил что-то о мертвом охраннике и о господине де Пристоле. Мы пошли за ним. Он показал нам покойного охранника и сказал, что в доме тоже есть трупы.
Я приказал рядовому Тонку – это тот, что с арбалетом, осмотреть территорию. Сами же мы с Кверком, обнажив мечи, пошли осматривать дом. Проверив все комнаты и всю территорию, мы обнаружили два трупа охранников в доме и один на улице. Также, в комнате на втором этаже, было двое связанных слуг. Мы их изолировали вместе с остальными, в доме для прислуги. Посторонних обнаружено не было. Я сразу послал Кверка за капитаном стражи.
– Все ясно сержант, вы свободны.
– Вести связанных? – спросил капитан стражи.
– Да нет, капитан, пока не надо. Лучше скажи: какие были твои действия после доклада Кверка?
– Я тут же пошел к начальнику стражи на доклад. Он еще спал, но я его разбудил и сообщил о происшествии. Он меня послал за вами.
– Все ясно, капитан, время осмотреть место преступления.
Шеп пошел к первому трупу, за ним как тень следовал капитан стражи. Остальные стражники остались на середине двора – лишние люди могут затоптать улики. Мертвец лежал на животе возле кустов, голова его была повернута на девяносто градусов. Шеп внимательно осмотрел землю вокруг покойного, осмотрел забор.
– Что думаете, госодин де Норт? – спросил капитан.
– А что тут думать? Судя по еще не просохшей земле, стоял тут этот бедолага, делал свои маленькие дела, как кто-то, достаточно ловкий и сильный, чтоб одним прыжком перепрыгнуть забор, не опираясь на него ногами, дабы не создать шума, приземлился сзади и свернул ему шею как куренку. Тут все, пошли к следующему.
Хана не преувеличила, крови действительно было много. У стены сидел охранник, руку он держал у горла в тщетной попытке зажать смертельную рану. Шеп подошел к трупу, отодвинул руку, зажимающую рану, оттуда начали медленно вытекать остатки крови.
– Похоже достал самым кончиком, – пробормотал де Норт.
– Где третий труп? – повернулся он к капитану, вдоволь налюбовавшись на убитого.
– В комнате отдыха охранников, господин де Норт. Шеп долго осматривал тело, приглядывался к доспеху. Что-то его смущало.
– Очень интересно и очень странно, – прошептал он.
– Вы что-то узнали, господин де Норт? – спросил капитан.
– Капитан, ты видишь эти вмятины на стальных пластинах бригантины?
– Вижу, господин де Норт.
– Так вот, капитан, это следы от ударов.
– Чем же его били, что оставили вмятины в стальном доспехе? – удивился капитан.
– Это-то и удивительно. По всей видимости, его сначала ударили ногой, а потом продолжили мутузить руками. Ты представляешь, капитан, какой силы и скорости должны быть удары, чтоб оставить такие следы?
– Боюсь себе представить, – выдохнул капитан.
– И еще. Ножом он работает не профессионально.
– Как вы это определили?
– Видишь эту борозду на пластине? Если бы он держал нож прямо, он, вероятно, смог бы даже ее пробить, во всяком случае, нож бы не соскользнул с пластины. Но держал он его немного под углом – поэтому нож ушел в сторону. Мастер ножевого боя не позволил бы себе так небрежно держать кинжал. Да, расспроси прислугу, какой был меч у этого охранника, может, повезет, и кто-то нам его опишет – меч убийца забрал.
– Будет исполнено, господин де Норт.
– Теперь пойдем наверх, посмотрим, что произошло в покоях господина де Пристола.
Шеп заглянул в комнату прислуги, затем в спальню ла Плажа, в коридоре он чуть ли не ползал по полу, обнюхивая каждую пядь. Дольше всего он задержался у болта, воткнутого в стену.
– Все страньше и страньше, – пробормотал Шеп, в своей обычной манере.
– Какие-то новые факты, господин де Норт? – спросил капитан.
– Видишь этот болт, капитан?
– Вижу, господин де Норт.
– Он весь в крови. А знаешь, что это может значить?
– Нет, господин де Норт.
– А значит это, капитан, то, что кого-то этим болтом продырявили насквозь. И что у нас получается? Кто-то заглянул в спальню пропавшего и получил болт, куда нам пока не известно, но в любом случае рана должна быть очень серьезной. Болт летел с такой силой, что человек отлетел на середину коридора – это видно по пятнам крови на полу. Тогда куда делся труп нападавшего и, собственно, сам хозяин дома? Все это мне не понятно и очень странно. Пойдем теперь поговорим со связанными слугами.
Перед Шепом стояли два испуганных человека. У обоих на головах были повязки с проступающими красными пятнами. У одного кроме этого была значительная гематома над правым глазом, из-за этого глаз его заплыл, и выглядел он довольно смешно. Но де Норту было не до смеха – это дело ему не нравилось все больше.
– Говори сначала ты, – ткнул он пальцем на слугу с заплывшим глазом.
– Я мирно спал, когда мне показалось, что дверь открылась – сон у меня чуткий, господину де Пристолу могло ночью что-нибудь понадобиться, а промедлений он не терпел. Я открыл глаза и успел увидеть только смазанную тень в проходе, как почувствовал удар по лбу, а потом почти сразу боль в затылке, очнулся я уже связанным и с заткнутым ртом.
– А что можешь мне рассказать ты? – обратился Шеп ко второму слуге.
– Извините меня, господин сыщик, но я совсем ничего не помню, очнулся с головной болью и связанный.
– Да. Толку от вас не много. Увидите их. Капитан, изолируйте место преступления, – Шеп начал отдавать распоряжение стоящему рядом капитану стражи. – Изолируйте всех слуг, пусть живут в своем доме для прислуги. Обеспечьте их всем необходимым для нормального существования. В дом никого не пускать и стражникам не заходить. Оцепить место убийства первого охранника и чтоб туда тоже никому ни ногой. Оцепить дом по кругу, исключая возможность чужого проникновения через окна и запасную дверь. Все понятно, капитан?
– На какое время нужен контроль?
– Пока я не скажу: «Хватит». Делай что приказано, капитан.
– Что мне доложить начальнику стражи? Он очень обеспокоен этим делом.
– Скажи, что мне надо все обмозговать, свои версии и домыслы я смогу изложить не раньше полудня. А теперь я пойду домой. Мне надо подумать.
– Я с вами отправлю тройку стражников. Ваша охрана ведь дома осталась.
– Давай, капитан. Пусть хранят тебя твои боги, а чужие не трогают.
– И вам того же, господин де Норт.
Господин Уралис ла Пронеж де Карлиос был мэром Ролеста уже двенадцать лет. Все это время он старался приумножить и развить богатство города, а заодно и свое собственное. Эта должность и владение практически всем производством города досталась де Карлиосу от отца. Отец с рождения готовил маленького Уралиса к судьбе мэра. Он всегда ему говорил: «Если хочешь хорошо управлять своим городом, ты должен знать обо всем, что в нем происходит и понимать причины всех событий. Только тогда ты сможешь сохранить, а может и увеличить богатство нашего рода». С тех пор прошло немало времени, но Уралис следовал завету отца и всегда пытался вникнуть в саму суть всех событий, происходящих в его владениях. Благодаря этому все происходящее в городе было под его четким контролем. Было… до сегодняшнего утра.
Господин мэр проснулся утром и был в прекрасном настроении. Он принялся за завтрак, как слуга доложил, что к господину мэру пришел посланник от начальника стражи. Что ж, совместим приятное с полезным, решил Уралис.
– Пригласи его за стол, Марл, – приказал он слуге.
Приятное с полезным совместить не получилось – после первых слов посланника, у мэра не лез кусок в горло. А после того как стражник завершил рассказ, а рассказывал он обо всем довольно подробно, аппетит у Уралиса пропал наглухо. Мэр обдумывал все услышанное, а капитан стоял и ждал, что он должен передать начальнику стражи.
– Значит так, если де Норту нужно время до полудня, он его получит – спешить нам теперь некуда. Передай начальнику стражи и де Норту: я их жду в полдень, в мэрии на совещание. Это дело надо решить быстро, пока вся знать не пришла под мои окна.
Посланник ушел, а мэр принялся терпеливо ждать полудня. Шеп чрезвычайно умный и рассудительный сыщик и если он просил время – значит, ему надо его дать.
После так и не свершившегося до конца завтрака, Уралис направился в мэрию. Там он в своем кабинете пытался заниматься городскими делами, но мысли все время возвращались к утреннему рассказу. Кто это мог сделать? Зачем? Может кто-то под него копает? Вопросов было много, а ответов не было совсем.
Но вот, наконец, наступил полдень, и секретарь сообщил, что господин Карл ла Изар де Урт и Шеп де Норт ожидают аудиенции.
– Зови их, – бросил мэр с нетерпением. Карл и Шеп вошли и сели за стол напротив мэра.
– Я вас слушаю, господа. Как вы все это объясните? Какие будут предложения по поиску и поимке убийцы? Господин де Норт, надеюсь, у вас есть версия происшедшего?
– У меня есть даже несколько версий, господин мэр, но боюсь одна невероятнее другой.
– Излагайте.
– Убийца пришел в дом господина ла Плажа, убил всех охранников, пока добирался до покоев Дерзека, потом открыл дверь и получил болт, предположительно в туловище. После этого начинаются странности. Не было обнаружено ни тела Дерзека, ни тела убийцы. Получается: либо господин Ла Плаж, пристрелив убийцу своих охранников, скрылся из города, либо убийца, смертельно раненый, оглушил или убил Дерзека, и унес с собой его тело.
– Господин де Норт, вы не находите, что это попахивает бредом? – спросил начальник стражи.
– Ну, есть еще одна версия, которой придерживаются слуги господина ла Плажа. – ответил ему Шеп.
– Интересно, какая? – презрительно бросил Уралис.
– Пришел демон нижнего мира и забрал с собой де Пристола.
– Да уж, одна версия лучше другой, – проговорил мэр – выходит, мы ищем: либо сильного мага – демонолога, либо чрезвычайно живучего человека, либо сумасшедшего дворянина. Не очень-то радужная картиночка вырисовывается. А что вы можете сказать о самом убийце? Удалось ли узнать о нем что-нибудь?
– Убийца чрезвычайно силен, быстр, ловок и он не демон. Да, и еще, по всей видимости, он либо смерд, либо был когда-то им.
– С чего вы это взяли, господин де Норт? – спросил Карл.
– Прислуга на этаже. Он связал их, а не убил. Знатный не стал бы возиться, убил бы и все, демон тем более.
– С убийцей и жертвой все понятно, что ничего не понятно, – раздраженно процедил мэр, – есть ли ниточки, чтоб распутать этот клубок непонятностей? Нашли ли вы, Шеп, за что будете тянуть?
– Сегодня я успел поговорить с парочкой моих осведомителей в хибарах. Они мне рассказали довольно интересную историю. Буд-то вчера ночью кто-то наехал на Тореха Веселого Топора. Он был один и с легкостью укокошил двух людей Тореха. О чем он говорил и что хотел от Веселого Топора неизвестно, но я в такие совпадения не верю, сдается мне, тут есть связь. Мне понадобится десять троек стражников, надеюсь, господин де Урт выделит мне нужное количество людей?
– У меня и так людей не хватает, и так четыре тройки дом Дерзека охраняют. Где мне набраться столько народу? И зачем они вам вообще понадобились? – начал возмущаться начальник стражи.
– Если вам нужны стражники, вы их получите, я смогу убедить господина де Урта – сказал мэр, – если растолкуете, зачем они вам?
– Сегодня я пойду в хибары в гости к Веселому Топору и хотелось бы взять с собой убедительные доводы, чтоб он ответил на мои вопросы.
Первым моим ощущением после пробуждения было удивление: голова не болела, да и вообще состояние было нормальным, и это после двух литров крепкого вина. Настроение медленно начало повышаться. Мои ночные приключения начали забываться. Теперь надо хорошо покушать. Обед уже прошел, а до ужина еще далеко, придется опять свои кровные отдавать за еду. Взяв с собой кинжалы, хорошо, что про них ночью не забыл, спустился вниз.
– Эй, хозяин! Что есть поесть по-быстрому, да так чтоб вкусно было? – крикнул я, усаживаясь за стол.
– Есть суп куриный, только разогреть, студень, рыба жареная.
– Неси все, да поживее, а то желудок от голода сводит. И пива мне принеси кружку.
В зале гостиницы никого не было – видно все по своим делам разошлись. Пиво и еду, трактирщик принес быстро. И пока он опять не слинял на кухню, я решил выведать у него информацию:
– А что сегодня утром за шум тут был? – начал я, тыкнув пальцем в небо.
– Так что же, уважаемый не знает, что ночью произошло? – спросил трактирщик.
– Да откуда я знаю? Вчера не спалось, так вином накидался, да ты же сам все видел, вот и проспал до вечера.
– Ужасные дела творятся в нашем городе, – начал рассказ трактирщик, радуясь возможности развеять скук, – сегодняшней ночью убили охранников господина Дерзека ла Плаж де Пристола. Сегодня весь город об этом судачит. Люди говорят, что это демон был. Он за господином ла Плажем приходил, а охранники ему помешали. Говорят, он силен как сто человек и быстрее мастера из братства меча, а ловок как кошка. Еще говорят, что сначала приходил он к сыну Тореха Веселого Топора, но тот покаялся, поэтому отделался сломанной рукой. Демон и самого Тореха предупредил. А Дерзека демон забрал в нижний мир, ибо много на нем грехов.
– Ну, это все люди говоря. А сам-то ты что думаешь? Не веришь же ты в эту ерунду?
– Я-то не верю. Знаю я, что этим делом поручено самому Шепу де Норту заниматься, а он, хоть из-под земли, но убийцу достанет. Не было еще, чтоб он преступника не находил.
– Наверно этот де Норт, сразу напал на след, раз такой умный?
– Не знаю, напал или нет, но к Тореху он сегодня уже зачем-то ездил. Говорят прямо домой к нему нагрянул после обеда, да еще с собой человек пятьдесят привел. Не очень они с Торехом видно ладят.
– Это в тот дом, который у реки чтоль стоит?
– Да нет, у Тореха дом на улице висельников.
– Ааа… точно, пятый дом.
– Да какой пятый? Семнадцатый у него дом. Во всяком случае, господин Шеп сегодня туда ездил.
За разговором я не заметил, как прикончил свой поздний обед, ну или ранний ужин.
– Ладно, пойду я. А не подскажет ли уважаемый где тут можно хорошую одежду прикупить? – сказал я.
– Да тут, не далеко, пару десятков шагов пройти. Уважаемый увидит вывеску с иглой и ниткой.
Я поблагодарил трактирщика и пошел к выходу. Надоело мне носить шмотки с чужого плеча, пора и своим гардеробом обзаводится.
В магазине выбрал себе: кожаные штаны, льняную рубаху, новые сапоги, кожаную куртку. В обновках я уже мало походил на крестьянина. Теперь я выглядел как не слишком богатый, но все же знатный человек. Куртка позволяла уже не лазить с рубахой на выпуск, а сунуть ножи в нашитые с внутренней стороны чехольчики. Купил себе еще один легкий и один утепленный плащ и походную сумку, взятая у бандитов была уже поношенной, да и свое иметь всегда приятней, чем обноски носить.
Теперь время сходить к цирюльнику, а то полгода не подстригался, зарос как бирюк. Как пройти в цирюльню я расспросил в магазине одежды, так что нашел ее довольно быстро. Попросил сделать себе короткий ежик – всю жизнь меня мама под машинку стригла, привык. Так тут никто не ходил, но мне плевать, пора уже выходить из крестьян и посмотреть чем занимается здешний бомонд. Может, введу новую моду.
Стриженный, бритый, одетый, решил заглянуть в магазин оружия, который видел по дороге.
По магазину ходил около получаса. Ну и цены тут. Все нормальное оружие стоило от тридцати серебряных ноготков. Хоть и разбираюсь в оружие как свинья в апельсинах, но чтоб отличить грубую работу деревенского кузнеца, от работы мастера не надо быть экспертом. В итоге ушел, так ничего и не купив. Присмотрел себе пару коротких клинков, но денег пока на них не было, да и мастера надо найти, чтоб подучится обращению с ними. Меч – это не нож, без навыка особо не помахаешь.
Теперь надо было вернуться в свою комнату и заныкать где-нибудь то, что у меня лежит под кроватью.
Арбалет и меч легко пронес под плащом до самого парка, где и положил их в дупло одного из деревьев стоящих ближе всего к хибарам и быстро оттуда слинял, пока ни на кого не наткнулся.
Теперь посижу в гостинице до середины ночи, а там навещу моего приятеля Веселого Топора. Надеюсь, он расскажет, где мои враги. Кстати, надо бы прикупить у трактирщика еще один плащик.
После ужина сидел и коротал время за кружечкой пивка, как над своим ухом услышал:
– Не скучно ли седеть молодому господину в одиночестве?
Подняв взгляд, увидел ее: третий размер, жгучая брюнетка, мордашка ничего себе так, фигурка тоже потянет, – пронеслось у меня в голове. Одета довольно фривольно и надо быть идиотом, чтоб не понять чем эта барышня зарабатывает себе на жизнь. В штанах сразу что-то оживилось – все-таки у меня не было женщины полгода, крестьяне строго следят за своими дочерьми.
– Сколько? – спросил я, решив перейти сразу к делу.
– Тридцать медных ноготков – час, серебряный – ночь.
– Пошли наверх, – сказал, протягивая серебряную монету.
Может кто-то будет меня осуждать, говорить: «Фу, продажные женщины – это же грязь, это пошло, можно же заразиться чем-нибудь», но я предпочитаю болезнь физическую, чем душевную. Ведь женщины, если с ними долго встречаешься, они имеют свойство заражать тебе душу. Их уже нельзя так просто оторвать от себя, приходится рвать вместе с частичкой души. Есть, конечно, и те, с которыми можно и на первом свидании переспать, а потом расстаться друзьями. Но тогда чем они отличаются от проституток? Только тем, что им не надо платить денег? Предпочитаю более простое решение проблем.
Мы лежали в постели, до выхода на дело было еще далеко и, чтоб развеять скуку, я начал разговор:
– Вот ты молодая, красивая, как дошла до жизни такой? – задал я стандартный вопрос.
– Как и все: денег заработать, семью прокормить, – заучено ответила она.
– А что, большая у тебя семья?
– Старые родители, две сестренки маленькие и братик. Был еще старший брат, но он умер.
– Заболел? – спросил я с сочувствием.
– Нет. Убили его. Он охранником караванов работал. Бандиты напали и всех убили в караване. А брату всего две недели до окончания клятвы верности оставалось. Домой собирался ехать, дом купить.
– Что еще за клятва верности?
– Ну, клятва верности, – повторила она, с удивлением посмотрев на меня.
– Я приехал недавно, с северных окраин, у нас никто об этом не слышал.
– Я думала, о ней все знают, – удивилась она.
– У нас край далекий, темный, живем сами по себе. Расскажи что за клятва.
– Клятва верности дается охранниками или слугами своему хозяину. Давший клятву не сможет предать хозяина или работать против его интересов. Клятва дается на определенный срок, после которого человек становится свободным от нее.
– И как это человек не сможет разболтать секретную информацию конкуренту? У него язык чтоль отсохнет?
– Он сможет разболтать, или даже убить своего хозяина, но нарушителей клятвы всегда настигает кара богов. Если человек нарушит клятву, то погибнет в самый короткий срок. На него либо дерево упадет, либо болезнь его одолеет, могут убийцы подкараулить. Человек не проживет и двух недель после нарушения клятвы. Был случай, когда один продержался месяц, но, может, врут люди.
Мы проговорили о всякой ерунде еще около часа. Пора было выдвигаться. Я дал девочке еще один серебряный ноготок – пусть думает, что для меня это было не просто удовлетворение природного зова и не просто треп. Мне все равно, а ей будет приятно. Проводил ее до двери, лег обратно в кровать – надо было подождать. Полежал полчаса, оделся, накинул плащ, купленный у трактирщика, взял кинжалы и выпрыгнул в окно. Сегодня, чувствую, будет бурная ночка.
Забрав из дупла арбалет, двинулся к таверне «Пьяный карась», в своей обычной манере, старался никому не попадаться на глаза. Я настолько привык все время прислушиваться к чужим пульсам, что уже мог делать это на ходу.
Я лежал на крыше высокого дома, с него было отлично видно таверну – благо ночью видел так же хорошо как днем, если не лучше. Народу сюда понагнали уйму. В доме, на котором я находился, было не меньше пяти человек, и, судя по морде в шлеме, высунутой из окна – это были стражники. Присмотревшись ко всем домам окружающим таверну, увидел не меньше десятка шлемов. Интересно, на кого объявлена охота? – усмехнулся сам себе. Неужели они меня считают настолько тупым, чтоб сунуться в этот капкан?
Удивляясь наивности здешних стражей, шел к дому Тореха. Вот и улица Висельников, вот и семнадцатый дом. Неплохо устроился Веселый Топор: двух этажный дом, обвитый плющом, стоял посреди яблоневого сада. Дом был окружен сплошным дощатым забором в человеческий рост – подобными заборами в этом городе окружены почти все дома.
Я долбанул ногой в ворота и стал ждать реакции. Через полминуты вышел заспанный слуга со свечкой в руке:
– Кто там хулиганит? – ворчал мужик.
Мужик начал открывать ворота. Я в это время перемахнул забор в десятке метров от него и побежал к двери. Надо срочно учиться взламывать замки. Тенью проскользнув в приоткрытую дверь, прислушался.
Кроме слуги со свечкой в доме было еще три человека. Смотреть на них мне совершенно незачем. Я спрятался за шкаф на первом этаже в столовой. Через пару минут вошел что-то невнятно бубнящий слуга и направился в свою комнату досматривать сон. Потихоньку начал осматривать пустые комнаты. Осмотрев все, зашел в комнату, которую определил наиболее похожей на спальню Тореха. Сев на стул в самом темном углу комнаты, положил на колени арбалет и стал ждать.
Часа через три услышал шум. К дому подошло шесть человек. Они разделились. Один остался у двери, трое ушли в комнату на первом этаже. Двое поднимались на второй этаж, шли ко мне. Я настолько овладел даром, что слышал, где они без особых усилий. Может Торех привел с собой девочку? Тогда это все осложняет.
Пронесло – Веселый Топор вошел в спальню один, второй человек остался стоять у двери. Он поленился зажечь свечку и раздевался в темноте.
– Один звук и ты покойник, – прошептал я.
Он вздрогнул и посмотрел в угол, где я сидел. Разглядеть меня в темноте было непросто, но он увидел самое главное – смотрящий ему в грудь арбалет.
– Что тебе надо? – спросил он шепотом.
– Ты знаешь, что мне надо. По моим расчетам бандиты с большой дороги должны быть уже в городе. Где они?
– Какой смысл мне тебе что-то говорить? Ты же меня все равно убьешь, – ответил Торех.
– Просто если ты мне не скажешь, я сначала подстрелю тебя, потом убью всех в этом доме, потом вернусь к тебе и буду тебя пытать. Если и тогда я ничего не узнаю, то я найду твоего сына и буду пытать его и в итоге добьюсь своего. Скажи Торех, тебе это нужно?
– Ты зверь какой-то. Это ты побывал в доме Дерзека?
– Да, это я. Так что теперь ты знаешь, что я не намерен шутить. Где они?
– Хорошо, я все скажу. Только не трогай никого в доме.
– Рассказывай.
– Эти люди самые отбросы хибар. Живут у городской стены в каких-то развалинах рядом с речкой. Одного зовут Уродом, второго Крыс.
– Там еще был лучник, кто он?
– Про лучника я ничего не знаю. Про него никто не слышал. Клянусь, – зачастил Торех.
По испугу, отражающемуся в его глазах, понял: он не врет. Еще я понял, что боится он не за себя. Даже преступникам свойственна любовь к своим детям.
– Ты знаешь, что будет, если ты мне соврал, – сказал я угрожающе.
– Знаю. Я сказал все что узнал. Не тяни. Кончай меня.
– Ты торопишься на тот свет? – удивился я.
– Нет, конечно. Я хочу жить. Но тебе же не нужны свидетели, я знаю.
– Признаюсь, сначала я так и хотел сделать, но сегодня вечером мне пришла в голову гениальная мысль. Я оставлю тебе жизнь, если ты принесешь мне клятву верности на пять лет.
– Ты совсем больной Пришлый. Чтоб Веселый Топор произнес клятву верности кому-либо. Не бывать этому.
– Либо клятва, либо смерть. Выбирать тебе. Я думаю, мы оба только приобретем от нашего сотрудничества. Тебе минуту на раздумье.
Веселый Топор как будто ушел из этого мира – сидел не шевелясь. Что творилось в его голове, мне было не ведомо, но через минуту он произнес:
– Черт с тобой. Все равно ты уже покойник. Если де Норт не найдет убийцу, он вызовет мага, а от гончей нижнего мира еще никто не уходил. Поэтому у нас и не убивают знатных. Гончая выследит кого угодно. Стоит маг, конечно, не дешево, но мэр, думаю, раскошелится под давление общественности. Тогда тебе и придет конец.
– Ты произнеси клятву, а о своей безопасности я позабочусь.
– Демоны с тобой, Пришлый. Я дам тебе клятву, если об этом не узнает ни одна живая душа.
– Об этом не беспокойся. Мне самому выгодна тайна нашего союза.
Все тонкости клятвы я выудил из своей сегодняшней гостьи, так что все подготовил. Достал из-за пазухи чашу и мех с водой. Налил воды в чашу, разрезал предплечье и нацедил в чашу немного крови, передал Тореху чашу и нож. Он тоже надрезал себе предплечье, нацедил в чашу крови и заговорил:
– Как твое полное имя Пришлый?
– Власов Руслан Иванович.
– Я, Торех по прозвищу Веселый Топор клянусь в верности на пять лет Власову Руслану Ивановичу по прозвищу Пришлый, – проговорил Торех, отпил из чаши и переда ее мне.
– Я, Власов Руслан Иванович прозвищу Пришлый, принимаю клятву верности Тореха по прозвищу Веселый Топор, – и я тоже отпил из чаши.
– Вот и все Торех, а ты боялся. Теперь рассказывай, зачем к тебе приходил де Норт?
– Как будто не знаешь? Тебя искал.
– Что спрашивал?
– Спрашивал, не приходил ли к нашим лекарям человек с дыркой в теле от арбалетного болта? Спрашивал, как выглядит человек наехавший на меня? Не продавал ли кто в хибарах добротный меч и мощный арбалет?
– Что ты ему рассказал?
– Сказал, что про меч и арбалет ничего не знаю, к лекарям никто не ходил. А описания того кого я ищу есть у всех. Я за его голову предложил десять золотых как-никак. Человек среднего роста в дешевом плаще – вот и все описание.
– Завтра ночью будет засада в «Пьяном карасе»?
– Да, наверняка, будет. Де Норт так просто не отступиться.
– Готовь десять золотых, завтра я приведу тебе разыскиваемого тобой человека. И помни, попасть живым к де Норту он не должен.
– Я уже жалею, что произнес эту клятву.
– Спокойно. Возможно, ты меня еще будешь благодарить за это. Завтра я спасу твою репутацию и заодно закрою дело ла Плажа, ну и десять золотых мне лишними не будут.
По моим прикидкам до рассвета было часа три – вполне успею навестить моих друзей, надеюсь, они будут дома. До городской стены добрался минут за сорок, еще минут двадцать шлялся по местным развалинам, пока не нашел дом с двумя живыми людьми внутри. Некоторое время ходил вокруг маленького, покосившегося домика, в котором услышал биение двух пульсов, пытаясь разглядеть в щелях и окнах, что происходит внутри. Внутри все было тихо, мои враги спали как младенцы.
– А ну, подъем!!! – крикнул я, выбив дверь ногой.
Они вскочили как ошпаренные. Один схватился за дубинку, второй вытянул откуда-то нож.
Арбалет в моих руках дернулся, и мужик с дубинкой отлетел к стене – в его теле стало на одну дырку больше. Второй кинулся на меня с ножом. Сделал шаг в сторону, уходя от ножа, ударил ручкой арбалета, в четверть силы, в голову нападавшего. Он выронил нож и повалился на землю. Пока он очухивался, я перезарядил арбалет и сел напротив него.
– Кто ты такой, – спросил он, как только открыл глаза.
– Не узнаешь меня Крыс? Или ты Урод?
– Я Крыс. Урод лежит у стены, – ответил он, не сводя взгляда с оружия в моих руках, – мощная у тебя игрушка, Урода насквозь прошило.
– Если не ответишь на мои вопросы, я ей с радостью воспользуюсь. И первый мой вопрос: Узнаешь меня?
– Да я первый раз тебя вижу. Что тебе нужно. Ты что охотник за головами? Я обещаю тебе, что раздобуду больше ноготков, чем пообещал за наши головы мэр. За меня ты много не получишь, но я знаю где лежит тело нашего главаря, за него мэр даст пятьдесят серебряных ноготков. Без меня ты его не найдешь.
Надо же, как меняет внешность новая одежда, стрижка и чисто выбритый подбородок.
– Ты присмотрись внимательней Крыс, может все-таки, припомнишь меня?
– Да не видел я тебя раньше. Подумай, пятьдесят серебряных ноготков на дороге не валяется. Там еще есть мертвецы из банды, за них мэр тоже заплатит. Семь серебряных за каждого. Это хорошие деньги. За меня ты все равно больше семи не получишь.
– Я прекрасно знаю, где они лежат Крыс. Ведь это я их убил. А теперь пришла твоя очередь, – произнес я, и зрачки моих глаз начали краснеть.
Я заметил: если немного ослабить контроль над жаждой, дать ей показать свое лицо, то мой взгляд, поистине, приводит людей в ужас. При этом зрачки становятся красными. Крыс начал отползать назад, но уперся спиной в стенку, глаза он выпучил от ужаса, рот подрагивал, лицо побелело.
– Не ожидал меня снова увидеть, Крыс? Вы не ждали, а мы приперлись, – произнес я насмешливым голосом, – да не трясись ты так, мне тебе еще пару вопросов надо задать. И самый важный из них: где лучник?
– Я, я, я не знннаю, – произнес он, заикаясь.
– Говори все, что о нем знаешь, и говори разборчиво. Пока что никто тебя не собирается забирать в нижний мир. И если расскажешь всю правду, возможно, я тебя туда и не заберу.
– Я не знаю, откуда появился этот лучник, знаю только, что он не обычный бандюган. Ахт сказал, чтоб мы за ним смотрели и берегли его жизнь, пуще своей собственной.
– А кто может о нем знать? Кто-то же к вам его прикрепил.
– Ахт никому ничего не рассказывал. Собрал нас по здешним подворотням и сказал, что будем грабить на дороге караваны, если они без охраны или плохо охраняемые, ну и одиноких путников заодно.
– А почему вас стражники не могли поймать? Как то не похожи вы на неуловимых.
– Перед любой облавой к нам приходил человек и общался с Ахтом, после этого Ахт всегда знал, где и как нас будут искать.
– Что за человек? Как выглядел?
– Не знаю я, честное слово. Человек как человек. Шрам у него над правым глазом, вроде бы был.
– Толку от тебя не много. Я снял с себя плащ, кинул Крысу:
– Одевай, – приказал ему.
– Зачем? – испуганно спросил он.
– Во многих знаниях – много горя. Одевай, тебе говорю. Он трясущимися руками начал натягивать плащ.
Иди, перевяжи Урода, – приказал я, подтолкнув ногой нож Крыса, – на повязку можешь порезать его рубаху. Перевязка трясущимися руками, дело непростое, но он справился.
– Теперь бери Урода. Пойдем, погуляем.
Он с трудом взвалил на себя еле живого Урода. Пульс его бился, но еле-еле.
– Иди вперед, я за тобой. И не вздумай шутить, ты у меня под прицелом.
Мы отошли от первого места дислокации бандитов метров на пятьсот, там я присмотрел неплохой домик. Во всяком случае, он был не совсем развален.
– Заходи внутрь, – сказал я, указав на дом, – аккуратно положи Урода около стены.
Крыс положил Урода и уже начал разгибаться, как получил еще раз ручкой арбалета по голове.
Заведя руки Крыса за спину, я привязал их к его же согнутым ногам, вместо веревки пришлось использовать пояс того же самого Крыса. Разрезав его рубаху, смастерил кляп и заткнул ему рот. Тела бандитов прикрыл валяющимся тут повсюду хламом. Урод еле дышал, до утра он дотянуть не должен – арбалетный болт пробил ему правую сторону груди, на ладонь ниже ключицы. Надеюсь, до завтрашнего вечера этих голубчиков тут не обнаружат. Места здесь глухие, даже жители хибар сюда не ходят. Нечего тут делать.
Действовать надо быстро, до рассвета осталось мало времени. Вернувшись в первый дом, выдернул из стены болт, присыпал землей все кровавые пятна – хорошо, что в этих халупах даже пола деревянного не настелили. Болт выкинул в речку, протекавшую неподалеку. Жалко конечно, мог бы еще пригодиться, но это тоже возможная улика – лучше перестраховаться. В гостиницу еле успел до наступления рассвета.
Проспав часа четыре, встал. Взял все накопленные деньги, пересчитал: оказалось я счастливый обладатель семидесяти семи серебряных ноготков, ну и еще с сотню медных. Захватил все деньги, спустился вниз к завтраку. Наконец то, использовал завтрак, включенный в оплату номера.
После еды, решительным шагом направился в оружейный магазин. С деньгами надо расставаться легко, а те мечи, уж очень, мне в душу запали. Хоть и стоили они около ста серебряных, но я был намерен торговаться до конца.
Вышел из магазина вымотанный, как будто сдавал экзамен – торговаться здесь умели. После часового препирания и выяснений у кого жизнь хуже, мне удалось скинуть цену до семидесяти серебряных ноготков. С сегодняшнего дня я был счастливым обладателем двух изогнутых коротких мечей близнецов. К ним прилагались наспинные ножны.
Со всем эти добром пошел в парк, забрал из дупла меч и арбалет. Меч спрятал под плащ, нести приходилось, зажав его под мышкой, лезвием вниз – неудобно, а что делать? Арбалет прицепил на пояс, к правому бедру – благо арбалет был компактный. Вспомнил, что на месте схватки с Дерзеком оставил свои метательные ножи – вдруг еще там. Сделал небольшой крюк, проверить. Ножи были воткнуты в дерево, так же, как воткнулись при моих бросках. Вынул, положил в карман куртки.
В гостинице мне сегодня появляться нельзя, пришлось идти к заброшенному району, в хибары. Была опасность нарваться на каких-нибудь отморозков, но выбора у меня не было, приходилось рисковать. Меня должны были видеть сегодня в хибарах. Надеюсь, на вооруженного человека отморозки напасть поостерегутся.
Идти было страшно: пытался не бросать по сторонам затравленные взгляды, рука все время опускалась на рукоять, предусмотрительно заряженного арбалета, хорошо что у него была хитрая система предохранителя, а то бы точно ногу себе прострелил. Слава богам, добрался до нужного здания без приключений. Мои пленники были все еще на месте. Подошел к Уроду, проверил пульс: Урод был уже холодным. Крыс лежал чуть в стороне от того места где я его оставил, видно пытался развязаться.
– Прекрасный день. Не так ли? – спросил я его, пнув ногой, для порядка. Крыс только что-то промычал в ответ – иного я от него и не ждал.
До обеда игрался со своим новым приобретением. Проводил импровизированные бои с тенью. В итоге понял: для меня два меча это перебор, с одним бы управится, в бою второй, бездействуя, занимал левую руку. Ну, ничего, бог даст, научусь. К обеду пожалел, что не взял не еды не питья, желудок начало сводить от голода. Тут мне и пришла в голову мысль: ведь я из дома, где подстрелил Урода, не принес никаких припасов, а если они там собирались хоронится то припасы там должны быть. Быстро сбегал туда, осмотрел все внимательно, перевернул пару бревен и досок и нашел два мешка. Прейдя обратно к своему другу Крысу, начал в них рыться. Нашел пару кусков хлеба, вяленое мясо, сыр и бутылку вина – что ж, неплохо. Пообедав, продолжил пляски со сталью.
Не люблю ждать – ожидание слишком нудное занятие, время тянется очень медленно, особенно если ждешь чего-то важного, а заняться абсолютно нечем. Солнце, казалось, уперлось в горизонт, и все не могло его проломить. С мечами давно наигрался, тем более что о бое на них я не знал, ровным счетом, ничего, а простое размахивание быстро утомляет. Надо было искать учителя, и желательно учителя очень хорошего.
Наконец, солнце скрылось. Выходить было все еще рано, поэтому попрыгал с мечами еще, используя свои сверх способности. Вышло довольно неплохо: я превратился в машину смерти, рубил все не хуже огромной циркулярки. Ну, все, хватит играться, пора делом заниматься.
В кое-то веки я шел ночью и ни от кого не скрывался. Впереди меня шел Крыс, руки его были связаны за спиной, во рту торчал кляп, изредка он оборачивался и бросал на меня затравленный взгляд. Может он и попытался бы сбежать, если бы у меня в руках не было арбалета. Он не понимал моих мотивов и смысла в моих действиях, и это его пугало больше всего.
К полуночи мы подошли к таверне «Пьяный карась», судя по биению пульсов, народу в этом месте скопилась порядочно. Меня никто не пытался задержать или остановить, все было тихо, как будто вокруг таверны и не сидело куча стражников.
– Доброй ночи всей честной компании, – сказал я, заходя в таверну. Крыс, молча, стоял рядом, понурив голову – еще бы он сказал чего-нибудь с заткнутым то ртом.
– Я ищу Тореха Веселого Топора. Он здесь?
– Ну, я Торех, – встал из-за стола Веселый Топор, – Чего хотел?
– Ты объявлял вознаграждение в десять золотых за голову насолившего тебе человека. Я тебе его привел.
– А кто ты такой? Чем докажешь что это тот человек, который мне нужен?
– Я расскажу историю поимки этого мерзавца. Я охотник за головами и, услышав, что мэр вашего славного города дает неплохое вознаграждение за головы из банды Ахта, я решил подзаработать. Решил их ловить свои излюбленным методом: на живца. Переодевшись в крестьянина, я шел по северной дороге, изображая легкую жертву. Тактика оказалась верна и через некоторое время на меня напали. Признаюсь честно, нападение было несколько неожиданным, так что им удалось меня вырубить и связать. Они отволокли мое бесчувственное тело на поляну, где собралась вся банда Ахта. Своей хитростью мне удалось заставить бандитов развязать меня, не ожидая подвоха от крестьянина, они сняли путы, и это была самая большая их ошибка. Уничтожить шайку бандитов для профессионала не составляет большого труда. Видели бы вы, как удивился главарь, когда я начал их резать. Правда, вот двоим из них удалось уйти. Они удирали так, что пятки сверкали, в то время как я был занят другими бандитами и не смог их остановить, сумел только прокричать: «Это бесполезно – я, Пришлый, все равно вас найду».
При моей последней фразе вся толпа, которая скопилась вокруг меня, подобралась, кое-кто схватился за ножи, а кто-то уже и вытащил их.
– Спокойно ребята, – произнес я успокаивающим голосом, – дайте дорассказать и вы все поймете.
– Пусть дорасскажет, – властно произнес Торех.
-Так вот, – продолжил я, – у одного из раненых бандитов я выведал, что все они из Ролеста и живут где-то в заброшенном районе. Прибыв в город, решил переждать пару дней, и приступить к поиску и уничтожению бандитов. Представьте мое возмущение, когда буквально на следующий день я узнаю, что Торех Веселый Топор ищет человека в плаще по прозвищу Пришлый за убийство своих людей. Тут я понимаю, что сбежавшие бандиты, опасаясь честной схватки, решили меня подставить и, воспользовавшись моим именем, наехали на уважаемого Тореха Веселого Топора. Восстановить мое честное имя было делом чести, ну, признаюсь, и награда меня манила. Я обшарил все хибары и весь заброшенный район, но нашел искомых мне личностей. Один спал, а второй был мертв, видно умер во сне от кровопотери – у него была ужасная рана в груди, кое-как замотанная тряпками. Под рукой у спящего был вот этот арбалет, – я потряс арбалетом, – брать пришлось осторожно, но для меня это не впервой. Под рукой мертвеца лежал меч, но его я брать не стал, – прикупил себе недавно, отличнейшие клинки. А вот арбалет мне пригодится, решил забрать, как трофей, да и пленного с ним вести удобно. Я бы и меч взял, да нести неудобно, а этот гаденыш мог в любой момент попытаться сбежать, – я ткнул арбалетом в Крыса.
Крыс стоял, и с каждым словом его глаза расширялись все больше и больше, под конец он даже начал что-то мычать в кляп. Все-таки я мудро поступил, что заткнул ему рот, а то он мог бы испортить все представление.
– История конечно занятная, но чем ты докажешь, что это именно тот человек, который убил моих людей? – спросил «Топор», – то что он в таком же плаще еще не доказательство.
– Посмотри, что я нашел у него в карманах, – сказал я и выложил на стол метательные ножи и кинжалы, – подобные штуки я видел за поясом у твоих людей, да вон они и сейчас у некоторых торчат.
– Вот тот, – это точно кинжал Заточки, – крикнул кто-то из толпы, – он его только надыбал где-то, перед смертью и хвалился всем.
Тут Торех, неожиданно для всех, вскочил из-за стола и с криком: «Ах ты отродье демонов, я же тебя на куски за ребят порежу!» нанес сокрушительный удар кулаком в лицо Крысу. Крыс отлетел в собравшуюся толпу людей. В толпе его тело летало от человека к человеку, пока не раздался вопль:
– А ну всем стоять!!! – крикнул один из посетителей, вынимая короткий меч, – отошли все от него быстро!
После этого, сразу еще пять человек выхватили такие же мечи и отошли к кричавшему. Через пару мгновений в таверну ввалилось еще человек пять арбалетчиков. Толпа замерла, посреди зала лежало неподвижное тело Крыса.
– Я капитан стражи, вы все задержаны до выяснения. Кнут проверь связанного.
Один из стражников подбежал к лежащему Крысу, перевернул его на спину. Глаза его бессмысленно смотрели в потолок. Не надо быть медиком, чтоб понять: человек мертв.
– Все демоны нижнего мира! – выругался капитан, – кто это сделал? Сейчас всех в яму посажу, там буду выяснять.
– По-моему ты забываешься капитан, – процедил Торех, – ты забыл, где находишься? Здесь наша территория, и если мы позволили вам проводить тут операции, то это не значит, что тебя назначили тут командиром. Когда ко мне приходил де Норт, мы заключили договор: мы вам подыгрываем, а вы нас не трогаете. Мы вам подыграли, у вас есть тот человек, который приходил ко мне, – сказал Торех, указав рукой на мертвеца. Забирайте своего покойного и уматывайте пока целы.
– Ты мне чтоль угрожаешь Торех! – проговорил капитан, глядя в глаза Топору.
– Ни в коем случае, господин капитан, – ответил Веселый Топор, не отводя взгляда, – однако если вы сейчас заберете кого-то из этой таверны, то ваш город завтра ждут большие неприятности. Война не нужна никому, а ты сейчас нарушаешь наш договор.
– Хорошо, Торех, мы уйдем, но нам нужен Пришлый, он должен показать место, где взял этого человека, и где лежит тело второго бандита.
– Я обязан этому человеку своей честью, так что если он не захочет отсюда уходить, то он не уйдет.
– Ты испытываешь мое терпение «Торех», – проговорил капитан, зло.
– Я буду рад с вами прогуляться, господин капитан, – встрял я, пока тут не началась бойня, – всегда рад помочь следствию, тем более, что я намерен получить обещанное вознаграждение за банду Ахта.
– Отлично! Пойдем, покажешь место разборок, охотник за головами.
Мы шли по улицам хибар толпой человек в пятьдесят как на демонстрациях. Кроме стражников, которых было человек тридцать, с нами шли и местные любопытные. Попытки капитана разогнать толпу зевак ни к чему не приводили. Наконец мы дошли до нужного места.
– Вон в той халупе должен быть труп с дыркой в груди, – сказал я, указав нужный дом рукой.
– Первый взвод оцепить здание. Не пускать никого, – начал раздавать приказы капитан, – второй взвод сосредоточится у входа. В здание никому не заходить.
Пятнадцать человек тут же оцепили здание по периметру, еще пятнадцать встали около входа в хибару.
– Пойдешь первым, – сказал он мне, – да смотри не затопчи там ничего.
– Не доверяете, господин капитан.
– Доверяю как заяц волку, давай шевели ногами, я тут с тобой не собираюсь всю ночь торчать.
– Никто меня не убил, – крикнул я из здания, – можно заходить.
– Поумничай у меня тут еще, – проворчал, вошедший капитан. Капитан, походил, осмотрел все вокруг, но трогать ничего не стал.
– Ладно, утром господин Шеп де Норт разберется, что тут да как, – проговорил он.
– Эй охотник! Ты где остановился? – спросил капитан.
– В гостинице «Дом крестьянина», а что?
– Я думаю, у господина де Норта будут к тебе вопросы, так что сиди завтра дома и никуда не выходи. Выделю тебе две тройки стражи для охраны.
– Да я как-нибудь сам за себя постою, авось не дитя малое, – возмутился я.
– Это мне решать, тебе ясно? Я сказал, две тройки стражи пойдут с тобой, и будут до момента, когда господин Шеп де Норт окажет тебе честь своим приходом. Ты понял меня охотник?
– Я все прекрасно понял. Я не понял одного, почему вы, господин капитан, позволяете себе со мной разговаривать в таком тоне?
– Потому что ты мне не нравишься, охотник. Очень не нравишься. И вся эта история мне не нравится. А больше всего мне не нравится то, что я не могу сжечь, к демонам, все эти хибары. А будешь возмущаться, ночь проведешь не в гостинице, а в подвале управления стражи. Есть еще вопросы охотник?
– Нет, господин капитан, – процедил я, еле сдерживаясь, чтоб не нахамить в ответ. Мне хватило уже опыта с Дерзеком.
– Все, пошли отсюда. Пора, хоть немного поспать, а то третью ночь без сна. Сначала убийство это, потом дежурства эти, в таверне, – ворчал капитан, выходя из здания.
– Первый взвод остаетесь в оцеплении до утра. Смотрите, чтоб в дом никто не зашел, иначе повыгоняю всех к демонам. Второй взвод, две тройки идут с «Пришлым», остальные со мной. Кто с кем пусть комвзвода решает. Все двинули.
В сопровождении стражи было идти непривычно и неприятно – как будто под конвоем иду. С другой стороны, так оно и было. Капитан же не просто так их послал, а чтоб я, куда, ноги не сделал – это и дураку понятно. Но бежать я все равно пока не собирался, так что можно расслабиться и получать удовольствие.
В гостинице уже все спали, но когда мы зашли, гремя оружием, обеспокоенный трактирщик выглянул из своей комнаты.
– Спокойствие, уважаемый, – сказал один из моих конвоиров, – стража Ролеста, мы пробудим тут до завтра и никого не побеспокоим – распоряжение начальника стражи.
– Конечно, конечно, господа стражники. Как вам будут угодно.
Трое стражников остались внизу, трое поднялись наверх и распределились по коридору этажа. Пусть стоят если им так охота, – подумал я и направился к себе в комнату.
Господину Карлу ла Изару де Урту очень нравилось работать начальником стражи. Он любил власть и силу. Но не всегда было все так хорошо: когда-то он был обычным бедным сельским дворянином. Ноготков едва хватало, чтоб содержать небольшой домик в занюханном городишке. В его владениях было пару деревень, которые ему оставил в наследство отец. Налог с них уходил на пропитание и на зарплату паре охранников и прислуге. Он, конечно, мог переехать в деревню, где все гораздо дешевле, но городская жизнь манила его. В деревни он выбирался раз в год, для сбора налога. Но однажды, когда господин де Урт в очередной раз сидел и проклинал свою судьбу за кружкой вина, к нему подсел странный человек. Нет, на первый взгляд странного в нем ничего не было. Одет по обычной моде: кожаные штаны, шелковая рубаха, теплый жилет из шерсти и синий плащ, среднего роста, на вид лет сорок, носит, аккуратно подстриженную, бороду. Человек как человек как тысячи вокруг. Странными были его слова. Этот разговор Карл помнил дословно и сейчас:
– Вечер добрый, господин де Урт, – поздоровался незнакомец.
– И вам здрасте, чего надо? И кто вы такой? Откуда меня знаете? – раздраженно ответил ла Изар.
– Я решение всех ваших проблем. Это все что вам нужно обо мне знать.
– Вы ошиблись, у меня нет никаких проблем, так что можете проваливать откуда пришли, – Настроение было скверное, и де Урт не был расположен к церемониям.
– Признаться, это не тот прием, на который я рассчитывал, – ничуть не разозлившись на подобный тон, ответил человек, – я-то думал вы обрадуетесь предложению стать начальником стражи в Ролесте.
– Ты что несешь? Псих, что ли? В Ролесте начальник стражи мой дядя и у него есть двое сыновей и дочь, так что эта должность мне не светит не при каких раскладах, да и ноготков у меня нет столько, чтоб заплатить за нее.
– Я бы смог вам помочь и с первой вашей проблемой и со второй, – сказал человек, положив на стол объемный мешочек. Взгляните, прошу вас.
Карл открыл мешочек: там было семьдесят золотых ноготков. Да… столько его деревни и за пять лет не принесут.
– Этого вам должно хватить, чтоб купить должность и домик в Ролесте.
– Но, а как же мой дядюшка, – когда говорили про дядю, Карла всегда передергивало, дядю он ненавидел.
– Проблему с вашими родственниками я возьму на себя, так что можете не волноваться по этому поводу.
– Что вы хотите за все это, – спросил ла Изар, облизывая губы от нахлынувшего волнения.
– Ооо, совсем немного. Хочу, чтоб вы принесли мне клятву верности с четким выполнением приказов.
– О клятве верности я, конечно, слышал, и мне ее приносили не раз, скажу, что за ваши услуги готов ее принести, но что значит: «с четким выполнением приказов»? Не приходилось слышать о подобном.
– Это и не удивительно, о ней знает не много людей. Это мое собственное изобретение. Дается на всю жизнь и от клятвы верности отличается некой новацией: Вы умрете не только предав меня, но и после того как не выполните моих четких приказов. Естественно не всех приказов, а только чрезвычайно важных для меня.
– А если вы мне прикажете всадить нож себе в горло?
– Естественно вы можете этого не делать. Клятва подразумевает, что вы будете моим сотрудником, а не рабом. Примите это как контракт на работу.
– Вы сказали, что это ваше изобретение. Вы маг?
– Да я маг, и скажу, без ложной скромности, что не из слабых. Подобный обряд во всей империи могу провести только я. Скажу даже больше: другие и не догадываются, что подобное вообще возможно. Если вы согласитесь, то кроме нас с вами, о нашей сделке не узнает никто.
– Мне надо подумать. Ваше предложение очень заманчиво, но так сразу я решить все равно не могу.
– Да, я понимаю. Давайте завтра на этом же месте в это же время. Человек встал и пошел к выходу.
– Стойте, – крикнул ему в след Карл, – вы забыли мешочек.
– Мешочек пусть будет у вас. Возможно, он поможет вам принять верное решение.
Карл не спал всю ночь: высыпал деньги, пересчитывал потными руками, если пытался уснуть, то взгляд все время возвращался к проклятому мешку. Так много золота он еще не видел никогда, а о высокой должности он мечтал с самого детства. Была мысль взять деньги, да и сбежать куда-нибудь. Но куда? Проклятый маг найдет его везде, в этом де Урт был уверен.
После суток проведенных в мучительных сомнениях, ла Изар пришел в таверну, на два часа раньше срока, и стал ждать незнакомца. Решение он уже принял. Человек появился точно в то же время, что и вчера.
– Вечер добрый, господин де Урт, – произнес он, улыбаясь.
– Я согласен, – выпалил Карл давно принятое решение.
– Вот и хорошо, тогда ноготки будут авансом. Мы проведем обряд, и через некоторое время вы получите должность начальника стражи в Ролесте.
– А если вы меня надурите!? – выкрикнул возбужденный ла Изар, – и должности никакой не будет.
– Господин де Урт, подумайте сами, какой мне смысл вербовать вас, тратить на вас кучу ноготков, если вы так и останетесь никем. Мне нужны люди с силой и властью, а не деревенские дворянчики.
– Звучит убедительно, – произнес Карл, успокоившись, – что мне нужно делать?
– Пойдемте сейчас со мной. Пойдем в лес, на поляну.
– Пройдемте, но помните, что ноготков у меня с собой нет, – на всякий случай сказал подозрительный де Урт.
На поляне странный человек начертил какую-то пентаграмму, в центре которой разжег костер. В костер он кинул железный прут. Поставил, раздетого по пояс, ла Изара около костра в пентаграмму, сам встал напротив.
– Я Карл ла Изар де Урт даю клятву верности, с четким выполнением приказов, магу Родереку, – произнес Карл то, что ему сказал маг до начала обряда.
– Я маг Родерек, принимаю клятву Карла ла Изара де Урта! – выкрикнул маг и, выхватив, увиденный де Уртом прут, воткнул его ему в сердце.
Карл закричал, но пошевелиться не мог, запахло паленым мясом. Вдруг резко все прекратилось, он был еще жив, только в районе сердца была ноющая боль. Опустив глаза, ла Изар увидел клеймо, выжженное на сердце. Маг стоял напротив него и улыбался.
– Вот и все, господин де Урт, – произнес он.
– Вы ничего не говорили про клеймо! – закричал разъяренный Карл.
– Это часть обряда, и от нее никуда не деться, – пожал плечами Родерик.
– Надо было предупреждать о таком, – брызгал слюной ла Изар.
– А вы бы что, отказались? – спросил ехидно маг. Этот вопрос ввел Карла в ступор.
– Так вот и нечего орать, – продолжил Родерик, – А теперь слушай меня: когда к тебе придет человек и предъявит такой же знак, как у тебя на сердце, ты будешь точно выполнять его распоряжения, иначе сам понимаешь, сработает клятва. Месяца через два, три ты получишь свою должность, так что жди. Сказав это, маг ушел, оставив растерянного де Урта посреди пентаграммы и догорающего костра.
Чрез полтора месяца к де Урту пришел гонец с печальным известием: его дядя, вместе со всей своей семье, охраной и слугами сгорел в своем загородном доме. Причины пожара выясняются, предположительная версия: пожар возник из-за неосторожного обращения с огнем кого-то из слуг.
Карл немедленно собрал все вещи и ноготки и направился в Ролест, предъявить свое наследственное право на должность начальника стражи. Особенностью всех должностей подобного рода было то, что ты должен заплатить в казну среднегодовую зарплату. То есть выкупить эту должность у правителя города, при этом в первую очередь рассматривают заявки ближайших родственников предыдущего чиновника. Получается: первый год человек работает бесплатно. Правило подобного рода предполагало, что человек имеет серьезные намерения и готов служить городу верой и правдой не ради ноготков, а ради процветания города. Должность начальника стражи стоила не дешево, поэтому семьдесят золотых очень пригодились ла Изару. С деньгами было расставаться жалко, но власть полученная им того стоила. Он легко вернул потраченное уже через полгода службы. Теперь ему не нужно было платить охране – охрана у него была из стражников, а они были на службе города и получали жалование от мэра, он лишь распоряжался ими. К тому же ему всегда отваливался кусок от взяток, и любой другой черной прибыли стражников. Карл ничуть не пожалел о заключенной сделке.
Так господин Карл ла Изар де Урт прослужил начальником стражи пять лет. От его благодетеля все это время не было не слуху, не духу, он бы уже и забыл, как получил эту должность, если бы ни клеймо у него на сердце. И вот, однажды, в пасмурный весенний вечер к нему зашел дворецкий:
– К вам посетитель, господин де Урт, – объявил он, – просил принять его и передать вам вот это, – дворецкий что-то положил на стол перед Карлом.
– Я сегодня никого…, –машинально начал ла Изар, как взгляд его упал на то, что положил дворецкий – это был плоский медальон с изображением такого же знака, как у него на сердце.
– Впустить и немедленно проводить ко мне, – выкрикнул взволнованный начальник стражи.
Буквально через минуту перед ним сидел молодой человек лет восемнадцати. Чувствовал он себя довольно неловко, видно было, что у него нет опыта в подобных делах.
– Я вас слушаю, – важно произнес Карл, – вы ко мне по какому вопросу?
– Добрый вечер, меня зовут Корс ла Мин де Рок, – начал молодой человек, – меня к вам послал мой дед. Дело в том, что у моего деда в столице есть организация по охране караванов, но последнее время дела идут совсем не к черту, и дед на гране разорения. Дороги в империи стали спокойными, нападений на караваны практически нет, и в охране никто не нуждается.
– Это, конечно, все интересно, но я-то тут причем? – удивился этой нелепой истории де Урт.
– Вы должны организовать периодические нападения на неохраняемые караваны в районе Ролеста, – одним духом выпалил парень.
Вот при этих словах, Карл и пожалел о принятом когда-то решении пойти на сделку со странным человеком. Отказать нельзя, выполнять опасно и значит подставить себя, но выхода нет.
– Сколько у меня есть времени, – спросил начальник стражи, вертя в руках медальон со знаком.
– Хорошо бы, чтоб первые нападения начались месяца через три.
– С завтрашнего дня я начну подготовку. Постараюсь успеть в срок.
Снова этого молодого человека он увидел через полтора года. За это время, он успел организовать бандитские нападения на трех дорогах, находящихся в районе Ролеста. Ловить все эти шайки всегда надо было ему, приходилось делать рейды. Иногда, чтоб не быть заподозренным, его люди, даже кого-то ловили. Правда, это были исключительно верные ему стражники, и приводили они под видом бандитов пленных крестьян, пойманных на дорогах грабителями. Их сразу вешали, без суда и следствия, как грабителей караванов. В то время как банда на некоторое время затаивалась, а потом начинала грабить в другом районе дороги.
– Что вас снова привело ко мне, молодой человек? Вроде бы все идет, как запланировано, – сказал Карл, как только парень вошел.
– Все идет просто прекрасно, мой дед чрезвычайно доволен, у него никогда не было столько клиентов.
– Тогда зачем вы явились?
– У меня к вам личная просьба, – начал молодой человек, – я хочу, в качестве бандита, внедрится в одну из банд.
– Зачем вам это? – удивился ла Изар такой просьбе.
– Понимаете, я хочу закалить свой характер. Скоро мне будет двадцать лет – возраст, когда просыпается магический потенциал. Мой дед маг, он говорит мне, что склонность к определенному виду магии, зачастую, зависит от характера человека. Способность к магии, обычно, передается через поколение и у меня она, наверняка, будет. А я не хочу стать, каким-нибудь, природником или лекарем, я хочу быть боевым магом или демонологом как мой дед. А я всю жизнь живу, как сыр в масле, даже не убил никого ни разу. Поэтому мне нужно пожить в жестких условиях, с жестокими людьми, возможно даже убить кого-нибудь, чтоб переломить себя, – говорят: убийство человека сильно меняет людей.
– А ты парень не боишься, что убьют тебя? Там, все-таки не курорт.
– Мой отец воевал с песиглавцами и не боялся, и я смогу посидеть в лесу пару месяцев, – продекламировал, давно заученную фразу Корс, – к тому же я неплохой лучник и смогу постоять за себя, и пригодится в банде.
– Ладно, молодой человек, отправлю, пожалуй, тебя на северную дорогу. Там тихо, караваны ходят редко, а если и ходят, то из пары телег. Проникнешься бандитской романтикой в полной мере, без особого риска, и пойдешь выявлять свой магический потенциал. Пока идите в гостиницу, договоритесь со своим охранником, чтоб посидел некоторое время в городе. Воин из братства меча, в лесу нам совершенно не нужен. А я пока договорюсь о вашем пребывании в банде.
Начальник стражи еще посидел пару минут молча, после того как дверь за молодым человеком закрылась. Он вспоминал свою молодость: в двадцать лет он тоже хотел совершать великие поступки, сражаться с врагами, вырваться, наконец, из болота пустой жизни, не содержащей никакой опасности. Эх… молодость, молодость, как часто это понятие связанно с необоснованным риском и пустым проявлением смелости, а может и глупости.
Демонов убийца, думал ла Изар, пытаясь заснуть. Если мы его не найдем в ближайшее время, мой престиж сильно пошатнется в глазах дворян. Де Норт забрал, чуть ли не половину его людей на свои сомнительные операции. С одной стороны он делает все правильно: даже если не поймает преступника, активность надо проявлять, иначе знать нас сожрет, со всеми потрохами – привыкли жить с ощущением полной безопасности и вседозволенности, а тут им такое. Карл уже проваливался в сон, как услышал голос дворецкого:
– Господин, к вам посетитель, я бы не осмелился вас будить, но он, говорит: дело срочное и его вы принять должны в любом случае.
– Кого там еще демоны принесли? Как он представился?
– Корс ла Мин де Рок.
– Проводи его в гостиную, я сейчас буду.
– Приветствую вас, молодой человек, я вижу, двух недель бандитской романтики вам хватило с лихвой, – произнес Карл, заходя в гостиную, где уже сидел Корс. Закалили свой характер?
– Добрый вечер, господин де Урт. Характер мой закалился, дальше некуда, особенно, когда какой-то демон перебил всю банду Ахта.
– Что?!!! Какой еще, к нижнему миру, демон? Ты чего несешь?
– Демон, сильный как медведь, быстрый как молния, с зубами как у волка, живучий как кошка, глаза красные как рубины.
– Рассказывай все по порядку, да со всеми подробностями, – приказал Карл.
Парень говорил, не переставая, около часа, иногда де Урт переспрашивал его, о непонятных ему моментах. Дворецкий успел принести кое-какие закуски, на которые парень набросился как волк на овцу – видно, давненько он не ел.
– Значит, говоришь, пристрелил его, – спросил ла Изар, после того как Корс закончил рассказ.
– Я уверен, что попал прямо в сердце. После таких ран человек должен падать замертво, на месте, а он шагнул мне на встречу, и глазищи его, просто ужас. Нервы мои не выдержали.
– Петух с отрубленной головой тоже иногда пытается кукарекать, возможно, это был посмертный рефлекс. Но все равно надо это все проверить. Я займусь этим, а ты направляйся домой, к деду. Нечего тебе больше тут делать, забирай своего охранника и уходи. Расскажи все своему деду.
– Хорошо, завтра же, с утра, меня не будет в городе, – сразу же согласился парень, очень уж напугала его эта история.
После рассказанной Корсом истории, сон у Карла и вовсе испарился: в голову лезли мысли о демонах, и о том кто мог их наслать, и с какой целью. Может они ограбили караван не того человека и он решил отомстить? Может этот крестьянин сам был каким-то демоном, но почему он тогда сразу их не убил? Все это было очень странно. Заснуть удалось только под утро.
На следующий день де Урт чувствовал себя настолько разбитым, что решил отоспаться дома. Так же дома без интереса он выслушал рассказ капитана, о том, что в таверну «Пьяный карась» никто не приходил, что де Норт приказал не снимать засаду еще минимум неделю. Карл со всем согласился, мечтая только о том, чтоб от него отстали, и он смог вернуться в кровать.
День, в общем, прошел бесцельно и без каких-либо продвижек в деле. Зато следующее утро сразу началось с новостей. Не дожидаясь когда, начальник стражи позавтракает и придет в дом управления стражей, к нему заглянул капитан с докладом. За завтраком Карл выслушал доклад о том, как были обнаружены возможный убийцы господина де Пристола, правда, были они уже мертвы.
– Значит так, капитан, – начал ла Изар, закончив завтракать, – первым делом идешь к де Норту, пусть осмотрит место преступления, допросит этого охотника за головами, ну он сам знает, что нужно делать, не первый год служит. Потом идешь к мэру: рассказываешь ему тоже, что и мне. Скажи ему, что я предлагаю созвать вечером совет. Де Норт доложит о своих результатах, и мы вместе обсудим ситуацию, и план действий. Потом, сообщишь мне о том, что сказал мэр по поводу совета. Все, свободен. Когда Карл зашел к мэру на совещание, де Норт там уже сидел.
– Добрый вечер господа, – поздоровался ла Изар.
– Здравствуйте, господин де Урт, присаживайтесь, – поздоровался мэр.
– Вечер добрый, – ответил Шеп, привстав.
– Все мы в курсе происшедшего сегодня ночью, но результат расследования господина де Норта для нас пока не известен, предлагаю выслушать для начала его, – высказался де Карлиос.
– Сегодня утром меня разбудил капитан стражи и рассказал историю, которую наверно поведал и вам, так что на ней я заострять внимания не буду. После этого я немедленно вышел на место происшествия. В заброшенном доме я обнаружил труп оборванца. У трупа была рана, характерная для сквозного ранения арбалетным болтом. Также там был обнаружен меч, принадлежавший, по описанию, одному из охранников господина ла Плажа. Рана была кое-как перевязана тряпками.
– Можете ли вы сказать о времени, когда была нанесена рана? – спросил Уралис.
– Я не маг, точного времени сказать не могу, да и не знаю, могут ли это маги, с уверенность можно сказать лишь то, что рана была не свежая. Также в доме было обнаружено два походных мешка и остатки еды. Потом я направился в дом управления стражей, по дороге пришлось зайти к Тореху Веселому Топору и забрать у него кинжалы, предъявленные охотником. На одном из кинжалов меня заинтересовала выбоина на конце лезвия. В доме управления стражей я взглянул еще раз на бригантину одного из убитых охранников и пришел к выводу, что борозда на ней, с большой вероятностью, могла быть оставлена этим кинжалом. Затем я направился на ледник взглянуть на трупы. Раны охранников вполне могли быть нанесены этими кинжалами. Заодно определил, что человек убитый в таверне, был убит ударом ножа в почку.
– Значит, все факты указывают на то, что к господину ла Плажу наведывались двое этих разбойников? – спросил начальник стражи.
– Все факты указывают на это, – согласился де Норт.
– Выходит, когда вы, господин де Норт, в прошлый раз высказывали нам фантастические версии происшествия, вы упустили такое очевидное решение, что преступников могло быть двое. Как это вы так облажались? – ехидно спросил де Урт.
– Действительно, Шеп, как вам не пришла в голову такая простая версия? – согласился с ла Изаром де Карлиос.
– Дело в том, господа, что во время осмотра я не обнаружил никаких следов присутствия второго человека. У меня сложилась полная уверенность, что убийца был один. А я привык доверять своим чувствам, они пока меня не подводили. Вот и зациклился на версиях с одним человеком. Я и сейчас не уверен, что их было двое.
– А я доверяю фактам, а не чувствам. А факты говорят, что это эти оборванцы убили охранников Дерзека и выкрали его самого, – сказал Карл
– Да, но зачем? Зачем они его выкрали? И где он сам?
– Да кто этих оборванцев знает, может выкуп хотели требовать, может понравился он им. А как хибары шерстить начали, они испугались да и прикончили его, а труп спрятали. За убийство дворянина их бы на части разорвали. Признайтесь Шеп, вы просто сглупили, а теперь хотите оправдаться. Нам нужно предъявить знати убийц, а не ваши домыслы. Убийцы у нас есть, дело закрыто.
– Не спешите закрывать дело, – встрял вдруг в спор мэр, – господин де Норт еще не рассказал о своем визите к «Пришлому».
– Да что тут рассказывать, пришел я к нему, поведал он мне ту же байку, что и людям в таверне. Уточнил у него еще пару вопросов, а что с него взять. Заладил: «Когда мне награду за Ахта и банду выплатят». Странный он какой-то, не нравится он мне. Не похож он на охотника за головами: слишком руки у него нежные, к мечу не привычные. Сам весь какой-то недоделанный, не похож он на бойца. Что-то в нем не так.
– Все это лишь ваши домыслы, а награду ему все равно выплатить придется, даже если он просто нашел эти трупы. Только сначала надо послать проверить указанное им место на наличие покойных. Займитесь, пожалуйста, этим, господин де Урт. Решение по делу вынесено, дело предлагаю закрыть.
– Я считаю, что дело закрывать еще рано, расследование надо продолжить, вызвать мага для проверки нашей версии – проговорил Шеп.
– Господин де Норт, – возмущенно начал Уралис, – я не собираюсь платить кучу ноготков за вызов мага, только из-за ваших домыслов и сомнений. Ко мне каждый день приходит делегация из знати и спрашивает о продвижении дела. Они требуют результатов. А у вас кроме домыслов ничего нет, а им нужны факты. Так что я закрываю это дело. Преступники найдены и уже наказаны.
– А вам не кажется странным, что все наши подозреваемы были мертвы еще до того как попасть к нам? – спросил Шеп.
– Все де Норт, хватит! Все свободны, совещание закончено – отрубил мэр.
Де Норт прав, этот охотник за головами чрезвычайно странная личность. Сегодня весь день он не выходит из головы Карла. Тот ли это человек, про которого рассказывал Корс, или этот недотепа просто нашел трупы, что больше подходит к тому человеку, которого описал сыщик. И если это человек из рассказа Корса, человек ли это вообще, если он живет после того как ему сердце пробили. В любом случае в руки де Норта он попасть не должен. Он мог, что-то узнать от этих бантюков, хоть кроме Ахта про его покровительство никто не знал, он даже сам не знал полного состава банды, и не мог сказать: из банды Ахта те мертвецы, или нет. В любом случае этого охотника надо убирать, и убирать его надо быстро.
Этот де Норт тот еще фрукт. Два часа допрашивал меня, задавая одни и те же вопросы в разной форме. Я знаю подобный трюк используют психологи, пытаясь поймать человека на лжи. Вроде, кое-как отбрехался, но чую, что он мне не верит. Что-то он подозревает. Особенно мне не понравилась, как он, будто случайно, оцарапал мою руку, и во время разговора, его взгляд частенько возвращался к царапине. Думаю, с ним будут проблемы.
Интересовался о своей награде за головы бандитов. Придется с недельку подождать, послали людей проверить место боя, надеюсь, звери еще не все кости растащили.
Черт с этим де Нортом. Надо пообедать и идти к Веселому Топору, после вчерашнего представления, вряд ли кто-то в хибарах посмеет меня тронуть, а если и посмеет, то получит незапланированное отверстие в теле – мой арбалет ничем не хуже пистолета, жалко только выстрел один.
Первый раз в этом городе я пришел к человеку как гость, наконец, можно было просто постучать, а не лазить через забор. Дворецкий открыл через минуту. Без лишних разговоров, он сопроводил меня до комнаты, где меня уже ждал Торех.
– Доброго тебе дня Торех, – поздоровался я.
– И тебе того же Пришлый. Ну и спектакль ты вчера устроил. Даже я чуть не поверил, что ты совершенно не причастен ко всем этим убийствам. Скажу честно, тебе повезло, что ты пришил не самых полезных для меня людей. Я даже сам хотел с ними разобраться – эта парочка крутила свои дела за моей спиной, а я этого не люблю.
– Хочешь сказать Торех: если бы это были важные для тебя люди, ты бы меня сдал?
– Я не враг своему здоровью, на мне клятва. Но ноготков ты бы точно не получил.
– Кстати, я их и не получил пока.
– Держи. Все-таки ты сохранил мою репутацию, – на стол упал, приятно звякнувший, мешочек.
– Спасибо Торех, деньги мне сейчас понадобятся. У меня к тебе еще есть пару вопросов.
– Спрашивай. Помогу, чем смогу.
– Мне нужен мастер меча, который бы смог научить меня паре трюков. Говорят, лучше чем воины из братства меча оружием никто не владеет.
– Так-то, оно так, только никто из них не возьмется тебя обучать, так что забудь про это.
– А если им хорошо заплатить?
– Забудь про это. У братства уже много веков одна система обучения. Они берут детей с трех до пяти лет и увозят в свою школу, где те и пропадают до семнадцати лет. Выходят они оттуда уже воинами меча. У них свой кодекс, который за много веков пока никто не нарушил. Весь кодекс никто, кроме них не знает, но, то что они никого не учат, это точно. Для их школы ты несколько староват, не находишь?
– Ладно, с этим все ясно. А какие еще есть варианты? Где-то же простые люди учатся фехтованию.
– Учатся, конечно. И не только простые, но и дворяне. В нашем городе есть две школы фехтования. Набор в группы каждый месяц, группы в среднем по пятнадцать человек.
– А индивидуальные занятия возможны? Не очень-то мне надо, чтоб на меня куча народу глазела, когда я буду лажать. Все-таки я теперь непревзойденный охотник за головами.
– А ты что хреново фехтуешь? – удивился Топор.
– Признаться, я вообще не умею.
– А как же ты убил всех этих людей? Как уничтожил банду Ахта?
– Да, повезло просто.
– Ну, повезло, так повезло, – с сомнением проговорил Торех.
– А если попробовать взять индивидуальные занятия у мастера в школе?
– Попробовать то можно, но дороговато тебе это выйдет. Если за одно занятия в группе человек отдает один серебряный, то тебе придется отдать пятнадцать, чтоб окупить время мастера.
– А кроме школ еще есть в округе какие-нибудь мастера?
– Есть тут один мужичок, говорят: мастер каких мало. При этом он не из братства меча, но, в драке с воином из братства вполне поспорить может. Но вроде как, учеников он не берет.
– Ну, это мы посмотрим, давай адрес, и как зовут.
Через полчаса я уже стоял перед нужным домом. Дом был небольшой, но с большим двором. Глухой забор исключал возможность посмотреть, что за ним находится. Дом был расположен на окраине центра, до хибар отсюда было рукой подать.
Собравшись с мыслями и в голове проговаривая, подготовленный монолог с просьбой взять в ученики, я аккуратно постучал в дверь: безрезультатно. Подождав, минут пять, постучал еще раз: опять безрезультатно. Разозлившись, начал долбить в дверь ногой. Только тут хозяин дома соизволил отозваться.
– Кого там, еще демоны принесли? – раздался за дверью раздраженный голос.
Дверь открылась, и я увидел человека, лет шестидесяти, внешне напоминающего старика Хотабыча, с такой же бородкой и усами, только внешность его была не восточная, а скорее европейская, также от Хотабыча его отличала повязка на глазу.
– Это вы Нурп де Горс? – с сомнением в голосе спросил я.
– Ну я Нурп, че надо?
– Понимаете, я хотел бы, что бы взяли меня в ученики.
– А с чего это ты решил, что я должен взять тебя в ученики? – удивился мужик.
– Ну, я хорошо вам заплачу, – замялся я.
– Если бы мне нужны были ноготки, я бы создал свою школу. И поверь мне: все ученики этих пройдох, что сейчас выставляют себя мастерами фехтования, тут же переметнулись ко мне. Я тридцать лет изучал боевые техники во всех уголках империи, я даже был у песиглавцев. На основе всего этого я разработал свою, уникальную технику, скажу тебе парень: я не встречал человека, который может сравниться со мной в бою, даже мастера братства меча трепещут при одном моем имени. Только вот мне не нужны не ноготки, не ученики, – при последних словах, Нурп начал закрывать дверь.
– Видно я все-таки ошибся адресом, – произнес я, разочарованным голосом, – мне сказали: тут живет мастер меча, а, оказалось, тут проживает престарелый хвастунишка. Дверь распахнулось так резко, что чуть не выбила мне зубы.
– Как ты смеешь мне это говорить, щенок!? – проревел, брызжа мне в лицо слюной, де Горс, – да я таких как ты улажу десяток и даже не вспотею. Посмотри на себя: ты же двигаешься как беременная лошадь. Думаешь, повесил за спину мечи и стал великим бойцом? И ты хочешь, что бы я тебя взял в ученики? Да тебя только год приводить в форму надо, чтоб мускулы налились да хоть какая реакция появилась.
– Ну, так бы и сказал, что боишься, что я тебя в тренировочном поединке случайно пришибу.
– Да ты юнец кем себя возомнил? Да если ты до меня, хоть дотронешься в тренировочном поединке, я тебе тут же клятву верности до конца жизни принесу и буду обучать всему, что знаю.
– Ловлю на слове, господин Нурп де Горс. Предлагаю провести поединок, сегодня, после захода солнца.
– Еще и захода солнца ждать, иди сюда щенок, я даже меча брать не буду, уделаю тебя голыми руками.
– Все-таки предпочитаю подождать до захода. Вам нужно успокоиться, может, передумаете, ставка то ваша все-таки не маленькая. Если передумаете, я готов принять ваш отказ, – произнес я разворачиваясь.
– Никогда! Слышишь ты, Никогда! Нурп де Горс не отказывался от своих слов, – прокричал он мне в след, – жду тебя после захода. А не придешь, сам найду и оборву уши.
По себе знаю, как выводит из себя уверения в том, что ты ничего не понимаешь в деле, которым занимаешься, тем более, когда слышишь это от того, кто в этом деле сам ничего не стоит. А если ты этому занятию еще и всю жизнь посвятил, это должно привести человека в ярость. Подло конечно на этом играть, мужик же думает, что связался с никчемностью, но, как я уже говорил: я не благородный рыцарь.
Поужинав в гостинице, я дождался захода солнца и направился на поединок. Через пятнадцать минут уже стучался в дверь к мастеру. На этот раз дверь открылась довольно быстро.
– Ты все-таки пришел. Ну, что ж, я думаю, пара шишек и синяков развеют твои сомнения в моем мастерстве и научат уважать старших. Проходи. Биться будем у меня на дворе, тут отличное место.
Я вошел, осмотрелся. Двор представлял собой площадку для тренировок: различного рода тренажеры стояли по кругу. В центре двора была пустая площадка, которая идеально подходила для боев.
– Проходи в центр круга, – произнес Нурп, бросив мне тренировочный меч. Я поймал и вошел в круг.
– Что-то в тебе изменилось с нашей первой встречи, – произнес де Горс, с интересом меня разглядывая, – твои движения более плавные и уверенные, реакция тоже повысилась. Сдается мне, ты сумел ловко обвести меня вокруг пальца, претворившись полным олухом. Но, как я уже говорил: «Нурп де Горс от своих слов не отказывается». Приступим.
Его атака была настолько неожиданной и стремительной, что я еле успел отбить его меч своим. Его скорость была очень высокой, для человека. Двигаясь на переделе, я атаковал в ответ, пытаясь достать его по руке. Силу приходилось сдерживать, а то ведь еще и пришибу, ненароком, дядьку. Он легко ушел от этого удара. Бой продолжался. Я пытался достать Нурпа, используя все свои сверх возможности, он противопоставил мне свое мастерство. Мы бились минут десять. За это время я получил несколько ощутимых ударов по своему телу, но все-таки держался. Достать верткого мужика пока так и не мог. Мне это надоело, решил больше не сдерживать силу. Видно было, что Нурп выдыхается – возраст давал о себе знать. Я собрал всю силу и скорость для одного удара, выждав момент, получив при этом ощутимый тычок в ребра, обрушил меч сверху на де Горса. Уйти он уже не успевал, пришлось ему, блокировать удар своим мечем. Удар был настолько сильным, что неожидавший такого Нурп, едва не выронил меч и замешкался. Свой шанс я не упустил – удар ноги достал-таки неуловимого мастера. Он отлетел на пару метров, но тут же вскочил.
– Предлагаю закончить наш небольшой спор, – произнес я.
– Ты, наверно, демон, – произнес запыхавшийся Нурп, – человек не может так быстро двигаться, у человека не может быть такой силы.
– Уверяю вас, господин де Горс, я не демон. Я такой же человек, как и вы, ну почти такой же. Я вам все расскажу после вашей клятвы. Вы, конечно, вправе отказаться, обещаю никому не рассказывать о происшедшем на этом дворе, и ваша репутация не пострадает.
– Хватит и того, что об этом знаю я. Я не хочу, чтобы моя техника умерла вместе со мной, а судя по всему, ты будешь достойным учеником. У тебя есть стремление. Если ты наложишь мою технику на свою скорость и силу, никто не сможет с тобой справиться. Я приготовлю все для клятвы.
Через пятнадцать минут клятва была принесена и мы с мастером сидели и пили вино у него в доме. Я ему рассказывал о моем сегодняшнем положении: о том, что скорость и сила у меня появляются только ночью.
– Да, выучить тебя будет сложнее, чем я думал сначала, – произнес Нурп, – после окончания моего рассказа, – кстати, откуда ты взял эти железки, у тебя за спиной?
– Я купил их. Пришлось долго торговаться, но я сбил цену со ста до семидесяти серебряных, – произнес я с гордостью.
– Да, надо быть полным идиотом, чтоб пойти выбирать клинки, ничего в этом не понимая. Тебе повезло: клинки попались неплохие, но чтоб больше такой дурости не делал. Зачем тебе два то? Ты хоть одним научись пользоваться. Ты же, наверно, задницу левой рукой не сможешь подтереть не то, что мечем работать.
– Просто они мне понравились, – произнес я насупившись.
– Мальчишка, что с тебя взять, – произнес Нурп, вздохнув.
– И запомни, – продолжил мастер, глотнув вина, – никто не должен знать, что я принес тебе клятву. Отныне будешь называть меня мастер, и во всем меня слушаться. Жить переедешь ко мне. Я составлю для тебя две методики обучения: дневная и ночная. Сон, твой придется сократить до минимума. Днем ты будишь наращивать человечески мускулы и скорость, ночь будешь изучать технику. И чтоб мне не жаловался на усталость и боль, сам напросился.
Оказывается, мастеру было не шестьдесят, как я сначала подумал, а пятьдесят два, просто жизнь его помотала. Я уже неделю жил у него. Неделя это была сущим адом. Гонял он меня, не щадя не меня, не себя. Спал я, едва три часа в сутки. Ночью отрабатывал удары, днем занимался физической подготовкой. Удивительное дело: раны на мне заживают в течение часа, а мозоли я натер, так они саднят и днем и ночью, и заживать не думают, и мышцы болят, как будто их рвут на части. Часами отрабатывал одно движение. Мастер говорит: «Мышцы должны реагировать раньше головы. Ты должен отрабатывать все приемы так, чтоб использовать их на уровне рефлексов». Вот и старался, как мог, сжимал зубы, но никогда не произносил, так просившихся на язык слов: «Хватит, перекур». Днем, во время отдыха от физических нагрузок, мастер учил меня метать ножи и стрелять из арбалета, к концу неделе у меня даже началось иногда получаться довольно сносно, во всяком случае, Нурп перестал кривить лицо и хвататься за голову при каждом моем броске или выстреле.
Через восемь дней после начала занятий, я совершал обычную пробежку по двору, как услышал стук в ворота. Ополоснувшись из ведра, стоявшего у колодца, пошел открывать двери.
– Добрый день, господин Пришлый – поздоровался, стоявший за дверью человек.
– И вам того же – ответил я.
– Я городской посыльный. Зарабатываю тем, что передаю сообщения. Вам просили передать следующие сообщения: Господин Карл ла Изар де Урт, просил передать: «Ваша информация по банде Ахта полностью подтвердилась, прошу вас, явится завтра утром за наградой в дом управления стражей». Также вам сообщение от госпожи Ламисы ла Хук де Ур: «В честь освобождения нашей северной дороги от ужасной банды разбойников устраивается званый вечер. В качестве почетного гостя, и как герой событий, на вечер приглашается господин Пришлый. Вечер состоится дома у несравненной госпожи Ламисы ла Хук де Ур по адресу светлый переулок дом шестнадцать».
Произнеся все это высоким голосом, человек поклонился и побежал дальше по своим делам, не дожидаясь ответа.
Деньги это хорошо. Хоть сейчас мне и не приходится тратить их на проживание в гостинице, но лишними они точно не будут. Мне еще надо разыскать человека со шрамом над глазом, а через него выйти на лучника. Тогда уже можно подумать: как устроится в этом мире по комфортнее, а может и попытаться что-то в нем изменить.
На званый вечер тоже сходить охота: посмотреть, как тут высший свет развлекается. Только с мастером поговорить надо.
– На званый вечер, значит, пригласили, – в задумчивости протянул мастер за обедом, – наверно скучно им, среди своих, стало, вот и решили разбавить компанию твоим присутствием. Ну а ты сходи, ежели желание есть. Я, по молодости, тоже на подобные вечера хотел попасть. Даже довелось побывать несколько раз. Ничего там нет хорошего. Ходют все как петухи разряженные, разговоры заумные ведут, корчат из себя не пойми чего.
– Ладно, схожу, гляну, может, вынесу для себя чего полезного.
Пришел вечер, выспросив у мастера как дойти до нужного дома, направился на званый вечер. Одет был в полюбившиеся уже мне кожаную куртку и штаны, на пояс прикрепил кинжал, подаренный мне мастером – мечи на таких вечерах носить было не принято. Поплутав немного по улицам и переулкам центра города, наконец нашел нужный дом.
Сдерживая нахлынувшее волнение, постучал в ворота. Дверь открыл одетый в строгий костюм человек с каким-то посохом.
– Прошу вас, господин Пришлый, вас уже ждут, – произнес он деловым тоном.
Я прошел вперед по коридору и попал в огромный зал полный пестрого народу.
– Господин Пришлый – охотник за головами, собственной персоной, – проорал за моей спиной человек с посохом и бахнул этой палкой об пол.
Я чувствовал скованность и не знал, куда себя деть. Но тут ко мне подскочила какая-то дамочка, и повела к одному из столиков. Заметил: столики были высокие и стульев за ними не наблюдалось. В дальнем конце зала было, что-то на вроде сцены, на которой какой-то молодой человек со скорбным видом читал стихи.
– Это вы тот знаменитый охотник за головами? – щебетала она, – я столько о вас слышала.
– Ах, где мои манеры, я совсем забыла представиться, – вдруг взмахнула она руками.
– Я хозяйка этого дома – Ламиса ла Хук де Ур, – сделала книксен дама.
– Рад знакомству госпожа, – ответил я ей полупоклоном, – мое имя вы уже знаете.
– Ооо… мы знаем только ваше прозвище. Прозвище это же так вульгарно. Как же нам вас называть? Может, расскажите о себе?
– Да, да расскажите, – поддержала ее толпа, к которой мы успели подойти.
Когда я вошел, весь здешний бомонд был разбит на компании, от двух до восьми человек, которые, с кубками в руках, о чем-то между собой беседовали. Сейчас же, все столпились вокруг меня, и только поэт продолжал что-то вещать со сцены. Толпа получилось приличная. Мужчины смотрели на меня с высокомерной неприязнью, женщины с любопытством, но в их взгляде все равно ощущалось чувство превосходства. Никто из них не считал меня себе ровней. Ну как же, они одеты в шелка от именитых швейных мастеров, а я в обычную кожу. Возможно они не прочь провести со мной ночку, ради эксперимента, или пригласить в качестве развлечения на званый вечер, как того поэта на сцене, но это не значит, что я вошел в их круг.
– Если мое прозвище режет ваш слух, можете звать меня: Рус. Извините, но я плохой рассказчик. К тому же я немного скован, позвольте мне немного освоится здесь.
– О да, конечно, мы на вас так сразу налетели. Чувствуйте себя как дома, – произнесла Ламиса, и все опять рассосались по своим компаниям, на время утратив ко мне интерес.
Я взял кубок с вином и начал прохаживаться по залу: всматриваясь в лица, прислушиваясь к разговорам. Я хотел понять этих людей. Видно на этот вечер пришла здешняя золотая молодежь. Редко встречались люди, старше тридцати. Лица побелены и накрашены не только у женщин, но и у мужчин. Руки холеные, не державшие в руках ничего кроме кубков. Наигранная мимика лиц, не раз, наверно, тренированная перед зеркалом. Они пришли сюда не только развеяться, но и потренироваться в их, непонятной мне, игре. Этот притворно громкий смех: в месте, где нужно смеяться над убогой шуткой. Этот наигранный ужас при рассказе: как кого-то укололи при примерке нового платья. Это, поистине, огромное возмущение, если кто-то сказал, что отец не хочет купить ему коня. Это лживое сочувствие, при рассказе о сломанном ногте.
Я ходил, и у меня складывалось ощущение, что я попал в театр с плохими актерами. Тут все было пропитано ложью и фальшью. Я привык, что если человек смеется, то ему действительно весело, а он не просто сотрясает воздух. Если человек мне сочувствует, то за моей спиной он не скажет: «Так тебе и надо». Если человек называет меня другом, то он не пойдет в другую компанию обливать меня грязью. В этом зале все было не так. Тут не было реальных чувств. В воздухе витал эгоизм, у каждого на лице можно было прочесть мысль: «Все грязь, один я д'Артаньян». И самое страшное, что многие люди стремятся сюда, стремятся стать такими как они, стать пустыми внутри, зато сверкать внешне. Признаться, ведь и я хотел сюда попасть, стать одним из них. Правда, после этого вечера мое желание куда-то испарилось.
– Вы уже освоились, господи Рус? Вам тут нравится? – подошла ко мне Ламиса.
– Мне безумно у вас понравилось, – соврал я, – но мне уже пора уходить. Завтра тяжелый день, а мне нужно еще выспаться.
– Ооо… так жаль, – произнесла она, всплеснув руками, – мы же еще не узнали, как вы побили этих бандитов.
– В другой раз, – ответил я ей, пятясь назад.
– Ну, что ж, раз вам так надо идти. В следующий раз вы не уйдете от нас без рассказа, – погрозила она мне пальчиком.
– Непременно, – бросил я, выходя спиной из зала.
Я брел по улице, и чувство гадливости не оставляло меня. Во что может превратить людей власть, деньги и вседозволенность, особенно если эти люди, для всего этого не приложили никаких усилий, а получили все от родителей. Я шел, погруженный в свои мысли, краем глаза заметил: мне навстречу идет пара подвыпивших мужиков. Они шли, обнявшись и, горланя какую-то похабную песенку, у каждого в руке была бутылка. Улочка была узкая, пришлось прижаться к забору дома, чтоб с ними разойтись. Тут одного мужика качнуло, и он завалился прямо на меня. Я, машинально, поймал его под мышки, и тут же ощутил резкую боль в груди. Тут же оттолкнув его, сделал шаг назад, прислонился спиной к забору и медленно сполз, держась руками за живот. Опустив глаза, увидел, как между пальцами рук медленно вытекает кровь.
– Выходит зря нас предупреждали о его опасности, – проговорил абсолютно трезвым голосом один из пьянчуг, разглядывая окровавленный нож в своих руках.
– Да, это было проще, чем раздавить блоху, – ответил второй.
– Ладно, нечего человека мучить, режь ему глотку да пойдем.
– С удовольствием, – улыбнулся мужик с окровавленным ножом, и наклонился ко мне.
Заставить себя оторвать руки от живота, было делом непростым, но перспектива остаться тут лежать с перерезанным горлом пугала меня гораздо больше, чем возможность истечь кровью. Руку убийцы я перехватил, когда нож был уже в миллиметре от горла. В глазах человека появилось легкое раздражение, тут же сменившиеся отражением боли. Кинжал, весящий у меня на поясе, был довольно длинный и без проблем достал до сердца фальшивого алкаша – не зря же пришлось убрать с раны сразу две руки. Мертвец начал заваливаться на меня, но я откинул его в сторону, выдернув из его тела свой нож. Взгляд моих красных глаз обратился на второго, еще ничего не понявшего, убийцу. Ко мне вновь пришла моя подруга жажда. Она была еще не настолько сильной, чтоб мне себя не контролировать, но и терпеть ее я не собирался. Резкий подъем с корточек и взмах ножом.
– Какого… – успел произнести второй пьяница, прежде чем забулькал перерезанным горлом.
Преодолев брезгливость и отвращение, схватил человека за руки, не давая зажать ими кровоточащее горло, и одновременно поддерживая его на ногах, и припал к рубиновой жидкости. На трупах не должно быть рваных ран, если я не хочу тут облавы на вампиров.
Оторвавшись от трупа, снова зажал рану на животе. Она болела, но кровь уже шла еле-еле. Посидев минут десять, обшарил трупы. Ни нашел ничего: ни ноготков, ни оберегов – у каждого было по ножу и все.
Перетащив трупы в близлежащие кусты, направился домой. Вид у меня был довольно жуткий. Недавно купленные обновки, были все в крови и с дыркой на животе. Так никаких денег не напасешься – каждую неделю себе одежду новую покупать. Когда зашел в дом, мастер меня встречал.
– Да, видимо веселый был вечер, – произнес он, осмотрев меня.
– Некогда, мастер, нужно переодеться и к Веселому Топору, он наверно еще в таверне. Нужно избавится от трупов, пока их никто не нашел и выяснить, что это за люди.
– Ты уже нагулялся, давай выкладывай, что случилось. К Тореху я сам схожу, а ты спать ложись.
– Нет, мастер, я сам пойду. Все равно сейчас не уснуть мне – весь на взводе.
– Ложись тебе говорю, вон вина хлестани для успокоения нервов, а светится тебе лишний раз на улице нашего славного города не след.
– Ты прав мастер, пойду опустошать твои винные погреба, – со вздохом, согласился я.
Проснулся около обеда, голова трещала страшно. Зачем вот я вчера разные сорта вина намешал? Кое-как встав с кровати, спустился вниз.
– Как спалось? – спросил меня, сидящий за столом, Нурп.
– Спалось-то отлично, вот проснуться было тяжело, – ответил я, держась за голову.
– Пить тоже с головой надо, если утром хочешь с ней остаться, – усмехнулся мастер.
– Уладил я вчерашнее дело, – продолжил он, – Торех сказал: были когда-то в городе эти людишки, да с год назад пропали куда-то. Тела он спрятал надежно, куда мне не сказал, да я и не спрашивал.
– Он не особо возмущался, что ты к нему с подобной просьбой пришел?
– Поворчал, конечно, но отказываться не стал. Очень ему не понравилось, что без его ведома тут людей убивать стали. Это вызов его власти.
– Ну, если не здешние это молодцы, то и искать их никто не станет.
– Ты наивный человек, Пришлый. Думаешь это грабители обычные? Это убийцы профессиональные, и пришли они за твоей тупой головой. А если они не вернуться с ней, кто-то поймет, что с ними что-то случилось и пошлет следующих. И будут их слать до тех пор, пока ему не принесут твою пустую башку.
– Чего это она пустая и тупая? – удивился я.
– Да потому что в ней ничего не задерживается, чему я тебя учил. Я тебе что говорил? Воин всегда должен быть готовым к нападению, и не важно, где он находится и о чем думает. В каждом человеке ты должен видеть потенциального врага. А ты ходишь, ворон считаешь.
– Да если от каждого ожидать ножа в пузо, то и свихнуться можно.
– Не свихнешься, если возведешь это умение до нужного уровня. Ты не должен ожидать нападения, ты должен быть готовым к нему. Для тебя отразить неожиданный удар должно быть так же естественно, как пустить воздух в сортире.
– Я все понял мастер. Но рано или поздно все равно эти гады до меня доберутся, если они наемники. Мне надо найти заказчика. Но я даже не представляю, кто это может быть.
– Я-то уж тем более не знаю, кому могла понадобиться твоя шкура, Пришлый. Подумай над этим на досуге, а пока: ты не забыл, что тебе надо идти к начальнику стражи за наградой? А то смотри, отдаст он ее кому-то еще. Давай, ешь и иди. Твои вещи я простирнул и заштопал, может, сыроваты еще, но других нет, потерпишь.
– Да не лезет мне ничего в глотку что-то. Я только водички напьюсь и пойду.
– Даже и не знаю, что это с тобой? – притворно удивился Нурп.
– Не издевайся и так хреново. А за вещи спасибо.
Через полчаса я уже стучался в дом управления стражей. Открыл мне служивый с мечом наперевес.
– Вы к кому и как вас представить? – спросил он важно.
– Передай господину Карлу ла Изару де Урту: Пришлый явился за обещанной наградой.
– Обождите на лавке во дворе. Вас вызовут, – произнес стражник и скрылся за дверью здания.
На лавках возле здания сидело еще человек двенадцать. Тоже кого-то или чего-то ждали. Сидеть мне пришлось минут пятнадцать, прежде чем тот же человек, что впустил меня во двор не пришел и не сказал:
– Господин Карл ла Изар де Урт примет вас. Пройдите на второй этаж в комнату номер двенадцать.
– Как скажешь, дорогой, – произнес я и пошел, куда послали.
– Добрый день, – поздоровался, войдя без стука.
– День добрый, – поморщился человек за столом, – я вас ждал. Ваши слова полностью подтвердились, вот ваше вознаграждение за банду Ахта, – он вынул из стола мешочек и пододвинул ко мне.
– Благодарю, получать вознаграждение – это всегда приятно, – улыбнулся я, смахнув со стола деньги.
– За хорошее дело не жалко, – улыбнулся он в ответ.
– Пусть берегут вас ваши боги, а чужие не трогают, – сказал, развернувшись к двери.
– Господин Рус, постойте.
Быстро же он получает информацию, – подумал, поворачиваясь опять к начальнику стражи.
– У меня для вас есть предложение, которое возможно вас заинтересует, – продолжил он.
– Я вас внимательно слушаю.
– Видите ли, банда Ахта – это конечно проблема, но не самая большая. Наш город в последний год буквально окружили разного рода разбойничьи шайки. Больше всего приносит проблем банда с западной дороги. Дорога ведет в столицу и по ней ходит больше всего караванов, и мне бы хотелось, чтоб они чувствовали себя в районе Ролеста в полной безопасности. А пока там орудует эта шайка – это просто невозможно. Недавно мне удалось узнать точное расположение лагеря этих негодяев, но я подозреваю, что среди моих людей есть лазутчик, который уже не раз предупреждал бандитов об опасности, что и помешало мне уничтожить их раньше. Верить нельзя никому, даже самым приближенным. Вам же, как человеку уже уничтожавшему одну проблему города, я могу доверять всецело. И у нас с мэром к вам деловое предложение. За полное истребление этой банды город платит полтора золотых ноготка. Учитывая, что я даю вам полную информацию о месте нахождения преступников – это хорошие деньги.
– У вас есть какая-либо информация о количестве человек в банде, об их вооружении? Кто главарь?
– Точной информации нет, но вряд ли их больше десятка. На счет вооружения. Свидетели говорят, что вооружение у них плохое: дубинки, топоры, да ржавые мечи и копья.
– Сколько до места их расположение добираться?
– Дня три, четыре.
– Хорошо, я подумаю над вашим предложением.
– Подумайте, только времени у нас не так много. Такую отличную возможность прижать бандитов упускать нельзя. Выходить надо уже завтра. Так что я жду вашего решения вечером, надеюсь на вашу помощь. При положительном ответе, я подробно расскажу, как найти лагерь преступников. Да, и прошу вас: пусть этот разговор останется между нами. Я не хочу, чтоб в городе знали, что начальник стражи не доверяет собственным людям.
– Я все понял, господин де Урт, – сказал я, уходя.
Ох, и не нравится мне предложения этого Карла. Что-то уж все слишком шоколадно выходит, так не бывает. С другой стороны, деньги лишними не будут. Надо посоветоваться с мастером.
– Ох, и не нравится мне предложение этого Карла, – произнес мастер, выслушав мой рассказ, – но соглашаться на него все равно придется, даже если тебе за это не заплатят и ломаного ногтя.
– Почему? – задал я резонный вопрос.
– Да потому что это шанс узнать о том кто хотел тебя пришить, и за что. На открытой местности убийц вычислить легче, чем в городе. Не будишь же ты все время у меня во дворе сидеть. За городом нет ни стражи, ни свидетелей. Тот, кто желает тебя устранить, наверняка захочет воспользоваться таким шансом. Но мы будем к этому готовы.
– Мы!? – переспросил я удивленно.
– Да! Мы. Неужто ты думал, что я своего ученика на такое дело одного отпущу? Да и мне давно пора поразмять старые кости. Ладно, хорош болтать. Иди на двор заниматься. Вчерашнее происшествие и завтрашний поход не освобождает тебя от тренировок.
Была уже почти полночь, но начальник стражи все еще не спал. Он стоял у себя во дворе под старой яблоней. Оперевшись спиной о забор, он потягивал из кубка ароматное вино.
– Вы искали меня, господин? – раздался голос с той стороны забора.
– Да, я искал тебя, Цнег. Твои люди не справились с поручением – Пришлый жив и здоров. Ты же мне их характеризовал как лучших в своем деле. Прошлая ночь должна была стать для Пришлого последний. Однако сегодня он забрал у меня свою награду, а я ее рассчитывал оставить себе. Где твои люди, Цнег?
– Вчера они ушли на дело, после этого я их не видел. Либо они сбежали, либо мертвы, и вероятней всего второе. Странные слухи ходят по хибарам.
– Какие еще слухи?
– Слухи о том, что вчера Веселым Топором были наказаны ассасины, проворачивающие дела за его спиной.
– Так это люди Топора перехватили твоих убийц?
– Возможно, а возможно их прикончил Пришлый. Торех хитер и любую ситуацию перевернет себе на благо.
– Все это пустые разговоры. Я понял, что твои люди провалились, как только сегодня утром мне объявили о приходе Пришлого. Но я до сих пор на этом месте, потому что у меня всегда есть запасной план. Ты сегодня же пойдешь к Плешивому Атаману, скажешь, чтоб ждал гостя. Я направил Пришлого к трем соснам, пусть организует там засаду. Пусть Плешивый делает, что хочет, но охотник уйти живым не должен. Я надеюсь, тринадцать человек хватит, чтоб уничтожить одного охотника за головами. Ты останешься там и проследишь за всем.
– Двенадцать, – бросил Цнег.
– Что двенадцать?
– У Плешивого Атамана уже двенадцать человек – одного убили при последнем нападении на караван.
– Так вот ты и будешь тринадцатым, – вскипел Карл, – и без головы Пришлого можешь не возвращаться.
– Я все понял, господин.
– Иди уже, а то еще увидит кто, что ты возле моего забора трешься.
В эту ночь один из стражников ворот стал богаче на пять серебряных ноготков. Он выпустил через калитку странного человека. Если бы его попросили описать вышедшего в ночь, то он бы не смог. Единственное, что он запомнил: у человека был шрам над правым глазом.
Поспать удалось, хорошо, если три часа – едва рассвело, мы с мастером двинулись в путь. Вчера вечером сходил к начальнику стражи и дал свое согласие на эту авантюру, попутно повысив вознаграждение до двух золотых ноготков. Пока я торговался с Карлом, мастер торговался на рынке: покупал нам припасы, непромокаемые плащи, и остальные вещи, необходимые в дороге. И вот, солнце едва полностью выкатилось из-за горизонта, а мы уже топтали западный тракт Ролеста. Из оружия у меня было: два клинка за спиной, нож с арбалетом на поясе, да два метательных ножа в карманчиках на куртке. У мастера за спиной висел меч, чуть поменьше полуторного и круглый щит во всю спину, имелся и кинжал на поясе, про метательные ножи, думаю, он тоже не забыл.
– Только этого нам не хватало, – сказал я, вытирая каплю с лица.
– Да дождик будет длинный, – произнес мастер, посмотрев на затянутое тучами небо.
– И вот почему ему надо было пойти именно тогда, когда мы двинулись в дорогу? Хоть в местах, откуда я родом и говорят: «Дождь в дорогу – это хорошая примета», но я думаю, это чтоб не расстраиваться. Хоть что-то в этом хорошее ведь должно быть.
– А что ты хотел Рус? Осень уже за середину перевалила, а дождей не было. Этот, думаю, не меньше чем на неделю зарядил. Хорошо, что я непромокаемые плащи купил, да, и скажи спасибо, тебе меховую жилетку подобрал, а то бы ходил тут в своей кожанке, мерз. Да и хорошо это – дождик, он нам на руку.
– Что же в этом хорошего, мастер? Что мы все в грязи будем идти?
– А то хорошо, что в дождь к врагу незаметно легче подобраться. Или ты намерен вызвать всех их сразу на честный бой?
– Тут ты мастер, конечно, прав. Но мог бы он подождать хотя бы дня три, до того, как мы до места доберемся.
– Может пусть эти бандиты сами сюда придут, да головы еще друг другу посрубают, чтоб ты ноги не замочил?
– Да, это было бы совсем не дурно. Кстати, а почему ты с собой взял меч и щит, я-то думал ты обеерукий и с двумя клинками тебе работать сподручней.
– Думал он. Пусть конь думает, у него голова большая. А ты должен наблюдать и анализировать. Двумя-то клинками, он-то мне, конечно, сподручней, но ты мог бы за неделю заметить, что пальцы левой руки у меня до конца не сгибаются.
– Да как-то не обратил внимание. Это наверно старые раны дают о себе знать?
– Ага, типа того. Артрит будь он неладен. Интересно, на что только ты обращал внимание на наших спаррингах? Ты должен в бою каждую мелочь подмечать.
– Я все понял мастер, – закончил я разговор.
Мы шли уже третий день, дождь моросил, не переставая, не переставал меня поучать и мастер. За три дня мы все промокли и были в грязи как черти. За это время нам на дороге никто не встретился – еще бы, какой дурак в такую погоду куда-либо пойдет? Ночью я не мог спать – мешала сырость и холод, не помогал даже непромокаемый плащ. Мастер мог бы и палатку захватить, для приличия, все полегче было бы. Хотя сам он дрых без задних ног, не обращая внимания ни на что. И вот, к исходу третьего дня, я увидел его. О услада моих глаз и всего тела – это был гостиный двор. Хоть до темноты было еще часа полтора, но я смог уломать Нурпа, чтоб мы переночевали тут.
Как же все-таки хорошо просто посидеть в тепле и сухости, поесть нормальной еды, а не сушеного мяса. Выпить хорошего пива. Хотя, может оно и так себе, но я этого не ощущал, сейчас для меня любое пиво – это напиток богов. Мы с мастером сидели в главном зале гостиного двора и грели кости у камина. От нашей одежды шел пар – настолько она промокла. Не думав ни о чем, я сидел и ловил кайф. Посмотрел на мастера: он с блаженной улыбкой засунул ноги, чуть ли не в камин. Видать и ему человеческое не чуждо.
Как же это прекрасно: спать не на жесткой сырой земле, а в теплой кровати, укрывшись одеялом. Правду говорят, что не оценит комфорт тот, кто не испытывал нужды. В сон я провалился, как только дотянул одеяло до подбородка, ведь предыдущие ночи мне приносили не сон, а мучения.
Сегодня Шалопаю повезло – ему выпало дежурить в гостином дворе. В банде Плешивого Атамана на данный момент было два наблюдательных поста: один в сутках пути от этой таверны в сторону столицы, один в таверне. Посты нужны были для обнаружения караванов. Если кто-то из постовых увидит неохраняемый караван, то он должен мигом бежать к базе и сообщить об этом Атаману. Атаман бы наверно и сам постоянно дежурил в таверне, да знают его. Были еще два поста в секреты на деревья. К лагерю разбойников можно было подойти лишь с двух сторон, со всех остальных был такой непролазный кустарник, что даже если там ползет мышь, это слышно на пятьсот шагов вокруг. Для наблюдения за этими подходами атаман и приказал устроить «гнезда» на деревьях.
В ближайшее время вся банда ждала гостя с востока, поэтому пост, что ближе к столице переместили к Ролесту. Недавно оттуда пришел человек и сообщил: человек прошел, но не один, а с каким-то стариком.
Шалопай сидел и потягивал вино, и тут в таверну вошли двое усталых и промокших людей. Один из вошедших по описанию совпадал с ожидаемым гостем, вторым был мужик в возрасте, судя по его виду и оружию, битый жизнью. Атаман сказал, что молодой чрезвычайно опасная личность, про старика никакой информации не было.
По инструкции Шалопай должен был бежать к стану разбойников и сообщить о прибытии цели в таверну, но одно его останавливало: за голову этого юнца обещали шестьдесят серебряных ноготков – делить их на всех ему очень не хотелось.
Сперва у него возникла мысль подлить яда им в еду или питье, но тут же он эту мысль отогнал от себя. Для этого нужен, по крайней мере, яд, а его-то как раз и не было. Возможно, яд имелся у трактирщика, но у него его просить глупо. Одно время атаман хотел с ним договориться, но и ежу понятно, что трактирщику выгоднее, когда дорога набита караванами и постояльцами, а не мизерная доля с их ограбления. Поэтому Плешивый не стал рисковать, ведь халдей мог их всех сдать.
В итоге Шалопай решил дождаться ночи. Когда путники уснут, он сделает им небольшой визит. Отпереть замок для него проблемы не составляет, ведь до прихода в шайку Плешивого Атамана, он практиковал вором пятнадцать лет.
Путники ушли спать, бывший вор решил выждать некоторое время. Ему повезло – до окна комнаты, где улеглись будущие покойники, можно было добраться без особого шума и проблем – рельеф дома позволял.
Воровской навык ему очень пригодился этой ночью. По мокрым бревнам было лезть очень сложно и неприятно, но делать было нечего. Упершись одной ногой в выступ и зажав кинжал в зубах, Шалопай тоненькой палочкой поддел крючочек, закрывавший ставни. Слюдой окна на зиму еще не закрыли, и он без проблем влез в комнату.
– Спят прямо мертвецки, – усмехнулся сам себе взломщик. Особенно старик – храпит так, что тут хоть танцуй, никто и ухом не пошевелит.
Пораскинув мозгами, убийца решил зарезать сначала молодого – о его опасности его предупреждали. Дед же величина неизвестная, но храпит так, что сам скоро задохнется.
Шалопай склонился над спящим молодым человеком, привычным движением зажал рот и ударил ножом в сердце.
– Елки-моталки, Рус, я честно сказать, не понимаю, как ты дожил до своих лет? Как можно быть таким беспечным? Я удивляюсь, как тебя раньше никто не зарезал? – читал мне лекцию мастер. – Да если бы я его по макушке ручкой кинжала не огрел, лежал бы ты сейчас, разглядывая стеклянными глазами потолок.
На счет последнего утверждения, я мог бы, конечно, поспорить. Со своей регенерацией я мог бы и выжить, но благоразумно спорить не стал.
– Дык, кто же знал, что он ночью резать нас полезет? – начал я оправдываться.
– Дык, кто же знал… – передразнил меня мастер. Сколько раз тебе повторять: «Нужно всегда быть готовым отразить нападение», а ты наглотался пива, да спать завалился как младенец. Тебе голова зачем дана? Чтобы шапку носить? Или чтоб в нее есть? Если в полдня пути отсюда лагерь разбойников, как ты думаешь, должен у них тут свой человек быть, или нет?
– Я бы обязательно оставил, – потупился я.
– А с чего ты взял, что Плешивый Атаман дурнее тебя?
– Ну, даже если и есть тут их человек, нас-то ему какой смысл резать?
– А вот сейчас у него мы это и спросим. Ведь ты нам это расскажешь, дорогой? – повернулся Нурп к лежащему в углу разбойнику.
Тот смог только что-то промычать в ответ – мастер связал его профессионально, тот не мог пошевелить и пальцем.
– Теперь нам надо подумать, как его отсюда незаметно вынести, боюсь, когда я буду задавать ему вопросы, он может разбудить весь гостиный двор, – проговорил Нурп.
– А че тут думать? Выкинуть его в окно надо. А там подберем, – зло усмехнулся я и взглянул красными зрачками в глаза убийце. Связанный задергался, замычал.
– Ты что-то хочешь нам сказать? – наклонился я к лежащему в углу человеку, не отрывая своего взгляда от его глаз. Человек забился в путах как при эпилептическом припадке. Я вынул кляп.
– Я все скажу, все, – сразу же выпалил он, едва не плача, – только не убивайте. Я вас приведу к лагерю тайной тропой.
– Почему ты хотел нас зарезать? – спросил я, поигрывая его же ножом у него перед глазами.
– За твою голову обещана награда в шестьдесят серебряных ноготков, – отвечал он, стараясь не смотреть в зрачки моих глаз.
– Кто назначил?
– Я не знаю. Вчера к нам пришел человек, описал тебя и сказал, что ты должен скоро наведаться в наш лагерь, и за твое убийство он заплатит шестьдесят серебряных ноготков.
– Ты его знаешь? Как он выглядел?
– Не знаю я его, запомнил только шрам над правым глазом.
– В лагере знают, когда мы должны прийти?
– Знают, что или завтра днем или к ночи. Они в курсе, что вы идете.
– Спасибо за информацию, – я занес нож для удара.
– Стойте! – взвизгнул лежащий, – там, на деревьях секреты, вы сами ни за что не увидите их, а я вам покажу, если мне жизнь оставите. Я задумался.
– На каком расстоянии ты можешь учуять людей, – спросил мастер, молчавший все это время.
– Шагов тридцать, сорок.
– Выходит из гнезда нас могут увидеть раньше, чем ты их учуешь.
– Если пойдем ночью, то вряд ли, а вот он может нас выдать звуком, – ткнул я ножом в сторону съежившегося в углу убийцы.
– Это да, но он может провести нас той дорогой, где нас не ждут. И намного быстрее, чем пойдем мы. А нападать нам надо сегодня, пока они не подготовились.
– Может и может, но не верю я ему, есть в моих краях одна история про Сусанина…
– Историю про твоего Сусанина я не знаю, но по этой твари видно: жизнь ему дорога и из-за кого-то рисковать он ей не станет. Ведь так? – спросил мастер у обсуждаемого. Тот закивал со скорость швейной машинки.
– Я все сделаю, как скажете. Проведу по тропам, через три часа будем на месте.
– Тогда собираемся и идем. Ночь коротка.
Через пять минут мы были экипированы и готовы. Пленника я развязал, оставив связанными только руки за спиной. Мы спустились вниз как старые друзья. Первым шел Нурп, за ним несостоявшийся убийца и, справа от него, шел я. Под плащом держал заряженный арбалет, на случай неожиданностей. Внизу уже все спали, и никто не видел, как тройка людей вышла в дождливую ночь.
Прогулки по ночному лесу в дождь то еще удовольствие. Я не знаю, как наш пленник находил путь в лесном мраке, но шел он уверенно. Когда я его спросил: «Как он находит дорогу в такой темноте?», он сослался на какие-то, видимые только ему метки на деревьях. Будем надеяться он нас не обманул и приведет куда нам надо, иначе я за себя не отвечаю. На всякий случай я постоянно был наготове и прощупывал округу на наличие пульсов. Пока все было тихо. Странное дело: я могу ощущать только пульсы людей – животных же не слышу.
По моим расчетам, три часа мы уже шли точно. Таким грязным и мокрым я не был даже после трехдневного марша до таверны. Идти по лесу – это не по дороге топать.
– Долго нам еще тут грязь месить? – раздраженно прошептал я.
– Еще около часа и мы на месте, – ответил мне наш провожатый.
Прошло еще где-то полчаса, и я услышал пульс. Судя по всему, человек был на дереве метрах в сорока от нас. От него нас скрывал кустарник, темнота и дождь.
– Стойте! – крикнул я шепотом – кричать шепотом умеет каждый студент.
– Что случилось, – обеспокоенно повернулся ко мне несостоявшийся убийца.
– Далеко ли до первого «секрета»? – задал я вопрос.
– Да еще минут двадцать, не мень… – договорить он не успел. Мастер, оказавшийся при моем вопросе сзади него, профессиональным движением зажал ему рот и перерезал глотку – мой знак он понял правильно.
– Ох, как я не люблю лгунов, – проговорил я на молчаливый вопрос Нурпа, – «секрет» вон на том дереве.
– Надо привыкать к тому, что связанный враг бывает опаснее свободного. Он же вел нас прямо на «гнездо» лучника. Вот гад! – проговорил поучение мастер.
– Часового надо снять и снять надо его тихо. Мы же не знаем, какие у них условные сигналы, – начал очередной урок Нурп, – Действуем так: ты по кругу обходишь гнездо со стороны лагеря – оттуда он нападения ждать не должен, а я его в это время отвлеку тут. Как услышишь треск, вали гада. Понял?
– Понять то я понял, только где сторона лагеря? Я в лесу вообще не ориентируюсь, – потупился я.
– Вон к тому дереву по кругу отползешь, а от него к «гнезду», – со вздохом произнес мастер. – Начинаем считать. На счет двести ты должен быть готовым к броску.
Ползти по грязи было делом противным и очень выматывающим, но лучше рыть носом мокрую землю, чем получить стрелу в печень. Держа в руках арбалет, я медленно закапывался в грязь. Дождь скрывал лишний шум и ухудшал видимость. Тучи закрыли луну и звезды – темнота была, хоть глаз коли, но даже в таком кромешном мраке, я мог разглядеть каждую деталь.
До двухсот я досчитать не успел. На счете сто девяносто два раздался громкий треск со стороны, откуда мы пришли. Не теряя времени, бросился к дереву с часовым, арбалет пришлось бросить, чтоб освободить руки. В момент, когда раздался треск, до него было еще метров десять. Моему прыжку позавидовал бы сам Бубка – я допрыгнул до третьей ветки сразу. Выход силой и еще один прыжок – зацепился за бревна «гнезда». Еще один выход и я стою перед, удивленно вытаращившим глаза, часовым.
Прежде чем он успел очухаться, бью ему ножом в живот и затыкаю рот свободной рукой. Вместе с ним валимся на бревенчатый настил «гнезда». Человек подо мной пытается что-то мычать, а может кричать от боли, но я держу крепко, нож по-прежнему воткнут ему в живот.
– Где второй секрет? – спрашиваю я, уставившись ему в глаза своим фирменным алым взором и повернув нож, чтоб вопрос звучал убедительней.
Раненый, от страха и боли готовый на все, протянул руку, указав направление. Мне больше и не надо. Не стал дальше мучить бедолагу – второй удар был в сердце.
Осматривать и обыскивать труп времени не было. Когда придет смена неизвестно, поэтому действовать надо как можно быстрее. Спустился одним элегантным прыжком – высота в пять метров для меня теперь была ничтожной.
– Ну, ты прямо акробат, – проговорил, подошедший мастер.
– Отож. Второй «секрет» вот там, – указал рукой, – я пойду, разведаю его точное место расположения – действуем по тому же плану.
– Надеюсь, этот секрет достаточно далеко, чтоб услышать здешний шум, – проговорил мастер, приглаживая свои усы.
Мне пришлось проползти метров пятьсот по грязи, прежде чем услышал пульс человека. Определив его место положения, отполз к мастеру, который двигался метров в пятидесяти за мной.
На этот раз мы сговорились с какой скоростью будем считать, поэтому во время треска я был под самым деревом с «гнездом». Положив арбалет, совершил свой прыжок, но на этот раз он вышел не так удачно. Я немного не долетел до нужной ветки, и мне удалось ухватиться за нее только пальцами. Ветка была сырая, и провисел я на ней буквально пару мгновений, затем пальцы соскользнули, и я, ломая нижние ветки, полетел спиной вниз.
Удар спиной о землю выбил дух, и на пару секунд я потерялся. Когда пришел в себя увидел лучника, высунувшегося из гнезда. Лук его уже разгибался после выстрела. Стрела сорвалась со своего места, направляясь мне прямиков в грудь.
Резкий поворот в сторону и мне удалось избежать встречи с оперенной вестницей смерти. Правой рукой нащупал, оставленный перед прыжком арбалет, произвел кувырок назад через голову – еще одна стрела воткнулось в то место, где я только что лежал – лучник тоже не терял времени. Завершая кувырок, выстрелил, как только начал разгибаться. Арбалетный болт просвистел на расстоянии ладони от плеча лучника. Попасть, не попал, но лучник дернулся, и третья стрела тоже не достигла цели, просвистев у моего уха. Мысли мои закрутились в бешеном темпе, я растерялся, поэтому решил обдумать ситуацию за ближайшим деревом, куда и совершил прыжок.
Лучник уже наложил следующую стрелу для выстрела, но тут он выпустил сове оружие и, схватившись обеими руками за горло, вывалился из «гнезда». Выглянув из-за дерева, увидел Нурпа, выходящего из ближайших кустов.
– Едрить тебя в дышло, Пришлый, когда ты только из арбалета стрелять научишься? – завел свою песню мастер.
– Ладно, не заводись, мой косяк.
– Какой еще косяк? Ты че буровишь? – вытаращил на меня глаза де Горс.
– Моя ошибка, говорю, исправлюсь.
– Смотри, чтоб на тот свет не загремел, прежде чем исправишься, – буркнул Нурп, – тебе повезло, что у него лук был не натянут, а то бы нашпиговал тебя стрелами пока ты в себя приходил.
– А чего он не натянут был?
– Ох, Пришлый, учишь тебя, учишь. Да в такую погоду тетива мигом отсыреет и от лука толку не будет никакого. Да даже и в сухую погоду лук натянутым никто постоянно не держит – чем дольше лук в натянутом положении, тем больше он теряет в убойной силе. Это у тебя арбалет из особой стали. Сталь особая – древние мастера делали, она своих первоначальных свойств не потеряет, и поэтому арбалет тебе можно взведенным носить. А дерево, оно что? Если постоянно согнутым его держать, оно скоро и разгибаться не будет. Все, хорош болтать, надо двигаться к лагерю.
К лагерю мы вышли через полчаса осторожного хода и залегли в пятидесяти метрах от него для наблюдения. Периодически меняли точки, чтоб изучить лагерь полностью. Как говорит мастер: «Никогда не недооценивай своего противника» и «Разведка еще никому не мешала». Лагерь состоял из четырех больших шатров и костерка посередине. Костер был разожжен под навесом, который защищал от дождя сидящих возле него сторожей. После тщательного осмотра со всех сторон, можно было сделать вывод: в лагере имеется пятнадцать живых человек, во всяком случае, столько я услышал. В одном шатре пятеро, в одном двое и в остальных по трое. По всей видимости, лагерь погружен в сон. Двое часовых грелись около огня и о чем-то между собой переговаривались.
– Поразительная беспечность, – пробормотал мне на ухо Нурп, – бери их тепленькими.
– А что ты хотел? Нас ждут только завтра, а больше им некого опасаться.
– Все равно не нравится мне все это.
– Обычный лагерь, что тебе не нравится? Снимаем часовых и режем всех к чертовой бабушке.
– План такой: я подползаю к парочке часовых на минимально возможное расстояние, чтоб остаться не замеченным. Затем одним выстрелом снимаю обоих – брони у них нет, если стрелять по одной линии, должно получиться. Потом режем остальных: ты в правый шатер, я в левый. Потом режу людей в шатре, где пятеро, ты караулишь шатер с атаманом, думаю, где двое – это он и есть. Ну и заваливаемся к атаману и с пристрастием спрашиваем его о том кто ему на нас донес.
– План нормальный, за исключением одного но… – начал критиковать Нурп, – чтоб одни выстрелом снять обоих часовых, да чтоб они шум еще не подняли – это надо быть таким мастером арбалета, что тебе и не снилось. Ведь болт может отрикошетить от кости, он может нанести второму часовому не смертельную рану, и тогда драка с кучей бандитов нам обеспечена. Может, мы и побьем их всех, но рисковать своей шкурой мне что-то не очень охота – у меня, в отличие от некоторых, раны не заживают через час. Так что часовых надо снимать по-другому.
– Ну и как их снимешь, если они сидят друг напротив друга? – спросил я, расстроенный, что моя отличная мысль не прокатила.
– Они сидят возле костра, а это значит глаза их к темноте не привычные, поэтому сбоку к ним можно подобраться на расстояние броска ножа. Мы с тобой с разных сторон подползем к охранникам сбоку, и ты снимешь одного выстрелом из арбалета, а я второго броском ножа.
– Давай, так и сделаем, – согласился я с опытным воином, – стреляю на счет двести.
При счете сто пятьдесят три я выполз на позицию. Поймал в прицел свою мишень, по уговору левую, и стал отсчитывать оставшиеся секунды до выстрела. Я прислушался, пытаясь услышать, как крадется мастер: услышал лишь шуршание дождя и звуки разговора пары будущих мертвецов. Слов разобрать не мог – расстояние было не настолько маленьким. Жалко ли мне было мою жертву? Может и жалко, но я старался об этом не думать, в голове у меня были только цифры: сто девяносто восемь, сто девяносто девять. Двести – щелкнуло в моей голове вместе со щелчком арбалетной тетивы.
С расстояния в десять метров промазать было тяжело. Только что, пытавшийся что-то сказать человек, повалился на бок, а болт, пробивший его голову, улетел в лес. Его собеседник открыл рот для крика, но вместо этого схватился за метательный нож в своем горле и упал на спину.
Почти сразу после этого на освященный пяточек выскочил мастер и быстрым ударом в сердце добил свою жертву. На мою цель он даже не взглянул и без этого было понятно – разбойник мертв.
Нурп указал мне рукой на левый шатер и, обнажив кинжал, двинулся к правому. Мой шатер был закрыт. Не зная системы открывания тутошних палаток, решил долго не возиться – прорезал ножом дыру в стенке шатра. Быстро заскочил в палатку, согнувшись в три погибели: в правой руке кинжал, в левой арбалет. Окинул взглядом спящих, взгляд наткнулся на открытые глаза одного из бандитов:
– Трево… – вырвался из его горла крик, одновременно со свистом арбалетного болта, пущенного ему в грудь.
Может, бандиты нас сегодня и не ждали, но спали они все с оружием под рукой. Двое оставшихся первым делом схватили оружие, а потом уже открыли глаза. Один из них, правда, больше ничего сделать не успел – после крика, я не тратил времени даром: перекинув кинжал обратным хватом, вонзил его разбойнику в солнечное сплетение. Второй успел не только открыть глаза, но и попытаться ударить меня лежащим у него под рукой мечом. Все-таки меч не создан для боя в тесных помещениях – его длинное лезвие при взмахе застряло в пологе шатра. Прежде чем человек сообразил, что же ему делать дальше, я совершил прыжок, распластавшись во весь рост (негодяй находился в другом углу палатки) и ударил кинжалом в грудь. Глухой звук и, отлетевший от груди кинжал, заставили меня замешкаться. Мой противник же не терял времени: выпустив из руки застрявший в ткани меч, он врезал кулаком мне по челюсти – там что-тохруснуло, голова мотнулась и в ней появилась мысль: «Этот гад спал в нагруднике». Второй рукой гад выхватил свой кинжал и ударил мне в лицо. Но я уже вышел из ступора. Выпустив из рук нож с арбалетом, перехватил его руки у кистей и врезал вражине лбом в переносицу. Глова его мотнулась назад, обнажая шею, из которой я зубами вырвал приличный клок мяса – зубы у меня поэффективней иного ножа будут. Залитое кровью тело отшвырнул в сторону – разбойник был еще жив, но ненадолго.
Выбравшись из палатки, огляделся: мастер подскочил к шатру, где должно быть пятеро, и встал у выхода со щитом и мечом готовый к бою. Заметив меня, крикнул:
– Иди к атаману, тут я разберусь!
В Нурпе я не сомневался, поэтому спорить не стал. Выхватив сабли, подскочил к самому роскошному шатру. Нескольким быстрыми движениями проделал в нем дыру и заглянул внутрь: подушки, пустые бутылки, девушка, привязанная к бревну и дыра в пологе со стороны леса. Вот черт! Далеко он уйти не мог – форы у него не больше полминуты, а по лесу в темноте не особо-то побегаешь. Быстро прислушался к окружающему миру: на гране чувств услышал пульс – попался голубчик.
Это обычным людям в темноте по лесу бегать тяжело, я же несся как бешенный лось – мое зрение позволяло бежать как днем, а учитывая мои ночные силы, итого быстрее. Через минуту уже был в пяти метрах от своей жертвы.
– Стой! Тебе все равно не уйти, – крикнул я убегающему. Но тот почему-то лишь прибавил ходу, ломанулся через кусты, не разбирая дороги.
Я уже практически схватил его, когда он с разбегу влетел в обрыв. Атаман с криком полетел вниз, ломая ветки и свои кости. Но вот, крик оборвался. Пульса Плешивого я тоже не слышал.
Проклиная этого бегуна по пересеченной местности, осторожно полез вниз. Дорогу искал по сломанным веткам. Пару раз чуть не повторил путь несчастного атамана, но спустился все-таки без происшествий. Хорошенько пошарив внизу, обнаружил беглеца. Плешивый Атаман неподвижно сидел у сухого дерева, оперевшись спиной на ствол. Кончик ветки, торчащий у него в шее под подбородком, я увидел только когда подошел вплотную. Мерное шуршание дождя разбавила русская речь из слов, которые нельзя произносить в приличном обществе. Кто же меня теперь выведет на заказчика? Не везет – так не везет. И чего этому атаману не сиделось в шатре?
Вернулся в разбойничий лагерь расстроенный дальше некуда. Нурп сидел у горящего огня, вместе с ним сидели шесть человек в оборванной, грязной одежде: четыре молодые девушки, один парень и мужик среднего возраста.
– Это кто? – спросил я, присаживаясь рядом.
– Рабы ихние. В оставшемся шатре было пятеро и одна у Атамана. Где Атаман?
– Мертв.
– Как?
-Дело дрянь, – произнес мастер после моего рассказа.
– Да уж, хорошего мало, – вздохнул я.
– Вы-то как тут оказались? – спросил у молчавших все это время пленников.
– Да, кто как, – шмыгнула носом одна из девиц, – кого одного на тракте подловили, кто с караваном шел.
– И давно вы тут?
– Да, кто как, – ответила та же девушка, – я дольше всех. Их вот, – ткнула она пальцем в мужика и молчаливо сидевшую девушку, – только вчера привели. А я атаману нравилась, поэтому и держал. Остальных девиц убивали, как надоедят. В среднем месяц тут они жили: готовили, стирали, да этих зверей ублажали. А как что не по ним, разговор короткий: отволокут в лес, да голову отсекут.
– Ну, зачем им девушки еще понятно, но мужиков-то к чему они держали? – задал я вопрос.
– К чему держали, я не знаю, только мужики в плену были до первой облавы, а потом пропадали.
– Ладно, сегодня вам всем повезло – вы свободны. Можете идти по своим домам.
– Спасибо родненький, – заголосили хором девки. – Как же нам тебя благодарить? Чем же отплатить тебе? Ведь и не думали уже домой-то вернуться.
– Нечего меня благодарить – не за вами шел, – оборвал я поток слов.
Надо было собрать трофеи, но при свидетелях обыскивать трупы было как-то неудобно. Правда, неудобно было только мне – Нурп без малейшего смущения стал шарить по карманам ближайших мертвецов.
– А ты че расселся? – обратился он ко мне, – иди обыщи тех, что в палатке и сходи к трупу Плешивого. Кто из нас молодой?
-А вы все лучше отдохните, – обратился мастер уже к бывшим пленникам, – завтра идти далеко. Делать было нечего, пришлось идти.
Через пару часов мы с мастером собрали в уцелевшей палатке все более-менее ценное: мечи, копья, одежду, а также продукты. Деньги серебреные изделия и наиболее нормальное оружие оставили себе, остальное утром предложили разобрать бывшим невольникам – утащить с собой весь хлам все равно не получится. Первым к куче с хламом подошел мужик, он подобрал себе подходящий кинжал и меч, на остальное не обратил внимание.
– Видно, человек знает, с какого конца за меч браться, – прошептал мне на ухо мастер, – из оставшегося хлама выбрал лучшее. Потом начал копаться в хламе парень, выбирая более-менее ценные вещи.
– А мы что стоим? – вскрикнула бойкая девушка. – А ну хорош слезы лить, бери что есть, хоть домой не с пустыми руками вернетесь. Ее поддержали еще две девушки – одна так и осталась сидеть.
– Видимо из богатой семьи, – поделился своими соображениями Нурп, – крестьянки, даже после пережитого думают о доме, о семье, что лишними ноготки не бывают. Вон как за дележку активно принялись. Дележка проходила еще часа три, пока я не устал и не крикнул:
– Через десять минут выходим! Кто останется, из леса будет выбираться сам.
Через пятнадцать минут мы с мастером шли во главе отряда с тюками на спине. Ничего не несла только молчаливая девушка, да у странного мужика только меч блестел в руке. Особых разговоров и криков не было – каждый думал о пережитом.
Мы с мастером шли шагах в пяти впереди – это позволяло общаться и не быть услышанными остальными членами отряда:
– Не нравится что-то мне этот мужик, – проговорил я мастеру шепотом.
– А чего тебе в нем не нравится? – удивился мастер, – мужик как мужик.
– Ты же сам меня наблюдательности учил. Вот и приметил я в этом мужике одну странную вещь, – тут я сделал театральную паузу – люблю, знаете ли, на нервах поиграть.
– Что за вещь? – не выдержав, спросил Нурп.
– Шрам у него над правым глазом – вот что за вещь.
– Думаешь это наш посланец?
– Думаю да. В совпадения я уже давно не верю. Но проверить все же стоит.
– И как мы это проверим?
– Есть у меня одна задумка. Его надо спровоцировать на нападение. Для этого ему необходимо создать все условия. Как выйдем на тракт, нам надо разделиться. Ты пойдешь провожать одну из групп, я же пойду к Ролесту, если он увяжется за мной – это будет сигналом к готовности. Буду ждать ночного нападения – скорее всего, он захочет зарезать меня спящим. Часа через четыре мы вышли на тракт.
– Кто до Ролеста, может пойти со мной, остальным желаю счастливого пути, – произнес я, выйдя на дорогу.
– Еще раз спасибо, и пусть хранят вас ваши боги, а чужие не трогают, – невпопад попрощались три девушки и пошли, возглавляемые бывшей любовницей Атамана.
– Я не могу позволить женщинам идти одним по таким опасным дорогам, – чопорно произнес де Горс. – Я вас провожу.
– Мы будем вам очень благодарны, – ответила предводительница.
– Ну, а мы, тогда двинули домой, полдня у нас еще есть, – обратился я к оставшимся людям.
Не останавливаясь ни на обед, ни на отдых, мы шли до самого вечера – каждый хотел быстрее попасть домой, где тепло и сухо. К вечеру я приглядел подходящую стоянку для ночлега, и мы начали разбивать лагерь. Парня с мужиком послал за дровами, девушку назначил разводить костер и кухарить. Сам же принялся ставить предусмотрительно взятый в стане разбойников шатер. Провозился до полной готовности ужина – делал-то я это впервые. Хорошо хоть дождь перестал.
За ужином попытался завести беседу, но разговор не клеился – все витали где-то в собственных мыслях. Пора приступать к плану.
– Спасибо за ужин, пора бы мне и на боковую, а то ночь не спал. Устал как собака. Глаза закрываются, – произнес я и направился в шатер.
Лежать с закрытыми глазами и не уснуть было делом довольно сложным. Ведь я действительно не спал всю ночь. Но заснуть – означает подвергнуть себя опасности. Через некоторое время услышал, как кто-то зашел в палатку и улегся спасть. Борьба со сном продолжалась: когда же, наконец, что-то прояснится? Прошло часа три, больше никто в палатку не заходил. Я уже думал, что остальные два человека остались спать у костра, и мне придется бороться со сном до самого утра, как услышал шорох – кто-то осторожно влезал в палатку. Я приготовился. Нужно выждать момент, когда открыть глаза, а то может быть слишком поздно. Каждая секунда тянулась словно час, мое тело было в напряжении. С закрытыми глазами очень сложно определить, где находится человек, и что он делает. Но вот пришло ощущение: надомной кто-то склонился – дальше ждать нельзя.
Я открыл глаза, как раз вовремя: надомной склонился мужик со шрамом. Он держал занесенный для удара нож. Наши взгляды встретились, он резко опустил свой кинжал, метясь мне в сердце. Недостаточно быстро. Моя реакция и скорость была выше его на порядок – перехватить руку с ножом было не сложно. Удар ладонью в грудь – он отлетел к выходу из шатра. Поднявшись, выволок его наружу, отшвырнул в сторону.
Девушка все еще сидела у костра. При моем появлении, она уставилась на нас удивленно испуганными глазами. Заспанный парень также вылез из палатки.
– Что происходи? – спросил он заспанным голосом.
– Ничего! Идите спать. Тут я разберусь сам, и вам лучше этого не видеть. Я подошел к распластавшемуся в грязи ублюдку.
– Кто ты такой? Кто тебя послал? – задал я, давно интересующие меня вопросы.
Он молчал. Я уже собирался применить свой наводящий ужас взгляд. Но тут испуг в его глазах сменился злобным торжеством, рот искривился в зловещем оскале. Взгляд бандит был устремлен куда-то мне за спину. Обернуться я не успел – боль пронзила все мое тело – она была настолько невыносимой, что мой мозг отключился.
«Что случилось?» – была первая мысль. Но ответа на это вопрос не было. В сознание меня привела жажда – она опять правила бал в моей голове. Сосредоточиться было трудно. Уши словно набиты песком. Я приоткрыл глаза: все было как в алом тумане. Мир я обозревал через полуприкрытые веки. Мужик со шрамом и девушка стояли возле костра и целовались, парень замер у палатки. Судя по всему, я лежал на земле на том же месте, где меня застигла боль. Боль не ушла и сейчас – боль приносило любое микроскопическое движение. Что же все-таки произошло? Неправильность ситуации приводила меня в замешательство. Почему эти двое целуются? Сфокусировав на парочке взгляд, увидел два миниатюрных окровавленных стилета в руках у дамочки. Ну, вот они оторвались друг от друга, и мужик что-то начал рассказывать своей даме. Я напряг слух.
– …онью мне в грудь, – услышал я сквозь песок в ушах.
– А твой коронный удар: «Два стилета в почки», как всегда великолепен, дорогая, – продолжал бандит.
– Спасибо, милый, я так старалась. Я давно мечтала о том, как мы будем работать вместе.
– В этот раз нам очень повезло, родная. Нам достанутся и накопления банды Плешивого Атамана, и начальник стражи нам заплатит за голову этого неудачника.
Стараясь пересилить боль, я потянулся к арбалету – благо он все еще был у меня на поясе. Миллиметр за миллиметром начал снимать его. Возможно, удастся зацепить гадов.
– Наконец-то мы сможем переехать в город, я устала ждать, когда ты разнесешь свои послания.
– Да, милая, все наши мечты сбудутся.
– А что с этим будем делать? – указала она на испуганно стоящего у шатра парня.
– А что с ним делать? В расход его, – при этих слова парень вздрогнул, закатил глаза и едва не потерял сознание.
– Можно это сделаю я? Он такой миленький. Может, еще и поиграю с ним, – произнесла молчунья, поигрывая стилетами.
Девушка не спеша подходила к парню – было видно: она наслаждается его страхом. Парень все больше трясся в предчувствии неминуемого, но почему-то не бежал. Может, знал – это бесполезно.
И тут произошло то, что не ожидал ни я, ни шрамированный, ни дамочка со стилетами. Парень поднял к груди согнутые в локтях руки: на его приоткрытых ладонях начала появляться изморозь, от них пошел пар как от сухого льда, зрачки глаз закатились. Девушка замерла в нерешительности. Взгляд ее был направлен в белые глаза парня. Пересилив себя, сделала еще один шаг в его сторону. Парень резко выбросил вперед руки: от них в сторону девушки метнулось облако пара. Зрачки парня вернулись на место, из его носа хлынула кровь, и он осел на землю. Девушка замерла на полушаге. Сквозь ее кожу стали видны голубые вены, глаза покрылись корочкой льда, тело, волосы и одежду покрыл иней. Простояв так пару секунд, она повалилась в грязь – в той же позе, в какой стояла.
– Дорогая, что случилось!? – тормошил ее подскочивший мужик, – скажи мне что-нибудь, пожалуйста.
– Нет, этого не может быть, а как же наши планы? – плакал он, обнимая холодное тело.
– Ты мне за все ответишь! – посмотрел он на обессилено лежащего парня, – я буду рвать тебя голыми руками! – прокричал мужик, тряся угрожаемым оружием для убедительности.
– Ну, все, молись своим богам ублюдок!
Поцеловав мертвую девушку, мужчина встал. Он задержался еще на несколько мгновений – посмотреть на покойную. Этот шанс я упустить не мог, другого, возможно, у меня не будет. Превозмогая боль, вскинул арбалет и нажал на курок. Куда попал, уже не увидел – новый приступ боли снова меня вырубил.
Синк всю свою жизнь прожил в деревне. Был он сыном зажиточного крестьянина – старосты. В доме у Синка было несколько книг. Несколько лет назад в доме у отца останавливался проезжий дворянин и забыл свою дорожную библиотеку, а возвращаться за ней наверно поленился. Сам староста был грамотным – должность обязывала. И детей своих грамоте пытался учить. Дети читать учились с неохотой. Только Синк с детства полюбил книги. Те несколько книг в доме отца он перечитывал несколько раз. Никакой серьезной информации в них не было – это были истории людей. В них писали про героев и магов, про королей и принцесс. Книги стоили дорого, но иногда все же отец покупал своему чаду новую книжку. Синк «проглатывал» ее в тот же день. Он мечтал стать таким же сильным и смелым как герои на страницах книг.
Так бы и жил парень у себя в деревне, если б однажды в их сарае не случился пожар. В нем в это время находился Синк – он учил свою маленькую сестричку доить корову. От чего возник пожар, было не ясно, но он моментально охватил все здание. Парень подхватил сестру на руки, но бежать было некуда – всюду плясал огонь.
Его охватила паника, он метался по всему сараю, пытаясь найти выход, но пламя было везде. Оно подбиралось все ближе. Сестренка кашляла у него на руках, он и сам задыхался. Паника и страх вдруг прошли, вместо них Синка охватила ярость – ярость от своего бессилия и своей слабости. В этот момент в нем что-то изменилось. Он почувствовал что может… – что он все может. И он пошел сквозь огонь к выходу из сарая, крепко прижимая к себе сестренку.
На улице отец и брат Синка со слезами на глазах таскали воду из колодца и плескали в бушующее пламя, мать сидела на коленях в пыли и рыдала, закрыв лицо руками. Они ничего не могли сделать – огонь был слишком силен. Селяне с ведрами бежали им на помощь, но было уже поздно.
Тут отец с сыном замерли как вкопанные. Сквозь пламя шел Синк с маленькой девочкой на руках. Парень с девочкой были окутаны какой-то белесой аурой – пламя тухло, лишь дотронувшись до нее. Люди в немом изумлении смотрели на чудо.
После этого события Синк два дня пролежал пластом. В отличии ото всех остальных, Синк понял сразу – он маг. После того, как встал с кровати, он пытался повторить то, что сделал в сарае – безуспешно. Он не помнил, как у него это получилось, не знал, что нужно делать, чтоб это повторить.
Его магическими способностями нужно научиться пользоваться, их нужно развивать. Но как? Маги за свое обучение берут такую огромную плату, что не каждый дворянин ее потянет, а не то, что сын крестьянина, хоть и старосты. Выход был один – учится по книгам. Книги по магии тоже стоили очень дорог, и отец вряд ли сможет позволить тратить на них деньги – кроме Синка у него было еще два ребенка.
Синк решил уйти в город на заработки. Он будет работать, а на вырученные деньги покупать книги, и тогда он станет великим магом. Не откладывая свое решение в долгий ящик, Синк собрал вещи и отправился в столицу. Отец не стал ему мешать – двадцать второй год шел парню, не маленький.
До столицы сын старосты не дошел. По дороге на него напали бандиты: ограбили и взяли в плен. В плену Синк пытался обратиться к своему магическому потенциалу, но тщетно. Он уже попрощался с жизнью, как их спас этот странный человек.
Синк очень обрадовался, когда странный человек позволил набрать себе что-нибудь из вещей бандитов – ведь потом это можно продать, а полученных денег, возможно, хватит чтоб купить книгу для начинающего мага. И тогда он, наконец, сможет управлять своей силой.
До столицы было еще идти около трех недель, а Синку так не терпелось получить деньги за скарб бандитов. Он решил пройтись вместе с их спасителем до Ролеста – там все продать и там же наверняка можно купить книгу по магии. Радуясь своей неожиданной удаче, Синк направился с отрядом в Ролест.
Его разбудил странный шум. Синк открыл глаза: воин, освободивший их, выволакивал из шатра мужчину – его товарища по несчастью. Синк вышел посмотреть, что все-таки происходит.
Из вопросов, заданных мужчине со шрамом, сын старосты догадался, что второй человек его в чем-то подозревает. И неизвестно, чем бы это все закончилось, если б не девушка: она, словно тень, скользнула за спину воину и воткнула ему в спину два стилета, которые выхватила из рукавов.
Потом девушка подошла к мужчине, помогла ему подняться и впилась ему в губы в страстном поцелуе. Что тут, демоны всех побери, происходит? Он не знал кто прав, кто виноват, это ввело его в ступор, а надо было бежать. Он очнулся только после того, как на него стала надвигаться девушка, крутя в руках свое смертельное оружие. Из миловидной девчушки она превратилась в демона битвы.
«Сейчас его будут убивать» – посетила его голову, запоздавшая мысль. Вместе с ней к нему пришел страх. Страх становился тем больше, чем ближе подходила смертельно опасная девушка. А после страха к нему, как тогда, пришла ярость. Он снова не понял, как и что сделал, но девушка до него так и не дошла. Он не видел, как она упала – сам повалился от бессилия на пропитанную влагой землю.
– Ну, все, молись своим богам ублюдок! – услышал Синк яростный крик, как только очнулся.
Собрав силы, приподнялся на локтях: недавний его товарищ по несчастью встал от мертвой девушки, постоял несколько мгновений над ней, повернул голову в его сторону.
Раздался щелчок: мужчина вскрикнул и упал на землю, зажимая живот. Синк посмотрел в сторону: убитый (а после подобных ран никто не живет – сын старосты был в этом уверен) девушкой человек лежал, сжимая в руках арбалет.
– Теперь можно и отдохнуть немного, – подумал Синк, расслабляя руки.
– И все-таки он смог перед смертью отомстить за себя, – подумал Синк, прислушиваясь к брани раненого в живот, и провалился в восстанавливающий силы сон.
Разбудили его странные хлюпающие, чавкающие звуки. Синк снова привстал на локти. Парень в кожанке лежал на раненном, голова его моталась из стороны в сторону возле шеи. Неужто выжил и хочет добить? Полностью додумать эту мысль Синк не успел – парень закончил свое занятие, привстал на корточки и посмотрел в его сторону.
Страх, который Синк испытывал до сего момента был жалким подобием того ужаса, которое он ощутил при взгляде в глаза этому существу. Лицо его было все в крови, из приоткрытого рта торчали окровавленные зубы, которые не могли принадлежать человеку, вместо глаз у него были алые провалы. Страх обездвиживал, сковывал, забивал все мысли. И если б демоническая краснота через пару мгновений не ушла из глаз существа, Синк не исключал, что его сердце просто не выдержало бы наплыва такого ужаса.
Первым что я увидел, как пришел в себя, было выражение глубочайшего ужаса на лице парня – он лежал в стороне, приподнявшись на локтях.
Уже второй раз я осознаю себя над трупом с разорванным горлом. Опять жажда взяла мое тело в свои руки. И хоть эту падаль ничуть не жаль, пугает отсутствие моего контроля над случившимся. Есть и плюс: я снова могу двигаться, хоть и с трудом – раны еще давали о себе знать и, думаю, в ближайшее время лучше ничего не пить и от хождения в туалет воздержаться.
Я снова взглянул на парня: ужас перешел просто в страх. Он видел мое демоническое воплощение – эту проблему надо решать. Я медленно (чтоб не тревожить заживающие почки) начал вставать с корточек, одновременно вынимая из-за спины меч.
Все-таки хорошая штука эта клятва верности. Вместо греха на душе за невинно убиенного, у меня появился соратник. Да не просто соратник – маг. Маг, как выяснилось, оказался довольно посредственным и неумелым, но все ведь приходит с опытом. Придется взращивать его самому. Как же он обрадовался, когда я ему сказал, что куплю книги по магии, чтоб он смог развивать свой талант. Даже поклялся служить мне до конца своих дней. Вот только, если я не разберусь с заказчиком моего убийства, то насладиться служением мага мне уже не удастся.
Хоть допросить шрамированного мне так и не удалось, то, что мне надо я узнал. Начальник стражи – вот кто заплатил за мою смерть. Теперь все становится на свои места. Начальник ведет свою игру, которую я немного подпортил. Надо сказать, не самый приятный противник. Так просто с ним не разделаться – в его доме стражников как селедки в бочке. Его ведь нужно не просто убрать, а еще серьезно допросить. В списках моих дел все еще числится убийство лучника. И что-то мне подсказывало, что господин Карл ла Изар де Урт поможет мне встать на его след. Мастер нас нагнал, когда до города оставалась полдня пути.
– А где остальные? – был его первый вопрос. Пришлось сделать небольшой доклад о моих недавних приключениях.
– Да уж, Пришлый, опять ты прошел по лезвию ножа. Когда ты только поумнеешь? – высказался он после окончания моего рассказа.
– Значит теперь и этот с нами, – ткнул он пальцем в Синка, – раньше у меня на шее сидел один мальчишка, теперь двое будут.
– Ладно, не кряхти, – оборвал я его, – лучше скажи, что думаешь по поводу моего врага?
– Начальник стражи – враг серьезный. С наскока его не взять, тут крепко подумать надо. Точно могу сказать только одно. Пока ты должен вести себя так, будто ты ничего не знаешь. За наградой зайдешь, как только придем в город. Затем ко мне домой, и носа оттуда не показываешь, пока не придумаем план действий.
Из состояния задумчивости де Урта вывел стук.
– Разрешите, – в дверь просунулась голова стражника.
– Заходи. Что хотел? – произнес скучающим голосом Карл.
– Господин ла Изар, к вам посетитель, – вытянулся во фрунт служивый.
– Кто такой?
– Пришлый, пришел за наградой.
– Кто пришел!? – вскрикнул ла Изар, вскочив с места.
– Он сказал, что он Пришлый – промямлил растерявшийся стражник.
– Пусть зайдет через десять минут, – проговорил Карл, взяв себя в руки.
Когда в дверь снова постучали, начальник стражи уже полностью контролировал свои эмоции. Он был готов к разговору.
– Добрый день Рус, – проговорил он вошедшему, – как обстоят дела с нашим общим делом?
– И вам здрасте. Все отлично. Отделал их так, что они и пикнуть не успели. Будьте добры предоставить мне мое вознаграждение.
– О-о-о, я бы с радостью. Но нужно соблюсти все формальности. Нужно подтверждение уничтожения банды. Надо опять посылать человека для проверки вашей информации.
– Я думаю данную формальность можно решить прямо здесь и сейчас, – произнес охотник за головами и положил на стол мешок, который держал за спиной.
Начальник стражи заглянул в мешок и тут же с омерзением отшвырнул его в угол.
– Что это!?
– Это голова Плешивого Атамана. Я думаю этого доказательства достаточно для подтверждения моих слов.
– Вы правы. Доказательство более чем убедительное. Но мне все равно нужно время чтобы собрать нужную сумму.
– Я все понимаю. Сколько Вам нужно времени?
– Около трех дней.
– Отлично, через три дня от меня к вам придет человек за деньгами.
– Э-э-э, гхм, а почему вы сами не можете придти? У нас принято награждать героев лично.
– Видите ли, в бою с бандитами я потерял много крови и сейчас еле стою на ногах. Боюсь, ближайшие несколько дней мне будет сложно встать с постели. Сейчас я держусь на чистом энтузиазме.
– Как скажете. В таком случае деньги вам занесут домой.
– Буду очень признателен.
Господин де Урт проводил взглядом уходящего посетителя. Дверь захлопнулась. Задумавшись, он пустым взором продолжал смотреть в сторону выхода. Сразу куча вопросов билась в его голове. Кто этот Пришлый? Как он выжил? Где сейчас его верный Цнег? Знает ли охотник кто автор покушений? Если знает, почему не предъявил обвинения? Действительно ли он ранен, или это какая-то уловка? Вопросов было множество. Впрочем, вопросы всегда появлялись после разговора с этим странным человеком. А вот ответов на них все еще не было.
Очень плохо, что Пришлый не придет сам за деньгами – была бы отличная возможность подготовить следующее покушение. Теперь Карл был в растерянности. Как достать проклятого охотника? Не штурмовать же дом де Горса в самом деле. На этот раз осечек быть не должно, надо все хорошенько обдумать.
– Надо все хорошенько обдумать, – проговорил Нурп и сунул в рот кусок мяса, нанизанный на двузубую вилку.
Мы втроем ужинали, сидя за столом в доме у мастера. Не отвлекаясь от еды, мы обсуждали сложившееся положение. Точнее, обсуждали мы с мастером – Синк, молча, поглощал ужин.
– А что тут думать? Кончать надо этого де Урта, пока он не сделал тоже самое со мной, – высказал я свое мнение.
– Что кончать – понятно. Вопрос: как это сделать? Ты же с ним перед смертью погутарить хочешь – значит надо его одного застать. А как это сделать? Вокруг него вечно десяток, другой стражников крутится. И при первом же шуме еще с полсотни набежит.
Я уже успел чуть-чуть изучить мастера – он не станет умничать, если у него нет мыслей по поводу сложившейся ситуации.
– Вижу, мастер, у тебя есть идея. Излагай.
– Весь город знает, что начальник стражи в конце осени ездит к себе в деревню, собирать налог. Происходит это, когда начинаются первые заморозки – дороги уже не такие размытые. До селения его, думаю, около недели пути, может чуть дольше.
– Откуда знаешь? – перебил я Нурпа.
– Пропадает он обычно недели на три. Вот и выходит – неделя туда, неделя обратно, да там неделька.
– А чего ему там неделю делать? Забрал дань, да домой поехал.
– Не так-то все просто. Надо же проверить, верно ли выплатили оброк. Посмотреть на огороды, пересчитать дома – вдруг, кто новый подселился. Крестьяне народ такой, только спуск дай: у них и рыба в сеть не идет, и зверь в лесу перевелся, и поля неурожают. Вот и приходится проверять.
– Ладно, ладно, убедил. Он один чтоль ходит проверяет там?
– Зачем один? Стражников с собой берет человек пятнадцать. Вдруг крестьяне не захотят платить.
– Извини, конечно, мастер, но против пятнадцати стражников мы не потянем. Это не разбойники голопузые – стражники хорошо вооружены и при доспехах. Да еще и арбалетчики. Покрошат они нас в мелкий винегрет.
– Так неделя пути по лесной дороге – это тебе не шутки. Ночь – твое время. Вот и будешь их по одному резать. Догнать они тебя все равно не смогут, а из тех, кто видит в темноте, я только тебя знаю – арбалетчики только днем опасны.
– Гладко было на бумаге, – проворчал я.
– Чего говоришь?
– Говорю: что-то смущает меня в этом плане. Может то, что начальник стражи тоже не полный кретин. Да и солдаты свои мозги имеют. Убьешь одного, два, и они насторожатся, и будут ждать меня каждую ночь.
– Все равно другого плана у нас нет, – насупился Нурп, – не боись, я тебя подстрахую.
Золото принесли ровно через три дня. Мастер забрал его сам – меня не пустил. Потянулись долгие дни ожидания – до заморозков было еще месяца два.
Каждый день я посвящал тренировкам, накачивая мускулы и тренируя реакцию. Каждая ночь была отдана оттачиванию техники и изучению мастерства. Мастер учил, не жалея ни меня, ни себя. Я спал едва три часа в сутки, правда, мне этого вполне хватало. Мастер отсыпался днем, в то время как я наращивал человеческие силы. Иногда я позволял себе пару часов отдохнуть от бесконечных плясок со сталью, тогда мы разговаривали с Синком – он оказался неплохим парнем. Он тоже не тратил времени даром . Я дал ему пару золотых монет, и он прикупил себе несколько фолиантов по магии и теперь с трепетом их изучал.
В свободное от чтения время он медитировал. По его словам, это помогало понять суть его магических способностей. Он вычитал, что его способности проявляются только в момент эмоциональной встряски – это обычное дело для начинающих магов, а надо, чтоб они повиновались приказам его разума. Всех новичков учителя вводят в гипноз и помогают перенести управления способностями из подсознания на первичный уровень мозга. У Синка учителя не было, и он пытался это сделать сам. Сделать это было непросто – лишь один из тысячи потенциальных магов способен на такой глубокий анализ самого себя. А если к этому прибавить то, что у большинства людей способности так никогда и не проявляются, а обучение у настоящего мага стоит настолько дорого, что позволить себе это может только очень состоятельный человек, не удивительно, что магов в мире очень мало. В основном, это семейные династии или очень богатые люди. Сильный маг способен разбудить магические способности (если они есть) даже без эмоциональной встряски, но делают они так очень редко и за очень большие деньги – кому нужны лишние конкуренты. К тому же богатые люди живут без особых потрясений и маги из них получаются довольно посредственные, способные лишь на балаганные фокусы. Есть много нюансов в формировании магических способностей и склонности к определенному виду волшбы, но тенденция одна: чем больше ты испытал эмоций, чем чаще в твоей крови кипел адреналин и чем раньше у тебя проявился магический потенциал, тем более сильным магом ты можешь стать.
Что-то у Синка начало получаться спустя полтора месяца. Он был настолько счастлив, что показывал мне по десять раз на дню, как от его заиндевевших ладоней идет морозный пар. На большее он пока способен не был. Счастлив Синк был ровно три дня.
– Я достиг потолка, – говорил он мне грустным голосом за ужином, – в этом проклятом городе есть только книги по теории магии, по практике же ни одной. Это и не удивительно, тут же нет ни одного мага – они все в Столице или в своих поместьях. Мое подсознание может творить заклинания само, мозгу же для этого нужны слова и жесты, которые можно найти лишь в книгах по практической магии. Сильный маг может сам составлять заклинания, но для этого нужно знать принципы их построения.
– Ладно, Синк, не расстраивайся скоро мы пойдем в Столицу. Я тоже не намерен сидеть в этом городке вечно. Вот только решу один вопросик и сразу пойдем.
При этих словах Нурп строго взглянул на меня, но ничего не сказал. Ему не хотелось покидать свой дом, но он знал – меня тут не удержать. Мои амбиции требовали большего, чем замшелый городок на окраине империи.
Прошло больше двух месяцев после того как мы заняли выжидательную позицию. Каждая ночь приводила с собой жажду. Терпеть ее становилось все труднее. Раньше я мог терпеть ее дольше, но я и не тренировался каждую ночь.
В этот день я как обычно отдыхал после обеда – мой законный получасовой перерыв. Мысли были о сегодняшней ночи: если сегодня жажда опять усилится, придется идти и загрызть какого-нибудь бедолагу в хибарах. Последнюю неделю я не могу сосредоточиться на тренировках. От этих скверных мыслей меня отвлек залихватский свист с улицы. Дверь пошел открывать Нурп – меня он не подпускал даже к забору. Хорошо, что вокруг дома мастера не было высоких зданий – а то он бы меня и во двор не выпустил.
– Собирайся, – произнес мастер, вернувшись от входа, – это был человек Тореха. Утром де Урт ушел за оброком.
Из города мы с мастером выбирались ночью. Перемахнуть через стену опытному воину и вампиру большого труда не составило. Никто не должен знать, что мы ушли. Пусть думают, что так же безвылазно сидим в своей норе. Синка оставили дома – пусть охраняет. В нашем деле он будет только мешать.
Ночной тракт – место, где встретить человека можно с той же вероятностью как непьющего студента в Бауманке. К тому же я учую любого, прежде чем он сможет нас увидеть. Так что мы с Нурпом не стали шкериться по кустам и смело пошли по центральному тракту.
Предзимние заморозки – это уже не осень, но еще не зима. Идти было не слишком холодно и на дороге не было слякоти – самое время для путешествий.
– Мастер, а ты знаешь, куда нам идти-то хоть? – вдруг созрел у меня запоздавший вопрос.
– Не боись, в отличие от некоторых, я позаботился о том, чтоб узнать дорогу до деревень начальника стражи. Через полдня пути с тракта будет уходить тропинка в лес – там и свернем. А затем по ней родимой и выйдем на наших голубчиков.
Наших голубчиков мы обнаружили за час до рассвета – рассвет я в нынешнем состоянии мог предсказать точнее любого астронома. Небо уже начинало светлеть, мы с мастером поспешили ретироваться, пока нас никто не засек.
– Что же это ты мне за подставу кинул Нурп? – начал я возмущаться, когда мы с мастером сели на привале километрах в трех от наших друзей.
– Ты про что это Рус?
– Да я про то, мастер, что я там услышал не пятнадцать пульсов, а тридцать. Они же нас шапками закидают.
– Видно начальник стражи тоже не дурак и решил перестраховаться. Тебе то что? По одному резать, что пятнадцать человек, что тридцать.
– Да я смотрю, мастер, ты оптимист.
– Кто? – насторожился Нурп.
– Да не важно. Давай отдыхать.
Так мы шли за отрядом пять дней. Каждую ночь я изучал лагерь противника. Когда и как часто меняются часовые. Сколько их стоит. Как бдительно стерегут.
Последние две ночи меня так трясло, что я не знал куда деться. Начали чесаться зубы, появилась сухость во рту. Дальше терпеть жажду было нельзя.
– Сегодня ночью их отряд надо уменьшить, – сказал я мастеру на привале.
– Нельзя, сегодня. Пусть оброк соберут. Надо их резать на обратном пути.
– Выхода нет. Либо этой ночью я выпью кого-нибудь из них, либо следующей – тебя.
– Надо, так надо, – сразу согласился де Горс.
Вечер – время ожидания. Ты ждешь, как на тебя вот-вот обрушиться жажда, на борьбу с которой нужно бросить все силы. И больше всего на тебя действует не жажда, а это невыносимое ожидание. Сегодня я накормлю тебя моя неотлучная ночная спутница. Сегодня для тебя будет угощение, надеюсь, ты опять уснешь.
– Судя по следам, их отряд был здесь с полчаса назад, – проговорил Нурп, разглядывая надлом ветки. Вечерний сумрак заставил его поднести ветку к самому носу.
– Сегодня ночью я иду на охоту. Встретимся тут.
– Может пойти с тобой? Подсоблю, может, чем.
– Не надо, мастер. Тебе лучше этого не видеть.
Отряд я нагнал километров через десять. Они разбивали лагерь. Сумрак почти перешел в темноту, и на небе уже можно было разглядеть проступающие звезды. Прошел еще час, люди закончили ужин и разошлись по палаткам. Трое часовых заняли свои места вокруг лагеря. Солдаты действовали профессионально – выбрали самые темные места, где их никто не сможет разглядеть. Никто, кроме меня.
Я с трудом заставил себя просидеть еще два часа – жажда предчувствовала близкую добычу и гнала вперед, сопротивляться ей с каждой минутой становилось все труднее. Ждать дольше не было смысла, а терпеть дальше не было сил. Попрыгал – вроде ничего не звякает. Медленно, осматривая каждую пядь перед собой (дабы ничего не хрустнуло), пополз к лагерю.
Хорошо, что у этой планеты спутник был настолько маленький, что больше напоминал крупную звезду. При свете Луны мне было бы гораздо сложнее. Синк однажды заметил, что меня трудно разглядеть в темноте – будто я в облаке мрака. Наверно это еще одна моя способность – тем лучше. Пренебрегать маскировочной одеждой я тоже не стал. Темно-серая, бесформенная куртка с капюшоном и такого же цвета штаны. Разглядеть меня можно, если только знать, куда смотреть.
До лагеря было метров пятнадцать. Я лежал уже около часа – все не мог решиться. Часовые расположились слишком неудачно – снять их без шума было делом крайне сложным, а еще ведь одного надо взять живым – кровь трупов жажде не подходила. Но не лежать же тут до утра. Я уже собирался действовать, как услышал какой-то шорох в палатке. Из нее вылез один из спящих стражников и направился в сторону кустов. Какая удача – у кого-то слабый мочевой пузырь.
От лагеря он отошел метров на десять. Развязать штаны он так и не успел. Удар кулаком в темечко надолго отправил его в нокаут. По идее надо было бы бить кастетом или дубинкой, но тогда он был бы уже трупом – я мог не рассчитать силы. Подхватив, падающее тело, аккуратно уложил его на землю. Но совсем без звука это мне сделать не удалось.
– Эй! Орнис! Ты чего там расшумелся? Опять тебя выворачивает? Небось снова втихаря браги в палатке нахлебался? – раздался тихий окрик со стороны ближайшего сторожа.
– Эрээбыыээ, – прорычал я гортанно.
– Сходи, проверь, – сказал уже другой солдат, – а то утром начальник и ему, и нам взбучку устроит, если он там спать останется.
– Как же меня достал этот Орнис, каждый раз с ним какие-то проблемы, – бурчал стражник, подходя к бессознательному телу.
Подойдя к упавшему, стражник не забыл оглядеться вокруг. Вглядываясь в темноту леса, он держал взведенный арбалет, готовый в любой момент выстрелить в любую подозрительную тень. Не увидев ничего опасного, арбалетчик нагнулся к телу.
– Вставай пьянота!
Бесшумной тенью я выплыл из-за дерева – Орнис, для своего маленького дельца облюбовал достаточно толстый экземпляр дуба. Взмах меча: голова арбалетчика падает на землю. Затем, заливая кровью бесчувственного Орниса, медленно начинает валиться тело, осознавшее потерю такого важного органа.
– Да что там у вас происходит!? – уже в полный голос воскликнул один из сторожей и, положив руку на меч, направился в мою сторону.
Выхватив арбалет из рук обезглавленного, я выстрелил в морду надвигающемуся стражнику. Тот схватился за лицо и с хрипом упал на спину.
– Тревогааа!!! – заорал последний оставшийся в живых часовой – видел, как завалился его товарищ, к тому же опытный солдат щелчок арбалетной тетивы ни с чем не спутает.
Сорвав с пояса свой арбалет, я выстрелил в кричавшего. Он меня не видел, но я видел все. Он успел вскочить и даже выдернуть меч, который тут же выронил. Арбалетная стрела попала ему в живот: пробила панцирь и пригвоздила к дереву, у которого солдат нес свое ночное дежурство. Стражник обеими руками схватился за торчащее из брюха оперение и завыл.
Из палаток, матерясь и гремя оружием, начали выскакивать люди. Пока еще они были растеряны, но это ненадолго. Времени терять нельзя. Подхватив свою добычу, я громадными скачками понесся прочь от лагеря. Кто-то услышал шорохи и начал палить из арбалета на звук – безрезультатно. Теперь надо найти укромное местечко и устроить пир.
– Какого нижнего мира тут происходит!? – выкрикнул Карл, вылезая из палатки.
Вокруг его шатра уже стояли десяток стражников, ощитиневшихся мечами и арбалетами. Остальные рассредоточились по лагерю, внимательно всматриваясь в темноту леса.
– Лейтенант Баркос!!! – крикнул де Урт.
– Да, господин ла Изар, – подошел к нему его доверенный помощник и командующий отрядом.
– Я еще раз спрашиваю: что тут произошло!?
– Пока и сам не знаю, господин ла Изар. Скорее всего было нападение. В данный момент производится разведка местности вокруг лагеря. Пока противника не обнаружено.
– Даю вам десять минут, и жду с полным докладом.
– Будет исполнено, господин ла Изар. Ровно через десять минут Баркос стоял перед де Уртом:
– Один человек обезглавлен, двое тяжело ранены, один пропал без вести, – доложил лейтенант.
– Кто совершил нападение?
– Неизвестно. Вокруг лагеря нашли следы одного человека. Я послал по ним три тройки стражников. Но ночью след плохо различим, на то, что они его нагонят, надежды мало.
– Насколько тяжело ранены люди?
– У одного сквозная рана в живот – скорей всего долго не протянет. Второму: стрела, выбив зубы, проткнула шею. Насколько там все серьезно неизвестно.
– Как вы вообще все это допустили!? Куда смотрели ваши часовые!? Один человек убил четверых ваших людей, а они ему еще и уйти дали. Чтоб завтра же по его следу пустили людей. Пусть идут, пока его не найдут. Выделишь для этого четыре тройки. Остальные пойдут со мной до деревень.
– Может нам все же стоит вернуться? – робко пробормотал лейтенант.
– Если мы повернем, то когда, по-твоему, я должен буду придти за данью? Зимой, по сугробам? Мы идем до селений, и это не обсуждается.
Мы с Орнисом лежали в небольшой канавке километрах в двух от лагеря начальника стражи. Я наслаждался моментом. Тот, у кого болели сразу все зубы, а потом резко перестали, меня поймет. Момент портил лишь рядом лежащий стражник.
– За что!? – безмолвно спрашивал он меня своим перерезанным горлом.
В начале ночи жажда мне не оставляла вопросов и сомнений. Когда же она прошла, ко мне пришла совесть. Ведь это не бандиты какие, а просто солдаты. У них наверно есть семьи и дети, им их надо кормить. Сегодняшней ночью на несколько сирот и вдов в Ролесте стало больше.
Черт, надо гнать от себя подобные мысли. Мы на войне, а это солдаты. Без жертв на войне не бывает. Даже если это война не между государствами, а между мной и начальником стражи. Надо забыть, что это люди – это враги. И если я их не уничтожу, они уничтожат меня, и вряд ли они при этом спросят, есть ли у меня дети.
В той – прошлой жизни, я считал себя патриотом. Хотя им было быть уже не модно. Если человек называл себя патриотом, то в ответ видел лишь снисходительные ухмылки. Нет, я не кричал на каждом углу, как я люблю свою страну. Просто когда по телевизору передавали о катастрофах в других странах, о сотнях, а то и тысячах погибших людей, мне было плевать. Что мне до тех американцев, немцев или китайцев, если у нас с ними война была, а может еще и будет. Теперь я их жалеть чтоль должен? Интересно, где дикторов новостей учат передавать подобные новости с таким скорбным выражением на лице? Искренне я переживал лишь за соотечественников, ну и за представителей братских народов сердце тоже екало. Эти же люди не только не из моей страны, но даже не из моего мира – к чему теперь эти угрызения? Правда причиной их гибели послужил не ураган или наводнение, а я сам.
Когда я увидел отблески факелов, совесть моя была загнана в самый отдаленный уголок сознания. Сомнению не должно быть места. Решение принято и отступать от него уже поздно. Тренькнула арбалетная тетива: стрела вонзилась человеку в грудь, по самое оперение – даже мой арбалет не мог на вылет пробить нагрудник. Раздался вскрик, факел выпал из рук мертвого стражника и теперь освещал только его неподвижное тело. Реакция его товарищей не заставила себя ждать: размахивая оружием, они ломанулись в мою сторону.
Солдаты бежали за мной полукольцом, пытаясь лишить меня маневра. Наивные люди, они не знают, с кем связались. Куда им – слепым котятам, угнаться за ночным охотником? Я успел застрелить еще одного, прежде чем они поняли, что сегодняшнюю игру судит ночь, и мне она явно подсуживает. Прекратив погоню, они начали отступать к себе в лагерь. Дело близилось к рассвету – преследовать их было себе дороже. К тому же, мастер прав, надо позволить им собрать оброк. Для того чтобы пойти в Столицу нужны финансы.
Возвращаясь к мастеру, я путал след как мог. Ночью пытался двигаться исключительно по деревьям. Когда же рассвело: бежал, прыгая в разные стороны и делая петли словно заяц. Хоть Нурп и научил меня ходить по лесу, но лишь в теории – пришлось поплутать. В итоге, до нашей с мастером стоянки я добрался только вечером.
– Я уже начал волноваться, – произнес скучающим голосом Нурп и подкинул палочку в огонь.
– Двадцать четыре! – произнес я, упав на плащ рядом с костром.
– Что двадцать четыре? – не понял де Горс.
– Их осталось – двадцать четыре.
– Неплохой результат. Теперь главное не проворонить когда они обратно пойдут.
Господин де Урт прекрасно знал, кто на них напал этой ночью – стрела, с которой сняли несчастного Сарвита, многое рассказала, а точнее то, что эта стрела пробила стальной нагрудник. Подобным оружием пользовался только один знакомый ему человек. Человек этот стал для него костью в горле. Надо было убить его при первой же встрече.
– Лейтенант Баркос , – позвал Карл своего помощника.
– Слушаю вас, господин ла Изар.
– Что там по поводу раненых?
– Сейчас мои люди рубят для них носилки, но, боюсь, до вечера они не дотянут.
– Что можете рассказать про нападавшего? Как ему удалось перебить ваших людей?
– Эффект неожиданности. Люди не ждали нападения. И он действовал, будто знал, где расположены часовые. Странно это все как-то.
– С этого момента ночью будет дежурить по две тройки. А теперь отдайте приказ готовить завтрак. Дождемся группу преследования, поедим и выступаем.
– Слушаюсь, господин ла Изар, – сказал лейтенант и побежал отдавать распоряжения.
Группа преследования вернулась только часа через три – кашу пришлось разогревать. Обессиленные люди положили у костра три тела и повалились сами.
– Какого нижнего мира у вас там произошло!? – проревел, подошедший де Урт.
– Сержант, доложить по форме, что случилось? – приказал лейтенант.
– Мы шли по следам убийцы, – начал доклад с трудом вставший усатый стражник, – в темноте разглядеть, где прошел нападавший, было нереально, поэтому мы использовали факелы. Через полчаса преследования мы нарвались на засаду – Тонка убило наповал. Мы побежали на место выстрела, но стрелявший не стал нас дожидаться и рванул наутек. На месте засады мы обнаружили тело Орниса – горло его было перерезано. Наш отряд начал преследование. Мы гнались за ним еще около получаса, пока не был ранен Рувор. Дальше мы преследовать его не решились – он бы перестрелял нас как куропаток.
– Девять человек не смогли поймать одного. Что-то в вашем рассказе не сходится, сержант, – презрительно бросил Карл.
– Он прав, – поддержал начальника стражи лейтенант, – сержант, ты же уже не новичок. Правила облавы знаешь. Как он смог от вас уйти? Ночной лес – это не проезжий тракт, отговорка, что он быстрее бегает, не пройдет.
– Это демон, а не человек! У него не было ни факела, ни даже горящей лучины. Но такое впечатление, что видел он не хуже чем днем. Он бежал как зверь, пролезая там, где обычному человеку не пройти.
– Если он видит в темноте, тогда становится понятным, как он подстрелил бедного Сарвита, – в задумчивости проговорил лейтенант, – разглядеть его там было невозможно. Становится ясно и то, как он узнал расположение часовых.
– С этим Пришлым, я уже ничему не удивляюсь, – проговорил Карл.
– Вы думаете это он? – спросил Баркос.
– Я в этом уверен. Дальнейший план действий такой. Идти по его следам не имеет смысла – наверняка он позаботился о том, чтоб его не нашли. Явное преимущество наш враг имеет только ночью – значит надо вынудить его сразиться днем. Баркос, оставишь тут три тройки, на случай если они захотят посетить нашу стоянку. Пусть сделают засаду. Пусть сидят, пока время не перевалит за полдень, а потом идут в деревню – нечего им тут ночью делать. Похороните убитых. Раненых кладите на носилки и двинули в путь. Мы должны добраться до села, пока не наступила ночь.
Ночь господин де Урт встретил в доме у старосты. Он всегда располагался у него, когда приезжал за оброком. Сарвита так и не донесли до деревни – скончался по дороге. Второй солдат (его имени Карл не знал) и Рувор лежали в доме у местного знахаря. Рувора знахарь обещал вылечить, второй протянет едва пару дней.
Засада, оставленная на месте стоянки, вернулась без результатов – никто не появлялся.
– Чертов охотник за головами, – пробормотал ла Изар сам себе и приложился к кубку.
Нет, солдат ему было вовсе не жаль, но с каждым убитым стражником Пришлый все ближе подбирался к нему. Надо было догадаться, что этот гад не просто так сидел в свое норе. Надо было наплевать на осторожность и сжечь эту хибару вместе со всеми ее обитателями. Теперь уже поздно плакать по упущенным возможностям. Но он еще не проиграл, у него есть еще солдаты, он покажет этому выскочке на что способен Карл ла Изар де Урт. Ему так просто его не взять.
День шел за днем. Карл собирал серебро и подсчитывал кто, сколько должен отдать шкур, зерна, овощей. За ними он пришлет зимой сани. Пока же он собирал живые деньги. Его две деревни располагались недалеко друг от друга, так что за неделю ла Изар справился со всем свои хозяйством. За это время не произошло ни одного нападения, его враг никак себя не проявил. Но де Урт не обольщался. Ему предстоял еще обратный путь.
Вот и настал день, когда пора было выдвигаться в путь. Похватав заранее приготовленные вещи, двадцать пять человек двинулись в дорогу. Рувора они решили оставить здесь – он был еще слишком слаб для путешествий. Как и говорил знахарь: второй стражник умер через два дня, не приходя в сознание. Предстоящий путь на солдат нагонял страх. Кто-то неведомый и неуловимый убил их товарищей в лесу, и никто не хотел оказаться на их месте.
– Пойдем не по тропе, а напрямую – через лес, – приказал Карл, как только они отошли от деревни.
– Это же снизит наш темп, будем идти дня на два больше, – проговорил лейтенант.
– Видимо вы уже забыли, что нас пытаются уничтожить? Может, вы предпочитаете лежать на удобной тропинке со стрелой в брюхе? Лично я предпочту идти через бурелом.
– Вы думаете, этот человек нападет на нас и на обратном пути?
– Я в этом уверен, лейтенант. Теперь либо он, либо мы. Третьего не дано. Так что подготовьте людей.
Идти через лес было делом нелегким. Часто приходилось обходить валежник или овраги. По торной тропе отряд двигался раза в два быстрее. Но жить захочешь, еще не туда залезешь. Все понимали: на тропе нарваться на засаду возможности куда больше чем в нехоженом лесу. Солдаты двигались медленно и осторожно, хватаясь за оружие при каждом шорохе. До наступления темноты отряд прошел едва половину обычного дневного перехода. Быстро разбив лагерь, стражники разожгли костер и приготовили ужин.
– Собери всех, – бросил Карл лейтенанту.
Через десять минут отряд расселся вокруг костра. На лицах людей явно читался страх – страх перед неизвестностью. Они знали, что в лесу кто-то убил их друзей, но не знали кто это. Они даже не видели убийцу. Страх перед неведомым – он может из любого смельчака сделать законченного параноика.
– Этой ночью на нас вряд ли нападут, – решил укрепить моральный дух своего отряда де Урт.
– Почему вы в этом так уверены? – спросил сержант, который командовал группой преследования.
– Слишком близко от деревни. Я бы не напал. Да и сорвались мы резко. Он нас так быстро не найдет. Думаю, нападение будет на следующую ночь или через одну.
– И что нам делать? Люди боятся, говорят это демон, который в темноте лучше кошки видит, к тому же силен и быстр.
– Прекратить панику! – рявкнул лейтенант на сержанта.
– Мы не допустим ночного нападения, – спокойно продолжил начальник стражи, – мы нападем на него сами. На этот раз игра будет вестись по нашим правилам. Господин лейтенант, расскажите людям наш план.
– Мы не зря пошли через лес, – начал ободряющую речь Баркос, – если на тропе наш маршрут был заранее известен, то тут нас можно найти только по следам. Завтра мы пойдем дальше, пока не найдем удобное место, где и сделаем засаду. Противник пойдет по нашим следам – никуда не денется. Там-то мы его и пришпилим. Место надо найти в первой половине дня – враг должен нарваться на засаду до наступления темноты. А теперь всем укладываться спать. Завтра тяжелый день. Дежурим ночью по две тройки. Хоть нападения и не ожидается, но береженого свои боги берегут, а чужие не трогают. Выполнять. После ужина ободренные люди начали расходиться по своим местам.
Ночь прошла спокойно, но большинство стражников все равно так и не сомкнули глаз, и не снимали ладоней с эфесов своих мечей. С рассветом люди двинулись дальше. Денек выдался на редкость теплым, и солнышко быстро разогнало ночные страхи солдат. Подходящее для засады место удалось найти в полдень. Свободная от кустов и деревьев поляна была в длину метров двести и около ста в ширину. По бокам от нее стоял густой кустарник, такой, что и в отсутствии листвы через него мало что удавалось разглядеть. Что бы запутать следы люди прошли сквозь поляну, потом лесом начали возвращаться, занимая свои позиции. По шесть человек разместилось по обе стороны у одного края поляны и столько же у другого. План был прост: противник проходит до середины открытой местности и расстреливается с четырех сторон. Шансы уйти при таких раскладах стремятся к нулю. Сам начальник стражи выбрал ближний угол поляны – там из-за пригорка открывался наилучший обзор.
– По возможности, брать демоново отродье живым. Уж очень мне с ним поговорить охота, – прокричал Карл, прежде чем залечь за сопку.
– Что думаешь? Возьмем мы его сегодня? – спросил он лежавшего рядом с ним лейтенанта.
– Я не знаю, демон он или нет, но если он появится на этой поляне, будь он сам хозяин нижнего мира, ему не уйти.
– Такой настрой мне нравится. Ладно, прекратить всем разговоры, а то спугнем. Сидеть тихо как покойники.
Прошел час, потом другой. Люди, сидевшие вначале в напряжении, начали расслабляться. Внимание их падало. Кто-то начинал клевать носом – бессонная ночь давала о себе знать. Прошло еще три часа, но никого на поляне так и не появилось. Карл начал нервничать и то и дело хватался за рукоять меча вспотевшей ладонью.
– Да придут они вообще сегодня? – раздраженно проговорил лейтенант.
– Если понадобится, будем сидеть тут неделю. Они должны тут пройти, вопрос только когда. Только Карл договорил, как раздались крики:
– Стреляй, а то уйдут!!!
Никогда не понимал туристов. Какой кайф жить в лесу? Эти лесные приключения мне уже порядком осточертели. Мы с мастером сидим уже неделю в этом богом забытом месте. Мало того что ночевать приходится на земле, а не в теплой кровати, так еще и костер не развести – дым могут заметить из деревни. У меня уже скоро кишки высохнут без горячего. Да и скучно просто так сидеть. Из всех развлечений только ночные прогулки по деревне.
Наутро восьмого дня я дождался – отряд начальника стражи двинулся в дорогу. Как раз была моя очередь смотреть за селом. Мы устроили себе наблюдательный пункт на холме, в кроне дерева – оттуда вся деревня была как на ладони. Можно заметить, если кто соберется подойти к нашему укрытию, и наблюдать за отрядом удобно. Хоть биноклей и не изобрели еще, но толпу в две дюжины тел рассмотреть был можно.
– Эй, Нурп! – позвал я мастера, – они двинули.
– Ну-ка, дай-ка я гляну, – с этими словами мастер полез ко мне на дерево.
– Что-то идут они не в сторону тропы, – проговорил де Горс, всмотревшись в уходящих людей.
И действительно: люди вломились в лес, не ища ни троп, ни дорог. К чему бы это?
– Видимо легкой охоты больше не будет. Они предвидят нападение и будут к нему готовы. Решили пойти неторным маршрутом, чтоб избежать засады, – сделал вывод мастер.
– Тебе какая разница сколько человек по одному убивать? – проворчал я, пытаясь подражать голосу Нурпа.
– То, что они готовы к нападению, это ничего не меняет. Ночью они слепы как кроты, ты легко с ними справишься. Главное теперь не потерять их в лесу. Место, где они вошли, запомнил?
– Кажись запомнил. В-о-о-он у той высокой сосны.
– Ну, тогда пошли. Нам еще деревню полдня обходить. Нечего тут время терять.
К сосне мы подошли уже за полдень, и мастер не хуже поисковой овчарки взял след. Мы двинулись за отрядом. Мастер оказался неплохим следопытом и попутно обучал меня этому нелегкому делу. Оказалось, по следам можно определить не только куда человек пошел, но и как давно он тут проходил, шел он, или бежал, много ли он груза несет и даже степень усталости. Сбить со следа опытного следопыта труднее, чем собаку.
Как мы не спешили, но к наступлению темноты отставали от преследуемых часа на три. Если бы я умел читать следы также как мастер, возможно, навестил бы этой ночью наших «друзей», но достаточно плотно вбить в меня это умение Нурп еще не успел, да и практики у меня не было. А без практики – любое учение лишь слова.
На следующий день мы проснулись довольно поздно – солнышко уже жарило вовсю. Не теряя зря времени, быстро поели и двинулись в путь. Через два часа мы дошли до места ночевки отряда.
– Стоп! – поднял руку Нурп, когда увидел кострище, – может, статься, что нас тут ждут. Ты обходишь по правой стороне, я по левой. И прошу тебя, аккуратнее.
Проверив место стоянки со всех сторон и ничего не найдя, мы с де Горсом встретились у кострища.
– Думаешь, могли засаду устроить? – спросил я его.
– Как пить дать устроят, только вот где? Надо быть очень внимательными. Мастер провозился еще около часа, вынюхивая что-то на поляне.
– Пошли уже, Нурп, сколько можно тут торчать? Упустим же их.
– Мы отстаем от них часа на четыре. Идут они медленно, но и нам спешить не стоит. Видишь, как вокруг кострища натоптано? Видимо совет у них был. Что-то они задумали, но вот что? Нет, спешить, определенно, не стоит.
Перекусив, мы двинулись в наш дальнейший путь. Чем дольше мы шли, тем Нурп все более замедлял свой и так не быстрый шаг. А когда перед нашими взорами предстала поляна, он и вовсе остановился.
– Что случилось, мастер?
– Что-то не нравится мне это место, – пригладил свою бороду Нурп.
– Нравится, не нравится, а идти надо.
Де Горс сделал еще три шага и резко вскинул руку. Я замер на полусогнутых ногах. Нурп развернулся лицом ко мне:
– Назад, – прочитал я по его губам.
Я уже привык во всем доверять своему учителю, поэтому не стал спорить, и мы медленно начали пятиться назад. Успели сделать шагов пять, когда из кустов раздался крик:
– Стреляй, а то уйдут!!! Дальше ждать было глупо.
– Разбегаемся! – крикнул я Нурпу, – встретимся тут.
И, что бешеный заяц, драпанул в лес. Успел заметить, как мастер побежал в противоположную сторону. Надо отвлечь на себя как можно больше людей. Мастер человек старый – долго ему не пробегать. Мне же только до темноты продержаться, а там посмотрим, кто из нас дичь.
Пробежав шагов двадцать, спрятался за дерево и достал арбалет. Выглянув, увидел выбегающую толпу людей с мечами наголо, кое у кого были и арбалеты. Расстояние между нами быстро сокращалось. Выцепив взглядом самого резвого, всадил в него арбалетный болт: солдата отбросило назад, будто он налетел на невидимую стену. Неплохой способ обратить на себя внимание. Снова рванул с места. Бежал, как учил мастер, бросая туловище из стороны в сторону – дабы сбить прицел арбалетчикам. Судя по тому, что в меня пока не попали, это у меня получалось неплохо. К тому же арбалетчикам сильно мешали деревья. На поле они бы меня давно продырявили.
Сытая жизнь стражников не пошла на пользу их физической подготовке. Броня тоже не придавала солдатом скорости. С каждой минутой разрыв между нами увеличивался. Арбалетчики уже не стреляли – не было времени перезарядить свое оружие. Основная часть преследователей отстала. Но позади все еще слышался звук бега самых упертых.
Возникла мысль увеличить отрыв между преследователями, тогда избавиться от самого резвого. Но все мои грандиозные планы порушил громадный обрыв, неожиданно открывшийся перед глазами. Чуть не влетел в него с разбега, остановился у самого края.
– Что же делать!? – забилась паническая мысль.
Если побегу вдоль яра, возможно, смогу проскочить, прежде чем преследователи замкнут кольцо. Я уже сделал первые пару шагов, но данный стратегический ход осуществить так и не удалось.
– Вот ты и попался гаденышь!!! – кинулся на меня стражник.
Бежать было поздно. Выхватив свои мечи, левым блокировал удар, правым полоснул по животу запыхавшегося солдата. Сталь встретилась со сталью – кто только придумал эти нагрудники? Мужик отскочил и перевел дух. Ему спешить было некуда, скоро подойдут его товарищи, и мне уже точно не уйти.
– Так это ты тот знаменитый Пришлый? – решил он заговорить мне зубы.
– Допустим, – бросил я ему, одновременно атакуя.
На этот раз противник был готов к тому, что у меня два меча и легко блокировал мои выпады.
– Вот сейчас и проверим, насколько ты хорош, – взял он в левую руку кинжал.
Тем временем к месту схватки уже подтягивались остальные преследователи. Арбалетчики перезаряжали свое оружие. Остальные обступали нас кругом.
– Никому не вмешиваться! Я сам с ним разберусь, – крикнул бойцам мой оппонент.
Я бросился еще в одну атаку, прорабатывая недавно выученную серию ударов. Левая рука сильно подводила – удары были нелепыми и смазанными, можно сказать только обозначались. Мечник легко блокировал мои выпады и провел стремительную контратаку. Плечо резануло болью: отскочил, схватившись за глубокий порез. Я сильно уступал своему сопернику и в технике, и в опыте. Наш бой походил на схватку спортсмена подготовительной группы с мастером спорта, и мастером спорта тут был явно не я. Нурп успел меня научить кое каким приемам, но для их успешного действия нужна было ювелирная точность исполнения и уверенность в их эффективности. В моих ударах пока не было ни того, ни другого.
– А ты оказывается совсем не хорош, – хохотнул стражник, – я надеялся на более продолжительную и интересную схватку.
Я выронил левый, теперь уже точно бесполезный меч – левая рука потеряла подвижность. Все-таки тот, кто придумал доспехи, был чертовски умный мужик. Если ночью они производили ненужный шум и сковывали движения, то сейчас бы я от них точно не отказался.
Снова бросился на своего противника. Звон стали, удары, блоки и сам не заметил, как мой меч рыбкой выскочил из руки и упал в паре метров от места сражения, а я отлетел от обидного удара по лицу плоской стороной меча.
– Видно, ты только и умеешь исподтишка бить, – презрительно бросил победитель.
– Чего же ты ждешь!? Убей меня! – приподнявшись на руках, крикнул я ему сиплым от досады и обиды голосом.
– Господин ла Изар хотел с тобой поговорить, подождем, пока он придет, – проговорил солдат, подбирая мои мечи.
Надеюсь, хоть Нурпу удалось уйти. Я встал с земли и стал ждать своего палача. Видимо ему хотелось поиздеваться надо мной, перед тем как отправить в нижний мир.
– Схватить его и связать, – приказал мечник арбалетчикам, рассматривая мое оружие.
– Подходи! кому жизнь не дорога, – вынул я нож. Так просто сдаваться я не собирался.
Ко мне медленно начали подходить три стражника. Но связать меня, им было не суждено.
– Господин Рус, какая неожиданная встреча, – выкрикнул радостным голосом прибывший начальник стражи.
Услышав крик, господин ла Изар высунулся из-за пригорка и смог разглядеть сквозь кусты, как два человека разбегаются от поляны в разные стороны. Лежавший рядом лейтенант не стал осторожничать и рванул наперерез одному из беглецов. Засевший рядом с ними арбалетчик выстрелил в сторону убегающего – промахнулся. Двое других стрелков находящихся с той стороны поляны выстрелили по второму человеку. Второму повезло меньше – один болт угодил прямо в прикрытую плащом спину. Странно, но человек не упал сразу, а продолжал свой бег со стрелой в спине.
– Все равно не жилец, – подумал Карл.
Выбегая из-за сопки, де Урт успел заметить, как усатый сержант получил болт в грудь.
– Это Пришлый, – крикнул он, указывая рукой на стрелявшего, – все за ним. В это время подбежала группа с дальней стороны поляны.
– Третья тройка! Найти труп второго гаденыша. Остальные со мной. Надо взять Пришлого, во что бы то не стало. Мы будем второй волной преследования.
Первая группа бежала за Пришлым на пределе своих возможностей, пытаясь сразу нагнать его. Они же бежали в среднем темпе, экономя силы. На случай если погоня затянется.
Не затянулась. Через час бега господин де Урт увидел толпу из своих людей, стоявших полукругом. Подойдя ближе, начальник стражи увидел радостную для своего глаза картину: его враг раненый и безоружный (не считать же кинжал за оружие, учитывая направленные на него арбалеты) стоял на краю обрыва. Напротив него с парой коротких мечей стоял лейтенант Баркос.
– Господин Рус, какая неожиданная встреча, – произнес Карл, улыбаясь, – искренне рад вас видеть.
– А я вас, что-то не очень.
– Довольно бестактно с вашей стороны, видимо, вы за что-то на меня сердиты. Право слово, не стоит на меня обижаться. Лучше поведайте нам о цели вашего пребывания в этом замечательном месте.
– Да вот вышел за грибочками – сейчас опята поперли. Тут, откуда не возьмись: стрелы, люди. Прямо как на войне. Это что же, оказывается, ваш отряд, господин ла Изар. Тогда прошу вас отозвать своих охламонов и давайте забудем об этом недоразумении.
– Ты что же это гад, меня за идиота держишь? – разозлился ла Изар, – по-твоему, я не знаю, зачем ты тут?
– Ну а если знаешь, чего тогда спрашиваешь? – парировал гад.
– Хочу, чтобы ты сам признался, что хочешь меня убить. Признавайся гаденыш!
– Не я первый начал. Зачем тебе была моя смерть нужна? Нет, не говори, я сам скажу. Эй, служивые!!! Вы знали, что ваш любимый начальник стражи помогает грабителям караванов. Это он снабжает их оружием и информацией.
– Можешь не рвать глотку. Эти люди преданы лично мне. И о грабителях караванов они отлично осведомлены. Лучше расскажи, откуда ты такой умный взялся? Тебя случайно не мэр послал? А может тебя послал Родерик? Или ты сам решил сунуть голову в пасть к демону?
– Да пошел ты козел, ничего я тебе говорить не буду.
– О-о-о, ты все расскажешь, будь в этом уверен. Развязывать язык мои люди умеют. Карл заметил, как во взгляде Пришлого что-то изменилось.
– Я вижу, ты испугался, – усмехнулся де Урт, – Передумал? Теперь тебе есть что сказать?
– Да вот есть у меня к тебе вопросик, – ехидно проговорил враг Карла.
– Ну спрашивай, сегодня я добрый, может, отвечу.
– Ты «Рэмбо», первую часть, смотрел?
Дурацкий, непонятный вопрос поставил Карла в тупик. Но переспросить, что имел в виду этот сумасшедший, он не успел. Издав какой-то странный клич, Пришлый спрыгнул с обрыва.
– Сожри тебя повелитель нижнего мира! – выругался ла Изар и вместе с толпой стражников подбежал к краю обрыва.
– Этот Пришлый полный псих! – высказал общее мнение лейтенант.
– У кого есть с собой веревка!? – выкрикнул в толпу Карл.
– Все мешки остались на месте засады, – ответил один из солдат.
– Первая, вторая, четвертая тройки, быстро сходите на место засады и принесите все припасы. Если встретите третью тройку, пусть похоронят несчастного сержанта и идут сюда. Ждать пришлось часа три. Когда вернулись посланцы солнце уже село.
– Третью тройку мы не встретили. Что бы не терять время, хоронить сержанта оставили Тарпа и Огуста.
– Лагерь разобьем здесь, – приказал Карл, – вторая тройка спускается вниз и достает Пришлого – надо убедиться, что этот гаденыш мертв. Первая опускает и поднимает их на веревке. Все, за дело.
Теперь можно было немного передохнуть. Де Урт уселся у разгорающегося костра, взял из своего мешка фляжку с вином и с наслаждением отхлебнул пьянящий напиток. Он был уже довольно пьян, когда от края обрыва раздался возглас:
– Кажется, они нашли тело! Сейчас мы его вытащим!
Пока мой язык говорил с начальником стражи, мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Мельком взглянув в пропасть, увидел высокую сосну. В голову пришла безумная мысль. Прикинув, понял, что шанс выжить один из десяти. Но лучше разбиться о дно пропасти, чем попасть под пыточный нож. Очень я уж боли боюсь. Еще чуть-чуть и меня спеленают, тогда шансов выбраться и вовсе не останется. Надо решаться.
– Ураааа!!! – подбодрил я себя криком и сиганул вниз.
Никогда больше не буду верить тому, что показывают в кино. До ветки долетел, но схватиться за нее мне не удалось. Ударившись об ветку грудью, едва не потерял сознание, но все-таки попытался за нее ухватиться – неудачно. Скорость моего полета была слишком велика, а мой вес не самый маленький – пальцы рук не смогли достаточно крепко уцепиться, вот если бы они были с кючковатыми когтями, тогда может и вышло бы.
Словно Винни-пух из нашего мультика, я полетел вниз, пересчитывая все ветки сосны. Один плюс в этом был: каждый удар о ветку снижал скорость моего падения. Сознание померкло, когда до земли было еще далеко.
Боль, адская боль – я жив. Жажда – солнце село. Кровь и осколки зубов во рту – переживу. Не чувствую конечностей – это уже намного хуже, лучше сдохнуть, чем жить калекой. Зуд по всему телу – идет регенерация. Все эти мысли в один миг пронеслись у меня в голове. Мыслю – значит существую.
Хорошо, что эта сосна не совсем походила на ту, что растет в средней полосе России. Эта была более разлапистой, и ветки у нее доходили практически до земли. Лапник смягчил мои удары об ветки и замедлил скорость падения и лишь поэтому, я еще существую.
Регенерация делала свое дело. С дьявольской болью и противным хрустом вставали на свои места сломанные кости, с нестерпимым зудом они срастались, с не меньшим зудом росли новые зубы, и затягивались рваные раны. Когда услышал шорох и увидел отблеск факелов, я был уже практически здоров. Прикрыв глаза, постарался не шевелиться.
– Эрлук, Пронжик, я его нашел! – услышал чье-то радостное восклицание, – идите сюда, поможете вытащить эту сволочь. Раздался шум подходящих людей.
– Эрлук, давай бери его под мышки, а я за ноги. Пронжик иди вперед, факелом свети, а то темно как в могиле.
Эрлук крякнул и поднял под руки мое тело. Нашедший меня солдат, схватил за ноги.
– Тяжелый гад. Давай Пронжик, что ты там растерялся? Иди вперед, веди нас к веревке.
Пыхтя и отдувая, солдаты меня куда-то понесли, что примечательно, понесли вперед ногами – это они поторопились. Из оружия у меня осталось четыре метательных ножа, крепившиеся по два на каждом бедре и разряженный арбалет.
Все, пора оживать, решил я, когда Эрлук споткнулся о какую-то корягу. Выхватив два ножа, левым со всей силы ударил в лицо Эрлуку – попал в глаз. Нож вошел на все лезвие и бедолага, что-то невнятно вякнув, выронив мое тело, повалился назад.
– Демоны тебя задери, Эрлук, ты что пьян? – начал поворачиваться, державший меня за ноги солдат.
Лежа на лопатках, я метнул второй ножик. Повезло – нож воткнулся прямо в висок, не успевшему до конца повернуться стражнику.
– Да, похоже, вы там оба хороши, – издав смешком, начал поворачиваться Пронжик.
Резко вскочив, схватил его за кисть держащую факел. Другой рукой схватил за волосы и, потянув за них в сторону, оголил беззащитную шею. Все происходило настолько быстро и неожиданно для Пронжика, что он даже не осознал как стал пищей для вампира.
Утолив жажду, первым делом зарядил свой арбалет и повесил назад на пояс. То, что он не слетел во время моего падения, было просто чудом каким-то. Затем пошел искать веревку. Факел пока оставил зажженным. Кто внизу ходит и что делает сквозь плотные кусты, да еще и ночью разглядеть было сложно, а вот блики от огня, должно быть, видны.
Веревку нашел довольно быстро. Воткнул факел в землю неподалеку, привязал себя за пояс и подергал за веревку.
– Мы привязали труп. Тащите! – крикнул я, надеясь, что никто не обратит внимания на то, что голос не принадлежит никому из спустившихся стражников.
Веревка дернулась и, больно врезавшись в спину, потащила мое тело вверх. Кроме боли в спине скоро появились и другие неприятности: меня царапали ветки кустов, тело билось о камни и терлось о различные выступы на стенах обрыва. Я и так-то был весь в крови и рваной одежде, и подъем мне лоску не прибавил.
– Давай переваливай его через край, – услышал я голос.
Чьи-то руки схватили меня и, перевалив через край обрыва, уложили на землю.
– Эй, Фиртонг, иди, подсвети. Посмотрим, что случилось с этим демоновым отродьем.
Уловив через смеженные веки блики света, начал действовать. Скорость и неожиданность – два моих козыря. Открыв глаза, увидел склонившихся надо мной людей. Любопытство кошку сгубило. Лица их только начали вытягиваться в изумлении, а я уже перетек в полуприсед и, схватив за отворот накидки факельщика, метнул его через спину в пропасть. Раздался быстро удаляющийся крик, но до того, как он успел оборваться, поднимаясь с полусогнутых, я ударил ногой второго стражника – новый крик мало чем отличался от предыдущего и также быстро оборвался. Третий служивый успел среагировать: он прыгнул подальше от яра, одновременно вынимая меч. Стражники из лагеря уже бежали сюда, играть в честный поединок времени не было. Выстрел из арбалета с бедра и последний из тянувшей меня тройки догоняет своих друзей на пути в нижний мир. Не став дожидаться, что мне скажут стражники из лагеря, нырнул в темноту. Пусть догоняют, кому жизнь надоела.
Жить хотели все – никто за мной не погнался. Но это еще не говорит о том, что они будут жить. Отбежав, буквально метров на пятьдесят услышал:
– Рус, сюда. Оглянувшись на голос, увидел голову Нурпа, высовывающуюся из-за дерева.
– Давай сюда, тут в кустах место неприметное, не засекут нас тут.
В неприметное место пришлось продераться через колючий кустарник. Но мне ли боятся мелких царапин.
– Жив, курилка, – искренне обрадовавшись, обнял я мастера.
Я уже успел привязаться к старику – никого ближе в этом мире у меня не было.
– Ты мне эти телячьи нежности брось, – проворчал Нурп. Но было видно, что он тоже рад меня видеть, – лучше давай рассказывай.
– Что рассказывать то?
– Все по порядку. Что с тобой произошло? Как ушел? Пришлось рассказать историю моего побега во всех подробностях.
– Теперь твоя очередь, мастер. Теперь рассказывай ты. Для начала объясни, как ты засаду обнаружил?
– Эх, Пришлый, Пришлый, я уже устал тебе повторять. К нападению надо быть готовым всегда. А толпа людей при доспехах и оружии, как бы ни старались, бесшумно сидеть не могут. Кто-то пошевелится – звякнет, кто-то перешептывается, кто-то слишком громко дышит. К тому же у человека, который не один год воевал, вырабатывается инстинкт на опасность. У кого такой инстинкт не выработался, тот давно остался лежать в степях приграничья. Так что и тебе надо его выработать, а то ходишь, ворон считаешь.
– Спасибо за очередную науку мастер. Ну а после того как мы разбежались, что с тобой случилось?
– Ну а что со мной могло случиться? Драпанул, значит, я в противоположную от тебя сторону. Думал половину погони на себя взять. И тут, буквально, в паре шагов от спасительных кустов толкает меня в спину стрела. Попал-таки в меня какой-то шустрый малый. Тут Нурп замолчал и, вынув из мешка прослойку мяса, начал жевать.
– Хочешь? – предложил он мне.
– Нет, спасибо. Поужинал недавно, – от воспоминаний об ужине меня передернуло.
– Что дальше-то с тобой было? – не выдержав, спросил я жующего мастера.
– Ну, а что со мной? Только быстрее побежал. Разве ж обыкновенным арбалетом щит пробьешь? Не зря же я его за спиной таскаю. А плащ поверх него накидывать, меня старые вояки еще в войну с песиглавцами научили.
– Тьву ты Нурп, я и сам уже забыл, что у тебя щит есть. Ну да ладно, а дальше-то что?
– Ну, а что дальше? Подумали наверно наши враги, что мертв я, ну или ранен серьезно. Но тройку стражников послали, дабы проверить. Бегу и слышу: невелика погоня. Ну и думаю: дай встречу врага, а то стар я стал для бега по пересеченной местности. Нурп опять принялся жевать сушеное мясо.
– Да хорош тебе жрать. Давай рассказывай.
– Это ты поужинал, а у меня с утра ни крошки во рту не было.
– Да что ж ты врешь? Обедали же, – возмутился я.
– А времени сейчас уже сколько? Так что тот обед можно к завтраку прировнять.
– Ладно, давай говори. Как стражников одолел?
– Неужто ты думаешь, что я трех сопляков не могу победить в бою? – брызнул мне слюной в лицо возмутившейся Нурп, – да я таких в былые времена как снопы пачками укладывал. Да я…
– Ладно, все Нурп, извини. Никто не сомневался в твоем мастерстве. Просто интересно, какой способ ты избрал для их умерщвления.
– Да самый простой. Они идут, не подозревая подвоха, даже не бегут. Я стою, опершись спиной о дерево, жду их. Видимо совсем расслабились, думали мне уже конец приходит. Тут я арбалетчику метнул в лицо нож – я его в ладони прятал. Остальные кинулись на меня. Щит и меч достать – одно мгновение. Принял мечи на щит и сразу же одному подрезал ноги. Второй успел отскочить, но сопротивлялся он тоже недолго. Куда этому салаге против меня? Добил я их, чтоб не мучились, и пошел обратно к поляне, где и засел для наблюдения.
– А меня как нашел?
– Через некоторое время пришли две тройки, собрали вещи. Я уже хотел за ними проследить, но они двоих оставили хоронить труп. Вот я и подумал: зачем ходить, когда можно у этих двоих все выспросить. Одному я метнул нож в ногу, чтоб далеко не убежал. Второй бросился на меня с мечом, но я прострелил его голову из арбалета. Зачем махать железками, когда есть простое решение? Тем более одного языка мне было вполне достаточно. Он-то мне все и рассказал. Где их лагерь, что с тобой случилось. И вот я здесь. Подумал, если ты выжил, то обязательно в лагере нашумишь.
– Выходит ты уложил пятерых, да я семерых. Получается, остается их тринадцать вместе с начальником стражи.
– Ну, вот сегодня ночью их и перестреляешь. Сколько там у тебя стрел осталось?
– Да с десяток будет.
– Должно хватить. У меня вот тоже арбалет есть, прихватил с собой. Да вот только стрелять в темноте я не умею, да и бегать, сам понимаешь, возраст не тот. Бери с собой два. К нему тоже дюжина стрел имеется.
– А лишнего меча у тебя случаем нету?
– Да вот как-то не догадался взять.
– Жаль. Но и за арбалет спасибо. Жди меня здесь. Пойду, поохочусь.
Вооружившись двумя арбалетами, я растворился в объятьях ночи. Сегодня будет славная охота.
Хмель давал о себе знать, и Карл уже клевал носом, впав в полудрему. Из этого блаженного состояния его вывел дикий крик. А точнее два диких крика подряд. Алкоголь вымело из головы за одно мгновение. Начальник стражи прекрасно знал, что означают эти вопли. Все стражники повскакивали и уже бежали к обрыву.
– Я его видел, он побежал туда, – раздался чей-то крик от яра, – давайте за ним, а то уйдет.
– Всем стоять!!! – надрывая горло, крикнул де Урт. Дважды кричать необходимости не было – солдаты встали как вкопанные.
– Вы что совсем идиоты? – произнес ла Изар, подходя к собравшимся у обрыва стражникам, – как вы думаете, что тут произошло? Кто, по-вашему, убил этих людей?
– Неужели это Пришлый? Он же в обрыв спрыгнул. Неужели выжил демоново отродье? – озвучил сержант мысли, мучавшие весь отряд.
– Других вариантов быть не может. А теперь вспомните, что он видит в темноте как кошка и у него в руках мощный арбалет. Вы еще хотите за ним погнаться?
– Что же нам делать!? Нам его не убить! Мы все тут подохнем! – закричал вдруг самый молодой из солдат.
– Это ты во всем виноват, – схватил он за грудки де Урта. – Ты ему нужен! – заорал он в лицо Карлу. – Ребята давайте отдадим начальника стражи, тогда демон нас пощадит.
Де Урт заметил, что в глазах людей появилась заинтересованность, и холодной волной на него накатил страх.
– Харинг, а ну прекратить панику! – крикнул лейтенант. – Вы же клятву верности давали, забыли чтоль? Если предадим господина де Урта, нам все равно хана.
– Уберите этого психа! – переборов временную слабость, приказал де Урт. – Мы пока еще в состоянии держать оружие, а значит, можем сражаться. Или вы хотите покорно подставить грудь под арбалетный болт какого-то там гаденыша? Лейтенант Баркос нам уже доказал, что его можно победить, если поймать. Но поймать его мы сможем только с рассветом. Нам надо продержаться до восхода солнца, тогда мы будем жить. А для того чтобы выжить этой ночью мы должны держаться вместе. Вы должны понимать, что Пришлому свидетели не нужны, и он убьет всех. А если мы разделимся, сделать ему это будет намного проще.
– А как же наши ребята на дне яра? Вдруг из них кто-то еще живой. И группа, отправленная проверить труп второго, до сих пор не вернулась. И похоронная команда тоже, – произнес сержант.
– Считаю, что все они уже мертвы. Проверять это ночью смертельно опасно. Нужно дождаться рассвета. Давайте приготовимся к обороне. Лейтенант, сколько у нас арбалетов?
– Осталось шесть.
– Разбейте по три арбалетчика и оставьте их наблюдать за окрестностями. Пусть стреляют при малейшем подозрении. Сколько у нас осталось шатров?
– Сюда принесли все вещи, так что как и в начале путешествия шатров у нас семь.
– Отлично. Пусть люди расставят их дугой возле обрыва. Да так чтобы они закрывали весь обзор. Шатры большие, на пять человек, должно хватить. Палатки пусть переставляют мечники, у арбалетчиков задание уже есть. Да пошевеливайтесь!
Не прошло и двадцати минут, как около обрыва уже был отгорожен пяточек земли примерно в тридцать квадратных метров. Некоторые шатры пришлось распороть: получилось нечто вроде ширмы.
– Все за шатры, будем ждать нашего гостя. Арбалетчикам быть наготове. И смотрите в оба, стрелять вам придется наугад.
– Д-а-а, зря я так долго с Нурпом лясы точил, – подумал я, оглядывая готовый к обороне лагерь. Что ж теперь делать-то? Почему в этом мире не такие маленькие палаточки как в моем? Наделают тут шатров в человеческий рост, а мне вот теперь мучайся.
Но если они думают, что такой трюк меня остановит, они глубоко заблуждаются. Почесав затылок, чтобы собрать разбежавшиеся мысли, задумался минут на пять. Кроме как залезть на дерево и попробовать достать кого-нибудь с высоты, в голову ничего не пришло.
Сказано – сделано. Выбрав дубочек побольше, поплевав на руки, начал восхождение, по возможности стараясь не шуметь. Дополз почти до самой макушки. Присмотрев ветку поудобнее, уселся на нее и взглянул на лагерь с высоты. Кое-какие перспективы открывались. Несколько человек (самых дальних от пологов шатров) отсюда можно было достать.
Решив истратить сначала болты трофейного арбалета, прицелился в голову стражника лежащего практически у обрыва. Сидя на ветке не особенно-то поснайперишь – неудобно жуть. Для того чтоб не качаться пришлось обнять ствол.
Задержав дыхание, спустил курок. Треньк – стрела угодила служивому в шею. Хотя целился в голову, но это тоже неплохо. Хе, а говорят: «первый блин всегда комом».
Хотел разрядить и второй арбалет, но не успел его даже снять с пояса. Свист стрел: две воткнули в дерево, которое я обнимал, одна оцарапала ухо, одна оставила глубокую борозду на плече.
Не став дожидаться второго залпа, начал экстренный спуск. Если бы я был человеком, точно где-нибудь сорвался бы и свернул себе шею. А так – отделался легким испугом, да десятком царапин и заноз. Нет, люди все-таки не зря говорят. Комом – значит комом. Да и во всех фильмах про снайперов вбивают в голову: выстрелил – меняй позицию.
Странно, но отряда, проверить удачность их залпа, они не послали. Осторожными стали гады. Но как бы там ни было – у них минус один.
И что теперь? Лезть на другое дерево? Не факт, что в следующий раз мне так же повезет. Могу и без глаза остаться.
Интересно, все ли они там скучковались? Воспользовавшись своими способностями, прислушался: двенадцать пульсов. Все там, голубчики. Стоп… я же могу слышать их пульсы. Почему же мне не стрелять через парусину, на слух. Идея, конечно, не самая шикарная, но других пока нет.
Прислушался: стучат, остается только в них выстрелить. Блин, чувствую себя «Хищником» из первой части, только вместо теплового зрения у меня слух. Главное чтоб на меня не нашлось Шварценеггера. Что-то последние время мне фильмы разные в голову лезут. По дому наверно соскучился, по телевизору с компьютером.
Свой арбалет решил приберечь на потом, сначала используем боезапас Нурповского трофея. Напряжение слуха – выстрел. Выстрел – смена позиции.
Не знаю, сколько раз я попал и как серьезно ранил, но после третьего выстрела за шатрами засуетились. Выстрелил еще два раза. Прислушавшись в очередной раз, заметил, что пара пульсов начала отдаляться. Что за чудеса?
С каждым выстрелом отдалялись все больше людей. Что за черт? За ширмой из палаток осталась едва половина. На восьмом выстреле до меня дошло: они лезут в обрыв. Забежал слева от лагеря, заглянул в обрыв: через кусты и деревца ничего не разглядеть. Справа тоже самое. Надо идти за ними, пока они не ушли.
– Нурп!!! – крикнул в лес.
Тут же, прошивая парусину шатров изнутри, в мою сторону полетели болты. Еле успел упасть на землю и откатится за дерево.
– Чего кричишь? – через минуту услышал я шепот.
– Они уходят через овраг. На тебе твой арбалет. Тут еще пять стрел. Стреляй по ним через палатки.
– Так, как же я попаду в кого-нибудь, если ничего не вижу? Хорошо хоть очертание палаток в темноте могу различить.
– Это не важно, старайся, чтоб стрелы просто воткнулись где-нибудь внутри огороженного пяточка. Пусть они думаю, что я еще здесь, а я пойду за другими.
Как я и рассчитывал, веревку, по которой меня затаскивали, они отвязать не удосужились. Может, надеялись на то, что их друзья еще выберутся из оврага, а может просто не хватило времени. Но факт, остается фактом: теперь у меня есть возможность спуститься вниз.
Подергал веревку, проверяя, крепко ли привязано. Вроде все хорошо – можно спускаться. А если можно, то терять время не стоит.
Ощущая себя волком из «Ну погоди!», осторожно полез вниз. Все внимание было сосредоточенно на спуске – альпинизмом никогда не увлекался, а сорваться с такой высоты мне совсем не улыбалось. Именно поэтому двух человек внизу услышал далеко не сразу. За мгновение до того, как они нажали на спуск своих арбалетов.
Оттолкнулся от стены, намереваясь упасть на стрелков сверху, но полностью разминуться с болтами не удалось. Одна стрела продырявила мне бедро. И вместо элегантного пикирования подобно коршуну, вышло так, что я упал на одного из солдат бесформенным мешком.
Справедливо предположив, что о подмятом подо мной воине пока можно не беспокоиться, решил избавиться от второго стрелка. Тем более что он уже выхватил меч и прыгнул ко мне, намереваясь наколоть меня на свою железку.
Мой арбалетик – моя палочка выручалочка, чтоб я без тебя делал? Арбалет не подвел и на этот раз – выстрел сразу утихомирил мечника. Болт попал ему в бок. От удара стражника развернуло, и он повалился на землю, зажимая рану. О нападении он уже и думать забыл. Зато активизировался второй солдат. Подо мной что-то закопошилась и из-под меня вылетела рука с ножом, явно пытаясь перерезать горло.
Руку удалось перехватить, схватив за запястье. Но тут появилась вторая и обхватила меня за шею. Одна рука пыталась проткнуть мне грудь, вторая удушить предплечьем. Ударил затылком наугад: что-то хрустнуло, раздался вскрик. Приложив усилие, выломал запястье с ножом до треска. Крик перешел в завывание, и вторая рука отпустила шею. Сейчас неплохо было бы подняться на ноги, но простреленная нога отдавала болью, и про резкие движения пришлось забыть. А тут еще раненый в бок очухался и подползал к нам, не забыв прихватить с собой меч.
Превозмогая боль, резко дернул ноги назад, выполняя кувырок – получилось. Стоя на одной полусогнутой ноге, отобранным ножом перерезал горло подвывающему стражнику – он даже не успел сообразить, куда делось придавливающие его тело. Увидев такой поворот событий, второй солдат начал подниматься, опираясь на меч.
Ждать пока он полностью встанет, мне было не с руки. Метнул со всей силы нож. На то, что он воткнется, конечно, не рассчитывал. Нож ударил стражника в нагрудник. От толчка служивый завалился назад вместе с мечом и ругательствами.
У меня появилось время, пока он снова соберется с силами. Даром его тратить не стал, отвел рычаг арбалета, наложил стрелу и вскинул оружие.
– Ах, ты гаденыш, яж тебя разорву. Сейчас ты у меня кровью захлебнешься, – декламировал стражник, сосредоточенно поднимаясь, опираясь все на тот же меч.
Речь его оборвалась, как только он поднял глаза и увидел арбалет в моей руке.
– Асталависта бэйби, – не удержался я от изъезженной фразы, прежде чем нажать на курок. А что поделать? Ностальгия – она такая.
С засадой разобрался. Теперь самое сложное. Надо выдернуть из ноги стрелу. Закусив палку, подвернувшуюся под руку, рванул древко. Издав стон, перекусил палку как хлебную соломку. Чертовы стражники, всех порешу.
Теперь надо отдохнуть несколько минут и догонять отряд. Прежде чем расслабиться зарядил арбалет и положил его под правую руку. Туда же положил трофейный меч. Полностью расслабиться не удалось – минут через пять услышал вверху шорох – кто-то спускался по веревке. Теперь стало понятно, почему эти голубчики меня тут ждали. Проходили мимо и услышали, как я спускаюсь – наверно шли последними.
– Эй, Нурп! Я тут! – крикнул, разглядев скалолаза. Через минуту мастер сидел рядом.
– Смотрю, опять тебя подстрелили? Когда ты только поумнеешь? – в своем репертуаре начал ворчать де Горс.
– Ладно, мастер, проехали. Скажи лучше, что там наверху?
– А что там? Покойники там. Как, впрочем, и тут. Расстрелял я все стрелы. Дай, думаю, подползу, послушаю, чего у них там происходит. Ужом проскользил практически до самых шатров. Лежу, слушаю. А кроме стонов оттудова ничего и не слышу. Ну, думаю, не может такого быть. Утекли, значит, охламоны. Взял я меч со щитом наперевес, рубанул по шатрам, тут в меня болт и прилетел. Ну, да щит-то я не зря взял. Предвидел этот трюк, оттого и попали в щит, а не в меня.
– Ох, и любишь ты, мастер, похвастаться, – усмехнулся я.
– Какое хвастовство? Это наука для тебя очередная. А ты лучше б прислушивался, что тебе умный человек говорит, а не перебивал.
– Ладно, ладно. Давай дальше говори.
– А что рассказывать? Прошел я через дырку, а в лагере два трупа и два раненых. Один из которых и выстрелил в меня.
– Ну и что ты сделал?
– А что я мог сделать? Заколол раненых, да сюда двинулся.
– Выходит семеро их осталось, – подсчитал я потери противника, – вставай Нурп, пора нам в погоню идти.
Рана немного поджила, и кое-как идти я уже мог. Если эти двое услышали, как я спускаюсь, значит проходили мимо, а если так, то вектор, проложенный от лагеря до веревки, укажет направление, куда ушел отряд. Мы с мастером двинулись по этому вектору. Овраг был достаточно узкий, чтоб не дать противнику уйти в сторону – в направлении движения я был уверен.
Через полчаса нога окончательно затянулась, и я мог набрать темп. Не видящий в темноте мастер меня тормозил.
– Догоняй Нурп, я ухожу в отрыв, – сказал мастеру и перешел на бег.
Сначала бежал, немного прихрамывая, но с каждой минутой боль становилась все меньше. Также с каждой минутой возрастала жажда. Но это меня беспокоило мало, сегодня уж точно найду, как ее утолить.
Вот уже час бегу, весь обратившись в слух. Дело довольно напряженное, но иначе нельзя – может быть оставлена засада. Какой здоровенный овраг тут. Скорее всего, русло какой-нибудь высохшей реки. В любом случае мне это на руку. Деваться отсюда отряду некуда.
Наконец-то – звук пульсов. Теперь можно расслабиться. Стараясь не шуметь начал догонять стражников. Через пять минут, уже шел метрах в десяти сзади последнего. Они шли вряд, дыша в затылки друг друга. Первый и третий в ряду несли факелы, освещая путь. Шли без разговоров, без жалоб на усталость, без оглядки – они знали, что уходят от смерти. Знали, чем грозит любое промедление. Знали, что при проявлении слабости никто не станет помогать товарищу. Они не знали лишь одного – их смерть уже рядом.
Стремительным броском догнал последнего и резким взмахом трофейного ножа перехватил ему горло. Почувствовав неладное, впереди идущий солдат обернулся. Но сказать или сделать уже ничего не успел. С арбалетным болтом в груди не особенно-то поговоришь. Все действия заняли у меня не больше десятка секунд.
Подобное происшествие не могло остаться незамеченным для остального отряда. И они остановились, собравшись в кучу и приготовив оружие. Но я уже растворился во мраке.
Их осталась пятеро. Я смотрел из темноты на стоявших спина к спине людей, среди них был и господин де Урт. Было видно: они потеряли последнюю надежду и готовились умереть. Они решили принять смерть с оружием в руках, за это я проникся к ним уважением. Но это не означает, что я собираюсь их пощадить. Они все умрут.
Выстрел – перекат за бугор. Ответные стрелы в моем направлении – ушли мимо. Передислокация и оценка результата – попал.
Нет, люди не стояли и не ждали покорно своей участи. Они метнулись в кусты, пытаясь меня настигнуть. Но даже заметить меня они не были способны. Я перемещаюсь слишком быстро. Пока они определят, откуда стреляли, пока добегут до этого места. Уже перезаряжаю арбалет в пятидесяти метрах от них.
– Пришлый! ты трусливое отродье демонов! Только и знаешь стрелять исподтишка! Ты не способен на честный поединок. Ты не воин. Ты можешь только нажимать на курок своей демоновой игрушки. Мы все презираем тебя.
Кто это там распинается? – выглянул из-за дерева. А-а-а, это же мой любезный друг, который дал мне пощечину мечом.
– Ты хочешь еще один поединок служивый? – крикнул, понимая, что делаю глупость, и откатился в сторону – две стрелы просвистели примерно в том месте, где я был.
Я понимал, что перестрелять этих людей будет проще и безопаснее всего, но арбалетный болт, пущенный в грудь крикуна, не мог смыть обиду, нанесенную мне этим человеком. Я хотел доказать, что могу драться на мечах. Доказать что я не неуклюжий валенок, и что мастер меня все таки чему-то научил. Доказать им всем, но прежде всего себе. Я хотел насладиться его удивлением, хотел взглянуть ему в глаза, когда мой меч проткнет ему брюхо. Хотел увидеть в них страх и беспомощность перед надвигающейся смертью.
– Я знаю, что ты слишком труслив для поединка, поэтому не рассчитываю на это. Я просто говорю, что я о тебе думаю, трусливый поедатель дохлых мух.
– Я согласен на поединок, но пусть все, кроме тебя, бросят оружие и отойдут подальше, – проговаривая эту фразу, я постоянно перемещался по кругу, причем в разных направлениях, не давая противнику возможность предугадать мой следующий шаг. Предосторожность была излишней – выстрелов не последовало. Люди еще не успели перезарядить свое оружие, а арбалетов видимо у них осталось всего два.
– Мы бросим оружие, а ты нас убьешь, – крикнул ла Изар.
– Я и так вас убью. В независимости от того, бросите вы оружие, или нет.
– Мы согласны, только драться будем при факелах, – прокричал мой обидчик, после недолгого совещания с товарищами.
– При факелах, так при факелах. Пусть твои люди видят, как я тебя заколю. Бросайте все оружие и отходите не меньше чем на двадцать метров. Победит ваш боец – будите жить. Если выиграю я – вы все умрете.
Стражники воткнули четыре факела, образовав круг света диаметром метров семь, и отошли, оставив своего бойца и кучу оружия.
Для меня было главное, чтоб у них не осталось арбалетов. За этим я следил внимательно. Обмануть меня они не посмели. Ну а если кто и притаил ножичек – это не страшно.
– Я хочу забрать свои мечи, – первым делом сказал я, зайдя на освещенный участок.
– Это мой трофей и ты получишь его, только после того как победишь меня, – проговорил мой противник.
– Как тебя хоть зовут, смельчак?
– В нижнем мире скажешь, что тебя туда отправил лейтенант Баркос, – с этими словами он крутанул в кисте руки меч и пошел на меня.
Я приготовился к атаке, выставив вперед трофейный меч. Лейтенант провел два выпада, надеясь достать меня в руку или в голову. Ночью его удары уже не казались мне стремительными и опасными, я легко их отбил и ударил в ответ. Я не старался убить его сразу, мне хотелось поиграть, как он играл со мной у обрыва. Скорость моих выпадов лишь немного превышала его.
Мы фехтовали уже минут пять. За это время Баркос получил несколько незначительных порезов по всему телу и медленно истекал кровью, теряя силы. Меня ему достать так и не удалось. Иногда я поглядывал на зрителей: в их взглядах пряталась обреченность.
– Ты не человек! – прохрипел он мне, вставая с земли, после моего пинка в грудь.
– А ты не жилец, – ответил я ему.
Стремительный шаг вперед и выпад в горло. Баркос почти успел отвести смертельное острие, почти успел отдернуть голову на безопасное расстояние. Но драться с тем, у кого скорость на порядок выше, чем у тебя все равно, что ловить руками щуку в пруду. Его глаза расширились от ужаса и удивления, и я наслаждался, наблюдая за тем, как уходит из них жизнь.
Чертово тщеславие и мое фанатическое желание мстить всем и вся. Откуда оно только появилось? Я совсем забыл, что не один. Вспомнил об этом, лишь ощутив резкую боль в левом плече. Но почувствовав боль, времени даром тратить не стал: сразу сделал кувырок, уходя с линии возможной атаки, и только тогда осмотрелся. Причиной боли был метательный нож, торчащий у меня из плеча. Вот это да, а если б в глаз? Зрители уже подбегали к куче с оружием.
Прыгнул вперед наперерез. Секанул мечом, подрезая ноги первому попавшемуся – готов. Вторым оказался господин де Урт – он накинулся на меня с ножом. Перехватив руку, я перекинул его далеко за себя. Отчаянная атака, но она дала возможность добежать третьему до кучи с оружием. Сделать я уже ничего не успевал, он схватил мой заряженный арбалет, который я по глупости оставил вместе с оружием остальных участников этой драмы. Когда я обратил на него свой взгляд, он уже вскидывал мое оружие, и мне оставалось только попрощаться с жизнью.
Треньк – звук тетивы резанул по ушам. Странно, нет никакой боли. Я открыл глаза, которые сами собой зажмурились от страха. Мой не состоявшийся убийца лежал со стелой в глазнице.
– И когда ты только поумнеешь? – раздался за спиной знакомый голос.
– Нурп, чертяка, как же я рад тебя видеть, – обернулся я к учителю, переводя дыхание.
– Еще бы. Ведь я снова спас твою шкуру. И как ты только жил без меня?
Я оглядел поля боя. Господин ла Изар – мой главный враг, лежал оглушенным. Два его человека были мертвы, один ранен.
– Нехорошо его так оставлять, – подошел Нурп к стонущему на земле солдату и быстрым ударом меча прекратил его мучения.
– Что будем делать с этим, – пнул мастер ногой бессознательного начальника стражи.
– Давай привяжем его к дереву и хорошенько допросим.
Через пару минут господин де Урт был накрепко привязан к дереву. Я подошел и отвесил ему две звонкие пощечины. Не час же ждать пока он соизволит очнуться.
– Демоны вас всех задери! – выругался он, открыв глаза.
– Довольно бестактно с вашей стороны, – вспомнил я недавний наш разговор с данным субъектом, – видимо, вы за что-то на меня сердиты. Право слово, не стоит на меня обижаться. Лучше поведайте нам: с какой целью вы так настойчиво пытаетесь отправить меня в нижний мир.
– Ерничаешь… ну поерничай, недолго тебе осталось. Эта выходка тебе с рук не сойдет. Можешь меня тут зарезать, но я все равно тебе ничего не скажу.
– Скажешь, как миленький, – я выпустил наружу зверя и посмотрел на Карла своими красными зрачками.
На этот раз мой взгляд ужаса, как я его обозвал, почему-то не сработал. Было видно, что де Урту действительно страшно, но того, сметающего волю ужаса, который я видел в глазах других людей, на которых испытывал свой фирменный взор, не заметил.
– Ты действительно демоново отродье, – прохрипел пересохшим голосом начальник стражи, – ты не человек. Ты от меня ничего не узнаешь.
– Придется тогда действовать по старинке, – проговорил, молчавший до этого момента Нурп, – Рус, принеси-ка дровишек. А я пока подготовлю нашего друга.
Пока я ходил за дровами и разжигал костер, Нурп раздел начальника стражи: снял с него нагрудник и рубаху, оставив с голым торсом.
– Ну-ка, Пришлый, положи-ка вон тот меч в костер, – попросил меня мастер, – не нравится мне это дело, но выхода нет.
– Слушай, а что это у него за знак такой на груди? – заметил я странный шрам в виде русской буквы «Р», выполненной в руническом стиле.
– Да ктож его знает то? Похоже на ожог. Похоже, нашего начальника стражи клеймили как бычка, – давясь смехом, проговорил Нурп.
– Ну как, не надумал говорить? – подошел Нурп к пленнику с раскаленным мечом.
– Да у тебя духу не хватит, демонов прихвостень! – посмотрев в глаза мастеру, произнес ла Изар.
– А я думал ты умнее, – с этими словами, Нурп приложил к груди пленника огненную пластину. Карл закричал, и в воздухе появился тошнотворный запах горелой плоти.
Как и следовало ожидать, господин де Урт не стал играть в мужественного партизана и рассказал нам все, что знал о лучнике. Зачем он хотел меня убить, я не спрашивал – это было понятно и так. Знал он, к сожалению, не много. О лучнике удалось выведать лишь то, что он внук какого-то владельца агентства по охране караванов. Что живет в Столице, и зовут его Корс, даже родовое имя, начальник стражи не смог вспомнить.
– Отойди, пожалуйста, Нурп, – попросил я мастера после окончания расспросов, – тебе лучше не видеть то, что тут произойдет.
Учитель спорить не стал, ушел копаться в куче с оружием, ища наиболее приличное. Я подошел к пленнику, приноравливаясь, как лучше его высушить – жажда требовала свою долю добычи. Видимо Карл что-то увидел в моих глазах, потому что начал кричать.
– Ты не знаешь куда влез! Ты без понятия с кем связался! Это не простой человек – это маг! Видишь этот шрам – это доказательство, что я не вру! Убив меня, ты навредишь ему! Он тебя найдет! Он отмстит! Не смее….
Все закончилось, пришло время собирать трофеи. Надеюсь, мои мечи лежат тут. Но все это можно отложить до утра, теперь можно спокойно отдохнуть, выкинув из головы заботы.
На следующий день мы с Нурпом возвращались в Ролест под грузом здоровенных мешков с оружием. Кроме оружия, как трофеи нам достались денежки наших неудачливых врагов. Особенно много ноготков оказалось у начальника стражи. У него было тысяча двести сорок три серебряные монеты. Это была дань крестьян за год.
– А все-таки мы забыли спросить у начальника стражи, откуда у него шрам, – прервал молчание Нурп.
– Ну, забыли и забыли, не воскресишь же его теперь, – усмехнулся я, – не думаю что это так уж важно для нас.
– А что нам делать с оружием? Мы не сможем его продать в Ролесте.
– А мы и не будем. Мы его зароем около дороги и заберем, когда пойдем в Столицу. Там и продадим.
– Ты все-таки решил идти в Столицу, Рус, – как-то погрустнел, де Горс.
– Да, мастер, наши приключения в Ролесте закончились. Пора покорять Столицу.