— Я всегда бледная, если ты заметил.
— Не замечал, — сказал Ольгерд.
Лапы сосен ложились прямо на перила балкона. Отдаленно пахло морем и остывающим песком. Звездное небо, в отсутствии туч, раскинулось широко и ярко.
— Господи! — вырвалось у Ингерды, — как дома!
— Не совсем, — уточнил Ольгерд.
Она смотрела ему в глаза, черные и непроницаемые.
— Ол, тебе не хочется домой? Совсем домой, понимаешь?
— В детство? — усмехнулся он.
— Ну почему ты думаешь, что твое место тут? Ты же не аппир. Разве плохо было на Земле?
Он только пожал плечом.
— А почему тебя мотает по космосу? Кажется, ты всегда осуждала за это маму. А сама?
— Сам знаешь, что со мной, — сказала Ингерда с горечью, с братом ей хотелось говорить прямо, ничего не тая, — и не без твоей помощи… я пытаюсь убежать от себя самой, потому что я ненавижу ту девчонку, которую вы сломали. Все. Дружно. Отец, ты, Ясон, тетя Флора. Да и сам Леций. Все решили за меня, что любить я не умею и не должна. Что само пройдет. Перебесится девочка, успокоится и выйдет замуж…
Ольгерд смотрел на нее хмуро. Раньше взгляд у него всегда был ласковым, в каком бы гнусном настроении он ни находился. Теперь за его черными зрачками была бездна.
— Ты до сих пор не разговариваешь с отцом? — спросил он.
— Я стараюсь просто его не видеть. И говорить мне с ним не о чем.
— Как же ты упряма.
— Как все Оорлы.
Она ушла с балкона и села на мягкий диван. Ночничок над ним вырывал на пестром паласе кружок света.
— Чья это комната?
— Моя.
— Ты здесь живешь?
— Нет. Но иногда ночую.
— А помнишь свою комнату?
— Герда, зачем ты опять?
— Просто хочу понять…
— Я всё помню, — сказал Ольгерд, присаживаясь рядом, — и дом, и сад, и свою комнату, и наше озеро. Я обязательно туда вернусь, сестренка. Построю дом у озера, разобью сад, женюсь, заведу детей, собаку, похожую на Рекса… И всё повторится.
— Так вот, о чем ты мечтаешь!
— Я всё уже видел, — усмехнулся Ольгерд устало, — и космос, и другие миры, и неземную любовь. Мне перевалило за пятьдесят. Хватит с меня запредельности.
— И это говоришь ты?
— Я нормальный земной мужик. Мне надоело гоняться за богинями. Богиня не будет печь пирожки, рожать детей, мыть им грязные попки и ждать меня к ужину. На это способна только земная женщина.
— Ты, конечно, такую найдешь…
— Я уже нашел.
— Здесь?!
Ольгерд засмеялся.
— Здесь полно землян. Ты что, забыла?
— Ну да, конечно…
— Ее зовут Синела. Она работает в полпредстве секретарем, но ее смена уже кончается. Мы улетим этим рейсом.
— Со мной?
— С тобой, — твердо сказал Ольгерд.
— Как я рада, — только и смогла выговорить Ингерда.
Ей представился летний день, Сонное озеро и яхта, скользящая по мерцающим солнечными бликами волнам. И они на этой, яхте: она, Ольгерд и какая-то Синела, нормальная земная женщина, которая умеет печь пирожки и заботиться о своей семье. Ну что ж, Ольгерд недополучил это от матери, получит в, конце концов, от жены. Хорошо, что он это понял.
— Иногда я понимаю бабушку, — сказала Ингерда, — она всегда возмущалась, что нас всех носит по вселенной, тогда как ничего нет лучше дома. Все мы когда-нибудь приплывем к тихому берегу, Ол.
— А что случилось у Ричарда? — неожиданно сменил тему Ольгерд, — почему он вдруг помчался к лисвисам?
— Гунтривааля свергли, — печально сообщила Ингерда.
Ольгерд даже вздрогнул.
— Кто?!
— Свои же, — вздохнула она, — понимаешь, планета ведь большая. Колонисты разбрелись по ней и скоро совсем одичали. Связи с Вилиалой практически никакой, полная блокада. Они же хотели независимости, они ее и получили. Теперь, кажется, уже забыли, что планета круглая, живут как в каменном веке…
— И отец взял туда твоего сына?!
— Ты что, не знаешь Ричарда?