- А она что? - спросил Брикетов.
- А ничего, - сказал Супонин. - Говорит, пришел не по адресу.
- Да, - сказал Брикетов, - совсем дошла медицина. Людям вон сердце пришивают, а ей бюллетеня жалко. "Не по адресу"! Ну и черт с ней!
- Правильно! - сказал Супонин. - Не заплачем.
Оба вышли на улицу и, посовещавшись, направились к зубной поликлинике.
Древняя игра
- Двери закрываются, - просипел вагонный динамик.
Электричка пошла.
- Поехали, - сказал Брикетов, глядя в окно. - На лоно природы.
Супонин кивнул и стал разворачивать эскимо.
Брикетов тоже развернул мороженое.
- Ты сыграть-то взял? - спросил Супонин. - Почти час ехать.
- Взял, - сказал Брикетов. - В сумке лежит.
Супонин поднял голову и поглядел на металлическую полку над окном, где стояла сумка. Из сумки торчал край деревянной шахматной доски. Потом он опустил голову и откусил от мороженого.
Некоторое время оба смотрели в окно.
- И все-таки я его не одобряю, - вздохнул Брикетов. - Не одобряю.
- Кого? - спросил Супонин.
- Фишера, - пояснил Брикетов. - Совсем уже зарвался Бобби.
- А-а, - сказал Супонин. - Бобби-то, точно, зарвался. Он, я слыхал, за каждую партию миллион требует. Это если белыми играть, а если черными, то еще больше. Десять партий сыграть - вот и десять миллионов. И все в валюте.
- Это само собой, - сказал Брикетов, комкая бумажку от эскимо и пряча ее под сиденье. - Но не в этом дело. Он, Коля, в дебютной теории отстал, потому что не следит за новинками, вот он до чего зазнался.
- Не может быть, чтобы в дебютной, - сказал Супонин с сомнением. Неужели до этого дошло дело?
- Ты что ж, мне не веришь? - спросил Брикетов. - Ведь ты пойми, Коля, ведь дебют - это ж самое начало. А уж как начал, так и кончил.
- Это точно, - сказал Супонин, выбрасывая свою бумажку в окно. - Кончил дело - гуляй смело.
- А знаешь ты, сколько на свете всевозможных дебютов? - спросил Брикетов. - Их тыщи. Всяких там испанских гамбитов.
- Я королевский гамбит знаю, - сказал Супонин. - Пешкой от королевы.
- Королевы нету, - сказал Брикетов. - Королева - это ферзь. А тура это ладья.
- Ну да, - согласился Супонин. - Ладья - это тура, а офицер - это слон.
- Ну что, - спросил Брикетов, - сыграем?
- Давай доставай, - сказал Супонин. - А то не успеем оглянуться приедем.
Брикетов снял с полки сумку и достал шахматную доску.
- Прямо на коленях? - спросил он, раскрывая доску-коробку.
- А где же? - сказал Супонин, глядя на действия Брикетова.
- Жаль, третьего нет, - сказал Брикетов.
- Будний день, - сказал Супонин, оглядывая почти пустой вагон.
- Пики - козыри! - объявил Брикетов, кончив сдавать. - Я хожу, у меня шестерка.
- Ходи! - сказал Супонин, разворачивая карты веером. - Это тебе не "е-два е-три"!
На черно-белую доску шлепнулась первая карта.
Электричка подъезжала к первой остановке.
Закон сосудов
- Дела! - сказал Супонин, складывая газету. - Дела-а! Слышь, физики новую частицу нашли!
- Иди ты! - обрадовался Брикетов.
- Вот если хочешь знать, кого я по-настоящему уважаю, - сказал Супонин, - так это я тебе скажу кого.
- Мясников? - предположил Брикетов.
- Это-то да, - сказал Супонин. - Это само собой. А помимо мясников я еще уважаю научных деятелей, в том числе и ученых. Математиков там, химиков, физиков...
- Физика - это да! - сказал Брикетов. - Физика - это... - он поискал слова, - царица полей!
- Царица полей - это пехота, - возразил Супонин. - И еще кукуруза. А физика - это царица наук. Я это прочитал в журнале "Наука и жизнь".
- Правильно написано, - определил Брикетов. - Я тебе больше скажу: я об этом сам думал. И выходит, что все великие люди были физиками. Ломоносов - раз, Архимед - два, и потом этот, ну как его?.. Альфред, что ли?
- Альберт Эйнштейн, - важно сказал Супонин.
- Во-во! - сказал Брикетов. - Только что он изобрел, я забыл.