-подкоп под стены не удастся сделать, а неплохо было бы…– с неким сожалением сказал командир седьмого полка от инфантерии мелкопоместный дворянин петровского пошиба Руслан Тимохин и тут же разъяснил остальным.– Земля тут болотистая, топкая кое-где, стены укреплять хорошо надобно будет. По времени накладно выйдет, проще орудия дождаться…
-Без осадных орудий город взять сложно, но можно,– негромко сказал Прохор, глядя перед собой, после пяти минутной тишины.
-Это как же?– удивились сидящие в шатре высшие офицеры.– Уж не твоими ли пушчонками, полковник?
Седоусые, зрелые мужи ухмылялись, с неким превосходством глядя на девятнадцатилетнего выскочку, незнамо как получившего столь высокий почетный армейский чин.
-Именно ими,– никак не реагируя на косые взгляды, спокойно сказал командир витязей.
-Хм,– подпер кулаком подбородок генерал-майор.– Ну, так говори, давай Прохор, коли дельная и стоящая мысль мы ее тут же обмозгуем, и дальше решать будем, годна она или стоит над другой подумать.
-Идея довольно простая, но и сложная одновременно…– с неким азартом начал говорить собравшимся свою идею полковник «Русских витязей».
Спустя пару часов после сбора в шатре генерал-майора Третьяка, по лагерю забегали посыльные, младший офицеры начали подгонять солдат, выгоняя в лес, за новым материалом. Заготовленных фашин и лестниц по подсчетам командования оказалось недостаточно, да еще и большая часть сделанных лестниц была слишком мала, чтобы достать до края стены, поэтому негодные осадные лестницы были тут же порублены, дабы не было негодного примера для солдат, на совесть мастерящих деревянную продукцию.
Полки разбились на батальоны, те на роты, ну а роты на капральства, кто-то занялся приготовлением дополнительных фашин, кто-то перетаскиванием частей обозного инструментария, но большая часть все же пошла в лес, заготавливать материал.
Работы продолжались до глубокой ночи, стук топоров был слышан везде, в том числе и в самом городе. Осажденные наблюдали за приготовлениями русского воинства, пару раз даже пытались достать их выстрелами из крепостных орудий, но выпущенные зазря снаряды легли с большим недолетом в чистом поле, под стенами города. «Психологическая атака, во всем ее величии»– как-то заметил цесаревич, наблюдая за учениями витязей, отрабатывающими на полигоне псевдо атаку превосходящей более чем в два раза конницы, которая накатывала валом, приучая молодых воинов к возможным превратностям войны. Тогда часть витязей, не выдержала и сломала строй, и не заняла позиции в боевых тройках, спина к спине, как требует Устав в условиях окружения врагом. После того провального занятия подобные тренировки, с максимальным «вживлением в роль» самих конников стали проводиться еженедельно, причем в самых разных погодных условиях.
Так в приготовлениях к штурму Выборга прошло два дня, на исходе которых фельдмаршал вновь собрал всех полковников, обозначил места ударов, после чего всех отпустил. На следующий день с утра должен начаться штурм этого маленького «крепкого орешка». Без суеты солдаты готовили осадное снаряжение, перетаскивали горки фашин ближе к городу, складывали их небольшими кучками, лестницы и вовсе положили как можно ближе к местам атак, все же сырое дерево весит не мало и надрываться, таская почти четырех метровые оглобли радости мало. Вот только никто из солдат не знал, что атака начнется не в восемь часов утра, как было объявлено во всеуслышание, а много раньше, в пять раньше первых лучей восходящего солнца красящих далекий горизонт.
Последние полгода, постоянные стычки сделали из Прохора настоящего воина. Да, что там говорить, все витязи, пережившие горнило первых сражений к своим практическим знаниям и навыкам добавили реальные ощущения, страхи самой сути битвы, когда рядом с ними верные братья, а противник перед тобой жаждет твоей кровушки, и все зависит от того, как быстро и точно ты выполнишь команду своего командира!
Ночью как назло не было ни одного облачка на небосводе, оставалось чуть более часа до восхода солнца, когда капралы, разбуженные своими командирами, потихоньку поднимали личный состав, мало понимающий, что сейчас происходит.
Через полчаса весь отряд был готов к штурму, приготовив бою личное снаряжение, отдельно от всех застыл полк «Русских витязей», перед ровными шеренгами которого спешно выдвигались двадцать полевых 12-фунтовых стальных орудий.
Быть может для кого-то слова командира, произносимые им перед боем всего лишь пустой звук, а быть может, для кого-то это заряд ярости и энергии, толкающий тело вперед, на замершие шеренги врага, вселяя в солдата ту искорку ярости, которая разгорается с каждым ударом сердца.
-Братья! Сегодня тот день, когда сила нашего духа, нашего оружия, наших идей и нашей веры. Сможет доказать свеям и прочим латинянам, что мощь Руси, неколебимая даже после Нарвы, достойна величия наших предков!– перед витязями в предрассветном тумане стоял Прохор Митюха, с блеском в глазах зажигая сердца молодых воинов прошедших не одно сражение.– За Веру, Царя и Отечество, братья!
С последними словами полковника батареи «колпаков» разбили утреннюю тишину, выплевывая два десятка гранат, с гулким эхом унесшихся к крепостной стене. Пришли в движение драгунские полки, выстраиваясь двумя клиньями за полком «Русских витязей». Два полка: 9-й пехотный Старо-Ингермандландский и 1-й пехотный Куликова заняли позиции согласно предложенному Прохором плану. Аккурат возле северных и восточных ворот, поставив в первую линию для отвлекающего маневра только по две роты, оставив остальные 6 фузилерских рот в резерве, ожидать команды генерал-майора Третьяка. Другие два полка сформированные не так давно, 63-й пехотный Углицкий и 21-й пехотный Муромский встали на правом и левом фланге батареи.
Туман неохотно расползался перед шеренгами солдат, готовых идти на штурм стен. Вслед за первым залпом последовал второй, кучно падающие гранаты ложились над воротами, выбивая куски стен, ломая внутренние крепления ворот. За стеной пару раз вспыхнуло, послышались первые крики среди осажденных.
-Федор плотнее клади снаряды! Плотнее огонь, выбей мне, эти чертовы ворота!– надрывался полковник Митюха, глядя на то, как очередная граната отскакивает от железных полос главных южных ворот Выборга. Взрываясь на безопасном от них расстоянии, напрасно выкашивая желтеющую траву.
-Не получается полковник, слабоваты наши «колпаки» для осадных работ!– обреченно говорит майор Заболотный своему командиру.
-Федор, кто из нас артиллерист?– не известно для чего спросил вдруг командующий «Русскими витязями» высматривая очередной снаряд, бесполезно клюнувший створки ворот и тут же отскочивший обратно.
-Я,– отвечает майор.
-Так неужто ты позабыл совсем, где обычно крепеж врат то идет? Побоку, побоку бей, там же камень меньше толщиной!
-А ведь и, правда, но только не много не так, побоку бить не надо. Надо над верхом, как сейчас, только чуть левей,– тут же ушел в первичные расчеты майор.
Между тем солдаты замерли с осадными лестницами наготове, в первых рядах драгун вместо приготовленных к бою пистолей лежат вязанки фашин. Все воины готовы выступить к стенам города по первому приказу генерал-майора, который напряженно смотрит на молодого полковника, корректирующего огонь своей полевой артиллерии. Если его задумка не удастся, то придется начинать полноценную осаду, а это значит, что компания этого года будет напрасной, потому что взять город без тяжелой артиллерии будет невозможно, запасов «тяжелых» снарядов для орудий витязей всего несколько сотен, ровно столько, сколько нужно для внезапного прорыва, но никак не более того. «Кубышки» же не подходя сами по себе в силу своих специфических возможностей, предназначение у них не то.
Двадцать орудий, вперив в землю пары железных лап – сошников намертво встали на своих местах, отдача «колпаков» шла в землю, лишь не на много сбивая прицел орудия. Вместо клиньев, подбиваемых во всех артиллерии России и Европы у «колпаков» установлен полноценный винтовой механизм, позволяющий регулировать вертикальный угол наклона дула. Конечно, наводка была далека до идеальной, но и не такой плохой, как во всех остальных случаях, позволяя вести стрельбу батареями по малым площадям с заметно большей скоростью. Ведь повторная наводка квадранта уже не требовалась, да и сошники позволяли сохранять первоначальное горизонтальное положение.
-Четверть оборота вверх и две четверти влево!– скомандовал артиллерийским расчетам Федор, заканчивая расчеты.
Прислуга «колпаков» тут же схватив металлические клинья и ключи, побежала к лафетам, регулировать по требованию командира небольшой стальной верстак, отвечающий за угол атаки орудия. Минута, новый залп, половина снарядов которого легла чуть выше ворот, выбив большой каменный кусок, следом за которым едва слышно заскрипели раскуроченные железные прутья, вырываемые силой тяготения из пазух стены.
-Три четверти оборота вправо!– новая команда майора от артиллерии и вот уже ключи крутятся в требуемую сторону, в дула заталкивают продолговатые снаряды с заостренным концом…
Новый залп и вот распадающаяся кучка гранат, оставляя едва видимый белесый след, врезается чуть правее крепостных ворот, взрываясь внутри пазух, выкорчевывая остатки крепежных механизмов, скрипа заваливающихся ворот не было слышно. Но этого и не надо было, солдаты сами увидели за развеивающимся пылевым облаком открывшийся проем, за которым обнажились светло голубые стены девственно целых жилых домов Выборга.
В лагере на секунду замерла абсолютная тишина, командиры ошеломленно смотрели на упавшие ворота, переводя взгляд с Выборга на полковника «Русских витязей». Залихватские заявления Прохора Митюха оказались не пустой бравадой, а действительностью!
-В атаку!– первым опомнился генерал-майор Третьяк, посылая первый драгунский полк вперед.
С криками конница понеслась к не широкому рву, на ходу приготавливая связки фашин. Ошеломленные шведы, не ожидавшие, что ворота дадут слабину в том месте где никто не ожидал начали обстреливать скачущих ко рву русских драгун, но вот только усилия потраченные солдатами Выборга не принесли желаемого результата, пара десятков упавших коней не могли сыграть решающей роли в разворачивающимся штурме.
Однако вслед за 17-м драгунским Нижегородским полком устремился его собрат 5-й драгунский Каргопольский полк, приготавливая на скаку укороченные кавалерийские фузеи. Часть рва уже благополучно была засыпана, давая чуть ли не полу дюжинный проход к открывшемуся проему.
Однако шведы не сидели в пустом ожидании, часть защитников, спешно подтаскивала к упавшим воротам разнообразный хлам, замелькали первые телеги, переворачиваемые в проходе.
-Выбей их, пока наши не подошли вплотную к воротам!– командует Прохор Федору, следя в подзорную трубу за возводимой баррикадой.
-Будет сделано,– закусив губу, говорит он, почти сразу же командуя своим подопечным, в ожидании замершим возле «колпаков».– Одна четверть оборота влево и одна четверть оборота вниз!
С тихим скрипом заработали винтовые механизмы, подстраивая орудия к новым углам атаки, сверка заданных параметров и вот снаряды проносятся над головами марширующих пехотных полков. Генерал-майор Третьяк не стал дожидаться подхода отозванных с восточной и северной стороны города полков и послал пару стоящих на флангах батальонов, по одному от каждого полка.
«Русские витязи» же, как стояли, так и стоят, наблюдая за Муромскими и Углицкими воинами скорым шагом двигающиеся к воротам. Все осадные лестницы и фашины оказались «забыты». Повторный залп батарей «колпаков» разметал хлипкую попытку шведов возвести полноценную баррикаду внутри ворот, попросту расщепив все принесенные туда материалы и выбив закрепившихся защитников, разрываясь в плотной массе солдат и ополченцев. Гранаты после первого же залпа собрали богатую жатву, как опытный косарь, положив с первого взмаха все колосья до последнего в пределах лезвия своего орудия, так и гранаты, попав в людскую массу, взорвались внутри нее кровавым фонтаном. Крики боли и отчаянья разносились далеко за пределы проломленных ворот, пугая птах на крышах домов и верхушек растущих рядом с городом деревьев.
Первые драгуны, перебравшись к стенам, скапливались возле стены, давая русской артиллерии сделать еще один залп, залп, окончательно расчищающий путь к городу.
-Господин полковник, сразу же после залпа выступаете со своими витязями,– приказал Прохору командующий восками.
-Есть!
-Вот и ладненько,– задумчиво протянул боярин, глядя на дымящиеся внутри города постройки, видимо гранаты упавшие за стенами смогли причинить беспокойство не только защитникам, но и обычным жителям города.– И еще, у вас, кажется, полк идет вместе с пушками всегда?
Как бы невзначай интересуется боярин Третьяк.
-Конечно, по Уставу именно так прописано, так что вместе с ними мы и пойдем,– ответил сразу же Прохор.– Правда, не со всеми, но пяток думаю, возьму, все же шведы могут внутри города баррикады устроить, а выбивать их надо как можно скорее.
-Тогда со своим полком сразу же проходишь на центральную площадь к магистратуре. Занимаешь круговую оборону, с тобой пойдет батальон Мурманского пехотного полка, и пара эскадронов драгун Нижегородцев они будут твоих орлов под стенами ждать, так что поторапливайся,– отдав приказ, генерал-майор застыл соляным столбом, внимательно изучая в подзорную трубу ситуацию возле пролома.
Второй залп батарей окончательно уничтожил намечающиеся баррикады шведов возле ворот, следом за ним в город бросились скопившиеся под стеной драгуны, следом за ними к городу подходили пара полков, где-то сбоку городских стен Выборга под барабанный бой шли полки ушедшие к северным и восточным воротам, внося сумятицу в ряды защитников города.
Фузейные залпы, крики умирающих людей, проклятия на свейском языке сливались в однотипный монотонный гул. Переливчатые звуки горна и армейских литавр, смешанные с барабанным боем едва уловимо меняли направления атак нападающих, следуя приказам, передаваемым звуковыми инструментами, роты занимали дома, проходили по трупам обороняющихся шведов, сжигали запершихся в домах горожан. Штурм Выборга с каждой минутой становился все кровавей и страшней, словно обезумев, шведы дрались за каждый клочок земли, истаивая под фланговыми ударами драгун и пехоты, а после того как в город вошел полк «Русских витязей» к общей какофонии добавились хлопки выстрелов «колпаков» и взрывы «кубышек», выкашивающих линии единым залпом. Выворачивая наружу кишки, намотанные на граненые шипы внутри «кубышек» впивались в каменные стены домов, навсегда впитывающих «вкус» и запах обреченной крови шведских защитников.
Многочисленный гарнизон Выборга не в силах противится судьбе, зажатый среди улочек города постепенно сдавался на милость победителей, тут же конвоирующих солдат и офицеров за стены города. Проходя очищенные от присутствия шведских солдат улочки города, полковник Митюха оставлял в особо удобных местах своих витязей, на всякий случай, да и усилению верноподданнических чувств простых обывателей, холодный блеск примкнутых к фузеям штыков, ой как помогает.