Он заговорщицки улыбнулся и я с облегчением помчался в церковь.
Возвращаясь через несколько минут назад с карманами, полными флаконами со святой водой, я встретил Мастера Урбана. Он кивнул и, когда все были в сборе, обратился к нам со словами:
– Вам известно, братья, что сегодня мы должны пройти лесом, к северо-востоку от деревни. До многих из вас наверняка уже дошли слухи о появлении нежити. Наше задание – очистить от этой чумы окрестности деревни. Поселяне также сообщили, что вот уже несколько дней не видели смотрителя часовни. Надо выяснить, что с ним случилось, однако я предполагаю худшее. При встрече с чудовищами не мешкайте ни секунды, сразу разите, пусть даже перед вами стоит бывшее дитя. Эти бестии – лишь нечестиво оживленные тела прежде живых людей, и не заслуживают пощады.
Про себя я подумал о том, что скоро сам буду тем, кто станет просить о пощаде у тех, кому она неведома. Когда Урбан отдал приказ к выступлению, я остановил его у дверей с просьбой благословить стрелы. Он поглядел с изумлением на лук, однако снизошел к просьбе.
Братья вышли из ворот монастыря, я замыкал группу. Над горизонтом возникла светлая полоса – предвестник нового дня. Путь от монастыря до маленькой часовни был долог, уже почти рассвело, когда контуры здания обрисовались на фоне угрожающе темного леса. Все бесцельные разговоры мгновенно прекратились.
Не было никаких признаков жизни ни возле часовни, ни около маленького домика смотрителя. Оба строения казались покинутыми и царила та самая душащая тишина, что и во время нашего с Гарреттом путешествия. Урбан велел остановиться и разделил отряд на три небольших группы. Я оказался вместе с Лукасом и нам нужно было прочесать местность справа. Две остальных группы углубились в лес в других направлениях, чтобы по возможности помочь избежать неприятных сюрпризов.
Мы приблизились к часовне, братья изо всех сил сжимали в руках свои молоты, а я наложил одну из освященных водяных стрел на тетиву Гарреттова лука. Возле низкой стены, огораживающей кладбище, были видны пять могил людей из той самой семьи, побелевшие от мороза надгробные плиты указывали на это. Но там повсюду царил страшный кавардак – земля была изрыта, свечи и увядшие цветы разбросаны во все стороны. Я видел, как ожесточенно нахмурились братья – все могилы были осквернены. Итак, предстояло иметь дело с пятью мертвяками. Как можно тише мы перелезли через ограду и приблизились к темному и окутанному тишиной дому смотрителя.
Многие из нас знали этого пожилого человека, ведь он заботился о часовне Ордена и зарабатывал этим деньги. Он всегда поддерживал здесь порядок, мне вспомнилось, что мы, будучи детьми, часто подшучивали над стариком, а он в острастку грозил нам вилами. Внезапно захотелось быть как можно подальше отсюда. Ветер гонял по земле несколько высохших листьев и швырял их через порог дома, вход которого зиял как темная пасть. Дверь тихонько поскрипывала. То, что она была открыта, не сулило ничего хорошего. Я обхватил лук с такой силой, что побелели костяшки, когда мы приблизились к двери.
Было абсолютно тихо. Лукас приказал двум мужчинам жестом руки следовать за ним, а мне и остальным подал знак разделиься. Я осторожно подходил к разбитому окну, в товремя как Лукас отворил с помощью молота дверь настежь и ждал.
Ничто не нарушало глубокой тишины. Когда порыв ветра заставил ставню хлопнуть, мы все разом вздрогнули как от удара кнута. Лукас дал знак своим спутникам охранять его и прыгнул внутрь, сопровождаемый обоими братьями. Тем временем я вплотную приблизился к окну и прицелился, заглянув в комнату. Там царил настоящий ужас – все было разгромлено, стены покрыты засохшей кровью, которая собралась в лужицы на полу. Несмотря на ледяной холод мухи слетелись на пиршество, наполняя дом отвратительным жужжанием. Не было и следа жильца, хотя было ясно, что это его кровь и ранение явно было смертельным. Я попытался представить, как старик был застигнут врасплох, от этого мороз шел по коже. Слышал ли он, как они выбирались из мерзлой земли? Или он почувствовал, что что-то не так, лишь когда была выломана дверь? А может, он заснул в кресле перед потухшим камином...
Я стряхнул эти мысли и попытался сконцентрироваться на действительности. Лукас и двое остальных обыскали тем временем жилую комнату и примыкающую к ней кухню, подавая нам знак через окно – следуйте за нами, после чего мы тоже прошли внутрь. Сладковатый металлический запах крови вызывал у меня дурноту, я справился с этим лишь через пару минут изатем более внимательно осмотрелся кругом. Здесь, очевидно, была смертельная схватка, а тот, кто пролил всю эту кровь, проиграл. Мы как можно тише продвигались вперед.
Внезапный шум в коридоре заставил всех оцепенеть. Дверь туда была приоткрыта на ширину ладони, а за ней господствовала темнота. Мы снова собрались и Лукас приблизился к двери, чтобы распахнуть ее быстрым ударом молота. Там ничего не было, лишь лестница наверх и спуск в подвал. Я испуганно глянул вниз – дверь в погреб казалась входом в ужасную пещеру. Оттуда не исходило ни звука. Я заметил тянущиеся в том направлении кровавые следы, Лукас тоже увидел их. Он зажег лампу на стене, вынул ее из скобы и направился вниз по лестнице, подав нам знак. В этот момент наверху что-то зашумело. Остановившись, мы посмотрели туда.
От вида фигуры, стоящей на лестничной площадке, мое сердце пояти остановилось. Это была босая женщина в простом белом платье, но теперь оно было порвано и все перепачкано багровыми пятнами высохшей крови. Длинные темные волосы мягко спадали ей на плечи, странно контрастируя с отвратительным искаженным лицом – слабое воспоминание о прежней красоте. Мертвые глаза горели холодным пламенем, а полопавшаяся, похожая на пергамент кожа еще несла на себе страшные следы погубившей ее болезни. Все это мне удалось заметить втечение короткой секунды оцепенения, потому что в следующий миг она бросилась на нас как фурия.
Мчась и дергаясь при этом, как паралитик, она угодила прямо под ожидающий ее молот Лукаса. Удар отбросил бестию назад и она изадала пронзительный, нечеловеческий визг, зазвеневший у меня в ушах. Мгновенно оказавшись на ногах, тварь с беспощадным упорством вновь попыталась размозжить Мастеру голову, но тому удалось увернуться, а братья мигом окружили зомби. Очнувшись от оцепенения, я поднял лук, натянул тетиву, высматривая цель, в то время как мертвячка свалилась от могучего удара на ступеньки, что, очевидно, ничего для нее не значило, потому что она снова атаковала с неиссякаемой яростью. Я по чувствовал, как затекла и начала дрожать рука в ожидании удобного момента.
Один из братьев попытался бросит в нее флакон со святой водой, но промахнулся, угодив в стену. Другой старался сбить ее с ног молотом, но женщина с такой силой ударила его в грудь, что он, пошатнувшись, отступил и налетел на меня, как раз когда стрела покинула тетиву, а я, споткнувшись покатился по ступенькам вниз.
Несколько бесконечных мгновений я был словно оглушен и не двигался. Хорошо еще, что приземлился достаточно мягко, но само падение было ужасно и я прикидывал, сколько костей сломано. Наверху повисла полная тишина. Затем Лукас выкрикнул мое имя и на лестнице снова зажегся свет.
Я вновь почувствовал тот сладковатый отвратительный запах, но в этот раз намного сильнее, так что желудок выворачивался наизнанку. Лицо спустившегося Лукаса было искажено страхом. Повернув голову, я прямо перед собой увидел страшно изуродованное, покрытое коркой запекшейся крови лицо смотрителя часовни, на чье изодранное тело я и свалился. Остекленевшие глаза старика были широко раскрыты. Испуганно подскочив, я очертя голову рванулся наружу.
На свежем воздухе дурнота потихоньку прошла, пока я, тяжело дыша и положив ладони на колени, смотрел на замерзшую землю. Мастер Урбан и его сопровождающие вывернули из-за угла дома и наткнулись на меня. Он положил мне руку на плечо, спрашивая, где остальные. Еще не в силах говорить, я мотнул головой в сторону дома.
Когда Урбан попытался войти, ему навстречу уже шли братья с серьезными лицами. Они вынесли покойного наружу и положили на землю. Урбан с окаменевшим лицом разглядывал его. Тем временем подоспела третья группа и я был рад тому, что никто не казался серьезно раненым.
Урбан повернулся к Лукасу.
– Сколько?
– Только мать.
– Где она?
– Неофит обратил ее в прах своей водяной стрелой.
Урбан взирал на меня так же удивленно, как и я пялился на Лукаса. Потом сказал:
– Нам встретились двое детей в нефе церкви. Они здорово потрепали нам нервы. Их должно окропить святой водой либо сжечь, потому что они могуть снова встать, если мы к ним приблизимся.
Он указал подбородком на мертвеца.
– Ему мы тоже должны приготовить ради безопасности огненную купель.
– Надо сжечь всю церковь, она теперь осквернена. Здесь никто уже не сможет возносить хвалу Строителю.
Урбан задумчиво поглядел на него.
– Возможно, Вы правы. Но пока не найдены двое остальных - отец и младший. Я опасаюсь того, что они укрылись где-то в этом необозримом и непролазном лесу.
Я медленно поднял голову.
– Огонь может привлечь их, ведь они все время ищут живых... – собственный глос казался чужим.
Урбан взглянул на меня с еще большим удивлением чем раньше. Затем, подумав немного, отдал распоряжение Лукасу:
– Возьмите пару братьев и все подготовьте. Остальным оставться начеку! Мы будем ждать сумерек, чтобы огонь был хорошо заметен.
Я хотел помочь Лукасу, но тот велел отдыхать. Это было самым сложным, ведь я от мыслей места себе не находил, бесцельно болтаясь вокруг и настороженно поглядывая на часовню. Она была маленькой и просто обустроенной, всего десять метров в длину и пять в ширину. Однако ее высокую крышу подпирали искусно вытесанные деревянные колонны, а на противоположной стороне можно было различить хоры с кафедрой в нише, также огражденные изящно сделанными перилами. Винтовая вела на правое крыло. Поначалу я не замечал никаких следов детей-зомби, пока маленькая босая ступня, свисающая через перила хоров, не бросилась в глаза. Я быстро отвел взгляд.
Между тем свет разгорающегося дня просачивался через мозаичные окна, украшенные изображениями святых и вездесущим символом молота, и мягкими красноватыми лучами ложился на каменный пол. Позади кафедры находилось круглое оконце с пурпурными и синими вставками, которые образовывали затейливый симметричный узор.
Мне было очень жаль часовни, но Мастер Лукас был прав. Никто никогда не сможет забыть, что за ужасы здесь творились и что случилось со старым смотрителем. В любом случае часовне суждено было исчезнуть – либо разрушаясь со временем, либо в погребальном костре. Второй вариант казался более подходящим.
Чья-то рука опустилась на плечо и я испуганно крутанулся. Мастер Урбан.
– Это позор для нас.
Я кивнул.
– Тебе получше? Лукас рассказал, что это ты нашел старика.
– Да, господин, сначала только было немного трудно.
– Я слышал, что ты храбро сражался. Выходит, этот индивидуум оказал на тебя не только отрицательное влияние? – слегка улыбаясь, он кивком указал на лук.
Решив было сначала заступиться за Гарретта, я передумал, сочтя это не очень разумным, кроме того, было непонятно, шутит Урбан или нет. А он очень хорошо разглядел мою внутреннюю попытку перечить, потому как стал серьезен.
– Я знаю, что этот человек оказывает на тебя влияние, Тим. Но помни – чувство дружбы или истинного доверия ему неведомо. Ты никогда не должен полностью на него полагаться.
Я глядел в землю, не веря ему, но смел перечить Мастеру.
– Пойдем. Нужно еще справить панихиду по нашему смотрителю.
Я еще раз посмотрел вглубь так мирно выглядящего божьего храма, запоминая эту картину и затем попрощался с часовней. Мы положили тело старого человека на поленницу возле церковной двери и молились за него Строителю. В сумраке вечера вспыхнул огонь.