Внизу над грудой голых камней поднимался огонь, старинный союзник человека, его оружие и инструмент. Вокруг него, скрестив ноги, сидели люди. Всего пятнадцать человек. Чуть дальше, под защитой огня и этого мрачного кольца мужчин, сидели женщины. Глаз улавливал в этом сборище некое единообразие. Все люди были одной расы и одного роста. В них чувствовался большой запас жизненных сил. У всех была смуглая кожа и длинные черные волосы до плеч. Все были молоды, не старше тридцати лет, а некоторые даже моложе. Их схожесть проявлялась даже в том, как они слушали Тревиса – тревожно и напряженно.
– Итак, скорее всего мы – на Топазе. Кто-нибудь из вас помнит посадку на звездолет?
– Нет. Только как мы проснулись внутри него.
Пламя костра высветило чей-то вздернутый подбородок. Тревис поймал на себе гневный взгляд.
– Наверняка это козни пинда-лик-о-йи, белоглазых. Все мы знаем, что они никогда не вели дела честно. Они нарушают свое слово с такой же легкостью, как человек разламывает гнилой сучок. Их обещания так же гнилы. А ведь это ты, Лис, заставил нас слушать их.
Круг пришел в движение, раздался гул голосов.
– Но разве я не сижу с вами здесь, в этом странном диком мире? – запротестовал Тревис.
– Я не понимаю, – один из людей поднял руку, прося слова, – что с нами случилось. Мы были в древней стране апачей… Я, Джил-Ли, участвовал в набегах на племя рамос вместе с Кучильо Негро. А теперь я здесь, в разбитом корабле, а рядом со мной лежит мертвец, который некогда был моим братом. Как я попал из прошлого моего народа в другой мир и оказался среди звезд?
– Я же говорю, это козни пинда-лик-о-йи! – первый говоривший сплюнул в огонь.
– Думаю, все дело в редаксе, – произнес Тревис. – Я слышал, как об этом говорил доктор Эш. Это совершенно новая машина, которая заставляет человека помнить не свое прошлое, а прошлое его предков. Во время полета мы должны были находиться под его воздействием и жить так, как жили наши предки сотни лет назад.
– Да зачем? – спросил Джил-Ли.
– Может быть, чтобы мы больше походили на наших предков. Это часть проекта. Для освоения новых миров нужны другие люди, не те, что живут в современном мире. Мы утратили часть способностей, которыми обладали наши предки. Например, умение противостоять опасности в чужом мире.
– Ты, Лис, говорят, уже бывал среди звезд и видел опасности, подстерегающие человека. Это правда?
– Да. Вы наверняка слышали историю о том, как я и мои товарищи помимо своей воли попали на чужие планеты. И разве вы не добровольно вызвались участвовать в этом проекте, желая увидеть новую удивительную жизнь?
– Да, но мы не давали согласия на то, чтобы нас погружали в волшебный сон и отправляли Бог знает куда без нашего ведома!
Тревис кивнул.
– Деклай прав. Но я тоже не знаю, почему нас отправили в космос таким образом. И не знаю, почему наш звездолет потерпел крушение. Мы обнаружили тело доктора Ратвена, а в кабине – пилота. Но не нашли ничего, что объясняло бы причину нашего прибытия сюда. Корабль не подлежит восстановлению, и нам придется остаться здесь.
Воцарилась тишина. Позади было несколько дней активной деятельности, ночи беспокойного сна. У подножия скалы громоздились тюки с припасами, которые людям удалось найти в обломках звездолета. Повинуясь древнему обычаю своего народа, они единодушно решили покинуть место крушения, от которого веяло смертью.
– Здесь есть люди? – поинтересовался Джил-Ли.
– Пока мы обнаружили лишь следы животных. Кроме этого, га-н не предупредили нас о чем-то другом.
– Эти злобные духи! – Деклай вновь сплюнул в огонь. – Не стоит якшаться с ними. Мба’а не могут быть друзьями людей.
И вновь послышался гул одобрения. Тревис насторожился. Насколько сильно повлиял на добровольцев редакс? Он на собственном опыте испытал эту странную двойственность – два разных восприятия, действуя одновременно, доводили до изнеможения. Он заподозрил, что на остальных это возвращение в прошлое подействовало более глубоко и они еще не скоро окончательно придут в себя. Джил-Ли искренне хотел разобраться в том, что же произошло на самом деле. А вот Деклай почти полностью отождествлял себя со своим предком, который участвовал в походах бок о бок с Викторио или Мангас Колорадас! У Тревиса появилось предчувствие, что совсем скоро путаница прошлого и настоящего внесет раскол в их компанию.
– Дьявол, или га-н, – впервые заговорил человек с бесстрастным лицом и глубоко запавшими глазами. – Из-за этого редакса у нас теперь по два сознания. Так что давайте не принимать поспешных решений. В мире пустынь я видел мба’а. Они очень умны. Мба’а выходил на охоту вместе с барсуком. Пока барсук пытался разрыть крысиную нору, мба’а сидел и ждал в терновнике того, кто выбежит первым. Между ним и барсуком не было войны. Эти двое, сидящие по ту сторону костра, тоже охотники, и они не враги нам. В этом странном мире человек должен использовать любое подспорье, какое подвернется. Поэтому не будем вспоминать старые поверья, которые теперь мало что значат.
– Олень верно говорит, – согласился Джил-Ли. – Нужно разбить лагерь в месте, которое легко защитить. Возможно, здесь есть люди, на чью территорию мы невольно вторглись. Нас мало, поэтому давайте ступать осторожно по чуждым нам тропам этого мира.
Тревис про себя вздохнул с облегчением. Олень, Джил-Ли… Их здравые высказывания повлияли на остальных. Всем будет только лучше, если одного из них выберут вожаком. Сам он не собирался выдвигать свою кандидатуру. Кроме того, ему не хотелось слишком давить на людей. Ведь это по его инициативе они стали добровольцами в проекте. Теперь на него падало двойное подозрение, особенно со стороны тех, кто думал так же, как и Деклай. Им казалось, что он чуждается их древних традиций.
Как бы то ни было, протестов слышалось немного. Несмотря на то, что братья и сестры, влекомые семейными узами, объединились в одну команду, их нельзя было назвать настоящим сплоченным кланом. Ведь они были представителями различных племен.
На Земле они были наиболее прогрессивными среди своего народа. Прогрессивными в том смысле, какой вкладывают в это слово бледнолицые. Тревис вдруг осознал, что мыслит иначе, чем прежде. Ведь он тоже подвергся воздействию редакса. Все эти люди получили современное образование, но все были охвачены тягой к приключениям. Это и выделяло их среди прочих. Отобранные для участия в эксперименте, они успешно прошли все тесты. Их освободили от лишних эмоций и малодушия. Но все это – до применения редакса…
Так зачем же его применили? И зачем понадобился этот полет? Что заставило доктора Эша, Мердока и полковника Келгариеса, которых он знал и которым доверял, отправить их без предупреждения на Топаз? Что-то случилось. Что-то, что позволило доктору Ратвену повлиять на других и отправить добровольцев в это дикое путешествие.
Тревиса вывел из размышлений гул голосов вокруг костра. Мужчины поднимались, отходили в тень и укладывались на одеяла, найденные на корабле. Кроме того, на корабле было обнаружено разнообразное оружие: ножи, луки, колчаны со стрелами. Владеть всем этим их обучали в ходе подготовки к проекту. Продуктов оказалось мало. Поэтому завтра им предстояла охота…
– Зачем с нами так поступили? – возле Тревиса возник Олень, его взгляд был устремлен на огонь. – Не думаю, что ты знаешь больше, чем все мы.
Тревис ухватился за эту мысль.
– Но ведь здесь есть такие, кто говорит, будто я что-то знаю.
– Верно. Раньше мы были едины в наших мыслях и желаниях. Теперь же мы занимаем разные позиции, как если бы стояли на разных ступенях лестницы. Пинда-лик-о-йи расставили нас так. Кого-то выше, кого-то ниже… – он нарисовал в воздухе ломаную линию. – В этом-то и таится опасность.
– Ты прав, – согласился Тревис, – но правда и в том, что я ничего обо всем этом не знаю и стою на лестнице вместе со всеми.
– Я тебе верю. Но близится время, когда мудрее будет отойти в тень.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты единственный из нас уже летал среди звезд, поэтому тебе легче понимать все новое. Нам нужен разведчик. Койоты бегут по твоим следам, и ты не боишься их.
Это было весьма разумно. Отослать его вперед, подальше от остальных, в сопровождении койотов. Лучше на время исчезнуть из поля зрения. Пусть люди на воображаемой лестнице сплотятся крепче.
– Я уйду утром, – согласился Тревис. Он отправился бы сейчас, но не мог заставить себя покинуть огонь и человеческое общество.
– Можешь взять с собой Цоая, – сказал Олень.
Тревис ждал продолжения. Цоай, двоюродный родич Оленя, был одним из самых молодых в их группе.
– Нам нужно, – объяснил Олень, – изучить эту землю. По традициям нашего народа младший всегда идет след в след за старшим и учится у него. Нужно изучить не только следы, но и людей.
Тревис понял, что скрывалось за этими словами. Беря с собой молодежь, можно воспитать последователей. Среди апачей вождями становились благодаря собственным заслугам. До тех пор пока апачей не загнали в резервации, вожди завоевывали свое положение в племени исключительно при помощи силы характера. И то, что вождями становились выходцы из одного клана, было простой случайностью.
Тревис не хотел брать на себя роль вождя. И не хотел, чтобы сплетни сделали его изгоем. Для любого апача изгнание из клана было сродни смерти. Тревису требовались сторонники, которые поддержали бы его, вздумай Деклай или кто-то из его единомышленников перейти от брюзжания к открытой враждебности.
– Цоай способный ученик, – согласился Тревис, – мы выступим на рассвете.
– Пойдете вдоль хребта? – осведомился Олень.
– Если мы хотим отыскать место для лагеря – да. В горах человек всегда найдет защиту.
– Думаешь, есть необходимость строить укрепление?
Тревис пожал плечами.
– Я в этом мире всего день и не видел никого, кроме зверей. Но это вовсе не значит, что здесь нет врагов. Сведения об этой планете были на кассете, которую мы привезли с собой из другого мира. Следовательно, о Топазе могут знать те, кто путешествует от звезды к звезде, как мы из города в город. Если путь к этой планете записали на кассету, значит, на то есть какая-то причина.
– Но ведь все это было так давно… – задумчиво проговорил Олень. – Может ли причина просуществовать так долго?
Тревис вспомнил две другие планеты. Странную пустыню, которую населяли звероподобные существа, которые, возможно, когда-то были разумными. Они выходили ночью из своих песчаных нор и нападали на звездолет. И другую – руины огромного города, заросшие пышной тропической растительностью. Тревис там сделал духовую трубку из нержавеющего металла в подарок маленьким крылатым людям. Хотя людям ли? Оба этих мира были обломками древней галактической империи.
– Некоторые вещи остаются надолго, – ответил Тревис. – Если мы встретим кого-то, следует проявить осторожность. Но прежде всего нужно выбрать место для лагеря.
– Да, возврата домой для нас нет, – констатировал Олень.
– Почему ты так говоришь? За нами могут прислать спасателей…
Олень поднял глаза на Тревиса.
– Когда ты спал под воздействием редакса, кем ты был?
– Воином на коне…
– А я… я был с го'нди, – отозвался Олень.
– Но…
– Бледнолицые убеждали нас, что такой власти – власти вождя – не существует? Да, пинда-лик-о-йи много чего говорили нам. Они всегда чем-то заняты: своими инструментами, машинами. А тех, кто думает по-другому, кого нельзя подогнать под их мерку, называют глупыми мечтателями. Правда, не все бледнолицые так думают. Например, доктор Эш понемногу начал понимать. Я, возможно, все еще на полпути в прошлое. Но я уверен в одном: для нас нет дороги назад. Однако придет время, и из семени прошлого прорастет что-то совсем новое. И ты должен стать одним из наставников этой молодой поросли. Поэтому я и прошу тебя взять с собой Цоая, а в следующий раз – Льюпа. Молодой человек склоняется под напором слов, как тоненькое деревцо склоняется под порывами ветра. Поэтому ему нужны крепкие корни.
В Тревисе боролись природное чутье и цивилизованность. Точно так же в его сознании боролись картины, навеянные редаксом, и картины, представшие перед его глазами после пробуждения. Но теперь он больше доверял своим ощущениям. Он знал, ни один из апачей не провозгласит себя го’нди, властью духа, известной лишь великим вождям, если только она действительно не находится внутри его. Возможно, эта власть и была обманкой прошлого, но ее влияние чувствовалось здесь и сейчас. Тревис не сомневался, что Олень безгранично верил в то, что говорил, и эта вера передавалась другим.
– Это мудрость, нантан…
Олень покачал головой.
– Я не нантан и не вождь. Но кое в чем я убежден. Ты тоже веришь в то, что у тебя внутри, мой младший брат!
На третий день, двигаясь вдоль горной цепи на восток от временной базы, Тревис нашел, как ему показалось, подходящее место для лагеря. Рядом был каньон с источником воды, к которому сходились звериные тропы. Уступы скалы вели к небольшому плато, где рос невысокий кустарник. Его ветви годились для постройки вигвамов. Вода и пища под рукой, а уступы скалы легко защитить от врагов. Даже Деклаю и его приспешникам придется признать, что это место весьма удобно.
Тревис выполнил свой долг перед кланом и теперь мог сосредоточиться на собственной проблеме, которая не давала ему покоя вот уже несколько дней. Путь к Топазу был записан на кассету жителями давно исчезнувшей звездной империи. Значит, планета была для них важна. Но почему? Пока он не обнаружил на планете никого разумнее виденных им рогатых существ. Однако его терзало предчувствие, что здесь есть кто-то еще, затаился и ждет. Желание разгадать эту загадку снедало Тревиса.
Может, Деклай справедливо обвинял его в слепом следовании указаниям пинда-лик-о-йи? Тревиса во время его вылазок вполне устраивало общество койотов. Одиночество на этой незнакомой планете не было для него таким пугающим, как для других.
На четвертый день после того, как был разбит лагерь на плато, Тревис разбирал свой вещмешок. Рядом с ним присели на корточки Олень и Джил-Ли.
– Ты собираешься на охоту? – прервал молчание Олень.
– Не за мясом.
– Чего ты боишься? Что ндендайи – враги людей – сделали эту планету своей? – спросил Джил-Ли.
– Что ж, возможно это правда. Но сейчас я хочу узнать, чем был этот мир раньше. Почему древние обитатели звезд обозначили его на своих картах.
– Думаешь, это знание принесет нам пользу? – задумчиво спросил Джил-Ли. – Даст ли это пищу нашим желудкам, кров нашим телам? Дарует ли это нам жизнь?
– Возможно. Незнание грозит бедой.
– Твоя правда. Незнание всегда плохо, – согласился Олень, – но лук, пригодный для одного человека, может не подойти другому. Помни это, младший брат. Итак, ты идешь один?
– С Нагинлта и Наликидью я не одинок.
– Возьми с собой Цоая. Четвероногие хороши лишь для того, кому они преданы. Плохо, когда человек избегает общества себе подобных.
И вновь это чувство единства клана, которое Тревис не всегда разделял. С другой стороны, Цоай помехой не будет. Он уже доказал, что у него зоркий глаз и стремление ко всему новому и неизведанному, несвойственное его ровесникам.
– Я хочу поискать тропу через горы. Это может быть долгий поход, – запротестовал Тревис.
– Думаешь поискать к северу отсюда?
Тревис пожал плечами:
– Не знаю. Да и откуда мне знать? Но нужно проверить во всех направлениях.
– Цоай пойдет с тобой. Он молчалив и не перечит старшим, как и подобает молодому человеку. Но его мысли свободны, как и твои, – заметил Олень, – его тоже тянет к новым местам.
– Да, вот еще что, – Джил-Ли поднялся, – не уходи слишком далеко, брат, ты можешь не найти дорогу назад. Это огромный мир, а мы всего лишь кучка людей.
– Я это тоже знаю, – в словах Джил-Ли было не только предостережение, и Тревис это понял.
На второй день пути они, как и предполагал Тревис, вышли к перевалу. Под обрывом расстилалась равнина, покрытая темным янтарем. Тревис знал, что так выглядит трава. Здесь она была такая же, как и к югу от лагеря. Цоай указал на равнину:
– Как просторно… Здесь хорошо разводить лошадей, скот, построить ферму.
Но все это осталось далеко за пределами окружающего их черного пространства. Тревис задумался, смогут ли они найти на этой планете животное, которое бы заменило лошадь.
– Будем спускаться? – спросил Цоай.
С того места, где они стояли, равнина казалась бескрайней. Тревис не заметил ничего, что напоминало бы постройку. Гладкую поверхность равнины ничто не нарушало. Однако она манила его.
– Идем, – решил наконец Тревис.
Сверху равнина казалась близкой, однако им пришлось потратить на спуск целые сутки. Лишь к середине утра второго дня они оказались у подножия горы. Трава доходила им до пояса. Трава колыхалась, и только так Тревис мог определить, куда двигались койоты. Внезапно Тревис услышал странное жужжание. Он не понимал, откуда оно исходит, пока не наткнулся на источник звука.
В одном месте трава была вытоптана, и оттуда в разные стороны расходились полосы примятой травы. В небо взмыло облачко жужжащих насекомых с блестящими крылышками. Тревис уже знал, что такие насекомые, как правило, вьются над падалью.
Тревис коротко выдохнул. То, что он увидел, казалось таким невозможным, что он просто не верил своим глазам. Цоай вскрикнул и опустился на одно колено, чтобы рассмотреть находку поближе. Затем он посмотрел на Тревиса широко раскрытыми от удивления глазами и произнес:
– Лошадиный навоз! И притом свежий!