Индейцы пробыли возле звездолета еще два дня. Манулито в скафандре бродил по коридорам и отсекам звездолета, прикидывая, как лучше устроить ловушку. По ночам он вычерчивал на кусках коры какие-то схемы и объяснял возможность применения той или иной аппаратуры, порой вдаваясь в такие подробности, что его товарищи переставали понимать, о чем идет речь. Несмотря на это, Тревис был доволен: Манулито действовал со знанием дела.
Утром третьего дня появился Нолан. Его лицо осунулось и покрылось пылью. Сказывалось трудное путешествие. Тревис подал Нолану флягу с водой, и тот с жадностью стал пить. Напившись, заговорил.
– Они вскоре придут… с девчонкой…
– Сложности были? – осведомился Джил-Ли.
– Монголы перенесли лагерь на новое место. Молодцы. Судя по всему, русские обнаружили место их прежней стоянки. Теперь монголы идут на запад, но… – он отер губы тыльной стороной ладони, – мы видели башни, о которых ты говорил, Фокс. Это место действительно наделено огромной силой!
– Следов русских не заметили?
Нолан отрицательно покачал головой.
– Думаю, густой туман скрывает башни от постороннего взгляда. С воздуха их тоже трудно разглядеть. Только подойдя вплотную, можно отличить их от холмов.
Тревис с облегчением вздохнул. Значит, у них еще есть время. Он увидел, что Нолан улыбается.
– Эта девушка словно дикая пума. Расцарапала Цоаю все лицо.
– А сама не ранена? – спросил Тревис.
Теперь Нолан рассмеялся в открытую:
– Ранена? Мы едва остались целы, пока пытались ее усмирить, младший брат. Девчонка и впрямь дочь Волка. При этом она не потеряла головы и на протяжении всего пути отмечала дорогу. Именно то, что нам нужно. Она наверняка попробует сбежать.
Тревис встал.
– Скорей бы с этим покончить! – дрожащим голосом произнес он. Он так и не поверил в этот план до конца. Ему тяжело было думать, что Кайдессу запрут в звездолете и подвергнут испытанию. Но он знал наверняка, что ей не причинят лишнего вреда. Кроме того, он постоянно будет рядом с ней внутри звездолета.
Шорох гравия известил о прибытии разведывательного отряда. Манулито предусмотрительно спрятал скафандр. Цоай шел первым. На его левой щеке багровели четыре глубокие царапины. Следом Олень и Эскелта грубо тащили пленницу. Ее длинные косы расплелись, а рукав рубашки был оторван. Однако она не потеряла присутствия духа.
Девушку толкнули в круг ожидающих ее мужчин. Она широко расставила ноги, чтобы не упасть, и стала вызывающе разглядывать стоящих. Наконец она заметила Тревиса. Ее лицо перекосилось от гнева.
– Свинья! Ничтожество! Дохлый верблюд! – начала она ругаться по-английски и в запале перешла на родной язык. Ее руки были связаны, но никто не мог заставить ее замолчать.
– Да она мечет громы и молнии! – прокомментировал Олень. – Отведите-ка ее подальше от леса, а не то она спалит его.
Цоай заткнул уши.
– Царапаться она не может, а вот оглушит запросто. Нужно поскорее отделаться от нее!
Однако, несмотря на едкие замечания в адрес девушки, во взглядах апачей светилось уважение. Частенько плененные, но не потерявшие присутствия духа враги вызывали уважение индейцев. Превыше всего они ценили храбрость. Один из пинда-лик-о-йи, Том Джеффернс, смело вошедший в самое сердце индейского лагеря и вступивший в переговоры со своими заклятыми врагами, получил уважение и дружбу вождя, с которым до этого воевал. Вот и Кайдесса заслужила большое уважение тюремщиков.
Теперь пришла очередь Тревиса играть свою роль. Он взял девушку за плечи и толкнул в сторону звездолета. Должно быть, силы отчасти покинули Кайдессу: она больше не сопротивлялась. Только когда они подошли вплотную к звездолету, девушка замедлила шаг. Тревис услышал возглас удивления.
Как и было задумано, четверо апачей – Джил-Ли, Цоай, Нолан и Олень – расположились на возвышениях вокруг корабля. Манулито, одетый в скафандр, уже спрятался внутри, готовый в любую минуту прийти на помощь. Тревис решительно толкал девушку вперед. Он не знал, что хуже: войти в звездолет, зная о таящемся там ужасе или не предполагая, что ждет впереди. Тревис уже готов был трубить отбой и не пустить Кайдессу в звездолет. Но вовремя вспомнил о башнях и о том, что русские могут вломиться туда и обнаружить спрятанные сокровища. Эти мысли придали ему сил.
Первым к пролому взобрался Эскелта. Тревис перерезал веревки, стягивающие запястья девушки и пихнул ее в спину.
– Залезай внутрь, женщина!
Эскелта уже был в звездолете и направлялся к отсеку, который они избрали в качестве тюрьмы. Планировалось довести девушку до этого места, а затем, изобразив испуг, вернуться назад, дав ей возможность сбежать.
Изобразив? Но Тревис, не пройдя по коридору и двух шагов, понял, что изображать ничего не придется. Воздух звездолета, казалось, проникал в мозг и тело, отравляя страхом каждую клеточку. Тревис не мог подобрать слов, чтобы описать свои ощущения. Его пронизывал жуткий, уничтожающий силы страх. И с каждым шагом он становился все более ощутимым.
Внезапно Кайдесса взвизгнула. От неожиданности Тревис отпрянул к стене. Девушка резко развернулась и прыгнула на него. Она вцепилась в него, как дикая кошка, и Тревис замахал руками, стараясь защитить лицо и глаза, но так, чтобы не поранить Кайдессу. Та отпрянула и бросилась к пролому. Тревис, тяжело дыша, попытался добраться до пролома. К счастью, к нему на помощь пришел Эскелта. Они добрались до пролома, но не стали спускаться на землю. Тревис не был уверен, что спуск ему по силам, а Эскелта получил приказ не торопиться.
Внизу никого не было: ни апачей, ни Кайдессы. Тревис поразился тому, с какой быстротой она исчезла. Наконец Тревис дал знак, что пора выбираться наружу. Спустившись на землю, Тревис почувствовал на боку теплую влагу. Открылась рана. О том, чтобы преследовать Кайдессу самостоятельно, не могло быть и речи. Тревис даже выругался с досады. На протяжении всего пути Кайдессу нужно было охранять не только от ее сородичей, но и от других опасностей. Охранять до тех пор, пока ее не подберут русские.
Этим охранником собирался быть Тревис. Но сейчас пользы от него было не больше, чем от хромого пони. Однако он мог послать вместо себя своих друзей. Едва он подумал об этом, из-за кустов показалась голова Наликидью.
– Вы оба, бегите за девушкой и охраняйте ее! – зашептал Тревис, пристально глядя в желтые глаза койота. В них засветилось понимание, и голова Наликидью исчезла. Тревис облегченно вздохнул.
Индейцы были ловкими и внимательными разведчиками, и все же им было далеко до животных. Койоты будут неотступно следовать за девушкой и надежно охранять ее. Однако при этом она ни за что не заметит их присутствия.
– Отлично сыграно, – заметил Джил-Ли, выходя из убежища. – Но что с тобой? – он подошел к Тревису и отнял его руку от бока. К тому времени, как вернулся с докладом Льюп, рана Тревиса вновь была туго перебинтована, а сам он уже смирился с мыслью, что не сможет лично охранять Кайдессу.
– Теперь, что касается башен, – обратился он к Джил-Ли, – если наш план сработает, мы захватим часть русских здесь. Но нужно захватить и их корабль, поэтому мы должны обследовать башни. Может, удастся найти какое-нибудь оружие. А может, придется подождать возле башен, на случай, если русские с Кайдессой вернутся той дорогой.
Льюп бесшумно спрыгнул с уступа и улыбнулся.
– У этой женщины есть голова на плечах. Она убегала, словно кролик от волка. Потом начала думать, забралась наверх, – он указал пальцем на откос позади них, – спряталась за камнем и стала наблюдать. Когда Тревис с Эскелтой показались из звездолета, она полезла еще выше. Но потом из укрытия появился Олень, и она повернула на восток, как мы и хотели…
– А дальше? – спросил Тревис.
– Бежала поверху. Мне показалось, что она мыслит, как и воин нашего племени на тропе войны. Нолан предположил, что она остановится на ночь где-нибудь наверху. Он следует за ней, чтобы убедиться в этом.
Тревис облизнул пересохшие губы.
– Но у нее нет воды и пищи.
Джил-Ли хитро улыбнулся.
– Она наткнется на воду и еду. Случайно. Мы все предусмотрели, младший брат.
Тревис не сомневался, что это правда. Он знал, что преследователи будут постоянно появляться на ее пути и тем самым направлять туда, куда им нужно.
– К тому же у нее теперь есть оружие, – добавил Джил-Ли.
– Откуда? – изумился Тревис.
– Посмотри на свой пояс, младший брат. Где твой нож?
Пораженный, Тревис опустил взгляд к ремню. Ножны были пусты. Последний раз он пользовался ножом, когда резал мясо за завтраком. Льюп засмеялся.
– Когда она вышла из этого проклятого звездолета, у нее в руках был нож.
– Она украла его, когда кинулась на меня! – воскликнул Тревис с нескрываемым удивлением.
А он-то подумал, что монголка обезумела от страха. Но ей хватило смелости и самообладания, чтобы забрать у него оружие! Значит ли это, что редакс по-разному воздействует на сознание представителей двух разных наций? Как машина русских не действует на апачей, редакс мог не оказывать действия на монголов.
– Она очень сильная, эта женщина, стоит много лошадей, – вспомнил Эскелта древнюю меру.
– Это верно! – с готовностью подтвердил Тревис, но, заметив улыбку Джил-Ли, почувствовал досаду и резко перевел разговор на другое.
– Манулито готовит ловушку в звездолете.
– Хорошо. Они с Эскелтой останутся здесь, а ты – с ними.
– Ничего подобного! Мы должны добраться до башен! – запротестовал Тревис.
– Я думал, – перебил Джил-Ли, – что ты считаешь оружие, спрятанное в башнях, слишком опасным.
– Может, нам и придется воспользоваться им. Но, прежде всего, мы должны быть уверены в том, что в долине не появятся русские.
– Что ж, это не лишено смысла. Но ты, младший брат, не сможешь двинуться с места ни сегодня, ни завтра. Если рана откроется снова, последствия могут быть очень неприятными.
Тревису пришлось согласиться, хотя его так и распирало от нетерпения. На следующий день, когда он отправился в путь, ему сообщили лишь одну новость: Кайдесса переночевала около озера и теперь довольно быстро движется в сторону гор. Спустя три дня Тревис, Олень и Джил-Ли вошли в долину башен. Кайдесса шла по северным склонам, и ее уже дважды заворачивали на восток. А полчаса назад Цоай с помощью зеркала сообщил хорошую новость: над Кайдессой кружит вертолет русских. Судя по всему, беглянку вскоре поймают.
Цоай также заметил троих монголов. Но те, завидев вертолет, вскочили на коней и умчались быстрее ветра. Олень нацарапал на земле нечто вроде схемы. Русским придется пойти к звездолету по этой дороге – которая охраняется апачами. Апачи по цепочке передадут ожидающим у башен, удался план или нет.
Тяжелее всего было переносить ожидание. Слишком многое могло пойти наперекосяк. Тревис уже почти потерял терпение, но утром второго дня наконец пришло известие, что русские включили свою машину и Кайдесса сама пришла к ним.
– А теперь в башни, за оружием! – скомандовал Олень. Тревис понимал, что оттягивать неизбежное больше не удастся. Только активные действия могли помочь ему забыть о том, что Кайдесса вновь попала во власть людей, которых так ненавидела.
Поддерживаемый Джил-Ли и Оленем, Тревис забрался в башню через окно и оказался перед переливающейся колонной. Он пересек комнату и приложил обе руки к гладкой поверхности. Тревис был не уверен, сработает ли этот странный лифт снова. Его тело притянуло к колонне, и он услышал за спиной изумленные возгласы своих спутников. Тревис заскользил вниз. Олень последовал за ним, Джил-Ли был последним. Затем все трое отправились по коридору в комнату со столом и считывающим устройством.
Тревис сел на скамью и начал возиться с кучей дисков, зная, что двое других наблюдают за ним с недоверием. Он вставил кассету в устройство, надеясь, что сможет расшифровать указания, записанные на ней. Тревис взглянул на стену перед собой. Три… четыре шага. Правильно – замок открыт.
– Ты знаешь? – удивился Олень.
– Я могу догадаться…
– Что теперь? – Джил-Ли подошел к столу. – Что делать теперь?
– Вот что… – Тревис встал из-за стола и подошел к стене. Он приложил обе ладони к сине-зелено-лиловой поверхности и заскользил ими по ней. На ощупь она казалась твердой и прохладной. Ощущение живой плоти под руками исчезло. Но холодной стена оставалась до поры до времени. Тревис повел рукой в сторону и нащупал нужную точку. Теперь следовало проделать то же самое второй рукой. Он развел ладони на ширину плеч и получил возможность нажать пальцами на теплые точки. Тревис напрягся и сильно надавил на точки всеми десятью пальцами.