– Дальше этого места, – Менлик остановился на краю обрыва и предостерегающе поднял палец, – дальше этого места мы не пойдем.
– Но ты сказал, что лагерь твоего племени расположен в степи. – Джи-Ли стоял на одном колене и смотрел в бинокль, найденный в звездолете. Он передал его Тревису. Ничего подозрительного не было заметно, лишь волны перекатывались по высокой траве да невысокие деревья стояли у подножия гор.
Апачи пришли на это место рано утром. Монголы, которые хорошо ориентировались на местности, помогли им перейти через перевал. Отсюда открывался вид на земли, которые контролировали русские.
Результатом переговоров стал союз апачей и монголов. С самого начала Тревис не очень-то надеялся, что его план поддержат все без исключения члены клана. Даже решение послать группу людей на разведку вызвало сопротивление Деклая и его сторонников. В лагере апачей сформировалась оппозиция из шести человек.
– Дальше этого места, – повторил Менлик, – они постоянно настороже и смогут управлять нами с помощью своей машины.
– Что ты думаешь? – Тревис передал бинокль Нолану.
Если придется выбирать военного вождя, то Нолан замечательно подойдет для этой роли: высокий и молчаливый. Он отрегулировал бинокль и стал тщательно изучать местность. Вдруг он застыл. Лицо его напряглось.
– Что случилось? – спросил Джил-Ли.
– Всадники… два, четыре… пять… И что-то в воздухе.
Менлик отпрянул, схватил Нолана за руку и потянул вниз.
– Флаер! Назад! Назад, быстрее! – он упрямо тащил за собой Нолана и даже пнул Тревиса. Остальные апачи с изумлением наблюдали за происходящим. Шаман пробормотал что-то на своем языке, но затем, опомнившись, повторил то же самое по-английски.
– Это охотники, и с ними машина для контроля. Или кто-то сбежал, или они ищут наше убежище в горах.
Джил-Ли посмотрел на Тревиса.
– Ты что-нибудь почувствовал, когда женщина попала под влияние машины?
Тревис покачал головой. Джил-Ли кивнул и обратился к шаману:
– Мы останемся здесь и понаблюдаем. Но ты должен уйти отсюда. Встретимся неподалеку от башен. Согласен?
На лице Менлика появилось странное выражение. Недовольство тем, что он должен отступить, когда другие остаются. Не потеряет ли он авторитета среди монголов? Но шаман кивнул в знак согласия и исчез за скалой. Апачи услышали, как он заговорил на родном языке, предупреждая Хулагура и Лочу, которые отправились вместе с ним на разведку. А затем послышался удаляющийся стук копыт.
Апачи укрылись в углублении, откуда хорошо просматривалась вся местность. Скоро необходимость рассматривать всадников в бинокль отпала. Они подъехали на довольно близкое расстояние. Уже можно было различить пятерых; четверо из них были в монгольской одежде. Пятый выглядел настолько необычно, что Тревис вспомнил рисунок шамана на песке. В бинокль апач разглядел, что голову человека закрывал шлем, а на спине висело подобие заплечной сумки. Тревис догадался, что это переговорное устройство.
– Над ними летит вертолет, – сказал Нолан, – но не такой, как наши.
Они помнили, какие бывают вертолеты на Земле. Их использовали для инспекции земель, и апачам доводилось летать на них. Нолан был прав, этот вертолет выглядел совсем по-другому.
– Монголы сказали, что эти не заходят слишком далеко в горы, – задумчиво произнес Джил-Ли, – это объясняет присутствие пятого человека на коне. Он может проехать там, куда не долететь вертолету.
Нолан дотронулся до лука.
– Если эти русские полагаются на свои машины, их можно застать врасплох.
– Не сейчас! – резко возразил Тревис. Нолан хмуро взглянул на него. Джил-Ли тихонько засмеялся.
– Наш путь не так уж темен, младший брат. Нам не нужен твой факел, чтобы освещать каждый шаг.
Тревис промолчал, понимая справедливость замечания. Он не имел права считать, что один знает верный способ борьбы с врагом. Проглотив обиду, он тихо лежал рядом с остальными, наблюдая за всадниками, которые поравнялись с подножием горы в четверти мили к западу. Над ними кружил вертолет. Судя по всему, пилот указывал им правильный путь, и именно для этого предназначался шлем на голове одного из конных.
Тревис шевельнулся.
– Они направляются прямо к лагерю монголов, словно точно знают, где он находится.
– Может быть и так, – отозвался Нолан. – Что нам о них известно? Они сами признались, что русские в любой момент могут подчинить их волю. Вдруг это уже случилось. Говорю вам, давайте вернемся.
В подтверждение своих слов он передал бинокль Джил-Ли и стал быстро спускаться по склону. Тревис посмотрел на остальных. В определенной мере он оценил мудрость предложения Нолана, но понимал, что отступление даст им лишь небольшую отсрочку. Рано или поздно им придется встретиться лицом к лицу с русскими. Поэтому стоит сделать это как можно раньше, пока русские заняты другими проблемами.
Джил-Ли последовал за Ноланом. Но что-то в Тревисе восставало против этого. Он продолжал наблюдать за вертолетом. Если тот держался над всадниками, то они либо остановились, либо искали относительно небольшой участок у подножия гор. Тревис неохотно спустился по склону во впадину, где стояли Джил-Ли и Нолан. Цоай, Льюп и Роп разместились чуть поодаль. Должно быть, они ждали приказаний старших.
– Хорошо бы, – медленно начал Джил-Ли, – взглянуть на их оружие. Мне бы хотелось поближе рассмотреть, каким оборудованием напичкан этот шлем. Кроме того, – он улыбнулся Нолану, – вряд ли они заметят наше присутствие, пока мы сами этого не захотим.
Нолан провел пальцем по изгибу своего лука, бросил взгляд по сторонам.
– В твоих словах есть мудрость, старший брат. Но на эту тропу мы должны встать в одиночку. Нельзя, чтобы люди в мохнатых шапках знали, где мы ходим, – он с намеком посмотрел в сторону Тревиса.
– Мудро, Ба'ис'а, – тут же отозвался Тревис, наделив Нолана древним титулом, присуждаемым военным. Его переполняло чувство благодарности за то, что апачи остались.
Апачи тут же пустились в путь, направляясь к юго-востоку под таким углом, чтобы пересечь след врага. Никто из пятерых всадников не старался скрыть свои следы. Каждый двигался так уверенно, словно не боялся никакой атаки.
Из прикрытия апачи наблюдали за небом. К ним доносился слабый гул вертолета. Он по-прежнему кружил в воздухе, как сообщил Цоай, но все еще летал над степью, в то время как всадники уже давно покинули равнину, все дальше углубляясь в холмы.
Трое апачей отправились в разведку. Они были очень хорошо замаскированы и сумели незаметно подобраться к монголам. Четверо степняков держались вместе, а пятый, согнутый под тяжестью снаряжения, сидел на земле и что-то делал с плоским диском, прикрепленным к ремню. Теперь, когда людей можно было разглядеть поближе, Тревис заметил, что на широких лицах отсутствует какое-либо выражение. Глаза монголов были пусты, невидящий взгляд устремлен куда-то в пространство. Потом они как по команде развернулись к человеку в шлеме, слезли с коней и застыли, выжидательно глядя на него. Их позы напомнили Тревису койотов, когда те замирали на месте, чтобы сосредоточиться и телепатически передать ему информацию. Но в аналогичных обстоятельствах животные вели себя более осмысленно.
Рука человека в шлеме покрутила что-то на диске, и люди вокруг него ожили. Один приложил руку ко лбу, другой присел на корточки и оскалился. Человек, управлявший ими, засмеялся. Затем он отдал какой-то приказ, а его рука вновь переместилась на диск.
Один из четырех монголов взял лошадей под уздцы и привязал их к растущим поодаль кустам. Затем они дружно пошли вперед, надсмотрщик – за ними. Похоже, пятерка собиралась подняться на вершину небольшого холма.
Монгол, который первым достиг вершины, сложил ладони рупором и пронзительно крикнул. Его крик эхом разнесся среди холмов.
Однако то ли Менлик добрался до лагеря вовремя, то ли его людей было не так легко выманить, но ответа охотники не дождались. Наконец надсмотрщик позвал своих рабов, те оседлали коней и отправились в путь. Это вполне устраивало апачей. Они не знали, насколько тесна связь между всадником в шлеме и вертолетом. Кроме того, степь была слишком близко, чтобы атаковать сейчас. Тревис присоединился к Нолану.
– Он контролирует их с помощью диска на груди, – сказал он. – Если мы нападем, нужно будет непременно завладеть этим прибором.
– Монголы очень ловко пользуются арканами. Разве они не поймали тебя, как теленка? Тогда почему бы им не заарканить этого русского? – в голосе Нолана сквозило недоверие.
– Наверное, их контролируют так, что они не могут напасть на своих угнетателей.
– Как я не люблю все, что связано с машинами, которые играют сознанием людей, как им вздумается! – вскипел Нолан. – Человек должен использовать оружие, а не становиться им!
Тревис был согласен с этим. Возможно, крушение звездолета и смерть Ратвена избавили их от такой же участи? А если так, то почему? Ведь все апачи были добровольцами, желавшими освоить новую планету. Что же произошло на Земле, что их так внезапно отправили в этот далекий полет, применив редакс? Еще одна составляющая загадки. А может, люди, работавшие над проектом, узнали о поселении монголов на Топазе и заторопились, превратив американцев XXI века в примитивных людей из прошлого? Это многое бы объяснило!
Но Тревису пришлось обратить мысли к настоящему: впереди показался пик. Группа монголов, за которой они следили, направлялась прямо к лагерю беглецов. Тревис надеялся, что Менлик успел вовремя их предупредить. Скала слева от Тревиса как будто бы прикрывала вход в долину башен. Тревис был уверен, что охотники не доберутся до своей цели засветло. Может, они не знают о существовании человекообразных, которые охотятся в темноте. Однако монголы не собирались двигаться дальше. Солнце клонилось к закату, отбрасывая тени, и монголы остановились на ночлег. Апачи, повинуясь древнему обычаю, собрались на высоте.
– Этот русский полагает, что тот, кого он ищет, сидит и ждет, – заметил Цоай.
– Вот вам пинда-лик-о-йи, – добавил Льюп, – они считают себя могущественнее остальных. Но этот – просто глупец. Он, сам того не подозревая, направляется в лапы к медведице с медвежонком, – Льюп захихикал.
– Человек с ружьем не боится того, кто вооружен палкой, – резко возразил Тревис. – А у этого человека есть такое оружие, которое и впрямь делает его неуязвимым. Если он решил отдохнуть, то его машина наверняка будет начеку.
– По крайней мере в одном мы уверены, – вступил в разговор Нолан, – этот человек не подозревает, что среди холмов есть те, над кем он не властен. Эта машина нам не страшна. Тогда на рассвете… – он махнул рукой, и все заулыбались.
Рассвет – обычное время для нападения. Апачи никогда не нападают ночью. Тревис сомневался, что кто-то осмелится нарушить древнее правило и нападет на лагерь прежде, чем небо окрасит свет нового дня. Но завтра утром они возьмут этого самонадеянного русского и его страшную машину.
Голова Тревиса дернулась. Ему показалось, будто кто-то нанес ему удар между глаз и он на миг потерял сознание. Что… что это было? Нет, не физическое воздействие, нечто нематериальное. Он напрягся, ожидая, что ощущение повторится, и пытаясь понять, что же произошло в этот краткий миг. Он никогда не испытывал ничего подобного… или испытывал? Тревис вспомнил, что около двух лет назад участвовал в эксперименте по перемещению в Аризону на десять тысяч лет в прошлое. Так вот, в самый миг перемещения во времени он испытывал нечто очень похожее. Ощущение пребывания вне времени и пространства.
Но сейчас он лежал на твердой земле, и ничто в окружавшей его действительности не изменилось. Однако удар посеял в душе Тревиса панику. Апач глубоко вдохнул и приподнялся на локте, чтобы взглянуть на вражеский лагерь. Может быть, это действует какое-то неизвестное оружие? Внезапно он почувствовал страшную неуверенность. Мало ли что может произойти утром.
Джил-Ли устроился справа от него. Тревис решил немедленно обсудить с ним произошедшее, ему хотелось убедиться, что это не ловушка. Ведь если так, то лучше отступить сразу, чем попасться как рыба в сеть. Тревис высунулся из укрытия и свистнул на манер маленького пушистого зверька. Джил-Ли изобразил в ответ трель ночного насекомого.
– Ты что-нибудь почувствовал минуту назад? – Тревису было трудно описать свои ощущения словами.
– Кажется, нет. А ты?
Он тоже, конечно! В его глазах все еще была заметна паника.
– Да.
– Думаешь, машина?
– Не знаю, – замешательство Тревиса росло. Может, это и коснулось лишь его одного, но если так, то это может представлять опасность для его товарищей.
– Плохо. Думаю, это стоит обсудить, и подальше отсюда.
Шепот Джил-Ли был тихим, как дуновение ветерка. Он снова застрекотал, подзывая Цоая.
Первая луна стояла уже высоко в небе, когда апачи собрались вместе. Тревис вновь задал вопрос: не испытал ли кто-нибудь странного удара в последние несколько минут? Но все отвечали отрицательно.
Нолан подвел итог:
– Плохо. Если машина русского работает, мы все можем попасть на крючок. Возможно, чем дольше находишься под ее влиянием, тем больше поддаешься. Надо остаться здесь до рассвета. Если враг доберется до того места, которое ищет, то пройдет под нами – это самая удобная дорога. Оборудование слишком тяжелое, поэтому русский выбирает дорогу попроще. Посмотрим, сможет ли он противостоять внезапному нападению. – Нолан дотронулся до стрел в своем колчане.
Убить русского из-за кустов легко, но тогда они не узнают секрета машины. После пережитого Тревису больше понравилась бы осторожность. Ему не хотелось вновь пережить недавнее ощущение. Но Нолан не дал приказа к отступлению. По всей видимости, военный вождь рассуждал так же, как Тревис: если угроза апачам существует, то машину необходимо уничтожить.
Они устроили засаду в соответствии с древними обычаями, которые редакс поселил в их памяти. Теперь оставалось лишь ждать.
Спустя час после рассвета Цоай дал сигнал: противник приближается. Вскоре послышался стук копыт. Показался первый монгол, и по его посадке Тревис понял, что тот находится под полным контролем русского. Второй, а потом и третий монгол въехали в ловушку, устроенную апачами. Четвертый чуть приотстал. Наконец появился русский. Его лицо было крайне недовольным – видно, путешествие утомило его. Нолан подал знак, и все вместе апачи выстрелили из луков.
Только одна из стрел попала в цель. Конь под русским заржал от боли и ужаса, встал на дыбы, а потом повалился, подминая седока. По-видимому, у русского была защита, которая отворачивала от него стрелы. Но коня она уберечь не смогла. Монголы впереди забились в судорогах, закричали и попадали на землю, неподвижные, словно стрелы поразили их в самое сердце.