— Да, всё закончено. Спасибо за помощь. Без вас я бы не справился. Знаешь, мы с Волом решили сегодня ночью вернуться в тот мир. Хотелось бы проститься с вами и помянуть Славу. Давай вечером часов в семь соберёмся в нашем ресторане. Алексею я позвоню, а ты, если не трудно, заскочи за Сашей. Сделаешь?
Игорь ответил утвердительно и отключился. Перезвонил Алексею, попросил его приехать без машины. С этими делами было покончено. Вол слышал все мои переговоры. Всё это мы уже обсудили, поэтому вопросов он не задавал. Время до встречи оставалось не очень много, а дел ещё хватало. Оставил Вола на кухне, возле бутербродов и кофе, а сам занялся приготовлениями к встрече.
В кейс положил все оставшиеся у меня деньги, доллары и рубли, выгреб всё и из тайников. С носителем я уже рассчитался. Больше ему было не положено. И так за прокат тела заплатил ему хорошую цену! Сверху денег положил файл с документами на джип, генеральной доверенностью на Алексея, страховки, запасные ключи от него. Закрыл кейс и поставил его возле стола. Из оружейного ящика достал все документы и ключи от "АУДИ". В туже папку положил протокол о ДТП, справку и выписку из больницы, договор и акт о сдаче, попавшей в аварию машины носителя. Всё проверил и занялся уборкой в квартире. Так и провозился до времени отъезда на назначенную в ресторане встречу.
Прощальный ужин? Звучит не очень?
Я и Волом приехали в ресторан первыми. Заказал столик, попросил накрыть его салатами, нарезками. Взрослая бутылка, 0.7 литра бренда "Русский стандарт", украсила стол, два графина с томатным соком составили её фон. Стол накрыли быстро. О кризисе в ресторане знали, но посетителей особо это слово не испугало, просто было ещё рано. Народ подтягивался позже. Поэтому вокруг нашего стола сновали две официантки и один официант. Привыкли к моим обильным чаевым. Тем понятиям, которыми все жили до кризиса.
Вскоре появились Игорь и Саша. Я уже как-то забыл, что свою шапку он не снимает. Вспомнил о шапке на голове Вола и с трудом сдержал смех. Игорь тоже отметил двух шапочников, но он собой владел лучше меня. Улыбка скользнула по его лицу и исчезла. Две шапки были представлены друг другу. Они церемонно пожали руки, завершая обряд знакомства. При этом Вол подозрительно смотрел на Сашу. Сам Саша оценив, что его шапка круче, надулся от гордости. Появление Алексея спасло всех от вопросов.
На правах хозяина наполовину наполнил четыре фужера. Алексею налил в 25 граммовую стопочку.
— Извини! Ты сегодня за водителя джипа. Остальное объясню позже.
Ответил на его немой вопрос. Он кивнул головой, с завистью посмотрев на наши бокалы. В этот момент и поймал взгляд Вола, направленный на свой бокал. Сразу понял, что за время жизни в этом мире, он не постиг его основных законов. А именно закона пить, так пить. Исправлять этот пропуск ему придётся самому.
Первый тост выпили, не сдвигая бокалов и стопки Алексея за погибшего Славу. Нужно было налить фужер и накрыть его хлебом, но я не знал, уместно так делать или нет? Выпили, молча, закусывать не спешили. В этот момент с ужасом понял, что почти неделю был рядом со Славой и Алексеем, а практически не знал о них ничего. Обратился к Алексею.
— Слушай Лёша! У Славы семья осталась?
Алексей показал головой.
— Нет. Он сам из Крёкшина, есть такое село в Подмосковье по Киевскому шоссе. Там живут его родители и сестра со своей семьёй. Он так и не женился. Не нашлось желающей выйти замуж, составить семью с простым опером. Зарплата смешная, за честность много не платят. Рабочий день с утра и до ночи, иногда несколько суток. Уходит утром и не знает не только, когда вернётся, но и вернётся ли? Кому такая жизнь нужна? Это я пришёл в милицию после срочной, сверхсрочной и контрактной службы в ВДВ. Успел обзавестись женой и дочерью, но она от меня сбежала. Так что теперь и я такой, как и он. Плакать за нами, кроме родителей у кого они есть, в общем, некому. Слушай! Налей в нормальную посуду. От такого количества я не охмелею. Мучиться неохота!
Я налил ему в фужер и повторил всем. Вол и первую порцию выпил с трудом, давясь и кривясь. Пожалел его и плеснул чуть-чуть. Он благодарно посмотрел на меня. Явно человек не из этого мира. Разве можно от водки отказываться? Нет, он бы здесь не прижился точно! Второй тост выпили за то, что бы всех где-то, кто-то ждал. Занялись закусками. Ели молча, говорить не хотелось. Смерть Славы, наше убытие в свой мир, нерадостные события сложились в одну кучу. На душе было тяжко и паршиво.
Водка закончилась. Заказали горячее и ещё одну бутылку. От десерта все отказались. Мы, я с Волом, хоть днём перекусили. Саша отсутствием аппетита не страдал никогда, а Игорь с Алексеем целый день носились, улаживая формальности. Благодаря их усердию на тарелках не оставалось ничего, с нашего стола официанты убирали их опустевшими, съели всё. Время летело. В десять начали закругляться. Выпили на дорожку. Традиционный прощальный тост. Простились с Игорем. Вол пожал ему руку, а я обнял друга детства. Прощались навсегда. Игорь проводил нас до джипа. Ещё раз обнялись. Игорь, обнимая меня, пошутил:
— Ты пиши! Как добрался? Как встретили? Как дела? В общем, не забывай! Можешь прислать письмо и без марки. Доставку я оплачу!
Я тоже в долгу не остался:
— Слово барона Гепарда! Обязательно напишу тебе письмо с полным отчётом. Не сомневайся! Жди!
Посмеялись, разжали объятья. Алексей сел за руль, завёл двигатель, и мы уехали, оставив Игоря махать нам вслед.
Завезли Сашу. Простились с ним. На прощанье подарил ему свой навороченный телефон, он смущенно произнёс:
— Ты пиши!
Повернулся и пошёл к своему дому. Смотрел ему вслед, пока он не вошёл в свой подъезд. Мы расстались уже точно навсегда. Это было нелегко…
Алексей довёз нас до дома в граде Московском. Здесь простились с ним. Я передал ему кейс.
— Алексей! Спасибо тебе за помощь. В кейсе документы на джип и генеральная доверенность на тебя. Ещё там деньги. Отдашь миллион рублей родителям Славы. Оплатишь похороны и памятник. Проводи его от нас, поблагодари от меня. Остальные деньги твои, может, решишь устроить свою личную жизнь. Прощай!
Мы обнялись. Вол протянул Алексею руку и бумажник.
— Здесь банковские карточки. Я сожалею о вашем погибшем товарище. Возьмите это от меня. Мне это всё равно не понадобиться.
Повернувшись, я и Вол пошли в подъезд дома. Мы шли не оглядываясь. Прощаться всегда тяжело, а прощаться навсегда? Ещё труднее. За нашими спинами взревел мотор джипа. Алексею тоже было не сладко.
Вошли в квартиру. Раздели верхнюю одежду, сняли обувь. Прошли в комнату. Свет не зажигали. Вол сел в кресло, я пристроился на тахте. В темноте лица другого видно не было. Вол произнёс:
— Ну, поехали!
Понял, что он снял свою шапку. Хотел пошутить, что он произнёс фразу, сказанную первым космонавтом, исчезнувшей страны 12 апреля 1961 года, но не успел. Казалось в голове, что-то взорвалось, брызнув миллионами искр, в тот же миг всё исчезло…
… Постепенно темнота отступила. Зрение вернулось ко мне и я увидел, что сижу на кровати в комнате, куда меня в своё время привёл гор профессор. Мой разум вернулся в тело моего носителя, барона Гепарда. Первое ощущение осознаное моим разумом было чувство голода. Это подтверждало слова Вола о правдивости обещаний гор профессора. Он обещал мне накормить моего носителя немедленно, а выполнить своё обещание забыл. Это говорило о том, что судьба моего носителя была предопределена. Осознание этого не радовало. Мириться с этим, мой разум не хотел. Синтезатор находился на столе. Пользоваться им умел, вот и воспользовался. Для меня очень важно было, как сработает наш с Волом план от этого зависило всё, в том числе и существование моего разума. Ожидание тяжёлым грузом давило на меня. Минуты казались часами. Занять себя было нечем. Поэтому ел, точнее кормил изголодавшего своего носителя даже не чувствуя вкуса того, что ел.
Щелкнул замок двери моей камеры. Хотя ждал его всё это время, еле сдержался, чтобы не броситься к ней. Что хотел сделать? Вступить в бой с гор профессором, если наш план провалился? Это было бесполезно и глупо. Но сдаваться без боя не хотел. Жизнь в этом мире сделала меня бойцом. Научила вести даже безнадёжный бой до конца. С голыми руками кидаться на врага было глупо. Из движущейся мебели был только стул. Встал возле него поудобней ухватив его рукой. К последнему бою был готов.
Дверь медленно наполовину открылась. На пороге стоял гор профессор, он был насторожен, загородившись частью приоткрытой двери настороженно следил за моими движениями, готовый мгновенно захлопнуть дверь или укрыться за ней. Я был как сжатая пружина. Гор профессор это почувствовал и немного прикрыл дверь.
— Стратег ты хороший. Но не учёл главного. Как ты узнаешь меня? Даже я чувствую, что ты готов метнуть в меня стул и вцепиться в горло. Надо было придумать какой-нибудь знак или слово. Слушай! Вот твой свёрток. Этого достаточно?
Всё также прячась за дверью гор профессор положил на пол мой свёрток с оружием и патронами. Я намгновение расслабился, но потом снова подобрался. Промелькнувшая мысль была не радостной. Гор профессор мог допросить разум Вола и узнать о свёртке. Да и для меня этот свёрток был бесполезен. Расспаковать, зарядить оружие требуется время, а у меня его нет. Даже получив свой свёрток, я только мог заменить им стул, использовать для броска в гор профессора. Мы так и продолжали стоять настороженно следя друг за другом. Гор профессор первым не выдержал это напряжения.
Резко распахнув дверь, он шагнул в комнату, бросил мой свёрток на кровать и…, обложил меня много этажным матом. Слушал эту брань и радостная улыбка расплывалась на лице моего носителя. Расслабившись, бросился с объяниями к Волу. Он вначале шарахнулся, но увидев моё счастливоё лицо, бросился мне навстречу. Мы смеялись, обнимая и хлопая друг друга по спине. Немного успокоившись, рассказал Волу старый анекдот.
… Дело было во время войны. На нейтральной полосе встречаются двое. Оба в немецкой форме, с немецким оружием с него и целяться друг в друга. Первый начинает говорить пароли, рассказывать о явках и позывных, называть фамилии и звания общих начальников. Второй всё слушает, но взведенный автомат не опускает и настороженно следит за каждым движением говорящего. Тот уже охрип. Наконец это ему надоело и он опустив свой автомат, покрыл второго отборными матами. Второй выслушал их, опустил свой автомат и ответил ему не менее сочными матами. После чего они бросились в объятья друг другу. Второй обнимая первого обиженно говорил:
— Вот ты дурак! Я ведь убить тебя мог! Почему не сказал так сразу? А то пароли, явки, фамилия и звания начальников, это ведь и немцы всё знать могут. А наш мат, они не постигнут! Кишка тонка! Пошли, нам ещё два дня топать…
Вот так и мы. Гор профессор мог вытянуть из разума Вола всё. Но изучать маты он бы не догадался. Вол почти год был в моём мире и нашей ментальеость проникся. В чём только что и убедил меня. Над этим старым анекдотом смеялись вместе. Меня и Вола переполняла радость, вот и изливали её. Вол был возбуждён больше меня. Пока я распаковывал свёрток, одевал кобуру поверх халата, он восторженно вещал:
— Слушай! Ты должен будешь посмотреть на записи мою встречу с гором профессором. Это было бесподобно. Я очнулся в своём калеке-носителе и едва не заплакал. Мне показалось, что всё произошедшее со мной и наша встреча с тобой, мне приснились. С моих глаз текли слёзы отчаяния, но моя рука, двигаясь по постели наткнулась на свёрток и слёзы мгновенно высохли. Я подвинул его к себе и в это время щёлкнул замок двери. Она открылась. На пороге стоял гор профессор, со злорадной улыбкой на лице. Он шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь. Щёлкнула магнитная защёлка. Я мог нажать кнопку переместителя сразу, но злорадная улыбка гора профессора остановила меня, решил насладиться своей местью. Молча смотрел на него.
— Дорогой Вол! Ты вернулся! Скучал за своим носителем? Как он не жмёт? Ты знаешь? Я решил поместить твой разум в реторту, раз тебе не подходит твой носитель. Мы прямо сейчас и займёмся этим, только помогу тебе посадить твоего носителя в кресло. По дороге к лаборатории можешь насладиться им в последний раз. Тебе думаю в реторте пон…
В это мгновение я нажал кнопку. Перемещение наших разумов произошло мгновенно. Знаешь это не такие ощущения, как переживал ты при переносе твоего разума. Гор профессор Рут достиг многого. Разум гор профессора перемещённый в моего носителя заканчивал говорить начатую фразу:
— …равиться. Узнаешь новые ощущения. Ой! Что это?
Уже находясь в его носителе ответил ему радостно:
— Это твои новые ощущения!
Ты бы видел выражение лица калеки-носителя! Этого передать тебе не могу. Ты вижу готов? Пошли полюбуешься на гор профессора.
Вол тащил меня за руку. Наши комнаты-камеры были рядом, так что дошли быстро.
На кровати сидел калека-носитель Вола. Озадаченно-растерянное выражение его лица сменялось глубокой задумчивостью. Когда мы вошли он отвернулся. Демонстрируя своё нежелание общаться с нами. Но Волу на это было наплевать. Многовековая жажда мести бурлила в нём. Она рвалась наружу и он даже не пытался сдержать её. Вол наслаждался ею, был счастлив и радостен от того что она свершилась. Озабоченно-ласковым тоном он заговорил, обращаясь к сидевшему на кровати:
— Ну, как вам, дорогой гор профессор? Удобно? Поделитесь своими впечатлениями! Хочу сравнить их со своими. Ведь я тоже существовал в этом носителе. Вам жить в нём ещё долго, поэтому мы с Вами будем обсуждать ощущения постоянно. Вы же любите экспериментировать? Вот это и будет Вашим экспериментом! Да кстати, я ведь только исполнитель. Позвольте Вам представить автора эксперимента. Это случайно похищенный Вами разум из округлого мира. Теперь он обитает в носителе из мира носителей. Узнаёте ещё одно своё творени? А вот он Вас узнать не может! Может одеть вам на голову цветной колпак? Как Вы к этому отнесётесь?