Она почувствовала, как будто выпила чистый жидкий огонь, который продолжать гореть внутри, выжигая яд.
И пока жидкость бежала по ее венам, ее посетило еще одно видение Ре и земли перед последней битвой. Ей показалось, что на сияющем лице Бога появилась улыбка, он поднял руки, приветствуя ее, потом исчез. И в тот же момент она поняла, что исцелилась.
Теперь над бокалом наклонился Уртред: преломленные лучи образовали зеркальную поверхность, в которой он увидел свое настоящее лицо.
Первым он увидел рот, дыру с обломанными краями, сморщенные обрывки кожи извивались вокруг обнаженных рядов зубов, потом черные и красные щеки, щель на месте носа и полосы необожженной кожи вокруг глаз.
Он мысленно взмолился Ре, потом сложил руки чашкой, опустил их в бокал и вылил воду на свое лицо. Ему показалось, что исходящий из-под воды свет, преломлявшийся в бокале, омыл подземное помещение.
Пока он умывался, рябь отраженного света на поверхности воды становилась все сильнее и сильнее, прозрачные волны ударяли в края бокала, отбрасывая полосы и узоры на стены колодца, по колоннам верхнего зала побежали тени. Уртред тер и тер изо всех сил, как если бы хотел смыть с себя все грехи мира. Умываясь, он не мог сдержаться и стонал, ужасные звуки даже для его собственных ушей, шрамы на его лице горели огнем, в сотни раз более сильным, чем во время самого Ожога. Потом его искалеченные пальцы остановились, он выпрямился и опять надел маску.
Уртред повернулся к Талассе, которая стояла рядом с ним. Он ожидал, что она отшатнется от него, но она, слегка улыбаясь, глядела на него в упор. И вообще она изменилась, наполнилась чистым светом. — Теперь ты видела мое настоящее лицо, — сказал Уртред.
— Скоро тебе не будет нужна никакая маска, — сказала она, беря его за руку. — Серебряная Чаша вылечила меня, вылечит и тебя. Теперь нам надо идти.
Таласса подняла голову и взглянула наверх. С далекого потолка упал конус света, омыв их ярким сиянием. Потом их ноги поднялись с земли и они стали подниматься, так же плавно, как спускались. Когда они появились в зале, Джайал, Наблюдатель и Немос стояли у края колодца, закрыв руками глаза, защищаясь от ярчайшего света.
Все трое молчали, пока Уртред не поставил Талассу на твердую землю.
Таласса повернулась к Наблюдателю. — Я исцелилась, по желанию Ре. Давайте пойдем — пойдем к Бронзовому Воину и опять принесем солнце в Лорн.
Наблюдатель наклонил голову. — Он ждет тебя, как ждал последнюю тысячу лет. — Он указал рукой, и они пошли обратно через пустые огромные залы на балкон, где южане впервые повстречались с ним.
Мир снаружи сиял под лучами луны. Впрочем сверкать ему оставалось совсем недолго. Щупальца Черного Облака, вытянувшиеся с юга, уже наползали на сияющий лик луны. Широкая полоса воды вдоль берега озера уже замерзла. Даже на таком расстоянии они видели ряды призрачных фигур, склонившихся над поверхностью воды, их холодное дыхание посылало паутину мороза все ближе и ближе к острову. Сернистое пламя горело на краю леса и в камышах, пурпурный дым стелился над водой. С юга налетел сильный порыв холодного ветра, Наблюдатель и все остальные натянули плащи потуже, чтобы не замерзнуть. Они прислушались, пытаясь услышать барабанный бой, который слышали раньше, но как раз сейчас во дверце было сверхъестественно тихо.
Наблюдатель повернулся к ним. — Идите, на Остров Ветров. На берегу озера ваш ждет барка, Немос покажет вам дорогу. Около острова бушует буря, но не бойтесь. Светоносица защитит вас.
— Отец, ты идешь с нами? — спросил Уртред.
Наблюдатель повернулся к нему. — Ты уже слышал о судьбе, которая ждет меня. Я не могу избежать ее: мой народ должен принести меня в жертву.
— Эти люди не стоят твоей смерти: солнце скоро вернется, ты спасешься.
— Тем не менее, это мой народ. Я должен быть с ним, когда Лорн перестанет существовать.
— Лорн еще можно спасти.
Он покачал головой, сверкнула маска. — Даже Бронзовый Воин не сможет спасти нас. Идите на остров, как и Барон Иллгилл, и, вместе с Бронзовым Воином, через портал — в Искьярд.
Таласса прервала его. — Нет! Я прикажу Бронзовому Воину сразиться с врагами. Лорн будет спасен, вы останетесь жить и опять будете править страной.
Не успели отзвучать ее слова, как они услышали шум, идущий из нижних этажей дворца. Барабаны опять заиграли погребальную песнь, но теперь она становилась громче с каждым мгновением, как если бы музыканты шли по дороге среди подпорок прямо под ними. Они быстро подошли к концу террасы и посмотрели вниз. Тысячи факелов проплывало под ними, направляясь ко входу во дворец.
— Быстрее, они идут, чтобы покончить со мной, — резко сказал Наблюдатель. — Это традиция — Наблюдатель должен умереть, и тогда народ будет жить.
— У нас еще есть время, — сказала Таласса. — Пойдемте с нами на Остров Ветров.
Еще один порыв холодного ветра пронесся над террасой, опять все поглубже закутались в плащи. В воздухе отчетливо чувствовалась осень. И даже сейчас, пока они глядели, в воздухе закружились первые снежинки.
— Сколько времени до того, как озеро замерзнет? — спросил Уртред.
— Ах, Уртред, ты должен знать: в Лорне нет времени; оно появится только тогда, когда луна уйдет. Но это будет скоро.
— Пойдемте, повелитель, — умоляюще сказал Немос. Его лицо уже начало отвисать, как у гончей: потемнение луны заставило его постареть, он быстро становился таким, каким они впервые увидели его у озера.
Наконец Наблюдатель кивнул, уступая. — Внезапно и для меня время стало драгоценностью, как раз тогда, когда я потерял надежду. Хорошо, я побуду с тобой немного подольше, Уртред. Пошли, но пообещай мне только одно: если мы повстречаемся с моим народом, ты разрешишь мне отдаться им в руки. Только так можно будет спасти ее, — сказал он, поглядев на Талассу.
Наблюдатель потуже закутался в плащ и показал Немосу, что он должен вести маленькую группу. Он спросил себя, хватит ли у него сил, чтобы пройти такое расстояние. Только он знал, как мало у него осталось сил. Три раза он был на Острове Ветров: последний раз с бароном; совсем недавно, по счету людей. Его дыхание вырывалось из под маски, и, необычно, облачком повисало в холодном воздухе. Ноги дрожали, только подтверждая то, что он и так знал: под маской жил старик, луна уничтожила его лицо и ум. Его сын не должен увидеть это. Он шел через обширные и пустые парадные залы за Немосом. Остальные шли за ним.
Затемненные комнаты перед ними были пусты, но траурный бой барабанов раздавался все ближе, почти от конца церемониальной лестницы. А ведь надо спускаться именно там. Он потребовал, чтобы остальные прошли вперед, и сам пошел быстрее. Широкая мраморная лестница, идущая вниз, мрачные тени по сторонам. В каждой ему чудился убийца, готовый вонзить кинжал в его сердце. Внезапно им овладело странное спокойствие. Он не дрогнув встретит свою судьбу.
Через прихожую они прошли в хрустальную комнату. Воздух в ней был по-прежнему насыщен запахом смерти. Для чего приходил Уайтэс? Если бы он не пришел, мир в Лорне продлился бы немного дольше. По меньшей мере все то время, пока Лунный Пруд был открыт, а Черное Облако появилось на юге. Уайтэс принес с собой смерть. Через открытую дверь он увидел тело охотника, окруженное добычей, веером лежавшей вокруг его тела. Теперь Уайтэс мертв, как и животные, которых он убил. Справедливость? В этом мире нет справедливости, ее Бог никогда не вернется. Тяжело дыша он остановился и посмотрел на тело Уайтэса: неужели скоро он будет таким же? Тело шевелилось, как если бы его пожирали черви. Уже дважды он проходил мимо тела, когда спускался в хрустальную комнату, чтобы изучить стену: и каждый раз при виде трупа ноги начинали дрожать. Звук барабанов, отдающийся от арок акведука, стал еще громче.
Он кивнул, показывая, что готов идти. Еще одна широкая лестница. Они стали спускаться; чем ниже они спускались, тем свежее становился воздух, пока не оказались около сделанных из железа ворот. Наблюдатель вынул из кармана ключ: за все свои многочисленные жизни он использовал его трижды, сегодня будет четвертый и последний. Он вставил его в замочную скважину, и, как если бы механизм смазывали маслом и чистили каждый день, запор тихо щелкнул, замок открылся, и он прошел в крытую галерею, с крыши которой свешивались оранжевые цветы и вьюнки, уже покрытые слабым налетом изморози, которая упорно цеплялась ко всем растениям. Наблюдатель жестом показал остальным следовать за ним.
Плащ, волочащийся по земле, поднимал в воздух упавшие листья, ветер подхватывал их и кружил перед ним. Он добрался до других ворот в стене, окружавшей сад дворца. Ключ опять проделал свою молчаливую работу, и теперь они оказались в самом городе, дома по обе стороны улицы стояли тихими и молчаливыми, совсем не такие, как в те прошлые разы, когда он выходил из дворца: тогда песни и смех, несущиеся из города, радовали его одинокое сердце. Но сейчас все наоборот, а он удовлетворен — его сын вернулся, и, очень скоро, он опять будет вместе с Мериэль. Его предназначение исполнится.
Вниз и вниз, они шли, пока не услышали плеск волн, накатывавшихся на берег и не увидели рыбачьи лодки, качавшиеся на волнах у набережной.
Вода уже выглядела так, как если бы на нее вылили тонкий слой масла, настолько лениво перекатывались волны. Ледяная корка медленно наползала с юга. Далекий берег озера светился адскими огнями.
Они остановились в тени, глядя на замерзший край озера и на легионы врага, ждущие момента, когда можно будет ворваться в Лорн. Набережная перед ними была совершенно пуста. Не было видно ни одного жителя Лорна. Слева от них стояло темное здание с зубчатыми навесными бойницами. Не было видно ни одного окна, и только железная дверь выделялась на фасаде. Позади послышались крики, и, оглянувшись, они увидели кучку людей, которая только что появилась из-за ряда зданий.
— Быстрее! — крикнул он и кинулся бежать. Ноги почти мгновенно донесли его до железной двери, он почти не заметил, как они двигались. Он видел только железный ключ в свое руке, а замочная скважина притягивала к себе, как магнит. Одной рукой он втолкнул ключ в механизм, а другой описал защитный полукруг вокруг себя. И опять замок легко открылся, он изо всех сил налег на дверь, открыв ее. В этот момент появились все остальные, и, заскочив внутрь, дружно налегли на дверь, а топот снаружи становился все громче и громче. Дверь с громким щелчком стала на место. Он повернул ключ и услышал, как затвор замка вернулся обратно.
Темнота внутри рассеивалась только светом меча младшего Иллгилла и странным свечением, которое шло от кожи Талассы с того момента, как она вышла из зала Серебряной Чаши. В полную тишину ворвался приглушенный топот ног за дверью, потом по ней забарабанили кулаки, но звук едва приникал вовнутрь. На какое-то время они в безопасности.
Наблюдатель повернулся к остальным. — Сейчас я должен снять мою маску. Вы увидите то, что в Лорне не видел никто и никогда. Это будет не самое приятное зрелище. — Немос хотел что-то сказать, но Наблюдатель махнул рукой, приказывая ему молчать. Он протянул руку и снял маску, которая сползла с его лица, как вторая кожа. Он услышал, как остальные вздохнули, и слишком хорошо знал, что они увидели. Не прекрасного человека, такого же, как и все остальные, которыми Бог населил Лорн, но кое-что совсем другое.
Его глаза были холодно-белыми шарами — мутными и слепыми, он почти ничего не видел, хотя погребальный свет луны глубоко просачивался в сердце старого здания. Кожа была мертвенно-бледной, покрыта серыми пигментными пятнами и изрыта ямками, похожими на лунные кратеры.
— Да, вы видите, я целую вечность наблюдал за луной, и она вошла в меня, как огонь вошел в тебя, мой сын, — сказал он Уртреду. — Мы оба были прокляты, были вынуждены носить маску, чтобы скрыть то, что лежит под ней. Но ты, — с жаром добавил он, — скоро исцелишься.
Уртред хотел что-то сказать, но слов не было. Он смог только с жалостью посмотреть в глаза отца.
Наблюдатель повернулся к задней стене здания. В тридцати футах от них находился бассейн с жирной черной водой. За ним находились массивные железные ворота, которые выходили прямо в воды озера. Барка, покрытая толстым слоем пыли, слегка покачивалась вверх и вниз на слабых волнах в своем неглубоком укрытии. Она была длиной в тридцать футов, на ее палубе лежали мачты, готовые подняться, как только ворота откроются и барка выйдет в озеро. Четыре темные фигуры, похожие на мумии и завернутые в пожелтевшие и выгоревшие древние лохмотья, стояли как статуи в различных позах вокруг маленького судна: один, казалось, только что закончил скатывать парус, второй стоял над причальным концом, его рука завязывала узел. Еще один был на пол дороге из барки, перекинув одну ногу на берег, последний занимался непонятно чем на дне судна.
Наблюдатель повернулся, поглядел на остальных и все отвели взгляд от ослепляющего света, лившегося с его уничтоженного луной лица. — Сейчас я разбужу слуг. Они отвезут нас на Остров Ветров.
— Кто это такие? — спросил Джайал, со страхом глядя на статуи.
— Это ревенанты — выходцы с того света — однажды они заснули и никогда не просыпаются: только моя магия может заставить их двигаться.
Наблюдатель подошел и взобрался на палубу судна. Внезапно послышался протяжный стон, и фигуры медленно задвигалась, поворачиваясь к нему. Теперь стали видны их лица: белые, обесцвеченные; вот теперь фигуры казались ожившими трупами. Даже Наблюдатель не знал, сколько им лет, что находится за пустыми глазами, какие преступления они совершили до того, как заснули, и за что получили вечное наказание, только изредка прерывавшее мгновениями вроде этого.
Все четверо ревенантов начали заниматься тем, что они делали перед тем, как время для них застыло. Их атрофировавшие кости слабо потрескивали, тем не менее они двигались достаточно уверенно и совершенно осознано, отдавая причальные концы. Пока они занимались этим, люди и Немос забрались на борт. Стук в железную дверь стал громче.