— Создания Теней, одна иллюзия, — проворчала Аланда, шагнув вперед и закручивая посох перед собой. В то же самое мгновение все твари вокруг Фарана и Голона начали таять, превращаясь в лужи слизи, и только Весельчак сумел спастись, прыгнув в разинутый рот гаргульи.
В следующее мгновение меч Джайала едва не рассек Фарана и Голона, и они, тоже, отступили. Джайал давил, он сражался как берсерк, его лицо перекосила боевая ярость и ненависть. Он хотел отомстить за всех тех, кто погиб на поле Тралла, и за тех, кто был убит потом. И только темный жезл Фарана сдерживал его, несмотря на ослепляющий свет.
— Магия, Голон, — сквозь сжатые зубы приказал Фаран, отбивая еще один удар Зуба Дракона. — Добудь мне еще магии.
Голон стоял с сосредоточенным лицом и изучающе глядел на посох собирателя пиявок. На его пожелтевшем лбу выступили капли пота, а руки пытались придать форму заклинанию, которое не хотело приходить. — Посох, — крикнул чародей. — Он слишком силен. — Фаран отступил еще на один шаг, потом еще. Вместе они добрались до входа в рот статуи. Потом упали внутрь. Джайал хотел прыгнуть за ними, на внезапно верхняя челюсть стала падать. Джайала чуть не раздавило, но в последний момент он успел отпрыгнуть. Камень ударился о камень с раздирающим уши грохотом, в воздух поднялась туча пыли. Когда все прояснилось, они увидели, что рот плотно сжат. Фаран, Голон и Весельчак сбежали.
Горцы хором радостно заорали, их глаза горели сумасшедшим боевым огнем. Они еще не потеряли ни одного человека, хотя в руку одного из них вонзился коготь одного из созданий Тени. Аланда быстро подошла мужчине и приложила посох к неприятно пахнувшей ране. Человек вскрикнул, когда вспыхнувший конец посоха прижег рану, но Аланда не обратила на это никакого внимания.
Джайал медленно поднялся на ноги с каменного пола. — Так близко, — вздохнул он. — Я был так близко к тому, чтобы убить его.
— А он нас. И только посох собирателя пиявок спас нас всех, — сказала Таласса. Она вся дрожала. Фаран увидел, кем она стала. А в конце месяца она будет как он.
Джайал какое-то мгновение глядел на чудовищный рот горгульи, как если бы хотел взглядом пробуравить твердый камень и найти Фарана.
Но Аланда не собиралась дать им отдохнуть. — Быстрее, — крикнула она. — Темнота вокруг нас — мы еще не в безопасности. — Она подняла посох высоко над головой и повела их дальше, в глубину горы.
Во рту горгульи Фаран мрачно глядел на запечатанный вход. Единственный телохранитель-вампир и горстка Жнецов — вот и все, что осталось, а сам он едва не погиб от руки молодого Иллгилла. И он стал ругаться, вспомнив все ругательства, которые узнал за двести лет жизни; проклятия как желчь текли и текли из его рта. Потом он повернулся к Весельчаку. Тварь спокойно стояла; широкая щель на горле, как всегда, была открыта в насмешливой улыбке.
— Ну, человек, Светоносица сбежала из Равенспура — Хозяину это не понравится, — сказал Весельчак.
Фаран вплотную подошел к нему и угрожающе взглянул прямо в глаза. — Твои приятели, зараза, оказались не больше чем слизью и туманом. Возможно и ты такой же.
Весельчак только усмехнулся. — О, я достаточно материален. Кроме того, что ты собираешься делать? Напасть на меня? Здесь, в этих тоннелях? Да без меня ты никогда не найдешь дороги в них.
Фаран еще какое-то время глядел на него, потом неохотно кивнул. — Да, хорошо, мы хотим одного и того же. Мы пойдем за ними, и нападем тогда, когда они расслабятся.
— Тогда иди за мной, — сказал Весельчак. — Мастер спустил с поводка волка, он сейчас на равнине. Мы пойдем с народом из Колючего Леса. Наши враги не должны добраться до Лорна.
Фаран опять медленно кивнул. — Хорошо, — сказал он. — Во второй раз им от нас не убежать. — Но в глубине сердца он уже решил, что убьет проклятую тварь. Весельчак хочет Талассу мертвой, а ему самому она нужна живой. Ничего, рано или поздно он и Голон навсегда сотрут улыбку с этой противной рожи.
После шума боя на Талассу и ее товарищей опустилась зловещая тишина. Они быстро вышли из зала, в котором была битва, и пошли вперед по дороге, прямо через сердце горы. Дорога была отчетливо видна, и пока не было необходимости в помощи Аланды и посоха.
Только отходившие в стороны боковые туннели говорили им, что они действительно забираются все дальше и дальше в Сломанные Вязы. Из туннелей слышались странные, шуршащие звуки, а они все шли и шли по казавшейся бесконечной темноте главной дороги. Опять и опять из боковых коридоров вылетали клубы тумана. Туман колыхался над ними, то становясь чем-то материальным, то снова превращаясь в бесформенную массу, которую уносил прочь ледяной ветер, дувший вдоль дороги. Даже каменные стены, казалось, угрожающе нависали над ними. Тем не менее никакого признака более реального врага. Возможно Чудь — не более чем тени? Или посох собирателя пиявок уничтожил всякую опасность? Но если кто-нибудь из них и питал такую надежду, вслух никто этого не говорил. Все сердцем знали, что Чудь так просто не сдастся, а Фаран вообще не сдается никогда. Эйфория, которую они почувствовали после битвы, быстро испарилась.
Была глубокая полночь, когда они увидели впереди себя неровное отверстие в северном склоне горы. Они прошли под Равенспуром! Здесь они остановились, сомневающиеся, не осмеливаясь поверить, что они так близко от безопасного Леса Лорн.
— Как далеко до Лорна? — спросил Джайал у Аланды. Старуха, которая показала столько огня раньше, прислонилась к стене туннеля, совершенно изнеможенная. У нее не было силы даже ответить на вопрос Джайала.
Таласса повернулась и посмотрела на свою старую подругу. — Аланда, — сказала она, осторожно касаясь рукава плаща старой дамы. Аланда слегка пошевелилась и подняла голову. Ее голубые глаза помутнели, взгляд затуманился, лицо было мертвенно бледным, тем не менее она сумела едва заметно улыбнуться.
— Я слышала его, дитя, — сказала она, с трудом отрывая себя от стены. Она стояла, слегка покачиваясь. Потом глаза прояснились, взгляд сконцентрировался на посохе. — Недалеко. Перед нами еще одна равнина. Нам потребуется несколько часов, чтобы пересечь ее, а потом мы окажемся в лесу.
— Тебе нужна помощь, моя дорогая, — сказала Таласса. Она поглядела вокруг, и немедленно двое горцев вышли вперед и поддержали Аланду.
— Благодарю, — прошептала старуха.
Они пошли вперед. Теперь дорога шла по глубокому оврагу, на их головы сыпались крупные снежинки, дул сильный, пронизывающий ветер. Справа от них появилась каменная лестница, чьи ступеньки были покрыты льдом. Аланда указала на них, и все начали осторожно взбираться вверх; от тяжелого подъема болели ноги, а снег шел и шел, оседая на их плащах. Когда они добрались до верхушки лестницы, то оказались прямо в центре снежной бури. Из-за летящего снега мало что можно было разобрать впереди, но этот небольшой кусочек земли был совершенно плоский. Но сзади, они чувствовали это, горы накрыл настоящий ураган. Аланда указала посохом вперед. — Вот дорога, — сказала она, повышая голос. Ветер кричал и выл, как одержимый.
Гарадас начал отдавать приказы, все достали куски веревки и связались вместе, потом надели снегоступы. Но как только они сделали это, ветер внезапно прекратился, как бы отвечая на вой, который раздался позади них и который шел, как им показалось, из нижних отрогов Равенспура. Все остановились, перестав готовиться к выходу. — Фенрис, — прошептал Гарадас. — Быстрее. Скоро он будет здесь.
Староста махнул одному из своих людей, который отошел от остальных, занятых подготовкой снаряжения и вышел вперед. В руке он держал пропитанный смолой факел, чья рукоятка была сделана из белого дерева, похожего на ясень. Еще он принес медный держатель, на конце которого была выгравирована руна огня.
— Миледи, — сказал Гарадас, поворачиваясь к Талассе. — Я хранил это до самого последнего мгновения, но, хотя мы прошли через большие опасности, самая большая ждет нас сейчас. Идет Фенрис. Только магия Маризиана может помочь нам справиться с ним.
Таласса внимательно оглядела факел, потом перевела взгляд на Гарадаса. — Это то, что, уходя, оставил нам Маризиан, — ответил тот, — и с тех пор староста деревни хранит эту вещь.
— А что это такое? — спросила она.
— Легенды говорят, что когда Светоносица возьмет факел в руку, он испустит свет, на который не сможет смотреть ни один смертный человек, и тем более ни один зверь. Верниген будет наготове, если это станет необходимым, — объяснил Гарадас.
— Тогда оставайся поблизости, — сказала Таласса рыжеволосому горцу. Тот в ответ нервно улыбнулся.
Подошел Джайал, держа в руке конец веревки, которой она должна была привязать себя к линии. Таласса помогла Аланде и Имуни продеть веревку в их пояса, потом привязалась сама.
— Ты готова? — спросила она у старухи. Аланда кивнула, слишком слабая, чтобы говорить. Гарадас ждал в голове колонны. Он приказал своим людям зажечь все фонари. Но даже их свет едва пробивался сквозь ледяную мглу. Они дышали воздухом смешанным с туманом. Когда он увидел, что все готово, то повернулся и повел их по равнине вперед, высоко поднимая ноги в снегоступах.
Ветер вернулся и стал яростно дуть с севера, прямо им в лицо. Фонари замерцали, их свечи угрожали погаснуть каждую секунду. Позади они слышали волчий вой; стая, похоже, спускалась с горы, и приближалась.
Так они шли, сражаясь с ветром, около часа, время от времени останавливаясь, чтобы Аланда могла поговорить с посохом и определить, насколько далеко они от цели. И каждый раз оказывалось, что они продвинулись недалеко. Горцы напрягали глаза, отчаянно пытаясь увидеть темный край леса. Но, по меньшей мере, чем дальше они уходили от Равенспура, тем слабее становился ветер.
Внезапно цепочка резко остановилась. Таласса прищурилась, пытаясь через летящий снег рассмотреть, что произошло впереди. Человек, шедший первым, остановился, его рука была поднята вверх. Она напрягла глаза, пытаясь рассмотреть то, что увидел он. И тогда они все через кашель ветра услышали низкое рычание. Никто из них никогда не слышал ничего подобного: рычание шло, казалось, из глубины самой земли, низкий, то усиливавшийся, то ослабевавший скрежет, в котором смешалось трение кости о кость, хряща о хрящ и неизбывная ненависть.
Человек, шедший впереди, подался назад, подняв высоко фонарь, который он держал в руке. В его прерывистом свете стали видны красные, как топка глаза — волк. Он завыл и всё вокруг ответило воем: тварь пришла не одна. Таласса уже видела волков раньше, да и после каждой охоты в Огненных Горах отец обычно привозил домой несколько волчих шкур. Но этот волк был не похож на тех, хотя она и слышала о том, на кого он был похож: Жуткий Волк. Четыре фута в высоту, размером с маленького пони, обнаженные клыки не меньше шести дюймов в длину. Его дыхание тотчас превращалось в густой туман, собиравшийся перед ним. Но, достаточно странно, его шкура была серо-голубой, как если бы в ней смешались как мех, так и лед.
— Это один из щенков Фенриса, — крикнул Гарадас. — Будьте внимательны; сам Великий Волк не может быть далеко.
Волк, крадучись, двинулся вперед, не обращая внимания на фонарь в руке человека. Теперь, в дымном свете фонарей, можно было увидеть и другие тени. Здесь собралась вся стая, и они приближались. Но казалось, что они тянут время, подходя на дюймы, чего-то ждут, возможно самого Фенриса.
Гарадас быстро выкрикнул приказы. Его люди приготовили копья и луки. Верниген, повернувшись спиной к ветру и низко согнувшись, пытался выбить искру из огнива, чтобы в любой момент можно было зажечь факел. Но волки приближались, медленно, воздух наполнила страшная вонь, в которой смешались запах крови и мокрого меха.
— Не стрелять! — предупредил Гарадас. Таласса спросила себя, почему. Почему бы не использовать оставшиеся секунды, если волки еще не начали? Ближайший из них был уже в двадцати футах, отчетливо видимый в свете фонарей.
И тут она увидела, что Джайал, стоявший перед ней, внезапно начал действовать. Все это время он шел, не обращая внимания на снег и своих товарищей, без сомнения погруженный в свои мысли и видения. Он даже не заметил, когда колонна внезапно остановилась. Но сейчас он пришел в себя, как тогда, в туннелях под Равенспуром; не долго думая, он потянулся за луком, висевшим на спине, натянул тетиву и наложил на нее стрелу. Подняв лук, он прицелился в первого волка, в его глазах горел такой же дикий огонь, как и в волчих. Таласса успела заметить напряжение в его предплечьях, когда он натягивал лук.
Гарадас открыл рот, пытаясь остановить его, но прежде, чем он успел сказать хотя бы слово, лук зазвенел, выплескивая энергию. Послышался сильный шлепок, как если бы металл ударил по мокрой коже, и через долю секунды стрела глубоко зарылась в шею твари. Волк подпрыгнул высоко в воздух, потом согнулся и покатился по снегу, безуспешно пытаясь достать зубами стрелу из шеи, ярко-красная кровь толчками полилась из раны.
На мгновение силуэты остальных волков расплылись и, перепрыгивая своего раненого товарища, они бросились к людям, придя в ярость от запаха крови. Таласса обхватила руками Имуни, пытаясь защитить ее, когда один из них прыгнул, казалось, прямо на них; он так широко разинул свою пасть, что пурпурный язык и желтые зубы были отчетливо даже в неярком свете фонарей. И только тогда, в последнее мгновение, искра все-таки вылетела из огнива и ударила в смоляной факел, который Верниген так долго пытался зажечь; факел ожил. Ослепляющий белый свет омыл всю сцену, а воздух наполнился странным потрескиванием, как если бы по нему пробежала молния.
Внезапная вспышка света заставила самого близкого к ним волка заскользить и остановиться в десяти футах от Талассы и остальных. Он замигал, ослепленный светом. Остальные тоже остановились, рыча и завывая, их вой смешивался с безумно-жалобными завываниями раненого зверя, который продолжал кататься по земле, все еще пытаясь вытащить стрелу, которая убивала его. Но передышка долго не продлится, Таласса это знала. Только факел не удержит их надолго.
Краем глаза она уловила движение рядом с собой. Верниген, державший факел в руке, протянул его ей. В ее ушах звенело, кровь молотом стучала в висках, ветер кашлял и выли волки, она не слышала ни одного его слова, но видела странный взгляд, которым он глядел на нее.
— Возьми факел! — крикнул Гарадас и непонятно как его слова прорвались через ее транс, оказались громче белого шума. Таласса сразу все поняла. Она — Светоносица: только ее магия может спасти их сейчас.
Она протянула руку. Как только ее пальцы коснулись его, факел, казалось, взорвался, полностью превратившись в ровный белый раскаленный свет, несмотря на летящий снег, тени от людей и волков далеко вытянулись по равнине. Волки, превратившиеся в резко очерченные силуэты, смогли выдержать не больше секунды, потом повернулись и с ужасным воем огромными прыжками помчались на север, через снег, их тени бежали перед ними еще быстрее.