Вы хотите знать, боюсь ли я? Несомненно, меня пробирает
дрожь, когда я вскрываю очередное ваше послание, Мистер Эйс. Но
боится лишь тот, кому есть что терять. Подумайте, что осталось у
меня? Память, которая выплевывает остатки воспоминаний о том, что
когда-то я видела свет? Этим я боле не дорожу. Сердце разлетелось
миллионами осколков. Все, что могло заставить меня почувствовать
себя живой, было закопано на кладбище Монт Оберн. Со смертью
ребенка погибла и последняя улыбка, сгинула последняя надежда. И
что есть чудо, мистер Эйс? Это вещи, которые не укладываются в
нашей голове. То, что не поддается осознанию. Таковым для моего
покойного мужа являлось известие о моей беременности. Таковой для
меня являлась любовь, которая не умещалась в строки. Я лишила
мужа первого. Вы лишили меня последнего. Больше у меня ничего
нет. Получается....есть лишь «мы».
Я и прошу лишь об одном: сделайте то, что задумали, так, чтобы
я не почувствовала боли, коей наелась до тошноты. Либо скажите
чего вы от меня хотите. И покончим с этим...
Аннет Лоутон...
"Ab altero expectes, alteri quod feceris" - Жди от другого того, что
сам ты сделал другому. Публилий Сир.
13 декабря, 1973 год. Бостон.
"Наконец настал сей дивный момент, когда муза моя соизволила
ответить. И как ответить! Calamitas virtutis occasio*. Честно говоря, миссис Лоутон, я уже подумывал о том, как буду расправляться с
вами. Сами мысли приводили меня в неописуемый восторг: я вдыхаю
аромат вашей остывающей кожи, кровь цвета аделаида,
контрастирующая с вашими золотыми кудрями, россыпью усеявшими
маренговую землю. Грудь Данаи Тициана, бедра испуганной нимфы.
Рождение Венеры. Мне бы позавидовали сами Ботичелли с Байроном:
Убита в блеске красоты!
Да спит легко под вечной сенью,
Да сблизят вешние цветы
Над ней прозрачные листы
И кипарис овеет тенью... **
И теперь, когда вы почтили меня своим бесценным вниманием, я
просто не могу сделать вам одолжение и избавить от душевного
недомогания раз и навсегда. Но я, как истинный джентльмен, обязан
сдержать свое слово, данное вам ровно месяц назад. Я помогу. И
согласитесь, Аннет, покончить жизнь самоубийством - это не про вас, слишком просто. Что тогда подумают остальные? Вы сдались, вы
слабы, вы - никто. На надгробной плите так и напишут: "Сгинула в
стыде и бессилии". Вы не способны на это, вы не хотите умирать.
Ведь, если бы вы и впрямь желали этого, вы не утруждали бы себя
ваянием письма вашему покорному слуге. Теперь вас пробирает
любопытство. Забрезжил тот самый спасительный лучик. Отныне вы
зависимы. А суицид - итог жизни бесхарактерной особы. Человека,
неспособного на борьбу с водоворотом экзистенциальных проблем.
Персоны, разумеющей, будто она часть системы, фрагмент мозаики,
собираемой кем-то свыше. Вы же, дорогая моя, себя к таковым не
относите. Равно как и я...
Ах, да. Вернемся к помощи. Не надейтесь, что ваша жизнь