После тяжелой паузы мужчина сказал:
- Харле. Зови меня просто Харле. А это - моя мать. Женщина улыбнулась, и, к удивлению Каспара, зубы у нее оказались белые и здоровые. Ничего себе старушка. Как и у сына, волосы у нее были спутанные, но более тонкие, они свисали на плечи, словно ивовые ветви. Лицо ее в свете огня казалось зеленовато-серым, но скорее просто чумазым, нежели нездоровым.
- Иди сюда, сын Керидвэн, посиди у огня, тут твой человек уже устроился, - прошептала она, указав кивком на Брока, тот неуютно скорчился на низком табурете. - Тебе, Брид, надо поесть. Попробуй-ка мой бульончик. А за кормежку расскажешь нам свою историю.
Говорила старуха голосом скрипучим, как сучья старого дерева, которые тревожит ветер. Брид поднялась и села, хоть и была еще бледна.
- Мне нечего вам рассказывать.
- Нечего? - недоверчиво покачала головой женщина.
- Ну, ладно, все равно давай поешь. Не пропадать же добру.
Голодный Каспар облизнулся, не поднимая головы: странная женщина и человек, от которого тянуло плесенью, вызывали у него беспокойство, и лишний раз к ним обращаться не хотелось. Что за суп сварила старуха, он тоже понять не мог. Пахло кабанятиной, да, несомненно, а вот грибы... Необычный запах, землистый, поду мал Каспар, постепенно осваиваясь. Харле встал, едва не метя космами потолок, и, тяжело ступая, пошел к грубо сработанному столу, уставленному множеством кувшинов и крынок. Оттуда он притащил прошитый кожаный мех и пять роговых чаш, плеснул в одну янтарной жидкости и протянул ее Каспару.
Питье было по-летнему сладким от меда, с резким вкусом. Юноша подержал его во рту, потом проглотил, но закашлялся: напиток оказался куда крепче, чем ему сперва показалось.
Брид пить не стала. Она смотрела поверх края своей чаши на старуху, внимательно ее изучая. Та была сложена необычно руки и пальцы очень длинные, а туловище плотное, коренастое. Каспар решил, что женщина напоминает ему старую иву, пустившую побеги. Брид молчала, пока старуха не спросила ее про Морригвэн.
- Боюсь, она в последнее время себя плохо чувствует, - печально ответила девушка.
- Ну, так ей же лет-то сколько! Я все удивляюсь, что она вообще до сих пор жива. Человеческое тело так мало может протянуть! Жалко, она ведь такая мудрая. Старуха посмотрела на Брид неодобрительно, будто виня ее в том, что та отнюдь не так мудра, как Морригвэн, а потом, кряхтя, налила девушке еще бульона.
Брид, сидевшая у огня, скрестив ноги, похоже, по теплела по отношению к незнакомке, во всяком случае, плошку приняла с благодарностью. Каспар удивился: Брид редко ела помногу, значит, видимо, пытается порадовать хозяйку.
Девушка смешно надула губы и повторила:
- Так я вас знаю, да?
- Знаешь, - ответила мать Харле. - Я тебя на руках качала. Только ты не помнишь. Теперь, маленькая Дева, ты выросла, и пора тебе муженька завести. Скоро придется тебе избавить Морригвэн от ее старых костей. А ты этого сделать не в силах, покуда не найдешь девочку себе на смену, так? Женщина подняла мохнатые брови. - Морригвэн ведь тебя на поиски послала, верно?
- Почему вы так думаете? - спросила Брид, потирая затылок.
- У-у, я много чего знаю. Были всякие знаки, что бы мы сюда возвращались. Ну-ка, давай говори: права я или нет?
- Морригвэн отправила меня искать волчат, оставшихся без матери, сказала Брид. - Один охотник убил волчицу-мать.
Старуха вскрикнула и выронила чашу. Даже не взглянув под ноги на разлившееся по полу медовое питье, она посмотрела на Брид долгим тяжелым взглядом.
- Убил волчицу-мать? Да, ты должна найти детенышей. Но это будет нелегко. Охотники напугали волков, и те настороже.
- Пока все выглядит довольно просто. Мы собирались пересечь Кабаний Лов, а потом повернуть на юг, к Волчьим Зубам волчата должны быть там. Но мы потеряли пса, а потом Пип пропал, и, в конце концов...
- Да-да, и, в конце концов встретили черномордых волков, пробормотала женщина, опускаясь на табурет. Наклонившись к Брид, она с заговорщицким видом шепнула: - Парень-то притих чего-то, да? По глазам у него, как говорится, все видать, а рот на замок.
Брок вежливо удалился в дальний угол землянки и стал там греть мозолистые руки о плошку с бульоном. Харле сел рядом с Каспаром. Сперва тот отвечал на его вопросы односложными словами, но потом, хоть и не охотно, разговорился. Уверенность Харле передалась и юноше, помогла забыть о проблемах. Не упомянуть о находке в лесу он не мог. Каспар заметил, что высокий неумытый незнакомец слегка потеет. От него шел странный запах, вроде как от лошади.
Брид вытащила из сумки солнечный необработанный рубин и кусок волчьей шкуры.
- Что за человек мог это спрятать в грудной клетке волка, а потом закопать?
- Дело нехитрое, - ответил Харле. - Любой, кто хотел, чтобы их нашел охотник. Лучше места, чтобы спрятать весточку для кого-нибудь из этих бестий, не приду мать. Собака почует волка за милю, а больше никто не отыщет.
Разговор стал затихать, и мать Харле принесла одеяла. Каспар растянулся у огня - больше спать было не где. Сладкий напиток ударил ему в голову, боль в колене прошла, и он без труда задремал, хотя его отдых и тревожили дурные сны.
Каспар ворочался, со всех сторон из темноты скалились блестящие зубы. Вдруг он оказался в Торра-Альте и пополз вдоль подземной темницы. Какие-то люди пытали каленым железом гниющих заживо пленников. Зловонный труп стоял, не падая его держала "железная дева", и по-прежнему сжимал руками прутья решетки.
Каспар старался остановить пытки, но как только он поворачивался к кому-нибудь из палачей, его смеющееся лицо удлинялось и становилось мордой волка. Волки были повсюду! Юноша побежал в глубину подземелья, чтобы спасти Некронд, но не мог пробраться - не пускали волки. Целые сотни их заполонили темное помещение, они корчились и извивались, ползали друг по другу. А откуда-то доносился крик человека, просившего Каспара о помощи...
Он проснулся - Брид звала его по имени.
Каспар потряс головой, чтобы разогнать сон. В землянку ворвался порыв холодного предутреннего ветра: Харле стоял у входа, откинув занавеску, и всматривался в лес.
- Брок пропал, - взволнованно сказала Брид.
Глава 6
Пип закусил губу, пытаясь выдумать себе оправдание, развернул лошадку и поскакал обратно к поваленным деревьям. Конечно, надо было крикнуть мастеру Спару, как только увидел следы Трога. Но уж больно его обидели слова Брока. А с тех пор прошло уже больше часа.
Мальчик лишь пытался доказать, что чего-то стоит, отыскав пса в одиночку. Однако оказалось, что идти по следу вовсе не так легко, как можно было подумать, глядя на Брид и мастера Спара, и вскоре Пип потерял из виду отпечатки собачьих лап. Трог оставил на мерзлой земле всего дюжину следов, и ни одного больше Пип найти не смог, как ни старался. Теперь, отсутствовав так долго и заехав так далеко, он просто не мог вернуться с пустыми руками. Может, если поискать еще немного...
Лес он знал лучше всех. Надо доказать, что в своих родных местах он умеет больше, чем Брок, что он чего-то стоит, что он мужчина. Пип знал, что многие в крепости считают его маленьким заносчивым выскочкой, выезжающим за счет везения сестры: если Май когда-нибудь выйдет замуж за лорда Каспара, ее брат, разумеется, тоже займет высокое положение. Но Пип хотел добиться всего сам. К совершеннолетию ему надо было стать хотя бы сержантом.
Только кто его сделает сержантом, раз он бросил баронского сына без всякой веской причины? Вот дурак! Надо было давно уже вернуться и принести извинения. Положение сложилось отчаянное. Мастер Спар теперь решит, что на него совершенно нельзя положиться. Как возвращаться, не найдя сперва Трога? Пес должен быть где-то неподалеку.
Мастер Спар всегда был с ним так добр, никогда к нему не относился, как к сыну простого дровосека. Нет, такой сюзерен ничего кроме любви не вызывает... Вот только его отношения с Май!
Пип оставил пока в стороне вопрос о том, следует ли возвращаться с пустыми руками или продолжать искать Трога самому, и принялся обдумывать отношения своей сестры с дворянином. От размышлений он проголодался и стал копаться в седельном мешке в поисках еды. Ну, сушеную оленину оставим совсем на черный день - она попросту несъедобна, решил Пип, и вытащил толстую краюху хлеба и небольшой пирог с яйцом. Это уже что-то, но где же яблочный кекс? Пип ведь лично проследил, чтобы повариха его положила.
- Шикарно! - провозгласил он, обнаружив, наконец, кусок кекса, обильно сдобренный специями. Чтобы больше не пришлось перелопачивать весь мешок, сушеную оленину и овсяные лепешки Пип переложил к себе в карманы, а потом вернулся к мыслям о Май и том, какие у нее перспективы с мастером Спаром. Вообще-то ему бы радоваться тому, как все складывается, да только вот... Конечно, хорошо, что Май может удачно выйти замуж (если принять, что у Каспара благородные намерения), но Пипу не хотелось ничего получать за счет сестры. Он знал, что завоевал, огромное уважение молодых рекрутов тем было проще обращаться с вопросами и за указаниями к нему, чем к старшим солдатам, однако теперь... Пип тяжело вздохнул. Он проявил полную безответственность; ничего не оставалось, как только вернуться к мастеру Спару и извиниться. Может, на обратном пути он успеет придумать хорошую причину, заставившую его отсутствовать так долго. Можно сказать, что видел подозрительных людей уж не браконьеры ли они? или даже самого Трога и потому-то не вернулся немедленно доложить о замеченных следах.
Нет, не годится. Брид сразу все поймет. От одной этой мысли у Пипа по спине пробежал холодок. Глаза, пронизывающие до самой души... Матери еще можно было иногда соврать, а повариха вообще никогда вопросов не задавала, но вот три высшие жрицы те всегда знали правду. Интересно, как мастеру Халю удается общаться с Брид? Стоит только взглянуть на какую-нибудь другую девушку, и Брид тут же все знает, даже если сама ничего не видела. А Халь, похоже, любит посмотреть на девушек. Некоторые не понимают, что у них в руках драгоценнейший изумруд, так поговаривают в крепости. Кстати, приятно, что слухи ходят не об одном только Пипе.
Он все еще выдумывал себе оправдание, когда услышал неподалеку справа отрывистый лай. Пип повернулся туда и стал вглядываться в густые заросли куманики, засохшей на корню.
Конечно же, это Трог, подумал он с облегчением. Дело не в том, что мальчик беспокоился о псе. Просто теперь его должны были простить за отлучку. А то на душе просто кошки скребли при мысли о том, что скажет Брок.
Пип принялся свистеть и звать пса по имени. В зарослях завизжали. Пип погнал своего тяжелого мерина напролом через колючие кусты и вскоре уже стоял на коленях над раненым Трогом.
Пес перестал биться, лег и доверчиво посмотрел Пипу в глаза - будто был уверен, что тот избавит его от мучений. Мальчик с ужасом разглядел, что передняя лапа у Трога зажата в стальном капкане, и из раны течет кровь.
- Бедный ты мой, - проговорил он, стараясь успокоить пса, а потом закричал, что было сил: - Брид! Мастер Спар! Помогите, помогите! - Пип знал, что никто его не услышит, но все равно ничего не мог с собой поделать. - Брок!
Трог заскулил, жалобно стуча по земле коротким хвостом. Остальные остались слишком далеко. Придется вытаскивать пса самому.
- Что за ублюдки это сделали, - сказал Пип собаке. - Кровавые убийцы, варвары! - Он положил ладонь Трогу на спину и почувствовал, что пес дрожит. - Храбрый ты мой, молодец!