-- Ничего, -- он отвернулся и принялся глядеть на реку, будто и впрямь увидел там что-то интереснее моей физии.
-- Ну, Дрик, ну, не дуйся. Ну, прости меня, дуру. Хочешь, стукни, -- я почувствовала, что он не на шутку обиделся - как-то по-взрослому, надолго. Черт его знает, может, я, сама того не зная, задела какой-то его самурайский кодекс. Подошла, даже попыталась обнять...
Блин! Выяснить отношения нам не дали: погнали в лодку. Так что пришлось до вечера сидеть и мучиться угрызениями совести. Дрик упорно не смотрел в мою сторону, а потом и вовсе улегся на дно, хотя лежать ему явно не хотелось: все бока отмял за полдня. Ну и пожалуйста. И он ведь понимает, и я понимаю, что не время сейчас для дурацких обид, что нам друг за дружку держаться надо.
Оттаял Дрик только к вечеру, когда уже в сумерках наша сумасшедшая экспедиция стала на ночлег на каком-то гусином лужку. По привычке без стеснения забираясь под наше общее одеяло, он жарко зашептал мне в самое ухо, даже щекотно стало:
-- Среди этих, в шкурах, был шаман. Он чего-то колдануть пытался. А наш...ну то есть этот, черный колдун, его шаманство блокировал.
-- Откуда знаешь?
-- Слушал внимательно. Тренировался.
Мне стало стыдно. Упражнения по прослушиванию окружающего мира я не делала уже давно: мол, не до того, вокруг враги и вообще я устала. А Дрик вот не забросил занятия.
-- И что? Ты понял, что они там колдовали?
-- Нет, нам препод говорил, что чужую волшбу разобрать не проще, чем понять, о чем говорит человек на незнакомом языке. Но вот отличить тишину от говора можно. А тут на два голоса говорили, причем друг другу явно мешая. Я и подумал, что нашему колдуну будет не до меня, если я ноги сделаю.
-- И как?
-- Как видишь. Ошейник сам по себе работает, без колдуна. Зато я кое-кого поймал, прежде чем поймали меня.
Дрик воровато оглянулся. После того неприятного случая с Кирпичом мы всегда смотрели, где он, прежде чем начать шушукаться. Сегодня толмач, кажется, остался в лодке - у него была вечерняя смена гребли, и теперь, слопав "гребной корм", он спал полено поленом на дне. И вообще, кажется, считал, что свою функцию выполнил, доведя нас до реки и посадив в лодку. Сам он так решил или кто из новых командиров приказал - не знаю. А только после "извинительного" разговора больше ко мне не подходил, не заговаривал. Равно как и все прочие. Словно меня и не было - как человека. А был необычный груз, который нужно было в целости довести, а по дороге кормить. Кормили, к слову, какой-то однообразной пресной гадостью в виде густой пасты пренеприятнейшего коричневого цвета.. Дали вечером сверточек из листьев и знаками показали, что его надо есть.
Может, кто-то из "лодочников" и понимал наши разговоры. Но за первый день плавания никто этого понимания не продемонстрировал. Так что приходилось рисковать.
Видимо, примерно об этом подумал и Дрик, прежде чем продолжить.
-- Смотри.
Он полез за пазуху и аккуратно вытащил самое странное существо, которое мне только доводилось видеть. Пернатый змей. Разрази меня гром, настоящий пернатый змей. Или птичий дракон. Словом, существо, покрытое перышками, но с зубастым клювом и с крыльями -- когтистыми, но снабженными перьями. И с длинным ящериным хвостом. Нечто похожее попадалось разве что на картинках из учебника зоологии. Архео... претикс, петрикс... Не помню. В общем, первоптица.
Размером со взрослого скворца, оно тихо лежало у Дрика на ладонях и, кажется, спало.
-- Это кто?
-- Птищерица. Точнее, прищеренок. Я его поймал в кустах, как раз когда деру дал.
-- А зачем?
-- Тю! - это не вполне интеллигентное выражение он подцепил у меня. -- Ты ж сама говорила, что нужно вестника сделать. Птищерицы для этого как раз годятся. Препод говорил.
-- А ты умеешь?
-- Нет, конечно. Только азы знаю. Да и рано сейчас, чего сообщать-то нашим? "Здравствуйте, нас поймали и везут"? Они это и так знают. Надо подождать, пока хоть куда-то довезут.
-- А как же ты его все это время кормить будешь?
-- По ночам, конечно. А вообще он же спит у меня, как вон те, на дне.
-- Ты и это умеешь?
-- Человека не усыплю. Жаль, конечно, только против воли не всяк колдун справится. Лиина, та меня однажды уложила - на спор почти. Я совсем малой был, на уроке баловался. Она заявила, что даже мое происхождение не дает мне права так себя вести.
-- Какое происхождение?
-- Ну, неважно, -- Дрик явно понял, что сболтнул лишнего. -- У меня ж папа человек уважаемый, во вражеский тыл ходил...
Он явно не договаривал, но я решила не выпытывать. Тайны - любимая игрушка мальчишек в любом возрасте. Дрик, кажется, понял, что можно сойти со скользкой дорожки, и торопливо продолжил:
-- В общем, она сказала, что если я сейчас же не сяду тише мыши, она сделает так, что я до конца дня никому мешать не смогу. Ну а я вроде как в азарт вошел. Мне ведь тогда нравилось учителей дразнить. Я вообще учиться не хотел на мага, собирался, как папа, разведчиком стать. Дурак был, не понимал, что у каждого свои способности. В общем, стал ее втихаря допекать. А она это усекла. Долго делала вид, что ничего не замечает. А потом вдруг подошла ко мне - с другого конца класса, а мне показалось, что одним шагом -- схватила за виски и как глянет в глаза. Я испугался - такая там чернота была. Испугался и провалился в нее. А потом проснулся. За окном вечер, в классе никого. А Лиина сидит за столом, как ни в чем не бывало.
"Проснулся, -- говорит. -- Иди домой и не шали больше". Спокойно так. Я и пошел. Только потом все пытался вспомнить, что она со мной делала. Чуть ли не год набирался храбрости, потом подошел, спросил. Она сперва расхохоталась. Сказала, я б еще спросил, как погоду заговаривать на всем материке. Дескать, это слишком взрослая магия. Но я не отставал - нахальный был. Она сдалась и основные принципы объяснила - куда смотреть, какие точки на "карте головы" выискивать, как давить. Я стал на Кротосе тренироваться.
-- На ком?
-- У нас дома тогда крыс жил. Его звали Кротос. Старый уже был, ручной, незлобный. Они, когда молодые, кусаются. А этот все переносил, что бы я с ним ни делал. И ни разу меня не цапнул. В общем, терзал я его полгода. Но таки усыпил. Папа как увидел, сперва испугался и накричал на меня. Думал, я совсем умучил бедное животное. А я его потом разбудил. А потом снова усыпил. Папа тогда очень удивился, стал меня расспрашивать. Я про Лиину рассказал, и он пошел с ней отношения выяснять. Я так понял, что усыплять человека помимо его воли вроде как запрещено. А уж тем более - учить такой магии несовершеннолетнего. Лиина потом меня вызвала к себе, потребовала, чтобы я продемонстрировал свое умение. Только не на Кротосе, а на вороне. У нее тогда ворона ручная жила, драчливая и крикливая. Два раза меня по пальцу долбанула, пока я ее успокоил. Но заснула таки. А Лиина обалдела, -- похоже, Дрик и сейчас упивался своей давнишней победой.
-- В общем, она перед отцом сперва извинилась, а потом сказала, что никак не ожидала от меня таких достижений. Вроде как способности у меня средние, "а вот упрямство совершенно выдающееся, и то, что другие берут головой, он у вас берет задницей", - кажется, пацан цитировал госпожу ректора. Хотя таких слов я от нее не слыхала.
А Дрик действительно невероятно упрямый. Это я на себе испытала, когда он меня принялся стрельбе из лука учить. У меня не получалось, я бы уже сто раз бросила, а он прицепился, как банный лист к соответствующему месту. Увы, мне этого свойства характера как раз не хватало. Мне еще мама говорила, что мои способности мне же боком выйдут. Дескать, я привыкла, что у меня с первого раза все получается (а действительно ведь получалось - и в школе, и на тренировках), поэтому неудача запросто выбьет меня из колеи. Выбивать не выбивала, но я и вправду не люблю заниматься тем, что у меня сходу не пошло.
Впрочем, кому это все сейчас интересно? Вслух же я сказала то ли в шутку, то ли подначивая:
-- И все ты, Дрикушка, умеешь. И зверей усыплять, и вестников делать.
-- Не, вестника придется делать тебе. Я не потяну, тут контроль сразу по шести направлениям нужен, а я больше трех не поддерживаю.
Да, решения задач с несколькими направлениями контроля мне удавались лучше, чем ему. Но одно дело учебные задания, вроде шести свечек, на каждой из которых нужно было удерживать пламя своего цвета (тут у меня рекорд восемь, даже больше, чем цветов радуги, так что один язычок пришлось сделать снежно-белым). И другое - создание вестника. То есть вмешательство в звериное сознание.
-- Ладно, не переживай, -- он меня еще и поддерживать будет! -- Все равно не сейчас это нужно делать. А пока давай спать.
Спать не хотелось. Но ночь у реки давала себя знать, забираясь под одежду холодными сырыми щупальцами. Волей-неволей пришлось прижаться поплотнее друг к другу (честное слово, никакой эротики даже в мозгах!) и попытаться согреться. Наверное, эти клятые колдуны своих подопечных гипнотизировали на ночь, чтобы они и холода не чувствовали. А мы тут мучайся. В лесу теплее было, между прочим (если только за день одежка успевала высохнуть и не намокнуть снова). Дрик объяснял нынешнюю холодную ночевку еще и тем, что мы шли все время примерно на север.
***
Сайни в очередной раз плеснул себе веслом на штаны и прошипел что-то неприличное. Ну не выходило у него байдарочная гребля, хоть плачь. Честно говоря, я впервые столкнулся с таким явлением. Обычно даже зеленые новички без всякой физподготовки осваивали двухлопастное весло максимум за день. А тут воин с координацией дай Бог всякому мучится уже третий час. Правда, весла самодельные, корявые и коротковатые. Но и так повезло, что среди кустов нашли эти два условно-прямые стволика толщиной пальца в три. Остальная древесная поросль вокруг годилась разве что на дрова. Сайни, правда, предлагал ограничиться шестами, но, во-первых, стоять в нашей лодочке не получалось, а сидя шестом много ли натыкаешь? Во-вторых, дно у местных проток было до того илистым, что оттолкнуться от него не представлялось возможным. Так что пришлось возиться с лопастями. Это вообще отдельная история. Попробуйте придумать, из чего их соорудить, если вокруг только кустики лозняка да заросли камыша. Сайни придумал. Сплел их из прутьев на манер корзиночных доньев или индейских снегоступов. А для лучшей "загребалости" соорудил из рогоза циновки и обшил ими плетеные лопасти. Вышло даже изящно.
Вариант байдарочной гребли предложил я. Во-первых, это единственная доступная мне метода управления весельными судами. Во-вторых, она позволяет сидеть по ходу движения. Сайни похмыкал, но решил попробовать. И теперь, кажется, раскаивался.
Но сперва о лодке. Мы строили ее два с половиной дня. Вышла достаточно злая карикатура и на "Тигрис", и на байдарку "Таймень", обводы которой я пытался воссоздать по памяти. Две тростниковые колбасы (язык не поворачивался назвать их сигарами) мы изваяли. Потом, насколько я помнил, их надо было связать в катамаран, да еще так, чтобы это выглядело единой лодкой, а не двумя отдельно стоящими поплавками. Кстати, об этом варианте я тоже подумывал. Но прикинул, каково будет петлять на незнакомом судне по местным протокам, и решил попытаться соорудить единый корпус. Как-то эти индейцы стягивали сигары воедино некой хитрой спиральной вязкой... К счастью, я вспомнил, что для этого они делали еще одну сигару, центральную, тоньше и длиннее прочих. Увы, свить из "кожаного дерева" полноценную веревку для оплетки мы не смогли, поэтому довольствовались короткими кончиками по два метра, иногда связывая их друг с другом. Пустили в дело и трофейную веревку, и почти все взятые с собой. Пытались использовать и тростниковое волокно, но ссучить из него что-то, хотя бы отдаленно напоминающее "вервие простое", так и не смогли. Нос и корму я хотел задрать вверх, как у мореходных судов, но не слишком в этом преуспел. В итоге корпус напоминал не столько полумесяц, сколько банан - длинный и почти прямой. Опуская подробности, скажу лишь, что наш "плавучий стог" таки держался на воде, но чтобы поддерживать его на ровном курсе, приходилось напрягаться. Ничего, мне как-то довелось путешествовать на гнутой байдарке - ее в свое время намотало на камень, так что корпус был отнюдь не симметричным. Необходимость - лучший учитель, приспособился делать гребки с одной стороны сильнее, чем с другой, только и всего.
Увы, сидеть на нашей тростниковой самоделке было не слишком удобно. Именно потому, что "на", а не "в" -- полостей в лодке не было, так что ноги оказывались вровень с попой. Я попробовал соорудить некие соломенные (в смысле, камышовые) подушки, потом плюнул на это дело и просто привязал рюкзаки в качестве сидений. Центр тяжести стал выше, но остойчивость судна выдержала и это издевательство.