Подумав немного, я решила сыграть в пай-девочку и по возвращении сама подошла к Кирпичу.
-- Послушайте, командир, тут такое дело...
Рассказала ему и про мытье, и про грязь. Он, кажется, был недоволен поведением подчиненного и уже хотел выписать ему наряд вне очереди (так, кажется, это называлось в нашей армии, папа рассказывал...). Наживать мне врага было ни к чему, поэтому я быстро перевела разговор в другое русло.
- А если бы он на меня набросился, чтобы... -- я не знала, как на местном языке будет "изнасиловать".
-- Наш солдат никогда бы себе этого не позволил.
-- Ну я-то этого не знала бы. Может, он бы решил просто попугать меня или пошутить, -- я старательно изображала дурочку. -- И я бы вздумала защищаться. Это ведь тоже "причинять вред"? А если я случайно кому-то из вас на ногу наступлю или веткой поцарапаю, когда отпущу ее на тропе? Или чихну на кого-то, а он заболеет? Или... -- воображение уже рисовало картины одна ужаснее другой, так что я и в самом деле струхнула. Хотя куда уж больше?
Озадачить собеседника мне удалось. Он подумал, посоветовался с колдуном - и они таки согласились изменить условия клятвы. На "не причинять вам осознанного вреда, способного серьезно навредить здоровью". Дрик выдал то же самое. "Серьезно навредить" -- это как раз формулировочка для какого-нибудь суда. Подумав, я пришла к выводу, что судьей будет сам ошейник. Проверить придется, увы, на практике - не колдуна же расспрашивать. Хотя, если осторожно... Эх, не успела я прослушать курс по "изящной беседе с пользой для себя" - в школе его читали позже, для старших. Считалось, что такое мощное оружие нельзя давать в руки малолеткам. А то начнут из родителей, не столь образованных и умелых, конфетки выцыганивать...
В общем, приготовления окончились, построили нас всех в колонну по одному и дали команду "Марш". Дрик и я были в середине, причем между нами воткнули двух солдафонов -- ясен бублик, чтобы не дать нам пообщаться. Сволочи! Впрочем, темп задали такой, что мне скоро стало совсем не до разговоров. Только бы не упасть. Через пару часов марша я уже вовсю спотыкалась. Долговязый белобрысый конвоир молча подхватывал меня - без всякого выражения на лице. Ни тебе сочувствия к бедной девочке, ни презрения к неумехе, которая по тропе не может пройти. Словно работу делал механическую. Все же разок-другой я пропахала носом землю - когда в какой-то овраг спускались. Между прочим, там и другие падали. И мой конвоир как-то тоже оскользнулся. А я его под локоток придержала. И, кажется, немало этим удивила.
Тропа давно кончилась, перли напрямик сквозь густой и царапучий подлесок. А на склоне оврага колонна превратилась едва ли не в цепь - каждый пытался съехать, где ему казалось удобнее. Была бы это группа нашенских туристов - и весь лес уже наполнился бы руганью. "Мать-мать-мать", по привычке откликнулось эхо". Все же мокрая глина, на которой растут колючие, не ухватишься, деревца - это удовольствие значительно ниже среднего. А черные упрямо сохраняли тишину.
Ну мне-то их уставы не указ. Поэтому я с удовольствием и без всякого притворства оглашала округу возгласами вроде "Ой, мама" и "Вот черт!". Когда на русском, а когда и на местном. Конвоир пытался было призвать меня к тишине - знаками. Но, во-первых, жестикулировать на скользком склоне - занятие то еще. Во-вторых, я в ответ набросилась на него, упоенно играя тупую блондинку:
-- Чего "тихо"-то, чего тихо! Затащили меня черт знает куда, ни помыться, ни поесть, прем без дороги через колючки, так еще и молчи! Фиг тебе, болван черномазый!
Черномазым я его зря обозвала. Большинство ребят, которые меня волокли, были и впрямь смуглыми, как арабы. Но пара-тройка, в том числе и этот, могли похвастаться вполне европеоидной внешностью с примесью чуди белоглазой.
А отрываясь таким образом, я рисковала нарваться минимум на подзатыльник. Особенно за "болвана". Но обошлось. Кажется, солдат решил не обращать внимания на мои крики, тем более, услышать их было явно некому.
В итоге я а)выяснила, что на языке Криимэ конвой не знал ни слова и б) получила возможность хоть как-то общаться с Дриком. Он быстро понял мою задумку и тоже стал ругаться, спотыкаться и отвечать мне соответствующим тоном. Благо, спуск обещал затянуться надолго: по дну оврага мы шли все вниз и вниз. Ноги вязли в коричневой мокрой почве, то и дело приходилось обходить бочажки - а для этого сперва подниматься по склону, а потом опять скатываться вниз. Нам с Дриком еще ничего было, а вояки тащили вьюки, которые назвать рюкзаками язык не поворачивался. Какие-то свертки, увязанные веревками, и, как по мне, жутко неудобные. Широкие, шире плеч, тяжелые - поди с такими попетляй между стволов, каждый второй из которых так и норовит ухватить тебя то за одежду, то за ношу.
-- Как ты думаешь, нас уже ищут?
-- Искать-то, конечно, ищут, -- попытался он меня обнадежить.
-- Только как нас тут найдешь? Лес вон какой здоровенный.
-- Надо бы знак какой подать.
-- Какой? Даже если лесной пожар устроить, его все равно никто не увидит. Да и мокро кругом.
-- А каким-нибудь магическим способом?
-- Каким?
-- Не знаю, ты дольше меня учился.
-- И я пока не знаю.
-- А какого-нибудь вестника послать? Или наши - они не смогут нас найти с помощью магического сканирования?
-- Ты еще яблочко с блюдечком вспомни! - в школе я, как папа и предсказывал, развлекала иногда Дрика и остальных сказками из нашего мира, не объясняя их происхождение. В основном, реакцией был хохот, но иногда слушатели "чухали потылыци" и говорили, что идея неплоха и стоит попробовать. Сейчас примерно то же проделал Дрик, из-за чего его шевелюра украсилась комочками глины и мелкими листочками.
-- А над вестником стоит подумать. Птицу там послать... Вдруг мы с тобой осилим. Дело сложное, но выхода-то у нас нет. А пока буду ветки заламывать.
-- Брось, уж ветки точно никто не найдет.
-- Найдет, -- сказал он мне с непонятной убежденностью. - Мой папа найдет. Он еще и не на такое способен. Да ты его знаешь.
-- Я?
-- Ну да. Он же вас с твоим папой все время охранял.
Я так и села на попу. Без посторонней помощи.
***
Да, кончилась прогулочка. Начались обещанные трудности. Шоб ты, Бержи, был жив-здоров три раза - "сможете пройти, часть пути пронесете вилсипеды на себе". Вот и получается, что велик уже который час едет на мне. А не я на нем. И до соплей жалко оставленного под обломками флигеля "Сандаля". Гномы, конечно, мастера великолепные, честь им и хвала, но ни алюминиевых сплавов, ни композитных материалов еще не придумали. Так что "вилсипед" их выделки потяжелее прообраза вышел килограмма на три-четыре. Пока ты на нем едешь, это не так чувствуется. А вот когда ты его тащишь...
А кроме велика, еще килограммов 40 груза. Причем двужильный Сайни, видя мои старания, с меня еще пяток снял. Если не всю десяточку. К этому времени я уже так вымотался, что на вежливые возражения сил не было, только кивнул благодарно. А что вы хотите? Два часа по скользкой глине, перемешанной с древесными обломками. Велосипед даже в поводу по этой каше не идет - колеса то вязнут, то останавливаются, наехав на невидимое сквозь толстый-толстый слой несъедобного шоколада препятствие. Хорошо, когда можно еще скакать с кочки на кочку. Хотя какое там "скакать" с эдаким грузом? Переступать тяжело, балансируя всеми двухколесными килограммами. Раз я таки сверзился с осклизлой лесины, да задницей в болото, причем пригрязился весьма неудачно - велик пришел сверху. Голень ободрал сквозь штанину, что в условиях нынешней антисанитарии не радовало. Причем ту же голень, что пострадала во время налета. И что ж так не везет-то?!
А местами кочек для скачек нет. Приходится просто топать "навпростець", волоча пудовые от налипшей грязи ноги и тяжело переставляя лисапед, как своеобразный посох - третья, она же четвертая точка опоры.
Плюс низко нависающие ветки, с которых мы благополучно собирали на одежду влагу, а также разных мелких ползучек - насекомых, пауков, улиток, слизней и даже мелких лягушек. Кусаться они не кусались (пока), что даже странно. Но щекотались, попав за шиворот, в рукава и вообще куда угодно.
Может, и проходила здесь когда-то тропа. Но уж очень "когда-то", так что принцип "здесь не дороги, а направления" моему спутнику был хорошо знаком. Именно по направлению мы и перли. А задавала его география местности. Желающие могли уйти в сторону. Всего-то делов - вскарабкаться на скользкий и липкий склон, густо поросший всякой непроходимой мерзостью и усыпанный опадом, перевалить через гребень - и очутиться ровно в таком же овраге. Может быть, он и окажется чуть посуше собрата. А может, наоборот. Честно говоря, пробовать не хотелось. Одной попытки хватило за глаза.
Думаю, скорость у нас была километра два в час, не более. А с учетом извивов и обходов, а то и возвратов... Эх, лучше не считать, одно расстройство получается.
Сайни уверял, что болотистая местность - это ненадолго. Мол, по карте низины здесь небольшие. То ли картографы в прошлом были халтурщиками, то ли с тех пор местная территория поднамокла, а только "ненадолго" это затянулось уже на день. И просвета не видно.
Там, где ветки плотно закрывали дно низины, казалось, будто идешь в погребе и что солнце здесь не бывало сроду. В этих местах стволы - и лежачие, и стоячие - обильно устилал мох густо-зеленого цвета, на ощупь напоминавший мокрую мочалку. И скользкий до безобразия. А кое-где деревья расступались, давая место лучам светила, и те выжимали из окружающего сырого безобразия густые и столь вонючие испарения, что слезу вышибало - тут тебе и тленье, и какие-то тропические цветочки, и классическая болотная вонь имени серого водорода... Та еще банька. Причем даже раздеться, чтобы дать какой-то отдых распаренному телу, было нельзя - некоторые здешние представители растительного царства жалили позлее крапивы, да и среди падающих с веток сюрпризов могли попасться весьма неприятные. Мне, например, встретилась сороконожка с челюстями такими, что впору гвозди выдирать. Правда, сразу пускать их в дело она не стала, а просто вцепилась всеми своими сорока коготками в ткань сумки на руле. Я попытался сбить ее щелбаном - не тут-то было. В ответ она клацнула своими жуткими жвалами, как кастаньетами. Ладно, покатайся, пока не надоест...
Вконец вымотавшись, я предложил челночить. То есть разгрузить велики и переносить груз частями. Спутника эта технология сперва позабавила, но попробовать он согласился. Скорость еще упала, а сказать, что особо легче жить стало, так нет.
Разводиться с костром на обед никакого желания не было, да и из чего и на чем его жечь в этой мокрети, костер-то? Поэтому пожевали все тот же сухой корм, запили каким-то соком из лианы (Сайни сказал, что там вода точно чистая, но, как по мне, отдавала она травой и подпорченным кокосом) - и двинули дальше. Причем овраг, дрянь такая, стал к востоку заворачивать. Нам туда не надо, но вверх по склону переть сейчас бы точно не получилось. А наши враги, небось, над всем этим удовольствием пролетели птичкой легкокрылой, не напрягаясь. И ведь даже не пожелаешь им сверзнуться с небес в здешние болота!
Ближе к вечеру, правда, стало посуше. То ли почва другая пошла, более склонная к впитыванию, то ли местность чуть поднялась. Ехать еще нельзя, но вести велики в поводу уже можно, пусть даже наворачивая на колеса килограммы грязи. Но хоть не пуды! Правда, колеса время от времени отказывались вращаться - когда комковатая почва, перемешанная с лесным мусором, плотно набивалась между перьями вилки и покрышкой. Приходилось останавливаться и прочищать - сперва подобранной палкой, а потом, махнув рукой на все, перстами.
Короче, к ужину мы были вымотанные, усталые и злые. Вышли, правда, на что-то, что можно было назвать поляной - за неимением других претендентов на это почетное звание. Словом, деревья здесь стояли пореже, и между ними можно было втиснуть палатку на относительно ровном месте. Особенно если забросать ямы и корни нарубленными ветками и не слишком привередничать.
Наверное, в доисторические времена по дну оврагу тек ручей, а то и небольшая речушка. Но сейчас она превратилась в цепочку сообщающихся луж, некоторые из которых вполне могли требовать называть себя озерами. Недалеко от нашей полянке был один такой водоем. С настолько топкими берегами, что, собственно, к воде подойти лучше и не пытаться. А ополоснуться после дня сплошных грязевых ванн очень хотелось. К счастью, неподалеку от места стоянки в воду рухнуло дерево. Кажется, не слишком давно, потому что на нем еще зеленели побеги. А может, и давно рухнуло, а потом уже зазеленело, превратив часть веток в корни. Словом, я решил, что его можно будет использовать в качестве мостков - и помыться, и воды набрать, если более-менее чистой окажется. Вскипятим с какими-то травками - и будет чай. Взял я котелок, топорик - прорубать дорогу, если понадобится, в том числе и на самом "мостике" -- и пошел. Напрямки к лесине было не пройти - путь загораживал густо заросший кустарником и молодым березняком мысок. Пришлось двинуть в обход. Тут-то они меня и взяли в оборот.
Два мужика, грязных, заросших и оборванных. Наверное, они углядели меня первыми и успели подготовиться. Но подготовились плохо - потому что я заметил, как они выскочили из-за кустов и синхронно бросились ко мне. Нет бы подождать, пока я мимо пройду, и со спины...