Впрочем, при детальном осмотре оказалось, что нескладушечки-то и нет. С двух шагов мне казалось, что обшивка и крылья обтянуты то ли полотном, то ли вообще бумагой - в полном соответствии с традициями раннего авиастроения. На ощупь оказалось, что никакая это не бумага, а тонкий пластик. Вроде тех, что идет на стаканчики для йогуртов. А стойки между крыльями, которые я сперва принял за бамбук, оказались композитными. Значит, никакая это не старинная машина, а новодел, стилизация под архаику. Этим, пожалуй, и объясняется неплохая сохранность аппарата. Похоже, он не возник прямо на поляне, как в свое время мы с Юлей, а таки свалился с неба. Стойка одного шасси погнута, у лопасти винта не хватает доброй половины, а нижние крылья искорежены и порваны при посадке. Но настоящий "Бристоль" или "У-2" (других моделей первобипланов не помню) наверное, развалился бы в щепки при знакомстве с местной флорой. Этими соображениями я и поделился со спутниками.
-- Внутри или рядом что-нибудь нашли? -- поинтересовался я.
-- Разве что вот это, -- командир протянул мне кусок зеленой прозрачной пластмассы, в котором я не без труда опознал обломок дешевой одноразовой зажигалки.
-- Эта штуковина тоже из моего... -- начал я и получил чувствительный тычок локтем в ребра от Дмиида. Видать, он вспомнил о конспирации. Как по мне, несколько поздновато.
В кабине и впрямь ничего интересного не обнаружилось, кроме нескольких подозрительных пятен на кожзаменителе кресла. По-моему, это была кровь. Что, в общем, тоже не удивительно: при такой отнюдь не мягкой посадке пилот мог и нос разбить, и что посерьезнее. Приборная панель тоже была стилизована под старину. Несколько стекол на циферблатах разбилось, стрелки вылетели. Я надеялся найти часы с календарем, которые бы остановились при аварии и указали бы дату этого примечательного события. Но увы. Все эти альтиметры и мультиметры (так, кажется?) мне ничегошеньки не говорили.
Я уже минут десять глубокомысленно изучал летательный аппарат, а мои спутники ждали экспертного заключения (хотя, кажется, "все, что мог, я уже сообщил"). И тут к машине подбежал (насколько это позволяла "держи ноги") взмыленный боец с громоздким арбалетом наперевес. Оружие ему изрядно мешало, но дисциплина есть дисциплина.
-- Там... -- он с трудом переводил дух, -- там, кажется, был их лагерь.
-- Наконец-то, -- выдохнул Сайни.
-- Я бы удивился, если бы его не было бы, -- буркнул Дмиид.
***
Молодцы все же эти военные, умеют искать. Лагерь был спрятан за кустами. Когда я говорю "спрятан", я имею в виду невозможность его обнаружить ни с первого, ни со второго взгляда. Кусты там были уже повыше человеческого роста. Так вот, в этих зарослях загадочные недруги буквально выгрызли ходы и ... комнаты, что ли. Словно пещеру выкопали. Попасть внутрь можно было через единственный проход, спрятанный за зеленой ширмочкой из с умом подстриженного кустика. По проходам приходилось передвигаться пригнувшись, так как оставленные ветки образовывали плотный потолок. Насколько я успел заметить, побеги были переплетены искусными руками, так что вырваться на свободу уже не могли, но расти продолжали. А вот пеньков от срезанных кустов под ногами не наблюдалось - то ли резали уж очень тщательно, то ли вообще сводили их каким-то магическим "разрушителем пней". Только утоптанная земля да кое-где - жесткая щетка травы.
Места, где незнакомцы спали, мы обнаружили без труда - под плетеным живым "потолком" стояли еще и шалашики, забраться в которые можно было только на четвереньках. В каждом - по две очень аккуратные лежанки на индейский манер: вбитые в землю колья, между которыми уложены ветки и трава, образующие эдакий диванчик примерно по колено. В одном из шалашиков обнаружилась еще и травяная циновка, сплетенная в "елочку", очень мягкая, так что, по-моему, ей можно было даже укрываться, как одеялом. Всего лежанок таких было восемь. Что, впрочем, не означало, что гостей было столько же. При необходимости они могли спать и посменно.
Очень чисто. Ни тебе бумажек брошенных, ни другого какого мусора. Тропинки натоптанные, то есть ходили по ним довольно долго. Но вот как долго - месяц или полгода? Я, конечно, в этих вопросах был полным чайником. Но, по-моему, и местные следопыты также не могли сказать ничего определенного - мол, слишком хороша и продумана маскировка. Ясно, что устраивались не на один день. Но всячески прятали свое присутствие от постороннего взгляда, в том числе - и с помощью чар. Нет, не глаза отводили (кому их тут отводить - белкам?), а влияли на рост растений. Дмиид заявил, что работал профессионал, хорошо знакомый с "эльфийской" магией. Хотя школа, конечно же, другая. И что недели через две тут бы все заросло так, что обнаружить можно было бы, только если точно знаешь, что и где искать.
Но вояки буквально рыли носом землю в поисках хоть каких-нибудь зацепок. И в конце концов нарыли. В буквальном смысле. Обнаружили в метрах в трехстах от основного лагеря хорошо замаскированный и засыпанный землей... сортир. То есть яму, предназначенную для соответствующего вещества. Кто-то предложил раскопать и исследовать содержимое. К моему удивлению, это вовсе не оказалось шуткой. Дмиид пообещал привлечь соответствующих специалистов. Пока, мол, надо быстренько все осмотреть, оставить на всякий случай малую засаду, а нам - то есть ему самому, мне, Бержи и Лелеку - ехать обратно. Пока не стемнело. Предварительно, по косвенным признакам решили, что в лагере стояли не меньше двух месяцев. И что было в нем человек десять.
А в противоположной от туалета стороне обнаружилась и кухня. Тоже в "кустовой пещере". Из глины был вылеплен хорошо продуманный очаг. Даже, скорее, полноценная печь - с поддувалом, колосниками и даже с трубой. Располагалась она на берегу ручейка, так что проблем с водопроводом у гостей тоже не было. Даже выкосили камыш на берегу, обнажив черный, как антрацит, илистый берег, невероятно топкий и липкий.
Оставалось решить, что было первичным - лагерь устраивали рядом с самолетом или самолету "посчастливилось" сесть рядом с лагерем. Не могу сказать, почему, но ответ на этот вопрос казался мне очень важным.
Мы уже собрались было уезжать, когда Лиэссэ - видать, весьма способный паренек -- сделал еще одну находку. Мрачную, честно говоря. Мини-кладбище - в две могилы. Несмотря на дефицит времени, обе вскрыли. И меня позвали весьма настойчиво, хоть я и отнекивался изо всех сил. Ибо уже догадывался, что один из покойников может оказаться пришельцем. Угадал. К счастью, от тел остались только скелеты. Но кроссовки "Адидас" не опознать было сложно. Насколько я знаю, в этот мир транснациональные компании пока не добрались. Покойный владелец некогда престижной обувки был здоровенным парнем под два метра ростом. Похоже, при жизни ему крепко досталось - два ребра были сломаны (возможно, при посадке). Но помер он не от этого. Я не судмедэксперт, но арбалетный болт, пробивший грудину насквозь - штука весьма красноречивая.
Второй мертвец был из местных. А вот дыра в левой части его лба весьма напоминала пулевое отверстие (как их показывают по телевизору в жутких документальных фильмах о преступлениях того или иного режима, коими был так богат прошлый век). Естественно, свои предположения я не стал держать при себе. Скорее всего, пилота злосчастного биплана пытались взять в плен, а он принялся отстреливаться. И огреб в ответ.
-- Видишь, как тебе с Юлей повезло, что вы встретили именно меня, -- неизвестно зачем сказал Бержи. Впрочем, в следующий момент я понял, что это было первой частью некой программы по психологическому поддержанию вашего покорного слуги. Частью второй стала маленькая бутылочка, бесцеремонно сунутая мне в зубы. Благо, я в этот момент сидел, потому что мог и не устоять на ногах после всего увиденного, а Бержи как раз стоял. Его натренированная в обращении с кузнечными причиндалами лапа ухватила меня за затылок, полностью лишив голову подвижности.
-- Пей, говорят тебе. Ты же знаешь, у меня напитки только полезные.
Глотнул. Пойло было совсем другим, чем в прошлый раз, когда я переживал по поводу уходя Юльки в студенты. (Эх, мирное-спокойное времечко! Чего волновался? Впрочем, не пойди она тогда в универ... Впрочем, никто не знает, что было бы тогда. В конце концов, нас вполне могло вдвоем накрыть в флигеле воздушным залпом. А так - все-таки живы. По крайней мере, надеюсь, что она жива).
-- Слушай, Бержи, -- в голове шумело, но мысли в этой шумной пустоте уже не толпились, как граждане в час пик, и поэтому не мешали друг другу. -- Этот самолет не смог бы взлететь, даже если бы его ... возница... остался жив. Понимаешь, там многое поломано. Водить такую машину - непросто. Починить - еще сложнее. У нас обычно водят одни, а чинят совсем другие. Так почему эти ваши... противники... так долго тут околачивались. Рядом с самолетом...
-- А, может, они его как раз ждали. Потом дождались, только он поломался, а возница не стал с ними договариваться и в итоге его убили. Вот они и...
Бержи замолчал, понимая, что сбился. Самолет, по словам эльфа, стоял здесь около полугода. А лагерь -- "не меньше двух месяцев". Конечно, "не меньше двух" -- это и полгода тоже.
-- Эй, лесной знаток! -- рыкнул гном на всю округу (он, между прочим, и сам приложился к своей бутылочке: видать, и у него нервы не железные). -- А полгода эти крысы кустарниковые здесь жить могли?
-- Нет, -- ответил эльф (не Лиэссэ, другой, постарше, но тоже из вояк) -- не больше трех с половиной месяцев.
-- Нескладушечка, -- повторил я подцепленное у Юльки слово. - И причем тут те леталки, которые на город напали?
-- В самом деле, при чем? -- Бержи повернулся к Дмииду, с интересом слушавшему наш разговор. Наверное, надеялся, что мозг и. о. ректора, не затуманенный винными парами (или что там мы пили) сумеет найти ответ на эту загадку, невесть почему возникшую в моей бедной голове. Ведь кроме того, что "тут самолет - и там самолеты", никаких оснований связывать лесной лагерь с давешним налетом не было. Может, это совсем другая история? Хотя печенка моя (или какой иной орган) ответственно заявляла, что история как раз та же самая.
-- А это только загадочный "черт" знает, -- зло ответил Дмиид.
-- Если бы этот белый навозный жук, -- он ткнул пальцем в биплан, -- летал, тогда они, возможно, пытались его скопировать. Полностью или с помощью магии подобия. А так...
-- А так магия подобия не работает? -- спросил я. -- Как это ты говорил... -- и я неожиданно для себя процитировал: -- "Это значит, что где-то недалеко от города находится что-то похожее, способное летать само по себе или с минимальным применением магии. А на это чучело были на время "переписаны" его способности к полету".
-- Постой-постой...
-- Самолет этот к полету способен. То есть его, кажется, можно починить и запустить. Пусть не лучшим образом. А эти ваши враги с него способности и списали для своих бомберов...
-- А это значит, что они сюда захотят вернуться.
-- Если вправду они отсюда ушли.
Дмиид несколько секунд глядел на меня, не мигая, потом рванулся к Сайни. Тот быстро схватил идею и пересказал ее командиру поисковой команды. Тому, правда, пришлось втолковывать чуть подольше, так как ни малейших представлений о "магии подобия" он не имел. Да и вообще принципы работы чародеев представлял смутно. Но командиром был не зря, основное осознал: обнаруженный объект является стратегически важным для противника с точки зрения построения новых летательных аппаратов и нанесения новых воздушных ударов по городу. А поэтому надлежит организовать мощное охранение неизвестного аппарата, для чего вызвать подкрепление из города. Оставшихся же воинов рассредоточить по секретам.
Ни я, ни Дмиид, ни Бержи в секретах сидеть не собирались и вообще "все, что могли, уже совершили" -- в данное время в данном месте. Поэму двинулись к изрядно надоевшему грузовику. В сопровождении Сайни и двух приданых спецназовцев в качестве боевого охранения.
Грузовик шумно заворочался, пытаясь развернуться. Хруст веток, наверное, был слышен даже на Луне. Хорошо хоть Лиэссэ на сей раз с нами не было: изнервничался бы, бедняга. Водителю же, кажется, страдания "зеленого друга" были до осветительного прибора. Наконец тяжелая туша заняла стартовое положение, взвыла маховиком и неспешно тронулась в обратный путь, переваливаясь на корнях и кочках. Наученный горьким опытом, я уселся не на лавочку, а на дно кузова, чтобы меньше получать ветками по башке. Держаться на полу было особо не за что, а машину изрядно мотало, поэтому я время от времени хватался то за край лавочки (достаточно неудобный, ибо сделана она была из толстой - не ухватишь как следует - доски), то за ноги спутников. Те сперва подшучивали над моим поведением, но потом, получив несколько раз по разным частям достаточно хлесткими ветками, решили перенять передовой опыт и спуститься "на этаж ниже". Возможно, это нас спасло.
Грузовик вдруг дернулся, неуклюже завалился вправо и ткнулся носом в ближайшее дерево. Скорость была небольшой, но нас ощутимо тряхнуло, на голову посыпались листья и ветки. Я ничего не успел сообразить, а Сайни уже подхватил меня в охапку, высигнул за борт и кувырком покатился по земле. (Как он это сделал - до сих пор не знаю. Он, конечно, мужик здоровый, а я не тяжеловес. Но и не ребенок семилетний.) Докатился до "норы" в низком кустарнике и направил мою голову туда, достаточно невежливо толкнув в пятую точку: "Забейся и лежи тихо, как дохлая мышь". Оглянувшись через плечо, я на секунду замер, хотя из положения "лежа на животе" увидеть можно немногое. Прочие пассажиры тоже покинули кузов, причем часть уже скрылась в лесу, а один из спецназовцев замер под прикрытием колеса с арбалетом наизготовку. Водитель же сидел на своем месте неестественно прямо: под горлом у него торчала толстая, в палец, стрела с пышным белым оперением.
Итак, второй раз за сутки лежу в кустах, "заслонясь от смерти черной только собственной спиной". Противное, между прочим, ощущение. И сколько так потребуется лежать -- Бог ведает (если он в этом мире ведает хоть чем-то). Против воли, в голове стали появляться очень нехорошие мысли о том, что делать, если всех пассажиров злосчастного грузовика переловят или перебьют. Лежать так бесконечно я не смогу. Добраться до города, пожалуй, тоже: см. выше про географический кретинизм, да и не дадут эти чертовы они. (Надо же, Дмиид приводил их настоящее название, но говорил, что им никто не пользуется. Вот и я забыл.) Лежать так до бесконечности -- тоже не слишком интересная перспектива. Более того, просто лежать становилось все затруднительнее. Во-первых, земля была на удивление негостеприимная, вся в корнях и буграх. Да каких: ощущение, будто плюхнулся животом на рассыпанные по полу детские "кубики" разных форм и размеров. Во-вторых, возникла проблема чисто физиологического свойства: под влиянием страха или просто из-за хода биологических часов организм настойчиво требовал посещения туалета или природного заменителя оного. Причем на обоих фронтах. Остатками разума я понимал, что начать сейчас ползти - значит, выдать себя с головой и другими частями тела. По колышущимся веткам кто-нибудь (возможно, и кто-то из своих) шмальнет. И будет мне неприятность.
И все же, наплевав на осторожность и заветы Сайни, я начал медленно двигаться. Сперва нашел некую ямку, куда из положения лежа сбросил жидкий балласт (сорри за подробности) - и отполз от нее из чувства брезгливости. Затем тихохонько поднялся на четвереньки, осторожно отвел ветки от лица и попытался осмотреться.
Фиг его знает, почему мне так повезло. Но лучника я увидел, а он меня нет. Обряженный во что-то зеленое и мохнатое супостат сидел шагах в десяти-пятнадцати, в развилке дерева на высоте примерно в два человеческих роста, почти спиной ко мне с луком наизготовку и кого-то высматривал. Пожалуй, даже выцеливал: правая рука мягко пошла к уху, оттягивая тетиву с вложенной в нее уже знакомой стрелой, пышно оперенной белым. Стрелять ведь, гад, собирается! В кого-то из наших! А у меня даже банальной рогатки нету! Впрочем, тут под руку попалось что-то, могущее сойти за метательный снаряд: какой-то зеленый округлый плод размером с теннисный мяч, с кожистой и бугристой, как у авокадо, кожурой. Висел на плети колючей и ползучей "держи-ноги". Вдохновленный собственными подвигами во время предыдущих покушений, я тут же сорвал (не без труда) зеленый "апельсин" и швырнул его в стрелка. Меткость никогда не была моей отличительной чертой, а тут еще бросать пришлось с четверенек. Так что я, естественно, промазал. Плод ударился в ствол в полуметре от плеча лучника - и взорвался! Самым натуральным образом, с негромким хлопком и разлетом осколков. То есть семян. С десяток ударили в спину засаднику и, кажется, даже пробили его одежду. Он дернулся, выпустил стрелу и даже негромко вскрикнул. Через мгновение из лесу вылетел ответный "гостинец", угодивший в кибить лука. Потом, кажется, Лелек что-то крикнул на незнакомом языке. Стрелок торопливо спустился вниз. Причем выглядел он невероятно испуганным. Лелек, не показываясь, о чем-то спросил и, услышав торопливый ответ, объявил:
-- Все выходим. Он говорит, их было трое. Так что всё, ежели не врет.
Крадучись, время от времени приникая к стволам, к пленному подошли все. Сайни и Дмиид с "секретными стрелялками" наизготовку (у Дмиида располосована щека, так что кровь обильно стекала и пачкала куртку; он непроизвольно пытался зажать порез плечом и болезненно морщился). Спецназовец с компактным, как игрушка, арбалетом. Бержи... Таким я его еще никогда не видел: всклокоченный, одежда изодрана, глаза горят безумным огнем, а в правой руке на отлете -- окровавленный топорик на длинной ручке. Гном орудовал им еще на разборе завалов в общежитии, да так и прихватил с собой.
Потом я узнал, что на Бержи с дерева бросился один из сидевших в засаде, завязалась рукопашная, в которой гному приходилось совсем нелегко: он ведь все-таки был университетским профессором, пусть даже по кузнечному делу, а вовсе не воином. Да и весил едва ли не вдвое меньше противника. Выручили только накачанные в кузнице руки: Бержи ухватил ими, как клещами, врага за запястья и не давал нанести удар ножом. Они катались по траве, пока подоспевший спецназовец не всадил стрелу в бедро нападавшему. Тот, между прочим, от борьбы не отказался: отбросив от себя гнома, попытался метнуть нож в спецназовца, перезаряжавшего арбалет. Но тут Бержи хватил супостата топориком, чем, между прочим, спас арбалетчику жизнь. Спецназовец еще и ругался: мол, живьем надо было брать. Но гном совершенно обалдел от собственных ратных успехов, поэтому даже не стал вступать в пререкания, что было совершенно не в его характере.
Второго из засадной троицы прикончили Дмиид и Сайни. Причем в Дмиида тот успел выстрелить, оставив на память шрам от арбалетного болта через щеку. Дмиид ответил серией из своей волшебной стрелялки. Правда, попал только раз. Сайни, зашедший (вернее, заползший) в тыл вражескому арбалетчику экономил стрелы, но бил наверняка. У этих двоих еще хватило ума и задора поспорить, чей выстрел оказался решающим, ибо стрелы попали во врага практически одновременно.
Ну а третий "засадник" сейчас стоял перед нами и говорил что-то горячо, быстро и просительно.
Лелек бесцеремонно развернул его спиной к себе и удивленно присвистнул. Потом поднял глаза на развилку, откуда пленный свалился, и присвистнул еще удивленнее. Обвел остальных глазами и спросил: