Меня зовут Оливье Молюссон. Мне 18 лет. Я ведущий развлекательной передачи. Что можно сказать обо мне? Мой меланхоличный образ хорош на экране, он нравится девушкам. А в жизни мой характер приносит мне одни огорчения. К тому же я какой-то неуклюжий и невезучий. Всё, за что я берусь, заканчивается крахом. Бойким меня назвать тоже нельзя. Робость — ещё один мой недостаток.
Но я научился мириться со своими недостатками. К тому же работа на телевидении приносит солидный доход. У меня есть невеста, очень милая девушка.
Мое хобби рисование. Я даже беру уроки у знаменитого художника Давида. Обидно, мои картины пока не получили признания. Они вызывают только две реакции населения: или смех, или ужас.
А ещё я влюблен в хозяйку телевидения Мадлен Ренар. Она, увы, меня не замечает. Но это только сейчас! Уверен, она полюбит меня! Мы проведем с ней несколько волшебных дней и ночей! Но потом мы будем вынуждены расстаться. Ведь я хочу жениться на моей милой невесте.
К сожалению, Мадлен влюблена в этого отвратительного Робеспьера! Как я его ненавижу!
Раньше, я считал его героем. Даже готов был смириться с тем, что он отнял у меня Мадлен. А теперь? Он оказался тираном! Я сделаю все возможное, чтобы уничтожить Робеспьера!
Мне дали указания. Я их выполню ради себя, Мадлен и Франции!
Я, Макс Робеспьер, и мои друзья находимся в здании Ратуши. Уже далеко за полночь. Я сижу за одним из мониторов. Проверяю готовность здания к обороне. Надолго ли хватит защиты, заряда, оружия?
Филипп Леба послал сообщение армии. Надеюсь, они придут к нам на помощь. Хотя уверенности сейчас нет ни в чём.
Что бы ни случилось, мы должны бороться. Каждый шаг надо продумать. Одно неверное движение, и мы мертвы. Хотя. наши шансы спастись почти на нуле. Неужели, чтобы остановить террор, мне нужно погибнуть. Если так, я готов!
— Народ любит нас! — прерывает мои мысли Антуан. — Нас даже тюрьмы отказались принять. А тут в Ратуше, нас надежно охраняют!
Как ребенок! Поразительная наивность!
— Нас не приняли в тюрьмы, чтобы толкнуть на необдуманный шаг, — поясняю я. — Они хотят выставить нас мятежниками, которым нельзя оправдаться законным путем. Они хотят лишить нас права защиты в суде!
Анутан замирает.
— Макс, о каком необдуманном шаге ты говоришь? — спрашивает меня мой младший брат Огюстен.
— Напасть первыми, — поясняю я. — Мы не должны нападать первыми. Именно этого от нас и ждут.
— Но народ нас поддержит! — возражает Антуан.
— Народ легко запугать, простите за пессимизм, — говорю я. — Будет лучше, если мы не будем отвлекаться на разговоры. Все системы в норме? Защита работает?
— Да, — отвечает Кутон. — Мы можем установить защиту пять.
— Самый высокий уровень! — восклицает Огюстен. — И всё же я никак не могу поверить, что наши друзья решились на такую подлость!
— Всё на вид милейшие граждане, — вздыхает Антуан. — А на самом деле столько людей уничтожили, а на нас всю вину свалили.
— Да, а дело провернули так, что мы не смогли остановить их зло, — добавляет Филипп Леба.
— Если все пройдет гладко, как их можно будет атаковать? — спрашивает меня Кутон.
— Здание Ратуши снабжено лучевой системой «радуга», — говорю я. — Наши враги расположились в здании Конвента. Сразу же при их атаке надо пустить «радугу» и уничтожить здание Конвента.
— Я это беру на себя, — говорит Анутан. — Когда навести цель?
— Прямо сейчас, — отвечаю я. — Но пуск только по моему приказу.
Нас прерывает звонок видеотелефона. На экране появляется Фуше.
— Дорогие друзья, — улыбаясь, говорит он. — Хочу сообщить вам приятную новость. Мы только что издали акт, согласно которому вы и все, кто будет вам помогать, объявляетесь вне закона. Выводы делайте сами. Приятного дня!
— Чтоб ты сдох! — зло кричит Антуан.
Экран тухнет. Мы все замираем. Что ж, я ожидал этого!
— Теперь мы можем надеяться только на себя, — говорю я.
Я замечаю, что нервы Филиппа на пределе.
— Мы погибнем, — говорит он. — Лучше я сам убью себя!
Его рука нащупывает лазерный пистолет.
— Отставить! — приказываю я.
— Народ нас не бросит! — говорит Огюстен.
— Да! — подтверждает Антуан.
Мой брат слишком хорошо думает о людях, а Антуан слишком уверен в себе, в любви народа к нему.
— Макс, попроси Мадлен не объявлять этот акт по телевидению! — говорит Антуан.
— Нет, — твердо возражаю я. — Я не могу подвергать Мадлен такой опасности!
На этом воцаряется молчание. Мы ждем атаки. Эти несколько секунд кажутся вечностью. Всё приведено в готовность. Пусть только сунутся. Уж наши приборы их встретят.
Мысли молниеносно проносятся у меня в голове. Я вспоминаю об Оливье Молюссоне. Не понимаю, зачем он приходил. Наш разговор был просто ни о чём!
Подумать только, Оливье мой сын. Об этом я узнал недавно, совершенно случайно. Всё началось с того, что он вляпался в пренеприятное происшествие. Мадлен попросила меня вызволить его. Ей не хотелось терять ценного сотрудника. Да и компроматы были не нужны. Конечно, я прочитал сведения о нем и узнал, что он мой сын. Как в любовных романах. Ему я об этом не сказал. Зачем?
Ко мне приходила Кларисса, его мать, моя первая любовь. Она благодарила меня за помощь. Наша встреча была теплой и дружеской. Её муж давно умер, сейчас Кларисса вновь собирается замуж. Она счастлива. Что ж, я очень рад.
В памяти всплывают картины. Я — молодой практикант юрист. И Кларисса — миленькая дочь хозяина. Роман был неизбежен. А что дальше? Её отец узнал об этом и, естественно, уволил меня. Клариссе быстро нашли жениха. Она писала мне о сыне. но не называла ни его имени, ни фамилии своего мужа. Я писал ей, но ответа не получил.
Я хотел найти Клариссу. Но потом понял, что этого делать не стоит. У неё своя жизнь, своя семья. Зачем мешать. А потом я встретил Мадлен и забыл обо всем.
Загораются экраны. Воспоминания исчезают. Защита пять в действии. Все объекты, приближающиеся ближе, чем на десять метров, безжалостно уничтожаются лазерными лучами.
Я даю приказ Антуану уничтожить «радугой» Конвент.
О Боже! Экраны вдруг потухли. Все погрузилось во тьму. Черт, система энергосбережения! Но почему? Кто мог пробраться в Ратушу?
Я быстро встаю с места, достаю лазерный пистолет. Антуан рядом. Мы стоим спина к спине, повернувшись в пол-оборота к двери. У нас в руках пистолеты. Мы готовы убить каждого, кто войдет в дверь.
Я, Мадлен Ренар, ликую. Нет, это еще не победа. Но всё же. Какое удовольствие смотреть, как изменится лицо человека, желающего погибели моего дорогого Максимильена. Да, Тальен ввязался в этот чёртов переворот, чтобы спасти Терезу! Но какой ценой! Ценой жизни моего возлюбленного. Пусть знает, что я тоже готова на всё. Теперь мы с Тальеном поменялись местами.
Тереза со мной, в одном из кабинетов телецентра. Тут нас никто не побеспокоит.
Мой взгляд падает на какую-то жуткую картину. Господи, сколько раз приказывала Оливье не вывешивать свои «шедевры»! Они меня в могилу сведут! Если бы не его рейтинг, выкинула бы этого художника давно вместе со всеми картинами. Почему-то девушкам нравятся образы меланхоличных разгильдяев.
Я поворачиваю Терезу лицом к картине. Она вскрикивает.
Но где же Тальен? Где его черти носят!? Время идет. Ох, наконец-то! Тальен входит в кабинет. На его лице какое-то странное выражение безумства.
Я направляю на него луч прибора на поиск «жучков», всё чисто.
— Тереза! — радостно восклицает Тальен.
Они бросаются друг другу навстречу, как подростки. Как Тереза отвратительна!
— Трогательно, — смеюсь я. — А теперь к делу.
Тальен удивленно смотрит на меня.
Я указываю на браслеты Терезы. Потом снимаю с пояса маленький приборчик, напоминающий брелок для ключей.
— В ваших интересах будет следовать моим указаниям, — говорю я, — иначе через вашу прелестницу пройдет ток. Я могу убить Терезу из любой точки мира.
Гражданин Тальен замирает. Ему нужно несколько секунд, чтобы понять смысл происходящего.
— Вы это ради него? — спрашивает он изумленно. — Ради Робеспьера? Но ведь он вам безразличен!
— Глупец! — хохочу я.
Да, идиот! Ну и что, что я не выставляю свои чувства напоказ, как глупышка Элеонор Дюпле. Да, я храню свои эмоции под маской надменности. Гордость не позволяет мне открыто выражать свою любовь. Но из-за этого моя страсть сильнее. Скрытые чувства ярче открытого выражения любви. Ради Макса я готова на всё. Если бы мне дали в руки пистолет и сказали, убей Тальена, Карно, Коло д'Эрбуа, Фуше, прочих ублюдков, тогда Макс будет жить. О-о! Я бы не медлила!
Я спокойно делюсь с Тальеном этими мыслями.
— Ты решил стать героем! — смеюсь я. — Спасти любимую от смерти, низвергнув жестокого тирана! Слащаво и романтично до тошноты. Да, все старушки рыдали бы от умиления.
— Я вас понимаю, — робко произносит Тальен. — Но Тереза не виновата.
— Макс тоже не виновен в её аресте! — перебиваю я. — Глупый вы рогоносец!
— Я пошел на это, чтобы спасти Терезу, — продолжает он.
— Я тоже, чтобы спасти Макса!
Тальен вплотную подходит ко мне, нагибается надо мной, опираясь на ручки кресла.
— А вдруг вы блефуете? — спрашивает он. — Сейчас мы с Терезой просто уйдем.
— Да? — изумляюсь я.
Хм. похоже, надо переходить от слов к делу. я нажимаю кнопку. Тереза замирает на месте. её трясет. думаю, хватит. я отключаю «браслеты». Тереза падает в объятия мужа.
— Неубедительно? — интересуюсь я с иронией. — Может, усилить заряд?
— У меня тоже есть козырная карта! — вдруг восклицает Тальен. — Ваша незаменимая ведущая Светлана Лемус была схвачена! Мы можем предъявить ей обвинения. или даже убить.
Мне с большим трудом стоит сохранить спокойствие.
— Не забывайте, — улыбаюсь я, — что условия диктую я, а не вы! Мне проще прикончить вашу милашку!
Мой тон и суровый взгляд не вызываю сомнений в моей решительности.
— Хорошо, — соглашается Тальен, — гражданке Лемус не причинят вреда.
— Не причинят вреда! — передразниваю я. — Я хочу, чтобы она была тут через пять минут!
— Это невозможно! — Тальен чуть ли не плачет.
— А что возможно? — спрашиваю я со смехом. — Вы испытываете моё терпение!
— Поймите! — с отчаянием восклицает он. — От меня мало что зависит! Теперь я ничего не могу сделать!
— Ничего не можете сделать? — хохочу я. — А сегодня в Конвенте вы знали, что делать! Ведь это вы дали начало всей заварушке! Как пламенно вы восклицали «смерть тирану», размахивая кинжалом!
Тальен опускает голову, как напакостивший школьник.
— Тогда вы придумали, что делать, — продолжаю я спокойно. — Придумайте и теперь. Как я поняла, фантазия у вас пребогатая!
— Я бессилен. но ради Терезы я. — бормочет Тальен.
— Именно, ради Терезы, — говорю я. — Погибнет Макс, погибнет и она.
Тереза ревет, вцепившись мертвой хваткой в лацканы костюма мужа. Тальен тоже всхлипывает. Как он жалок. Куда делся тот бравый герой, несколько часов назад блиставший на заседании? Хотя, сейчас он, действительно, бессилен. Я рано упиваюсь своей победой. Как же выгоднее использовать этого типа? Надо сообщить Максу.
— Идите, — говорю я. — Ждите указаний. И никому ни слова о нашей беседе.
Тальен на руках выносит Терезу из кабинета. С какой любовью он смотрит на эту ничтожную женщину. Я готова её уничтожить хоть сейчас. Из-за этой дряни погибает Макс — великий человек!
Я нажимаю на застежку сережки.
— Макс, есть новости, — говорю я.
— Да, Мадлен, — слышу я знакомый спокойный голос.
— У меня Тереза Кабаррюс. Ради неё Тальен готов на всё! — я чувствую, что срываюсь на крик.
— Молодец! — хватил меня Макс. — Я тебя люблю.
На этом связь прерывается. Я в шоке! Что произошло? Я сжимаю в руке пультик управления «браслетами». Если с Максом что-то случится, я прикончу шлюху Терезу.
Я, Максимильен Робеспьер, смотрю на дверь. Они вот- вот ворвутся. Дверь распахивается. Я нажимаю курок. Мы так просто не сдадимся. Смертоносный луч делает свое дело.
— Тиран, ты должен умереть! — слышу я знакомый голос.
Это Оливье Молюссон. Мой внебрачный сын. Понятно,
Оливье меня ненавидит. Он среди них. Ясно, это он отключил систему. Оливье был единственным, кого пропустили в Ратушу.
Я стреляю, стараясь не попасть в него. Оливье не стреляет. Не может решиться.
Луч лазера какого-то гвардейца задевает моё лицо. Боль, точно яркая вспышка. Я теряю сознание.
Я Антуан Сен-Жюст, мне 27 лет. Неужели это финал? Неужели всё. Как глупо, мы погибаем из-за этого придурка Оливье. Томный меланхоличный мальчик с телевидения, аж противно. Кому он только нравится?
Мне надевают наручники на руки. Макс без сознания. Его укладывают на носилки.
— Между прочим, Макс твой отец, — зло говорю я Молюссону.
Тот замирает. Удивительно, почему у такого человека как Макс, такой рохля сын. Я был в шоке, когда узнал. Оливье, наверняка, весь в маму!
Рохля не рохля, но из-за него мы пропали. Так всегда бывает. Идиоты могут разрушить всё!
Надеюсь, что со Светик ничего не случилось. Только бы эти сволочи не взялись за неё.
Нас выводят на улицу. Собралась толпа любопытных. В адрес Макса кидают злые шуточки.
— Ха! Вот он — Цезарь на троне! — хихикает кто-то.
— Осторожно, труп тирана может быть зачумлённым! — смеются наши конвоиры.
Нас сажают в машину. Я помогаю Огюстену, у которого сломана нога. В потасовке его вытолкали в окно. Враги снизошли до того, чтобы вколоть ему обезболивающее.
Кутон, орудуя своей автоматической коляской, забирается сам.
Макс приходит в себя. Садится. По его глазам я вижу, что Максу очень больно. Через всю его щеку — ожог от лазера.
— Где Филипп Леба? — тихо спрашивает он.
— Он застрелился, — мрачно отвечаю я.
— Брат, как ты? — спрашивает Макса Огюстен.
— Всё хорошо, — успокаивает нас Макс. — Меня только задело.
Нас грубо прерывают. Требуют прекратить разговор.
Мы едем в молчании.
Нас привозят к зданию Тюильри. Ведут нас.
Мы в какой-то комнате. Автоматические двери запираются. С нами оставили двух гвардейцев. Макс толкает меня локтем. Показывает на свой перстень. Делает мне знак взглядом. Я понимаю. Мы понимаем друг друга без слов.
Макс направляет перстень на одного из гвардейцев. Луч мгновенно убивает нашего охранника. Я воспользовавшись замешательством стоящего рядом гвардейца, выхватываю у него пистолет. Он тоже «готов».
Мой друг быстро нажимает на циферблат своих часов, куда встроен комп. У него там коды от всех ключей. К счастью, они не успели сменить коды наручников. Так что избавиться от них нам не составляет труда.
Педантизм моего друга сослужил нам добрую службу!
Макс набирает код двери. Огюстен здоровой ногой становится на запятки коляски Кутона.
Мы выходим. Макс ведет нас. Мы проходим несколько метров. Нас заметили. Макс проводит по стене рукой. Так он набирает знак потайного хода. Мы проваливаемся. Вот она система тайных ходов — наше нововведение!
Теперь мы находимся в подземном гараже.
— Огюстен, Кутон, ваши паспорта, — говорит Макс.
Они снимают с браслетов часов маленькие пластинки.
Макс по очереди вставляет их в свои «часы».
— Я записал вам другие данные, — говорит он.
Макс называет им их «новые» имена. Объясняет биографию.
Кутон и Огюстен садятся в машину. Огюстен ранен, Кутон болен, им нужно уехать. Они понимают это и не возражают. Если всё пройдет хорошо, через час наши друзья пересекут границу. Храни их Бог!
Машина подобно молнии проносится мимо меня. Проходит сквозь стену. Да, тут тоже сделали тайный ход для транспорта.
Макс созванивается с Мадлен. Речь идет о Светлане. Слава Богу, с ней всё хорошо!
Теперь он звонит Тальену.
— Приветствую, друг, — говорит Макс. — Потрудитесь сообщить своим приятелям, что вы засекли нашу машину на Южной дороге.
Я смеюсь, это противоположное направление. Тальен всё выполнит. Ведь его Тереза в плену. Молодец Мадлен!
— Антуан, — говорит мне Макс. — Отправляйся к Светик. Она дома. Ты должен вывезти её из Франции.
Он перезаписывает мой паспорт. Я отрешенно слушаю его объяснения.
— Будь осторожен, — предупреждает Макс. — За её домом наверняка следят!
Я пожимаю плачами.
— Ты куда? — спрашиваю я друга.
— На телевидение, — отвечает он. — Попробую выступить!
— А Мадлен? — удивляюсь я.
— Я знаю, что делать, чтобы не подвергнуть её опасности, — отвечает Макс. — Удачи тебе, Антуан!
Мы пожимаем друг другу руки. Время нашего пребывания в подземелье составило ровно шесть минут. Сейчас на часах два часа шестнадцать минут ночи.
Я, Колло д'Эрбуа, зол как сто чертей! Идиоты! Идиоты! Упустить компашку с Робеспьером во главе! Идиоты!
— Колло, — робко обращается ко мне Тальен (лидер всех идиотов).
— Чего? — рычу я.
— Автомобиль тиранов засекли на Южной дороге, — робко говорит он.
— Выслать погоню! — кричу я. — Автомобили! Вертолеты! Чтобы через полчаса они были схвачены!
— Не нервничайте, мой друг, это вредно для здоровья, — спокойно говорит Фуше.
О Боже! С кем приходится работать! Еще этот идиот! Мне его вкрадчиво-ехидная манера осточертела.
Я хватаю Фуше за грудки.
— Слушай, ты, отставной монах! — ору я на него. — А ты не думал о том, что будет, если тиран удерет. Не думал? Он за границей организует выступление, выложит о нас всю правду. Это выступление попадет во Францию, и нас всех прикончат.
Фуше что-то пищит в ответ. Пытается вырваться.
Я отпускаю его лацканы.
Входит Лазар Карно. Зачем он отпустил девчонку? Влюбленный идиот! Да, меня окружают одни идиоты! О-о! Как я зол!
Я Оливье Молюссон, в шоке. Я убил родного отца! Какой кошмар! Бедный Макс! Но он тиран! Нет, я обманываю себя. Я хотел его убить из-за корыстных целей! Из-за Мадлен. Какой я болван. Она точно не полюбит меня, когда узнает, что я устроил.
Я сижу в своем кабинете на телецентре, переоборудованном, в художественную студию. Пытаюсь рисовать. Рисование всегда помогает мне при душевных муках.
Я рисую портрет моего настоящего отца!
Макс — мой отец! Я — Оливье Робеспьер! Хм. звучит! Макс всегда был так добр ко мне! Он недавно даже спас меня! Почему я этого не оценил? Какой я мерзавец!
В моих мыслях проносятся страшные картины казни. Я мотаю головой, пытаюсь прогнать их.
Мсье Молюссон не был моим отцом. Я всегда подозревал, что этот тупица не может быть моим отцом! Подумать только, я обрел настоящего отца. и сам же его уничтожил.
Из моих глаз катятся слезы.