Терос задумался. Мы тоже молчали, да и о чем было говорить в такой невероятной ситуации? И как это нас угораздило так вляпаться?
— Я не знаю точно, что вы должны сделать, но вас ждали пятьсот лет. Думаю, силы Света помогут вам. А пока я расскажу лишь то, что мне доподлинно известно. — Терос сел поудобнее, и мы последовали его примеру. — В настоящее время Моранд правит Египтом из дворца Асканатун, который был построен ровно пятьсот лет назад, после вашего... простите, после исчезновения принцессы Фархад. Она восседала на троне во дворце, который был разрушен Расдаем, — видимо, злой демон не решился оставить его. ведь это был символ свободы и справедливости. Все последующие правители располагались в черном Асканатуне. Я говорю «черном», потому что, равно как души Моранда и остальных, цвет дворца — черный, как ночь. Асканатун находится в древнем Городе Красного Солнца, хотя в последнее время правильнее назвать его городом траура. Но название есть название. Вы должны пойти в Город Красного Солнца и свергнуть Моранда. Но, как я уже говорил, Расдай помогает ему и наверняка устроит вам кучу ловушек, поэтому вы должны опередить его и не дать объединиться с Морандом. Древние писания гласят, что в Египте есть Врата в ад, с помощью которых Расдай и проникает сюда. Если перекрыть Врата, зло не сможет управлять нашей страной.
— Это что, чугунные резные ворота, чтобы открыть их, нужна большая сила? — наивно спросила Ирина.
— К сожалению, я не знаю, как они выглядят. Врата это образное выражение. Ими может быть что-то одно: храм, оазис или простой спуск в подземелье, кроме того, я не знаю, где они находятся. Но Врата обязательно нужно перекрыть, и я верю: вы сможете.
— Вот заладил: «Верю, верю». Как ты можешь верить, если не то что мы, ты сам не знаешь, куда конкретно нам идти и что делать. Иди туда — не знаю куда, сделай то — не знаю что. Что значит «перекрыть Врата»? Если это не ворота, то как мы их закроем? — справедливо возмутился Андрей.
— Вы правы, друг мой, — понурил голову Терос — Больше того, я никогда себе не прошу, если с принцессой Фархад и ее друзьями что-то случится. Меня успокаивает лишь одно — древнее писание предсказывает вашу победу, а значит, все вы останетесь живыми и невредимыми.
— А что, если ваши старцы ошиблись? Ведь как ни крути, я не принцесса Фархад и не терминатор, чтобы заставить взрослого мужика отречься от трона, а его бессмертного дружка запихать под землю и замуровать там. — Я не переставала поражаться слепой вере наших арабских друзей в силу древней легенды, неизвестно кем придуманной. — Или стоит мне только прийти и сказать: «Морандик, душка, извини подвинься — я пришла», так он сразу сложит лапки?
— Я не говорил, что это будет легко, но... принцесса Фархад, спасите наш народ. — Терос умоляюще посмотрел на меня.
Вот что меня всегда подводило, так это излишняя доброта по отношению к окружающим. Ну не могу я отказать в помощи, когда на меня ТАК смотрят, Я с трудом представляла, чего от меня вообще ждут, но решила положиться на своих верных друзей и согласиться, тем более что выбора особо не было: домой можно вернуться (если верить Теросу), только пережив все приключения, которые так усердно навязывали нам семь египтян, сидящие рядом.
Я посмотрела на Ирину. Думаю, в ее голове были те же мысли. Она согласно кивнула. Встретившись взглядом с Андреем и Лешей, я окончательно убедилась в правильности своего решения. Я повернулась к Теросу:
— Ладно, выкладывайте, как добраться до Асканатуна. Только желательно подробный маршрут, а то мы люди неместные.
Египтяне радостно переглянулись:
— Вот это правильно. Моранд общается каким-то образом с Расдаем, я уверен. Он должен знать, где находятся Врата. Я выведу вас обратно к заброшенному храму — там, под землей, есть очень много разных ходов. Сначала это был небольшой храм; исключительно в стратегических целях люди прокопали целые улицы, чтобы в случае войны спрятать там женщин и детей. Теперь даже самые старые жители не помнят, сколько там входов и выходов.
— Просто замечательно! А как же мы нужный выход найдем и зачем вообще нам нужно ваше подземелье? Другого пути нет, что ли? — спросил Леша.
— Другой путь есть, но он проходит на поверхности земли и гораздо опаснее: по дороге вам могут встретиться воины Моранда, колдуны...
— В общем, всякие криминальные элементы, — перебила я Тероса, который ничего не понял, но кивнул.
— К тому же земной путь в три раза длиннее, — довершил сказанное один из арабов.
— Вот с этого и надо было начинать! — Андрею Совсем не улыбалось пройти тройной путь, да еще под палящим солнцем Египта. — Нас там и так уже Гид заждался, так что до вечера надо успеть.
— Ну, это вряд ли, — закашлялся кто-то из арабов.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Андрей. Мы с Ириной и Лехой все уже давно поняли: явно к вечеру мы домой не попадем — дело серьезное, и, если уж вляпались, придется идти до последнего. Но Андрей, похоже, этого не понимал — или просто не хотел понимать — и наивно переводил взгляд с одного египтянина на другого.
— А то, что мы здесь застряли всерьез и надолго и домой вернемся, только если выполним все правила этой игры. Что, до сих пор не понятно? — довольно резко объяснил Леха.
— Не будем ругаться, дорогие мои. — Терос примирительно приобнял Лешку и Андрея. — Давайте я лучше расскажу, как вам идти дальше. Так вот, вы легко пройдете по подземелью и выйдете в нужном месте наружу, если будете на всех поворотах сворачивать вправо. Это — древняя мудрость, ошибки быть не может. Вам нужно выйти прямо у Зыбучих песков, недалеко от начала Страшной пустыни. Как я уже сказал, у подземелья есть очень много выходов, но если идти все время направо, выйти можно только к Зыбучим пескам.
— А ты уверен, что оно нам надо? Чего мы потеряли в ваших Зыбучих песках? Только не говори, что Моранд живет именно там, — зевая спросила Ирина.
— Разумеется, Моранд там не живет, — отрезал Терос — Это же пески. Оттуда вообще мало кто живым выбирался.
— Вот спасибо, утешил, ничего не скажешь. А мы туда зачем пойдем? — строго посмотрела я на Тероса.
— По-другому нельзя. Возможно, и есть выход за этими песками, но как его найти, не знает никто Так что другого решения я не вижу — нужно выйти перед ними. Но не расстраивайтесь, друзья мои, я дам вам в дорогу длинную палку, и если вы будете идти друг за другом, постоянно проверяя ею глубину песков, обязательно выберетесь. К тому же Зыбучие пески невелики — минут двадцать пути.
— Понятно. Двадцать минут обычным шагом, я полагаю? — поинтересовалась я, обернувшись к Те-росу, на что он утвердительно кивнул. — Это значит — часа полтора нашими тараканьими перебежками от кочки до кочки...
— Ну конечно! Тараканы! — радостно воскликнул Терос — О, принцесса Фархад, вы поистине самая великая и умная из правителей Египта! Вы несравненно сообразительны, как и пятьсот лет назад!
Признаться честно, от такого комплимента у меня в прямом смысле слова отвисла челюсть, а глаза встретились где-то на лбу. Вы, говорит, сообразительны, как и пятьсот лет назад. Типа «неплохо сохранилась, старушка». Ничего себе комплиментик, да? Да тут у кого угодно шары на лоб полезут!
Видя мою реакцию, Иришка с Лехой и Андреем, держась за животы, катались по полу. Арабы ничего не понимали и недоуменно смотрели на нас. Терос, тот вообще покраснел и лихорадочно соображал, чем это он мог довести меня до такого оцепенения, а моих друзей — до истерики от смеха. У меня просто не было слов, да и Терос вряд ли вообще понял бы, чего это я, собственно, недовольна, поэтому я сказала только одну фразу, отчеканивая каждое слово, чтобы дошло быстрее:
— МНЕ. НЕ. ПЯТЬСОТ. ЛЕТ. Ясно?
— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Терос, наконец-то поняв суть ситуации. — Я и не имел ничего такого в виду, о светлейшая.
Немного просмеявшись, Андрей спросил:
— Так чего там с тараканами? Ты, помнится, что-то так восхищенно начал говорить. Почти с такой же степенью восхищения, как обо всех достоинствах нашей принцессы.
Последняя фраза снова повергла всех троих в гомерический хохот. Я запустила в Андрея маленькой подушкой с кисточками из атласных ниток. Попала в лоб. Одним смеющимся стало меньше. Не бойтесь, ничего с ним не сделалось, даже синяка не осталось, просто смеяться расхотелось. Терос прервал нашу шутливую возню:
— Тараканы — это верный способ пройти Зыбучие пески. Как это я сам не догадался? Пески засасывают все инородные тела, какой бы массы они ни были, значит, та же участь ждет и тараканов. Но у них невероятное чутье, и, если выпустить их всех вместе, они с легкостью найдут нужную дорогу, обходя опасные места. Вы пойдете за ними и выберетесь. Но идите друг за другом, далеко в стороны не отходите.
Конечно, ваши шаги не сравнить с тараканьими, но наверняка они пойдут по центру верного пути, инстинктивно наиболее обезопасив себя. Так что, если вы пойдете за ними, вам пески будут уже не страшны.
— Гениально! — в один голос прошептали мои друзья и даже как-то с уважением посмотрели в мою сторону. Мне это, конечно, льстило, но, говоря о «тараканьих перебежках», я совсем не тараканов имела в виду. Ну да ладно, главное, что выход найден.
— Замечательно. Терос, только один вопрос: а как мы узнаем, где начинаются Зыбучие пески?
— Вот это как раз несложно, принцесса. Перед началом песков стоит большой камень черного цвета, а как только они закончатся, вы увидите белый камень. Это, так сказать, символы добра и зла.
— Хорошо, а куда нам идти дальше? — спросил Леха.
— Дальше будет одно из самых нехороших мест — Страшная пустыня.
— Что, все так страшно? Извините за тавтологию.
— Не то чтобы страшно... Я тоже прошу прощения у вашей богини Тавтологии, — по-своему понял Терос. Леха на него только рукой махнул. Это гиблое дело — переделать египтянина не пойми какого времени на современный лад. Терос снова ничего не понял, но продолжил: — В пустыне есть город... Очень странный город. Называется Призрачный Караван. Когда-то это была обыкновенная пустыня, но однажды караван торговца Ахмеда, проходящий через нее, просто пропал. Его искали, но, увы... безрезультатно. Ходят слухи, что Страшная пустыня поглотила его за грехи. С тех пор люди боятся ходить через нее, хотя она и небольшая — всего день пути. Говорят, что призраки караванщиков во главе с самим Ахмедом построили город из песка прямо в центре пустыни. Он не виден человеческому глазу, если не переступить границу и не зайти в город. Тогда появятся очертания улиц, домов, но не будет видно ни одного жителя. Все они призраки, а значит, невидимы: если не захотят, чтобы их увидели, даже уговаривать бесполезно — ни за что не покажутся. Как только путники заходят в город, назад выйти они не могут: сразу за ними вырастает песчаная стена. Так что они вынуждены идти вперед, но и это нелегко. Уж не знаю, что там делают с людьми эти призраки, но вместо дня пути у выживших выходило в три раза больше. Причем у многих потом долго болела голова, и они ничего не помнили с того момента, как заходили в город.
— Все понятно, — щелкнула пальцами Ирина. — Обыкновенный гипноз.
— Хорошенькая перспектива; промотаться где-то три дня и даже ничего не помнить! Ну уж нет, мы научим этих ваших призраков быть вежливыми с гостями. Никто не посмеет отнять у нас память. — Андрей стукнул кулаком по ковру.
— Вы очень смелы, друзья мои. — Терос даже прослезился.
Мы посмотрели на нашего «смелого друга» как на безнадежного больного, не совсем понимая, каким это образом он «заставит призраков быть вежливыми», но отступать было некуда, и нам ничего не оставалось, как согласиться. Спокойный, как удав, Терос, казалось, другого от нас и не ожидал.
— Затем... — продолжил было араб, но мы не дали ему договорить: