— Э, Федя, да ты белочку поймал! — воскликнул вдруг Витёк.
— Белочку? Живую? — ожил один из собутыльников, с трудом отрывая нос от стола.
— Да какую живую, горячка, говорю, у него белая!
Федя вздрогнул и уставился на него испуганными глазами.
— Ты чё, серьёзно?
Витёк не ответил, он флегматично смотрел в рюмку.
— Всё, с завтрашнего дня я в завязке! — вскричал Фёдор. — Вот только последнюю выпью — и в завязке!
Если честно, то подобные заявления были не впервой, но на этот раз он был не на шутку перепуган. А Тираель помалкивал — ему было интересно, как люди среагируют на известие о живом чёрте. К его удивлению, люди вдруг заговорили о какой-то белочке.
Федя от души глотнул из стакана. Глотнул — и вырубился. Как-то вдруг, сразу отключился. Дальнейшие события Тираель наблюдал в неудобной позиции: под столом, да еще сквозь закрытые глаза.
В общем-то, ничего интересного не произошло, кроме того, что Витёк счёл Федю больным и упорно пытался сделать ему искусственное дыхание рот в рот, дыша перегаром и откровенно целуя Федю почему-то в лоб, и, что самое интересное, — массаж сердца, который, похоже, с его точки зрения заключался в переламывании ребер больного. Вдруг неведомая сила оторвала его от пола, подняла в воздух и аккуратно посадила на его собственный стул, после чего бутылка поднялась в воздух и наполнила его стакан. Философски настроенный после столь изрядной дозы принятого Витёк выпил, ничего не заметив.
В конце концов у него взыграла совесть, и Витя дотащил собутыльника до его дома. Он не заметил лишь одной мелочи — Федя к тому времени уже умер. Умер, отравившись некачественной водкой — что удивительно, единственный из пятерых. Впрочем, на этот удивительный факт никто в дальнейшем так и не обратил внимания.
Тираель же, разумеется, заметил, и этим фактом был весьма возмущен: он вовсе не собирался терять новоприобретенное тело раньше времени. Потому мёртвый Федя был в сущности не очень мёртв, хотя любой врач засвидетельствовал бы смерть.
Вечером пришел клиент — впервые за два месяца. Какой черт его принес именно в этот день — догадаться трудно, хотя можно. Он и вызвал скорую. И быстренько сбежал.
Костик — начальник бригады скорой помощи — был вечно слегка пьян и циничен, как все опытные врачи. С порога он заявил:
— Так-так-так, где больной?
Но, увидев неподвижно лежащего Федю с признаками трупного окоченения, добавил:
— Да Вы, батенька, поздно обратились. Вечно терпят до последнего момента, а потом звонят.
Бригада скорой дружно захохотала.
— Колян, звони ментам.
…Так Тираель и угодил в городской Новохлыновский морг.
День не заладился с самого утра. Нет, дома все было нормально. Шкодливый чемодан лежал у шкафа и больше не порывался нарушать спокойствие мирных жителей — то бишь Лары. Да и с соседями последняя решила не разбираться — подумаешь, пошумели ночью. Вот когда Пашка Соколов, живущий прямо над Ларой, заводил в три часа ночи мотоцикл — это действительно был повод для разбирательства. А стук…
В лаборатории ассистентка Лары, Танечка, встретила ее с трагическим лицом.
— Малдер сдох, — сообщила она.
Преданная поклонница сериала «Секретные материалы», Танечка всем мышам, с которыми работала Лара, дала имена любимых героев. Единственное, что утешало Лару — до мух-дрозофил Танечка добраться еще не успела.
Трупик Малдера уже отправили на экспертизу. Из клеток на Лару грустными глазами-бусинками смотрели Скалли, Скиннер, Курилка, Саманта, Марита и Мелисса. Последняя клетка пустовала — Крайчек сбежал две недели назад, необъяснимым образом протиснувшись между узкими прутьями и в качестве прощального жеста сожрав провод от компьютера. После этого Танечка всерьез решила переименовать его задним числом в Тумса.
Но это была мелкая неприятность, потому что смерть мыша, как тут же Танечка и сообщила, наступила «в результате застревания инородного предмета в дыхательных путях». Проще говоря, подавился грызун. Жадность фраера сгубила.
— Какая ты сегодня красивая, Ларочка, — заискивающе пролепетала Танечка. — И костюмчик тебе так идет!
— Спасибо, — рассеянно кивнула Лара, застегивая белый халат.
— Тебе кофе сварить?
— Если мож… А с чего это вдруг?
Танечка закраснелась.
— Ну… понимаешь, я тебя попросить хотела…
— О чем? — подозрительно осведомилась Лара.
— Помнишь, я в морге подрабатываю, по ночам… Сегодня вот как раз дежурство…
Лара искренне жалела Танечку, понимая, что прожить на ее оклад в современных условиях просто невозможно. Но то, что она подрабатывала в морге… зная свою ассистентку, Лара подозревала, что Танечка падает в обморок от страха раз пять за ночь. А то и больше…
— И?..
Танечка жалобно вздохнула.
— Лар, ты не могла бы со мной подежурить? Только одну ночку. Пожалуйста, а?
Главным достоинством — или недостатком — Танечки было то, что ей невозможно было отказать. Вот и сейчас Лара отчаянно пыталась придумать достойный предлог, но уже знала, что отказаться от веселенькой ночки не сможет.
— А раньше-то ты как дежурила?
Глаза Танечки округлились.
— Да ты что, Лара! Ты помнишь, что в газетах писали про секту, которая трупы похищает? А вдруг…
— Господи, Таня, и ты в это веришь?
— Ну… — Танечке ужас как не хотелось в очередной раз сталкиваться с непробиваемым скептицизмом начальницы. — Знаешь, все равно как-то не по себе. К тому же, полнолуние… Так ты согласна?
В глазах Танечки был такая мольба, что у Лары не хватило духа возразить.
Повеселевшая ассистентка рассыпалась в благодарностях.
— Да, чуть не забыла, — вспомнила она. — К тебе Шишкин заходил с утра пораньше.
Лучшего способа испортить Ларе настроение Танечка не смогла бы придумать даже специально. Александр Шишкин (для друзей — Шурик, для остальных — Шишик) был единственным человеком во всем институте, которого Лара откровенно не любила. Не только за характер, который, честно говоря, был мерзопакостным. Куда серьезнее было то, что Лара не раз заставала Шишика в своем кабинете, а отчеты по работе, лежавшие в столе, были в явном беспорядке. Похоже, нечистый на руку Шишкин элементарно копался в ее исследованиях. Обозлившись, Лара перестала хранить все мало-мальски значимые бумаги в столе, перекинув их в сейф, а на компьютер поставила пароль. Но Шишкин продолжал периодически заходить, доставая Лару намеками на абсолютную непригодность женщин для научной работы. Конечно, ее это задевало.
— И чего он хотел?