Но это еще что! Земные книги — они будоражили его воображение. Загадочные, сложные и непонятные человеческие отношения… Обособленность, но не доведенная до безумия, как у ангелов… Странный, такой привлекательный мир.
И в отличие от прочих чертей, его ничуть не пугала перспектива оторваться от коллектива, от чертовски великого и чертовски надоевшего информационного поля Ада. Потому что он, в сущности, всегда существовал от него отдельно, и они с этим самым полем дружно делали вид, что не замечают друг друга.
Он мечтал попасть на Землю, но у него не было Механизма Допуска. Простенького такого механизма, микрочипа в карточке, вроде тех, которыми люди открывают электронные замки или рассчитываются в банкоматах. И знаний его было мало, чтобы такую сделать самому — для этого нужен был огромный всплеск энергии.
Лишь трое имели Допуск — участники группы вторжения, но он знал лишь их имена, и то случайно. Говорят, был еще Допуск у главы Конторы… и еще у Главного — потому что он контролировал ресурсы.
В общем, у него не было шансов осуществить свою мечту… Но тут помог случай — из тех, которых не бывает.
Зима принесла в Новохлыновск мерзкий холод, усугубляющийся почти полным отсутствием снега. Это еще раз доказывало, что Бога нет. Ведь если бы он был, то ни в коем случае не допустил бы такого безобразия на вверенной ему территории.
Так думала Лара, нечеловеческими усилиями пробиваясь к выходу из переполненного автобуса. Спрыгнув со ступенек, она поправила на плече сумку, сунула вечно мерзнущие руки в карманы куртки и быстрым шагом направилась к родному дому.
Лара была ученым-генетиком. Звучная должность и ученая степень позволяли ей хоть как-то оправдать мизерную зарплату в глазах подруг, но в общественном транспорте она уже который год ездила «зайцем» — на что не пойдешь ради экономии! Живи она где-нибудь за границей, давно была бы миллионершей, а здесь… Она вовсе не рисовалась, когда думала о таких возможностях. Ибо Лара была не просто одним из людей в белых халатах, всю жизнь выводящих мышей с шестью лапами и не задумывающихся, на кой черт им эти мыши нужны. Уже семь лет она работала над расшифровкой генотипа человека и возможными способами влияния на гены. Этим занимались и занимаются многие ученые, но у них не было того, что было у Лары. Кого, если точнее… У них не было отца-гения.
Василий Песков был феноменом. Достаточно сказать, что на ту работу, которую лаборатория в полном ученом составе и при более-менее новом оборудовании проделала за пять лет, ему в домашних условиях потребовалось не более семи месяцев. Он уже был на пороге величайшего открытия, дающего возможность полностью программировать генотип человека, но… как и все ученые, он был не в меру рассеянным, и однажды, переходя улицу, забыл посмотреть по сторонам. Впрочем, практически все свои знания он передал Ларе.
Из подвала наперерез девушке метнулся черный кот Блад (так называла его сама Лара, потому что вид у кошака был откровенно пиратский). Пробежав почти половину двора, он вдруг сообразил, кто идет, и шустро почесал назад. Лара достала из сумки обрезки колбасы, которой травили их в столовой, и кинула на асфальт, а когда кот начал есть, нагнулась и потрепала его за ухом.
— Тьфу, погань бесовская, — сплюнула старушка-соседка, с отвращением косясь на кота.
Лара не отреагировала на этот выпад, продолжая поглаживать Блада. Но старушка явно хотела продолжения… не банкета, конечно. Монолога. Или, если совсем уж повезет, диалога.
— Ты вот ласкаешь эту погань, а потом дивишься, что болезнь нашла, — поучала старушенция Лару. — Бесовское это животное, всем известно. Черный кот в дом — и черти в дом. В церковь сходила бы, что ли, святой воды принесла, может, и не случится тогда ничего.
— Я не хожу в церковь, Серафима Матвеевна, — ровно сказала Лара, мысленно подбирая к назойливой соседке нелестные эпитеты.
— И зря! Зря, говорю! Свечку бы поставила, молитву прочла… Чай, не развалишься.
Терпение Лары вышло без остатка еще в автобусе, но старуха об этом не знала.
— Я не верю в Бога, — резко отчеканила Лара. — В Бога, в Дьявола, в ангелов и в чертей. Пошли, Блад.
Старушенция, качая головой, осталась стоять на дороге, а Лара с Бладом гордо прошествовали в подъезд. Слова Лары были правдой. Она не верила ни в кого из вышеперечисленных товарищей и в прочие загадочные явления.
Федя выбрался из-под деревянной лавки, ожесточенно пытаясь отряхнуться от объедков вчерашнего ужина, обрывков бумаги и невесть откуда взявшейся штукатурки. Федя был художником, и среди своих коллег носил гордое прозвище «Малевич» — данное, вероятно, от слова «малевать».
Сейчас он был пьян, и в пьяной его голове вертелась одна мысль: как получилось, что от него ушла жена? Как он это допустил? Когда мысли этой крутиться надоело и она улетела, Фёдора посетила следующая: быть может, у него никогда не было жены? Эта мысль, в свою очередь, вертелась минут пять, после чего обратилась в твёрдое убеждение.
В принципе, это было правдой — наш художник был холост. С виду ему можно было дать от сорока до семидесяти лет, хотя на самом деле ему было 32. И не удивительно: одет он был как бомж, и одежда эта была сплошь залита красками всех цветов радуги; небрит, вечно пьян, а если и не пьян, то обкурен «травки».
Перебивался он случайными заказами портретов, а чаще — карикатурами на знаменитостей, спрос на которые был весьма велик. Но сейчас дело шло из рук вон плохо.
Федя встал, отряхнулся, от чего краше не стал, зато стукнулся головой о притолоку деревянного потолка… Когда-то он сам срубил эту избу. «Талант не пропьёшь» — гласит народная поговорка. Наверное, врёт она всё, это поговорка: Федор больше не смог бы такого повторить.
Шатаясь, он выбрался на крыльцо. Морозный воздух ударил ему в ноздри, обжег руки, пронял до костей. Порыв ветра заставил художника развернутся и броситься назад в дом… Но он вдруг поскользнулся — и упал с крыльца…
Через минуту с земли поднялся уже не совсем он… даже, скажем, совсем не он. Однако же — все по порядку.
Файл был настолько сумасшедшим, что сначала Тираель счел его ошибкой системы. Сбоем в данных, какие бывали чрезвычайно редко. Во-первых его не было в каталоге — совсем, у него не было номера, а дата следовала только из текста документа… И наткнулся он на этот файл совершенно случайно, да и не удалил его сразу лишь из врожденного любопытства.
Датировался документ 25123 годом до заключения Договора… То есть примерной датой формирования человечества в его нынешнем виде. Как этот документ смог просуществовать столько времени и не оказаться в поле зрения Адского информационного поля — весьма странно. Ведь окажись он в поле зрения Поля, и об этом факте знали бы все черти. Вернее, все, кому это могло быть интересно.
Однако содержание файла было еще интереснее его даты. Текст по построению был весьма похож на легенду — то есть уже в те времена был знанием почти позабытым. А легенда была весьма похожа на знаменитую земную историю о двух братьях и о том, как один из братьев убил другого. Однако же отличие было в том, что в убийцу вселился черт. Но Тираель прекрасно знал, что черти не умеют вселяться в людей! Потому он перечитал это место трижды… Но когда убийство было совершено, о нём узнали ангелы — видимо, убитый был важен для их планов. И, чтобы предотвратить новую войну (выходит, одна война всё же была!), две великие силы — Лорд ангелов и Шеф чертей (Бог и Сатана, как было сказано в легенде) — сделали это знание недоступным. Впрочем, судя по всему, хитроумный Сатана всё же сохранил файл…
Вот уже пять тысяч лет великие силы не вмешивались в жизнь трёх миров — во всяком случае, непосредственно…
Но последняя страница буквально поразила Тираеля. На ней было написано, как вселиться в человека, захватить его тело. Это уже была не легенда, а инструкция. Но самым удивительным было то, что на этой странице была не схема механизма, а заклинание! Тираель верил в действенность заклинаний, но лишь у ангелов — это их стихией была магия, слова, вызывающие воздействие на пространство и время… Но документ исходил от чертей!
Наконец Тираель устал поражаться и решился всё же проверить удивительную информацию. Вот только разгребу файловый каталог… где-то через месяц… «Нет, я становлюсь чертовски хорошим чертом», — пошутил он над собой. Ну конечно, сейчас! Идеальный момент. Ему поручили пыльную работёнку, и как минимум месяц его не хватятся.
«Черт возьми, ведь я безоговорочно верю этой бредовой легенде…», — подумав это, он закрыл файл, зашифровал его со своим паролем, потянулся, зевнул (эту привычку он подхватил из фильмов о Земле), сел и стал нараспев читать текст заклинания. Ему всегда хватало доли секунды, чтобы запомнить любой текст или изображение; вот и сейчас он безошибочно повторял однажды увиденные слова, вернее, псевдозвуки — то, что было бы иллюзией для человека в Аду.
С последними словами он вдруг понял, что ткань реальности странно изменилась; человек бы ничего не почувствовал, чёрт же всеми клеточками ощущал это. Всё, теперь оставалось назвать человека, тело которого нужно занять — по кодовому номеру. Тираель помнил эти цепочки цифр и информацию о человеке напротив каждой цифры. Нужен мужичина — в этом он был уверен. Лет под 30. Услужливая память мгновенно ограничила диапазон чисел. В городе. Еще ограничила. Наверное, остальное безразлично. Мгновенная генерация случайного числа… Фролов Фёдор Фомич.
Бац! Холод, ощущение боли в голове, а прямо вверху — удивительная синева. Неужели получилось? Получилось!..
— Ну и где мы? — оглядевшись, вопросил Азель. В который раз оказываясь на Земле, он все никак не мог привыкнуть к ней. Другое дело Граель — его экстремальные ситуации только заводили.
Узкая улочка, посреди которой они находились, была настолько грязной, что любая уважающая себя свинья остереглась бы по ней пройти. Но чертям на это было в высшей степени наплевать, потому что на Земле они лишались материальности, а соответственно и запачкаться не могли.
— Не дальше, чем в километре от нашего художничка, — отозвалась Джелайя. — Если ты, конечно, ничего не перепутал.
— Я никогда ничего не путаю, — укоризненно поглядел на нее Азель.
— Хорош трепаться, давайте работать, — ухмыльнулся Граель. — Разделяемся? Место встречи — здесь.
Его спутники переглянулись и пожали плечами. Мгновение спустя три темных сгустка тумана молниеносно скользнули в разные стороны.
Первой вернулась Джелайя. Отметив, что мальчиков, как она насмешливо называла двоих чертей, еще нет, она подпрыгнула и, сделав изящный кувырок, устроилась на крыше покосившейся палатки. Над окошком палатки была криво прибита табличка «Пива нет!» Чья-то рука в порыве отчаяния накарябала под ней: «Сволочи!!!». Кто такие Сволочи, Джелайя не знала, но, поразмышляв немного, догадалась, что это подпись.
Под палаткой шуршануло, и Джелайя, свесившись вниз, увидела облезлую черную кошку. Покрутив головой, кошара одним прыжком взметнулась на крышу и подбежала к Джейлае. Та протянула полупризрачную руку и сымитировала почесывание кошки за ухом. Почему-то каждый раз, когда они выбирались на Землю, какая-нибудь киска черной масти непременно прилипала к Джелайе и не отходила ни на шаг. Сперва чертовку это раздражало, потом стало забавлять.
Черный туман мелькнул у стены соседнего дома, и вскоре рядом с Джелайей появился Азель.
— Ну что?
— Ни в одной подворотне, подвале или на чердаке его нет, — отрапортовал черт, тоже протягивая руку к кошке. — Очередная?
— Клеопатра, — невозмутимо отозвалась Джелайя, имевшая привычку каждой кошаре придумывать имя. — Где Граель?
— Пивнушки прочесывает.
Азелю Земля не очень нравилась. Шумно, грязно, все что-то друг у друга вырывают… Бомжи — окурки, президенты — Курилы. Был, правда, один толковый мужик, который сказал: «Все взять и поделить!», Азель даже интересовался, не свой ли парень затесался меж людьми, но дальнейшие события показали, что не свой.
С другой стороны, чем дольше он смотрел на собственнические отношения между людьми, тем больше ему хотелось понять — что же это за штука такая, когда что-то вдруг — твое? И никто больше на это «что-то» не претендует. В некотором плане это было бы очень даже здорово…