Деньги на мирзоевские счета поступали вовремя. Смутные годы взаимозачётов остались в прошлом. Всё реже по стране слышались перестрелки — ситуация в экономике прояснялась. Каждый шестой киллер уже строчил прошение о помиловании. Разоблачал заказчиков и раскаивался в содеянном. На новотроицком кладбище, как и во многих уголках России, круглый год в зелёном убранстве стояли могилы вчерашних героев, не устоявших под пулями конкурентов. Но ужаснулись выжившие и победившие в этой войне, и почти перестали обманывать друг друга. Бизнес подвинулся в гору. Гремели салюты и обустраивались праздники.
Однако наёмных рабочих это не касалось. Потому и возмутилась Светлана Михайловна благородному порыву супруга, когда распорядился он подготовить ведомости на выдачу заработной платы своим подопечным.
— Старый козёл! — прошипела она.
И взвыла со свистом:
— Эти свиньи пропьют наши денежки. Сколько труда стоило мне наворачивать сметы, сколько нервов ушло на их утверждение. Да пусть они поищут — твари, себе хозяина в другом месте. Дармоеды неблагодарные. Не дам я им ни копейки, не отсудят, поганые! Ума не хватит…
Мирзоев врал рабочим, что денег у него нет, предлагал им отоварку фаршем, лапшой и пельменями, и брали люди в три дорого накрученный товар под расписку, в счёт будущей зарплаты, потому что хотелось им кушать и жить.
Тарантул был поражён. Три срока проведя за решеткой, он так и остался глупцом. Патетично рассказывая о государственных трудностях, убедил его хозяин в своей несостоятельности и божился, что как только, так и сразу, и в первую очередь, вернуть ему загорбаченные рубли.
— Тля буду, — бил он себя в грудь. — Кризис виноват!
Переизбыток проката в мире, дефолт российского металла в Америке, китайский прорыв на внутреннем рынке, падение цен на нефть — вот чем аргументировал Мирзоев задержку зарплаты и, как заботливая мать, предлагал к Новогоднему столу просроченное сливовое повидло, от которого пучило желудок.
— Праздник должен быть сладким. Он должен запоминаться.
Овчину и шапку с утра старик долго чистил. Достал он, заныканную от пьяниц, пятисотку, переложил её в кармашек рубашки и пошёл по магазинам искать внучке подарок. До Нового года оставались считанные часы. В отделе мягких игрушек в универмаге, словно на нарах, сидели на полочках смеющиеся звери, играла весёлая детская музыка из известных мультфильмов, и маленькие малыши таскали взрослых за рукава по всему магазину. Дыхание праздника уже вовсю будоражило головы горожанам.
Продавщица достала с верхней полки большую панду и показала её старику. Чёрно-белая со смеющимися глазами игрушка сама напрашивалась в корзину покупателя.
— Он у нас артист, Вы послушайте, — и после непродолжительного поиска девушка нашла на спине у медвежонка музыкальную кнопку. Панда запела.
— Вот здорово! — восхитился старик, — А сколько она стоит?
— Всего шестьсот двадцать рублей, — улыбнулась продавщица.
— Так дорого? — удивился Тарантул, — а дешевле нет? Или поменьше?
Она развела руками и виновато улыбнулась.
— Или чтобы не пела? — попросил старик.
— Увы… Не я устанавливаю цены и привожу товар.
Он крякнул от досады и пошёл восвояси. Другие куклы не обрадовали его.
— Может быть, куплю ещё где?..
Но час проходил за часом, гудели уставшие ноги, а другой такой панды нигде не было.
— Никогда я фуфлыжником не был, — рассердился старик. — Слово держал, обещания выполнял, долги я платил всегда сполна и вовремя, и не знал поблажек.
Однажды, ещё в первую отсидку в молодости проиграл Тарантул за ночь в шахматы четыреста пачек сигарет, продал все свои новые вещи лагерному барыге, позычил у соседа по шконке — надёжного кореша какие-то копейки, но рассчитался в срок. Честь игрока была спасена. Впредь он уже играл более осмотрительно и вовремя выходил из игры. Ведь, когда уже нет ничего за душой, всякий человек находит утешение в своей честности.
Он решился продать овчину и двинул на рынок. Сварливые торговки переминали её пальцами, спрашивали, сколько она стоит, и с сомнением покачивали головой. Боялись продешевить.
— Не ворованная ли, да так и не одеваются нынче, догнаться поди хочешь дядя? — распрашивали его ротозеи.
А он, заикаясь, рассказывал про внучку, про обещаный ей подарок, про детский стадион, который построил своими руками, но люди ему не верили и отворачивались досыта удовлетворив своё самолюбие. Наконец один мужик, торгующий мёдом, по виду такой же простофиля, как и Тарантул, отсчитал ему недостающие сто двадцать рублей и забрал овчину. На улице были сумерки, когда старик возвратился в магазин игрушек и принялся вертеть в руках поющую Панду, дотошно расспрашивая продавщицу, как она заводится и поёт. Его успокоили, купленную им игрушку положили в коробку и крест на крест обмотали праздничной лентой; и через полчаса, как есть, в поношенном свитере без верхней одежды, старый беспризорник заявился в гости, чтобы поздравить ребёнка.
— С Новым годом тебя, Танюшка!
Брата не было дома. На праздники он уехал к сестре в Оренбург, и Тарантула вместе с его подарком едва не выпроводили вон — сноха опознала гостя. Долго она совещалась на кухне с мужем, не зная как им быть: принять или выгнать обратно на улицу опасного родственника. Но настороженный племянник не испугался.
— Заходите же, дядя Олег!
— А я не один! — улыбнулся старик, достовая игрушку.
Девочка вопросительно посмотрела на маму…
— Возьми! — разрешила хозяйка.
Панда запела.
Уставший от неистовой беготни по городу старик присел на стул. Со времен последнего посещения им родственников очень многое изменилось в его мировоззрении. Стремительно удаляясь в ночь после драки с братом, он впервые почувствовал себя законченным сиротой, и еще более уверовал в этом, ночуя на сломанной койке немытой общаги: среди опустившейся и жадной братвы, грязной посуды, среди неутихающего ветра и надорвано дребезжащего в оконной раме стекла. Творчество ремесленника — его спортивная площадка, вырубленные изо льда персонажи народных сказок, металлические цветы на решётках, — оно было поругано и не оплачено, в забытье было брошено имя художника, а толстый буржуй дарил подарки и торжествовал, принимая, как должное, улыбки детей и славу…
Водки ему не дали. Прошлый дебош ещё был свеж в памяти у близких. Тарантул начал рассказывать девочке про игрушки из хлеба, как их лепят в неволе и раскрашивают, как едят тараканы гуашь, но осёкся — он понял, что говорит не то и ни к месту, потому что родители девочки раздражённо смотрели в его сторону. Таня принесла альбом с рисунками. Ярко нарисованные цветными карандашами куклы, её подруги, вот мама с папой, и он — Тарантул, в синей фуфайке с расшивкой в руке. Огромная пёстрая радуга сияла над головою героя — это ребёнок увидел выложенную им из кирпича центральную арку. Дед Мороз и Снегурочка стояли рядом. Маленькая девочка с медвежонком и ряженная шарами ёлка были нарисованы на другом листе.
— Это я! — улыбнулась она.
— Я узнал, — согласился дед.
Ей стало лестно… Другие гости невпопад хвалили её рисунки, и девочка огорчалась. Взрослые всегда очень серьёзны или невнимательны к фантазиям малышей. Они умны — их суждения амбициозны. Взрослые кушают мясо и слушают по телевизору новости, мешая смотреть мультфильмы, они говорят о повышении цен на рынке и о сроках выдачи заработной платы. И всегда правы, потому что живут для детей или, по крайней мере, оправдывают этим свою чёрствость и занятость. А переживают малыши одиночество не менее сильно, чем умирающие люди. Потому что такие-же слабые и беспомощные в этом суровом мире.
— Нарисуй мне что-нибудь, а я отгадаю, — так играли у них в детском саду.
Тарантул нарисовал собаку и щенков, мёртвого волка со вспоротым животом, лес и охотников.
— Я знаю эту сказку, — обрадовалась внучка, — это про Красную шапочку, но где же она?
— Нет, — ответил старик, — это была совсем другая история. Давным-давно, в старые и недобрые времена люди были брошены своим правительством на произвол судьбы и выживали, как умели, вдали от больших городов и посёлков. Они охотились и рыбачили, разводили ездовых собак, потому что другого транспорта у них не было. Это были бедные люди, высланные на север за непослушание. Но зима окружила лагерь непроходимыми снегами, свирепствовали морозы, и жители этого края стали вымирать. Запасы пищи у них окончились, была съедена последняя рыба и от злого холода в норы попрятались все лисицы и мыши. Казалось, что голодная смерть уже рядом, когда люди начали убивать собак и есть их…
— Но собака друг? — перебила его девочка, — разве можно убивать и кушать друзей?
— Они не знали этого, — соврал ей сказитель, — ты их прости, пожалуйста…
Ему показалось, что зря он начал рассказывать эту страшную сказку, слишком тяжелую для детского восприятия. Но пытливые глаза ребёнка ждали её продолжения.
— А что было дальше? Они съели всех собак?
— Что ты, Таня… Нет, конечно. Одну большую лайку голодные люди оставили жить… Это была сильная собака, её хорошо кормили, староста барака сам делился с ней своей пайкой, потому что ждала она потомство, и однажды щенки появились на свет. Они скулили и жались к матери, а та брала их за шкирку зубами, вот так, и таскала с места на место, пряча от любопытных глаз, и бросалась на каждого, кто к ним приближался.
— Их тоже хотели съесть, — испугалась девочка.
— Нет, моя маленькая Панда… Наступила весна. И люди пошли на охоту. А щенки? — улыбнулся он внучке, — Щенки, моя Танюша, остались жить, чтобы род собачий не вымер, чтобы не переводились помощники у доброго человека.
Он надолго задумался, но уже над другим, над близким по содержанию сказки:
— Более сильные в трудную годину решают, кого съесть и кому жить долее. На жертвенный камень приносятся законопослушные рабы и солдаты. Войны уничтожают народы, и плавает земля в крови из века в век солёная и горькая. Когда же ненадолго истощаются силы и наступает пора перемирий и амнистий — жизнь возрождается под мудрым руководством таких же вождей до следующего кризиса… Как его избежать?.. Чтобы никогда не есть друзей, чтобы не предавать и не продавать их?.. Чтобы ребенок рос, не зная подлости и лжи человеческой? Чтобы не травили слабого сильные? И не заставляли его работать на себя?.. Бесплатно… Чтобы блажь снизошла на злодеев, как на меня сейчас — и навечно?
— Но Серый Волк злой и страшный, — торопила его она. — Это он хотел их съесть?
— Нет, моя внучка… Нет!.. Не так страшен волк, как его малюют художники. Когда все люди ушли на охоту, жадная росомаха вышла из леса, чтобы разорить собачье логово и убить щенков, и не справилась бы с нею ослабшая сука. Но серый волк охотился рядом. Он мышковал и принял бой. Росомаха убила волка, она сильнее, но и сама порезанная клыками ушла в лес умирать… Люди вскоре вернулись домой с охоты и были поражены увиденным. А щенки подросли и окрепли, и очень скоро стали ходить в упряжке.
Он дорисовал на листе кровавый след росомахи.
— Жадный зверь — барыга, — пояснил он уставшим от него слушателям, — убивает всегда больше, чем может съесть. А ему всё мало, как инспектору на дороге.
— Глупая сказка, — подытожил отец. — Где же такое видано, чтобы волк ловил мышей и заступался за собак.
Но не спорил рассказчик. Растерянный, он извинился перед родителями девочки за потерянное для них время и начал собираться домой.
— Таня, а ты ничего не подарила дедушке? — напомнила мама.
— Возьми, пожалуйста!
Девочка протягивала гостю шоколадного зайца.
— Ну, что ты, Таня!.. Я уже взрослый…
На пороге он нерешительно замялся и попросил:
— У тебя мишка старый цел? Отдай мне его, если не жалко… На память… Я не выброшу его на помойку, как те мальчишки, я его починю и заштопаю. И будет он со мною всегда — до конца моей жизни. До последнего вздоха. А когда я умру, — ты увидешь, он ещё возвратится к тебе невредимый и целый! И ты будешь вспоминать меня — старого скульптора, когда станет грустно…