Сегодня планировали съёмки на болоте. Требовался сумрачный и серый день — как раз такой, что был сегодня. Погода накуксилась так капитально, что стало ясно: у них будет целый день для съёмки эпизода. Ко всему притащился мрачный от трезвости Леший. Он отказался от водки и теперь смирно сидел и ждал, когда вся съёмочная группа нагрузится своим переносным инвентарём. В трезвом виде экс-лесник был тошнотворно скучен: ни болтовни, ни анекдотов, ни сплетен.
В эпизоде опять была занята только Марианна. Ей предстояло месить грязь в болоте. Якобы она ищет сбежавшую в безумстве фермерову жену. У актрисы, иг-рающей роль этой самой жены, было очень мало текста. Да и до неё ещё ни разу не дошло дело. Поэтому на Марианну дулись все, кому не лень. Но сама модель была невозмутима. Ни на кого не глядя, она даже лишний раз не шевелилась. Её красивое и малоподвижное лицо было надменно вздёрнуто. Красавица куталась в роскошную шерстяную кофту.
Актёр Карсавин тоже в этом эпизоде не участвовал, но отправился вместе со всей группой. Наверно, решил, что надо быть побольше на виду.
Кондаков, Борис, Димка и все, кто был задействован в работе, предусмотри-тельно надели резиновую обувь и запаслись плащами. Все плащи были однотип-ными — жёлтые пластиковые, с завязочками и капюшонами. Отчего вся группа походила на стадо вышедших на прогулку гигантских цыплаков. И только Мари-анна оставалась в лёгких босоножках.
Все направились следом за дядькой Лешим. Он отлично знал болота и все тропинки через них. Неизвестно как, но Кондаков добился от непутёвого экс-лес-ника кристальной трезвости и максимального серьёза. Накануне они целый день ползали с ним по болотам. Теперь, двигая по мокрой тропе за вмятинами от лес-никовских кирзачей, Кондаков с большим энтузиазмом расписывал, как прокла-дывали тут вчера дорожки из плетёной лозы и доски. Всё это дело должно быть скрыто под водой. Так что когда главная героиня пойдёт по болоту, будет казать-ся, что она едва не тонет.
Борис деловито шнырял среди осветителей, всем обещая в случае повторения недавних безобразий громы небесные и вечные мучения в преисподней.
Вся группа расположилась на сухом местечке. Кто расселся на траве, кто — на припасённых стульях. Хорошо ещё, что Блошки почти необитаемы, а то сейчас бы торчало на берегу с разинутыми ртами всё её ничем не занятое население. Но де-ревенские старухи и старики очень нелюбопытны, они словно и не замечали всей суеты, которая творилась в их деревне. Даже Леший, который поначалу с большим энтузиазмом отнёсся к появлению приезжих, теперь был скучен и неразговорчив. Впрочем, последнее радовало всю руководящую верхушку.
— Слушай внимательно. — назидал актрису Кондаков. — Здесь вокруг тебя с ка-мерами никто ходить не будет. А снимать надо с разных ракурсов. Поэтому слу-шай все указания. Твоя задача — не бегать слишком быстро. И в то же время изо-бражать, что ты дико перепугана. Представь себе, ты идёшь меж кочек, а из воды к тебе тянутся руки мертвецов! Бросаешься туда — они оттуда! Бросаешься сюда — они и тут! Кошмар, кошмар! Ты в ужасе. Ревешь, руками машешь, отбиваешься. А они всё лезут, лезут! Тебя хватают за подол, тащат в воду, хотят в трясине уто-пить! Но, смотри, и в самом деле не свались с досок! Пока мы до тебя долезем, те-бя и в самом деле мертвецы сожрут!
Все засмеялись.
— Так вот. — продолжал невозмутимо режиссёр. — Далеко тебе идти не надо. Там дальше в кочку воткнут колышек. Это конец пути. Как наткнёшься на него, так поворачивай назад. Но не просто шлёпай по воде. Проделывай всё то же, что и до того. А мы потом соединим фрагменты и получим полную картину.
Марианна слушала, не глядя на него. Кажется, больше всего её занимали собственные ногти. Она рассматривала маникюр с таким вниманием, словно по-дозревала, что видит его в последний раз таким красивым. Эта её идиотская Мане-ра всех порядком потешала. Особенно насмешливо шепталась актриса на роль фермеровой жены. Она была довольно молода, но уже успела сняться в несколь-ких фильмах, правда, в эпизодических ролях. Поначалу Кондаков рассчитывал именно её снять в главной роли, но со спонсором особо не поспоришь. И Дина По-номаренко компенсировала неудачу тем, что на ушко хихикала с костюмершей Виолеттой над бесталанной Марианной. Эти спонсоры полагают, что режиссёры способны делать чудо: из бездарной провинциалки с мизером эмоций сотворить актрису! Уж легче из манной каши приготовить шашлыки!
— Интересно, а страховочный конец к ней не привяжут? — с озабоченной ми-ной спросила фермерова жена. — Вдруг она заблудится и сойдёт с дорожки!
— Ну что ты, Дина, — не слишком тихо ответила ей Виолетта. — Это же не цирк! Страховка будет видна в кадре.
— Я не предлагаю вязать к поясу. — не соглашалась та. — А вот за щиколотку — можно! Ноги всё равно не будет видно под водой.
— Знаете, — влез в диалог Димка, молодой помощник осветителя. — в прилич-ных фильмах на такое дело берут дублёра.
— У нашего спонсора не было дублёра. — ядовито отвечала Дина. — На что ему дублёр? Кого дублировать?
Марианна на все эти разговоры обращала ноль внимания. Возможно, она да-же и не поняла столь тонкий юмор — слишком много подкоркового вещества.
— Виктор, — как всегда, на французский лад обратился к режиссёру Борис, — как бы в самом деле наша Матильдочка не ряхнулась в трясину!
Тот и сам был обеспокоен. Нет гарантии, что девочка не оступится и не упа-дёт с дорожки.
— Леший, здесь можно утонуть? — спросил он печального и трезвого экс-лес-ника.
— Запросто. — ответил тот. — Здесь что ни год, так люди тонут. Дурное место.
— А зачем же лезут? — не удержался Борька.
— А кто их знает! — легкомысленно пожал плечами Леший. — Кто думает, что клюква есть, кто заблудится, а кто по пьяни. Поедут за грибами всей конторой, припрутся на автобусе да после выпивки и в лес.
Виктор огляделся. Место впрямь дурное. Поросшее чахлыми берёзами и по-лумёртвыми осинами, кочковатое болото казалось недвижимым. Над чёрной во-дой едва заметно вился пар. Густая зелень мхов на мелких островках и туман в пустых вершинах засохших от изобилия воды жердеобразных деревец.
Природа идеально подходила к замыслу. И погода лучше не придумать. Если он упустит шанс, придётся воссоздавать эпизод по кадру. Но кто сумеет отобра-зить в деталях тоскливый дух, царящий здесь? Как передать то чувство, от кото-рого словно бегут мурашки по спине. Похоже, среди присутствующих никто не ощущал, как Кондаков, своеобразия этого таинственного места?
— Не так тут далеко. — решил он. — В случае чего — доскочим. Как думаешь, Леший?
— Дело ваше. — нейтрально ответил тот. — Как судьба покажет. Марькино бо-лото как могила — своего не отпускает.
Актриса осторожно ступила ногой в указанное место. Под подошвой незримо запружинила неровная доска. Она замерла и оглянулась. На неё уставились Каме-ры. Девушка забалансировала и снова развернулась в сторону болот. Панорама впереди пугала. Под водой едва белела спасительная доска. Вторая нога встала на неё и стало немного легче. Опора, кажется, держала.
Марианна разогнулась и посмотрела по сторонам. Ну и гадость! Особенно отвратительна эта белесая пена, медленно кружащаяся между кочек. Гнилостный запах словно забивался в ноздри. Не должны так пахнуть болота.
Раньше, когда её звали не Марианной, а просто Люськой, она ходила в лес и собирала клюкву на болотах. Тогда она ещё пыталась что-то заработать честно. Продавала зимой на трассе мороженые ягоды, фасованные по килограмму. Тран-зитники брали хорошо.
Люська отлично умела лазать по болотистым местам. Ни за что на свете не полезла бы она в такое гибельное место. Этот Кондаков просто идиот — сам не знает, что задумал. Надо потом предупредить Карсавина, чтобы не соглашался на такое. Ему ведь тоже по сюжету придётся блуждать по болоту.
Она прекрасно контролировала обстановку. Шаталась, чуть не падала с до-рожки, заламывала руки, изображала страх. Пару раз валилась на колени и с ви-димым трудом вырывалась из грязи. Останавливалась и с дрожью оглядывалась по сторонам, словно искала спасения. Потом снова понуро шла вперёд.
Вдохновения в таком деле не требовалось, только воображение. Совсем, как в её работе. Представь себя со стороны, смотри на себя глазами того, кто тебя поку-пает. Он хочет, чтобы было чувство — сделай чувство. Он хочет, чтобы ты была бесстыдной — нет ничего проще! Застенчивой, смиренной, пугливой — есть в ассор-тименте. Раскованной, бесшабашной, наглой — есть набор готовых масок. Можно смешивать их, как коктейль, можно употреблять отдельно.
Мадам Коко очень ценила Марианну. Она говорила: Божий дар! Теперь Ма-рианна играла страх перед потусторонним. Леший говорил, что здесь много тру-пов? Наверно, страшно будет, если кто-нибудь из покойников поднимется из сво-ей могилы и протянет свои прогнившие пальцы к ней! Раскроет рот и заклацает зубами!
Как, интересно, эти киношники будут делать спецэффекты? Наверно, по-стараются, чтобы было страшно. Того, кто сидит перед видаком и лопает сухари-ки, очень трудно напугать. Ему всё время мало. В самые страшные моменты он на мгновение задержит дыхание, а потом снова сунет в рот сухарик. А вот окажись он на месте героя… Вот представляете себе, вы тащитесь по болоту, и без того-то нелегко, а тут…
Героине страшно. Отовсюду лезут мертвецы. Целыми когортами они подни-маются из чёрной отвратительной воды. Хватаются костяными пальцами за кочки. А сзади наступают новые ряды. Встают ногами на головы передних и лезут по ним, как по ступенькам. А на них ещё, ещё, ещё… Роняют челюсти, теряют руки-ноги. В грудных клетках, как в тюрьме, сидят лягушки. Из пустых глазниц глядят болотные ужи. С них сползает плоть и со смачным шлёпаньем падает обратно в воду. А оттуда вылезают руки и хватают гнилое мясо: моё, моё! Мертвецы дерутся за свои куски. Все они тянут, тянут, тянут руки к героине!
Ой-ё, как страшно! И тут выходит самый главный. Король. Пахан. Всем боссам — босс! На голове у него растут опята, а изо рта торчит змея. "Она моя!" — кричит урод и зовёт красотку в свои смердящие объятия. "Нет, нет! — кричит деви-ца. — Я не отдамся!" "О, дайте, дайте мне её! Я поглощу с неё всё мясо и воскрес-ну!" — скрежещет мертвечина.
— Спасите, караул! — пока никто её не слышит, кричит со смехом Марианна и отпихивается от воображаемых утопленников. Героиня пугается, как клушка. Впрочем, не надо плохо говорить про человека. Анастасия — девка боевая. Как она расправилась по сценарию с этими картушами! Взяла топор и пошла в атаку! А как она этой ведьме врезала — фермеровой жене!
Вот это как раз Марианночке и нравится. Однажды она возьмёт в руки бута-форскую секиру и будет портить дубль за дублем и при этом не забудет каждый раз хорошенько рубануть Динару по руке! Эта актрисулька думала, что её убогий юмор слишком тонок, чтобы дойти до нервной системы Марианны. Бедняжка, она не знает, что у Марианны вообще нет нервных окончаний!
На глаза актрисе попался колышек. Он белел на верхушке крупного островка. Если верить Кондакову, нужно дойти до колышка и повернуть назад. Она оберну-лась.
Сидящей на берегу группы не было видать. Туман всё скрыл. Вот блин! Зря старалась!
Марианна плюнула с досады. Как дура, изображала ужас, а ей никто и крик-нуть не пожелал, что на болото опускается туман. Тут в довершение всего закапал дождик. Ну что за гадство! Мало мокрых ног, теперь ещё и вся она промокнет!
Марианна повернула назад. Фиг с ним, с колышком. Теперь всё равно никто не снимает. Она шагнула на только что пройденное место и не сразу поняла, что произошло. Доски на месте не было! Девушка со вскриком ушла в воду. Но успела раскинуть руки и зацепиться за мокнущие в воде берёзки.
С трудом она выбралась на островок, где торчал колышек, и села в сырой хо-лодный сфагнум. Пока не сойдёт туман, двигаться нельзя. Глупая Марианна, забы-ла навыки! Она обхватила себя руками за плечи, сжалась в комок и принялась ду-мать о вилле на Багамах.
Сначала всё было очень хорошо, просто прекрасно. Девочка держалась заме-чательно. Её светлая фигура на фоне мрачного болота смотрелась почти сюрреа-листично. Как всё это будет в кадре! Потом дополним эту молчаливую нахмурен-ную топь таинственными звуками, тоскливым голосом выпи, зловещим булькань-ем и хлюпаньем. Будет соответствующее музыкальное сопровождение.
Виктор испытывал нечто вроде слуховых галлюцинаций, он словно наблюдал окончательно доработанные кадры. Болото отчётливо дышало. Оно испускало вздохи и стоны. Как будто приход незваных гостей растревожил чей-то сон.
Вскрик Бориса вывел Кондакова из оцепенения.
— Виктор, туман идёт!
Режиссёр вскочил и с досадой понял, что замечтался и не заметил, как на воду опустились белесые лохмы непрозрачной влаги. В ней почти скрылась размытая фигура Марианны.